И я забралась под одеяло, а сверху… сверху на себя еще покрывалко то самое натянула. В общем закопалась основательно. Чувствую, озадачили айрина мои слова. Даже по спине заметно. Застыл, выпрямился, развернулся…
— Кто тебе сказал, что не будет? — вкрадчиво так спросил, до мурашек.
А я в домике! Поздно! Меня нужно было тепленькой брать!
— Сама решила! — и закопалась поглубже.
— Неверное решение! — меня раскопали значительно быстрее, чем я закукливалась. — Значит, говоришь, слияние энергий тебе нужно?
Ой, в глаза-то я ему не смотрю — себя потерять боюсь, только слышу, как он дышит. И тепло его даже через рубашку ощущаю, и почему-то дрожу вся, когда он меня так прижимает к себе.
— Мне нужно? — зачем-то продолжаю возражать я. — На кой оно мне сдалось? Я вообще на ваш отбор не приходила!
— А вот это верно! Ты моя неуловимая отоми! — прошептал он прямо в губы.
А потом… Потом он их все же накрыл своими. И поцелуй больше не был жалящим, он был необходимым, самым нужным сейчас. Наверное, потому что все слова вдруг оказались лишними. Теперь говорили наши тела, наши сердца, наши души.
Глава 11. Странный обмен энергиями
Я не просто чувствовала его прикосновения, я дышала им, горела, жила им в те мгновения. Если с Мишкой Кудиновым, в чувства к которому я тогда верила, отчего-то испытывала стыд и неудобство, то с зеленоглазым спасителем ничего подобного не происходило. Наоборот, мое тело откликалось на любое его действие, на поцелуи, на ласки. Все, что между нами случалось было гармоничным и правильным, и совершенно не вызывало внутреннего отторжения и дискомфорта. А еще хриплое «отоми», которое он то и дело выдыхал, вообще сносило крышу.
Кондиционированный воздух холодил обнаженную кожу, а горячее дыхание таори-дахака обжигало, распаляло и вырывало рваные стоны и желание прижаться еще теснее, чтобы получить новую партию удовольствия. Нет, дело вовсе не в его глазах, которые и сейчас горели для меня. Дело в нем самом. Это от него у меня плющило, это от него я теряла волю и разум, от невозможного гада инопланетного…
— Разденься! — выдохнула прямо в ненасытные губы, когда пряжка ремня в очередной раз впилась в мое обнаженное бедро.
— Ненасытная отоми… — И вот не знаю чего больше было в этих словах: удивления или радости.
Айрин поднялся. Нет, вскочил. И принялся спешно высвобождать рубашку из захвата плотно сидящих кожаных штанов.
— Стоять! — крикнула я, приняв более удобную позу на огромной кровати. Наготы я больше не стеснялась, мне нравилось, каким жадным взглядом пожирает меня таори. — Медленнее…
— Что? — не понял гад инопланетный, подвид необыкновенный.
— Раздевайся медленнее.
— Зачем? — Да, догадливость — это явно не про него.
— Хочу смотреть на тебя. Долго! — Я правда еще и сфоткать хочу на память, пока телефон не разрядился. Но это можно будет незаметно провернуть только, когда он спиной повернется. Для этого незаметно перетащила поближе телефон, оставленный на столике у ложа, и накрыла его рукой.
— Значит, медленнее? — хитро поинтересовался он, дотронувшись до странных застежек на черной рубашке.
— Угу… — Это уже я, впившаяся в него жадным взглядом и для пущего эффекта закусившая нижнюю губу.
— Так достаточно медленно? — вопрос прозвучал, когда застежки закончились.
— Да, хорошо-о-о-о-о… — протянула я. — Теперь побольше экспрессии! Заведи меня, ковбой!
— Кто? — не понял мой инопланетный мачо, чем чуть было все не испортил.
— Проехали! Долой рубашку! Переходим к штанам! — я распалилась не на шутку. Никогда бы не подумала, что нечто подобное может меня завести. Но, черт! Он был как сладкий пончик для дамы месяц сидевшей на диете!
— Точно? Готова? — ох и хитрец!
— О, да-а-а-а-а-а! — томно выдохнула я. — Хочу вид сзади, милый!
