О торговле людьми, а точнее молоденькими сиротками, он узнал только спустя четыре года после найма. Более того, не просто узнал, а непосредственно принимал участие. Именно это ему не понравилось больше всего, потому что торговали не просто девушками, а иногда несовершеннолетними и малолетними. Да их не нужно было даже похищать, достаточно было предложить работу и дальше всё складывалось как надо.
Оля попала к Владу по ошибке. Молодые ребята, попутали, схватили не ту, но… не прогадали. Владу она понравилась, не девственница, конечно, но всё как он любит: почти белая кожа, голубые глаза, рыжие огненные волосы — настоящая ведьма — его типаж. Девочка была не сиротой, да и по возрасту перевалило уже за двадцать, более того, имела жениха и большую семью, а также строила планы выйти замуж.
Влад сломал её за месяц, не оставив и живого места. Временами он звал Матвея, чтобы тот посмотрел на экзекуцию. Первые несколько недель он даже боялся девочку, настолько ужасающим был её взгляд, но с каждым днём, новыми шрамами и изощрённым пытками, она ломалась, как игрушка.
— Она меня заебала, — как-то в разговоре высказался Влад. — Надоела. Никакой отдачи. Она ни на что не реагирует, как мертвец.
— Ты её сломал, — спокойно ответил Матвей, надеясь, что его друг задумается.
— Но я ж и по-хорошему предлагал. Брюлики там, машинку, да всё, что захочет, лишь бы была покорной рабыней в постели, сосала член да глотала сперму. Да возьми любую соску с улицы с силиконовыми губищами — только рада будет, — стукнул кулаком по столу.
— Да, но ты предпочитаешь других.
— Да, блять, не хочу в постель силиконовую шлюху, не имеющего собственного мнения. Я хочу бабу нормальную, чтобы и перечила иногда, но чтобы в постели терпела всё и стонала как бешенная. Без стонов — не кончу!
О том разговоре Матвей вскоре забыл, хотя если бы обратил внимание, возможно, понял бы, что уже тогда это был тревожный звоночек, первый симптом помешательства и нездорового интереса.
Спустя несколько недель Влад просто пришёл к Матвею и попросил помощи: обучить её, возможно, у него получится, ведь методы совершенно другие. Соглашаться Матвей не хотел, ему было противно делать что-то подобное, но он понял, что если откажется, девушку просто пристрелят, да и выбросят на помойку, потому что искали её давно.
Именно когда развесили объявления по городу, волонтеры подсоединились, Матвей понял, что у Влада слишком много власти. Кому надо — заплатит, от кого получил отказ — заткнёт. С ним связываться страшно, но больше всего его удивило то, что одними из его покупателей был прокурор и мэр. Пиздец, блять! То есть эти мрази знают, что творится и нихера не делают!? Тогда Матвей только планировал начать копать, чтобы нарыть и засадить. Причём сразу всех, а не только одного, но для этого нужна была сенсация по ТВ, а не просто предоставление документов ментам, которые уже куплены-перекуплены.
Не успел! Втрескался и нихуя не успел, а потом его просто выбросили, так что рыть было уже невозможно, да и… сдулся он, заливал и запивал горе, как мог. На пять лет забылся и снова…
Глава 9
— Какая ты… податливая, — шепнул Матвей на ухо, блуждая рукой по моему телу.
От звука его голоса по телу пробежал заряд тока, а его рука касалась самых заветных точек, от чего я, кажется, забыла, как дышать. Дура ты, Соня! Думаешь черти знает о чём, в то время, как тебе нужно просто пнуть его ногой в пах и пусть делает что хочет.
Двинул правую руку к моему животу, поднял майку и коснулся горячей ладонью, заставляя томительному ожиданию собраться глубоко внутри, ожидая своей разрядки. Медленно поводив пальцем вокруг пупка, Матвей опустил руку ниже, поднял юбку и, отодвинув трусики, пробрался пальцем к чувствительному бугорку.
— Чувствуешь, какая ты мокрая? — снова шепчет на ухо, заставляя закрыть глаза от блаженства.
Водит указательным пальцем по клитору, а я чувствую, как влага продолжает сочиться из меня. Непроизвольно ёрзаю, а он принимает это на свой счёт.
— Хочешь большего, да?