— Как скажешь, отоми! — Призывно вильнув упругими ягодицами, он действительно развернулся и…
Штаны медленно и уверенно поползли вниз. А если учесть, что нижнего белья там и не подразумевалось, то действо вызвало обильное слюноотделение, ибо… Ибо таких задниц просто не бывает в природе! Да такое… Да с такого… Да на такое…
— Вау-у-у-у… — Это что я вслух? Не могла я! Я же сдержанная и непокабелимая… тьфу ты… непоколебимая! То есть стойкая очень.
Штаны отлетели в сторону. Да, сложен таори прекрасно, идеально. Слов не хватает и, кажется, воздуха тоже. На какое-то мгновение я даже забыла, как дышать. Телефон? Какой телефон? Он благополучно забыт, потому что глаз от мужчины я отвести просто не в состоянии.
— Насмотрелась?
— Почти… Еще секундочку… — Этот хрип не мог быть моим, потому что не мог и все.
— Отоми… — И он повернулся.
А я, я уже не на все смотрела, на глаза… только глаза и видела, а в них нежность через край и еще что-то важное, чему нет названия, что невозможно озвучить, только почувствовать и ощутить.
Немного нервно облизнула вмиг пересохшие губы. Он же мой, весь мой на целых полгода. А что потом — неважно, это ведь будет потом. А сейчас только он и я…
Большое гибкое тело чуть продавливает кровать рядом и прижимается, окутывая теплом, необходимым, приятным, притягательным. А я, словно замерзшая, пытаюсь отогреться и льну к нему, чтобы раствориться в этом мужчине без остатка.
Горячие губы повсюду. Я чувствую его прикосновения, впитываю их кожей и зажигаюсь в ответ. Айрин, мой персональный таори, гад инопланетный, сладкий до невозможности, против которого мне не устоять совсем, никогда. Да и не хочется, потому что стоит нашим телам соприкоснуться, начинается самое настоящее волшебство. Не важно, как оно называется. Я бы назвала его любовью, хотела бы назвать, урсуле-тао называл это слиянием энергий, а о чем мечтает мой безымянный партнер, только предстоит выяснить.
— Моя малышка отоми… — жаркий шепотом завораживает, заставляя кровь буквально вскипать.
Я и так охвачена пламенем, но его бархатный голос, горящий взгляд лишают меня последних крох разума. Остается лишь блаженство, которое дарят его руки и губы.
— Моя?..
Не знаю, вопрос ли это был, но зачем-то выдыхаю:
— Да-а-а-а… — Выходит полустон, полушепот.
Хочется прижаться ближе, плотнее. Я обвиваю его ногами, потного, горячего, моего. И схожу с ума, когда он наполняет меня. Кричу… Я? А может он? Или наши крики слились в один единый, наполненный невероятным, крышесносным удовольствием.
Я все еще дрожу от пережитого, тянусь к нему, мне необходимо снова его чувствовать, но он отстраняется. Передо мной инопланетный таори-дахак, чужой и холодный. Одевается он быстро и так же быстро покидает спальню.
А мне плакать хочется. Нет, хочется завыть от одиночества и пустоты, поселившейся внутри. Вот только не дождется он моих слез. Полгода? Я вытерплю. А потом, свернувшись калачиком посреди огромной кровати, долго лежу, вспоминая свои невероятные ощущения. Все: от агонии до полного опустошения. Перебираю, осмысливаю, пока блаженная темнота не накрывает меня сном.
— Отоми, малышка, проснись…
Не знаю, сколько я проспала, но спать хочется неимоверно. Поначалу даже не могу понять, что вообще происходит. Свет неяркий, его убавили ровно настолько, что я фактически не вижу лица таори, лишь слышу его голос и ощущаю прикосновения. Он обнаженный и горячий, страстно вылизывает мой живот, спускаясь непозволительно ниже.
— Отоми… — стонет мой невозможный айрин.
Вот уже прям там, где нельзя стонет, но разве могу я ему противостоять. Снова плыву по бурной реке, снова кричу и выгибаюсь навстречу, пока меня окончательно не сносит потоком невероятного блаженства, которое (я точно знаю) может подарить только он — гад инопланетный, совершенно необыкновенный.
А потом посещает дежавю. Я дрожу, он встает, одевается и… Уходит, бросив перед этим какой-то жалобный взгляд. И вот если первый раз стало обидно до слез, то сейчас я рассмеялась. До всхлипов и икоты. А потом успокоилась. Мало ли чего у них там, в головах творится, у айринов этих.
Встала, постояла под теплыми струями водопада. Долго растиралась полотенцем, пока кожа не порозовела. Потом подобрала себе очередное безобразие из запасов толстячка нао, и плюхнулась на кровать.
Лежала и почему-то улыбалась, вспоминая лицо таори перед уходом. Сон не шел. Вот совсем, ни капельки.
А потом тихо отъехали двери, пропуская зеленоглазого. Притворяться спящей я, конечно, не стала, но глаза прикрыла, наблюдая за ним из-под ресниц. Раздевался он быстро. Ну, вот по-военному. И пребывал уже в полной боевой готовности.
Пришлось даже щеки прикусить изнутри, чтобы предательски не заржать. Господи, а я-то его уходы на свой счет принимала! Да тут просто местные таракашечки в голове сидят, нормально спать не дают, зато заставляют шастать ночами из спальни в спальню.
— Отоми… — и снова его губы на моем плече, скользят ниже.
И мне бы перебороть себя, выдержку тренировать, стойкость опять же! Но, не-е-ет!
— Опять? — удивленно вопрошаю я и просто давлюсь раздирающим меня смехом. Потом смотрю в красивое, бесконечно озадаченное лицо, и снова ржу, потому что он совершенно ничего понять не может.
— Почему ты смеешься? — Ну, вот! Обида в голосе.
— Просто не понимаю, зачем ты уходишь, если так быстро потом возвращаешься?
— Тайлине после обмена нужен хотя бы земной час, чтобы восстановиться. — Серьезно сказал он, вызвав мой очередной смешок. — Я просто даю тебе время и выжидаю этот час подальше от тебя, отоми.
Легким движением таори убрал с моей щеки непослушную прядку волос. И столько нежности было в этом жесте, а от его слов веяло такой заботой, что даже улыбаться расхотелось. Моментально.
— А у нас по-другому принято.
— Как? — Ох, уж эти глаза! Невероятные, зеленющие! Только что в них была вселенская грусть, и вот сразу зажегся огонек любопытства.
— После обмена принято дарить ласку и нежность, показывая, как партнер вам необходим.
— Так ты не против, чтобы я остался? — Вот теперь таори полон надежды, в которую и сам-то боится поверить.
— Я только за! — Улыбаюсь и глажу его по идеальной щеке. Потрясающие ощущения, особенно, когда его теплые губы находят мою ладонь.
И все повторяется, кружится, вертится и взрывается огненным фейерверком. Только на этот раз айрин не уходит, а подгребает меня поближе так, что я практически влипаю в него, и, кажется, что он впитывает мою дрожь, хриплое прерывистое дыхание и бесконечную нежность, что я испытываю к нему в этот самый момент.
Несколько минут мы лежим молча, остывая и приходя в себя после пережитого. Наконец, я слышу его тихое:
— Как же приятно… Как же невыразимо приятно, отоми!
— Что именно? — лениво откликаюсь я, вырисовывая пальцем на его широкой груди узоры.
— Приятно прижимать тебя к себе, быть с тобой, оставаться с тобой после слияния, чтобы разделить то, что нас объединяет. В общем, я говорю путано и непонятно, потому что словами не выразить все то, что я сейчас чувствую…
Это точно. Я бы даже так не смогла, но мне тоже действительно чертовски приятно лежать с ним вот так расслабленно и раскрепощенно, ощущая свою нужность, впитывать его всем телом, как губка, и где-то глубоко в душе считать своим. Глупо, знаю. Но сейчас ничего не могу с собой поделать.
— Скажи, а почему ты уходишь от тайлин? Они себя плохо чувствуют? — решилась все же спросить.
— Отоми, маленькая моя отоми, это же естественно, разумеется, плохо, ведь они щедро делятся со мной энергией! Я же делюсь с ними здоровьем и долголетием, потому что таори живут много дольше других айринов. Разве ты не ощутила слабость?
— Ничего такого… — Я на всякий случай еще раз прислушалась к себе.
Конечно, легкая усталость все же присутствовала, и даже немного ныли мышцы, но это оправданно и нормально после трех раундов такого бурного секса. Но никакого упадка сил. Наоборот, сейчас я испытывала небывалый, просто невероятный энергетический подъем. Хотелось вскочить и закружиться, заражая своим задором и чудесным настроением весь мир.
Может, им просто землянки не подходят? Или это я какая-то неправильная батарейка? В любом случае стоило уточнить.