Входит в меня двумя пальцами, от чего я тихо вскрикиваю. Делает круговые движения и вытаскивает руку, поднося её к моему лицу и показывая, насколько я возбуждена.
— Ты невероятно… пахнешь, — водит рукой по моей щеке, оставляя влажные следы, которые сразу же… слизывает языком?
Отчего-то от этого я начинаю дрожать ещё сильнее, а Матвей возвращает пальцы обратно, одним резким движением запуская их внутрь.
Остатками сознания я понимаю, что он далеко не аккуратен и не нежен, но мне не больно, нет, я стону от возбуждения и желания таки почувствовать этот грёбанный оргазм.
Я стою у стены, еле держась на ногах, потому что от накатившего возбуждения я вся трясусь. Видимо, Матвей это понимает, потому что немного отстраняется, приседает, берёт мою левую ногу и закидывает её… на плечо… о господи!… успеваю подумать я прежде, чем он прижимает язык к моему клитору.
К яростным движениям пальцев дополняется язык на клиторе, который вначале мягко, а потом всё усерднее касается чувствительной точки, из-за чего я уже не сдерживаюсь, стону, желая сама не зная чего.
Внизу живота собралось болезненное томление. Внезапно захотелось в туалет, я дёрнулась, но Матвей крепко удержал меня свободной рукой.
— Матвей… я… — еле шепнула.
— Я знаю, кончай, — хрипло ответил он, поднявшись на ноги, и на смену языку приложил левую руку, ударяя по клитору.
Я больше не смогла сдерживаться.
Ещё несколько толчков меня накрыл мощный оргазм, по всему телу разлились электрические импульсы, а ещё я почувствовала, как по ногам потекло что-то горячее.
— Это сквирт, девочка Соня, — хрипло шепнул Матвей, удерживая меня за талию, пока я вся билась и тряслась под его пальцами.
Кончив, я больше не смогла стоять на ногах, они подкосились, так что Матвею пришлось подхватить меня на руки и нести в мою комнату. Я плохо соображала, всё тело было расслаблено до такой степени, что я даже не успела ни о чём подумать и, как только моя голова коснулась подушки, провалилась в сон.
* * *
Матвей сел у её ног, смотря на то, как ритмично вздымается её грудь во сне. Эта девчонка вызывала в нём противоречивые чувства. С одной стороны она восхищала его своей смелостью. Ударила девчонку, переоделась, спокойно вышла. Никто ничего не понял и, если бы не Влад, неизвестно, чем бы всё закончилось. С другой стороны она его бесила своим поведением: сказано же — бесполезно. Понятно, что он для неё не авторитет и не божья заповедь, но к уму разуму ведь прислушиваться стоит.
Однако и это не всё. Было ещё кое-что. Она вызывала в нём… дикое желание и жажду помочь, и ему было трудно понять, чего именно он хочет больше. То, что он её хочет, он понял ещё в первый раз, когда ласкал её тело и целовал её губы. Ему нравился её запах, нравилось, как она извивалась, как стонала и отзывалась. О вилке, которую она спрятала под подушку он узнал уже потом, заметив краем глаза, что что-то блеснуло. Тогда это было неожиданно, но… сильно.
По правде говоря, он даже не сомневался, что она ударит, потому что по глазам было видно — хочет свободы. Извивалась под ним, стонала, почти кончила, но всё равно противилась и собиралась ударить. Не смогла, сказав, что она не зверь.
Увы, она ошиблась. Все люди в некоторой степени звери. Только начиная работать с Владом, Матвей считал себя другим: не таким жестоким, безбашенным, но со временем понял, что ничем не отличается. Он также отдавал приказы убрать, если нужно, также вершил дела шантажом. Да, не прибегал к насилию и редко трахал девочек, желая видеть их боль, но он был такой же мразью и от этого в последнее время было тошно.
Прошло пятнадцать лет, сейчас ему сорок и у него есть всё, о чём может мечтать обычный человек: деньги, власть, достаток, возможности. Всё есть, кроме счастья. Ни семьи, ни детей. Мама всё время твердит, что хочет внуков и что ей осталось недолго. Да, мама в возрасте, конечно, но ещё ого-го, но с внуками проблема.
До сегодняшнего дня у Матвея и с сексом проблемы были, а о детях он как-то даже не думал. Он снова взглянул на девушку и… улыбнулся. Обрезать такие волосы, это ж надо. Завтра придётся вести её на наращивание, да и вообще не мешало бы по салонам её поводить, но бля… она ж опять брыкаться будет. В который раз он подумал о её подруге. Что если её привести? Пообщаются, может, успокоится, перестанет брыкаться и будет вести себя нормально, а там Матвей тем временем попытается нарыть информации на Влада.
Месяц, конечно, мало, но опять же… эта рыжая бестия его утянула в свои глаза, стоны, в свой запах и то, как извивалась. Он до безумия хотел её и, если уж быть честным, то совсем не желал отдавать её кому-то, да и прекрасно понимал — сломается. Для него до сих пор оставалось загадкой, как Влад этого не понимает. Неужели действительно думает, что женщина — это бездушная игрушка, сегодня служащая для одного, а завтра настройки сменил — и работает с другим.
Матвей знал, что нихера это не так. В том, что Соня будет его, он не сомневался, но Владу она отдастся вряд ли. Она скорее предпочтёт смерть и пытки, чем подобную жизнь, и он её прекрасно понимал. Оставался один вариант — засадить того ублюдка, но сделать это, учитывая его связи и общение на короткой ноге с вышами общества, Матвей всё больше сомневался, что это вообще возможно.
* * *
Едва открыв глаза, я начала судорожно вспоминать события прошедшего дня. Неудачный побег, встреча с тем, кого я надеялась никогда не увидеть даже в страшном сне и… мой первый оргазм с мужчиной, которого я знаю меньше недели. Иначе, как идиоткой, я себя назвать не могла. Это же надо настолько отключиться, чтобы стать такой податливой, а потом ещё и спокойно уснуть.
Резко встала с кровати и в шоке уставилась на мужчину, лежавшего на полу. Что здесь делает Матвей? Стережёт, чтобы я не сбежала? Я, как бы, уже и не собиралась. Перекатилась на другую сторону кровати и слезла, направившись в ванную. Приняв душ, я, наконец, смогла взглянуть на себя в зеркало. Боже! Что я сделала? До этого была не красоткой, а уж после того, как срезала волосы, так и подавно.
И что теперь будет? Нарастят? Хоть бы перекрасили, что ли, а то этот огненный рыжий. Я немного пригладила торчащие локоны, но заметив, что особого результата это не даёт, решила, что и так сойдёт. Я, в конце концов, не соглашалась жить тут и вообще. Не нравится — пусть отпускает меня домой. Пофиг!
Вернувшись в комнату, я отметила, что Матвей всё ещё спит и, по всей видимости, вставать не собирается. Взглянула на часы. Почти десять. Меня кормить, вообще, будут? Неспешно подошла к мужчине, присела рядом с ним, решив, что пришла пора его разбудить. Правда, я не спешила. Засмотрелась.
Во сне он выглядел умиротворённым и спокойным. Жёсткие черты лица слегка разгладились, за ночь проступила щетина. Матвей дышал ровно, спокойно, а я просто сидела и смотрела. Я видела его не так часто, но сейчас он выглядел… обычным. Не эдаким отпетым бандюком и бизнесменом, считающим, что раз у него есть деньги, он владеет миром, а простым мужчиной.
Захотелось дотронуться до его лица, погладить его и ощутить его кожу. Я даже протянула руку, но вовремя её одёрнула, решив, что это будет не лучшей идеей. Встала, решив двинуться на поиски еды.
— Снова убегаешь? — услышала я, не успев дойти до двери.
— Решила поесть, — обернувшись, объяснила ему свои намерения.
— Иди ко мне, — как-то слишком мягко это прозвучало.
— Я хочу есть, — упрямо отстаивала свою позицию.
— Соня, я ведь могу и приказать, — чуть резче сказал Матвей.
Я медленно подошла к нему, присела, разместившись на таком же расстоянии, как и во время его сна.
— Дай руку, — он протянул свою ладонь, а я молча уставилась на него в немом вопросе. — Блять, Соня, я не кусаюсь, у меня нет ствола или ножа, я тебя не убить хочу, я просто прошу дать руку. Это так сложно?
Я мотнула головой и вложила руку в его ладонь.
— Расслабься, ладно? — почему-то от этой его просьбы я напряглась ещё больше, но ничего не ответила.
Мужчина взял мою руку, протянул к своему лицу и поцеловал вначале один палец, затем остальные, поочередно меняя их. Медленно он двинулся к моей ладони, добираясь до кисти. Меня пробила мелкая дрожь, внизу живота разлилось приятное тепло.