— А как себя чувствуешь ты? — потом подумала и еще добавила для ясности: — Ну, в плане, как ты себя ощущаешь? Энергии прибавилось? Вы же должны как-то это чувствовать?
— Ощущения прекрасные, просто потрясающие. У меня никогда не было такого идеального обмена. А энергия? Сейчас проверим.
Он протянул руку, и над его ладонью родился и завис искрящийся ослепительно белый шар. Он не грел, не издавал никаких звуков, просто сиял и сказочно переливался, разгоняя полумрак комнаты.
— Ух, ты! — зачарованно воскликнула я. — А его можно потрогать?
— Нет, маленькая! Это энергия таори — разрушение. Не стоит искушать мироздание, которое мне подарило тебя.
Не стоит — не буду! Да мне после таких слов не очень то и хотелось трогать всякие энергии. Зленоглазый же сейчас фактически в любви мне признался! Черт с ним с именем, может у таори-дахаков вообще до смерти его скрывать положено, а вот нежность не спрячешь, женщины, как кошки, ее нутром чувствуют и обмануть их сложно. Сердце запело, потому что тепло на нем было, тепло и уютно.
Засыпала в надежных объятьях, проснулась от ласковых невесомых поцелуев. Обмен их странными энергиями уже ожидаемо вызвал бурю восторгов, а потом мы просто лежали и целовались, не в силах оторваться друг от друга.
Но все на свете заканчивается. Мой таори потянулся, отстранился и сел в кровати, потирая крупными ладонями лицо.
— Мне нужно идти, отоми. Дахаки ждут и дела тоже. Впервые мне так не хочется уходить… — Он виновато улыбнулся и все же поднялся, демонстрируя прекрасный вид на филейную часть.
Ну, что одевается он быстро, это я еще ночью убедилась. И что прощается скупо, тоже. Взгляды у него выразительные, говорящие. Вот посмотрел он на меня, а я поняла все: и что скучать будет, и что, будь его воля, ни на шаг бы от меня не отступил, и что вернется так скоро, как только сможет.
Беги, мой айрин! Беги! От себя еще никто убежать не сумел.
Я же, наоборот, все делала лениво и не спеша. Еще повалялась, набрала себе местную огромную ванну и сидела в ней так долго, пока подушечки пальцев не покрылись водяными мозолями. А потом облачилась уже не во фривольные комплекты, а в свои родненькие привычные джинсы и футболку.
Нао, как чувствовал, появился с завтраком ровно тогда, когда я закончила свой моцион. Кормили вкусно. Снова потрясающе нежной рыбой, салатом из странных фиолетовых овощей и чудными грушевидными фруктами, по вкусу напоминающими смесь лесных ягод.
— Тайлина, — обратился ко мне толстячок. — Вам утвердили график индивидуальных занятий по медитации, поэтому не торопитесь. Первый урок пропустите, потом будет общая лекция по этикету, а вот затем урсуле-тао займется вами лично.
— Благодарю, — осторожно ответила я.
Не знаю, показалось мне или нет, но что-то нао выглядел напряженным и смотрел на мня не так, как вчера, а подозрительно и чересчур внимательно.
Девчонки-земляночки выглядели довольными, шептались не меньше обычного, из чего я сделала выводы, что таори-дахаки все же могут… Ну, могут-то многие, на самом деле, а эти могли подарить настоящую радость женщине. Мой зеленоглазый точно умел.
Лекции оказались познавательными и нисколько не скучными. А медитация меня вообще потрясла. Сегодня клубок моих лучиков горел ярче, сильнее и искрился точно так же, как шар на ладони у таори.
— Скажите, а почему вы решили заниматься со мной индивидуально? — спросила преподавателя в тот момент, когда он снова похвалил меня за очередной успех. Наверное, снова увидел, как мои лучи скрутили ненавистного скалата. — Это потому, что во мне много алави-тао?
— Нет, ми-тао! — он улыбнулся, очень располагающе и искренне. — Это потому, что ваша энергия не похожа ни на одну, встречающуюся на Арии.
— Как это?
— Вот смотрите! — Айрин сформировал на своей ладони шар. Он переливался разными оттенками зеленого. — Это энергия тао. Ее можно дарить, подпитывая таори-дахаков, как это делают тайлины, или излечивать недуги, как это делают урсуле-тао. У таори энергия ослепительно белая. Это энергия войны и разрушений. Именно таори-дахаки стоят на страже мира, именно они повелевают дахаками.