Не успела я подумать, почему так остро реагирую на этого мужчину, как он отпустил руку, снял футболку и, взяв мою ладонь обратно, положил её на свой голый торс. Я попыталась выдернуть руку, но он меня удержал.
— Соня, — хрипло произнёс он, — позволь себе изучить меня. Расслабься, я не кусаюсь. Давай просто сделаем вид, что всё хорошо, ладно?
Я колебалась. С одной стороны я хотела расслабиться и позволить ему вести меня, а с другой… я опасалась привязанности. Совсем не хотелось влюбиться в этого мужчину, а я понимала, что с моей неопытностью и розовыми мечтами это очень просто.
— Соня, решайся. Тебе всё равно придётся это сделать, пусть это будет обоюдно, ладно? — я кивнула.
Матвей взял мою руку, положил на свой пресс и начал медленно двигать рукой вверх и вниз. Я не чувствовала отвращения или стыда, внезапно я осознала, что мне этого хотелось.
— Чувствуешь меня? — хрипло произнёс Матвей. Я слабо кивнула.
На языке вертелась просьба, но я стеснялась её озвучить. Собрав, наконец, волю в кулак я решилась.
— Можно я… сама…
— Давай.
Матвей лёг на спину, закрыв глаза, за что я была ему особенно благодарна. Его взгляд меня напрягал и будоражил, а поняв, что за мной никто не наблюдает, я осмелела.
Помедлив несколько минут, я таки дотронулась к нему, нежно водя пальцами по торсу. Я изучала этого мужчину, осознавая, что испытываю удовольствие. Так, наверное, не должно быть, но он ничего мне не сделал, он не издевался надо мной и не насиловал, располагая к себе. Я обвила пальцами все шесть кубиков на прессе, двинулась ниже, касаясь его косых мышц и водя пальцами по чувствительной коже, понимая, что вижу такой рельеф впервые.
Услышала, как он шумно выдохнул, и резко одёрнула руку.
Одним резким движением Матвей уложил меня на лопатки, нависая надо мной.
— Ты невероятна, — шепнул прежде, чем по-зверски впиться в мои губы, выбивая из меня протяжной вздох.
Он не целовал. Он врывался в мой рот, сминал его в неистовом и жёстком поцелуе, его язык блуждал внутри, заставляя жару разливаться мелкой лавой по всему телу. Его руки блуждали по коже, сминали грудь, ласкали живот, спускаясь к самой чувствительной точке. Внизу живота разливалось тепло и приятное томление — первые звоночки желания.
Матвей медленно снял с меня ночнушку, покрывая поцелуями шею, грудь, живот. Я медленно выгибалась ему навстречу, утопая в его ласках, теряя себя и осознавая, что мне сложно противиться его напору.
Он водил руками по моему телу, целовал, ласкал клитор, проникал пальцами внутрь, массируя заветную точку. Я извивалась и стонала, а когда уже была на пике, не сразу поняла, что на смену пальцам пришло что-то более массивное и существенное. Всего за секунду до того, как он вошёл в меня, я поняла, что происходит. С сжалась, ожидая боли, но из моего горла вырвался крик удовольствия, когда его член заполнил меня изнутри.
Если ещё неделю назад я думала, что секс — это самое ужасное, что со мной происходило в жизни, то сейчас я готова сменить своё мнение. Это… прекрасно, несмотря на то, что я пережила.
Одним движением Матвей закинул мои ноги себе на бедра, яростно двигаясь внутри меня, трогая пальцами заветный бугорок, который распух и болел от неудовлетворённости. Несколько резких движений вместе с нежными ласками клитора и я не смогла сдержать дикого крика наслаждения, медленно разливающегося по всему телу, отчего я начала содрогаться.
— Вот так, девочка, умница. Ты умница, Соня. МОЯ умница, — шепнул, выводя из ступора.
Матвей встал и направился в ванную, а я лежала, распластанная на полу и понимала, как низко пала. Ещё неделю назад меня насиловали, а сейчас я спокойно отдалась, более того, получила удовольствие и стонала. Меня накрыла волна стыда от воспоминаний, насколько развратно я себя вела. Извивалась, стонала, раздвигала ноги. Преподнесла себя на блюдечке.