— Ничего, сэр, и пострашней раны лечивали, залатаем. Я вам мазь чудную сварил, а ещё отвара из болотных трав, чтоб спалось хорошо. Только уж вы больше не бегайте к зверю. Обождите. Хоть недельку полежите, оклемайтесь.
Рядом крутился трактирщик. На мою рану он смотрел испуганно, но тоже очень старался улыбаться.
— Вы про принцессу, сэр Вазгар, не думайте сейчас. Женщины они что, иногда осерчают, обидой распаляться и совсем не по делам мужским, а сами по мыслям своим бабьим. Просто такая в них природа. Тут печалиться-то не надо. Надо обождать просто, а потом заново да с гостинцами, с крендельками. Так что вы спите да выздоравливайте. Принцесса как раз и отойдёт пока, да и, глядишь, потом больше обрадуется.
Я усмехнулся. Мой вид явно навёл их на мысли о ссоре с Иллой.
Уже засыпая, я услышал под окном ещё и сердитый бас белоголового старосты:
— Что ж ей не имётся-то?! Такого видного рыцаря ей сыскали, высок, красив, говорит умно, аж заслушаешься, а она всё кочевряжится. Зверя спустила! А эти, что приехали, они хоть не пешими к дракону пойдут? Ты им по-свойски поведай, что дорога-то нелёгкая, пусть лошадей своих берут. Второго дня дракон у вдовы Ирены корову сожрал. Без коров-то зимой нам тяжко станет. Растёт монстр. Такую зверюгу прокормить скота не напасёшься. Так что пусть эти ведут своих лошадей, чтоб он на наших коров не зарился.
Второго голоса я не слышал, но судя по сказанному, это был трактирщик. Деревенские наблюдали каждый день, как приезжает то одно войско, то другое. Смотрели, как я хожу в драконий замок с уговорами да сладостями. Но заботились, конечно, о своём. О том, что скоро зима, дороги занесёт снегом, а дракон, если не сосватать принцессу, останется с ними. Неужели этот зверь действительно жрёт лошадей приезжающих к нему воей? Трупы людей, что я видел, зверь явно не ел. А трупов лошадей на поле не было. Только следы. То ли животные разбежались, то ли целиком пошли дракону на ужин.
Отвар лекаря затапливал мою голову сонным вязким туманом, вместе с болезнью утягивая в пучину глубокого сна. Мысли, попытки разгадать загадку маленькой Иллы продолжали крутиться в голове, виться, путаться с образами наползающего сна: жуткий оскал разъярённого дракона, бесконечный бой оплавленным мечом и поджатые в разочаровании губы Иллы… Кто-то бубнил мне под руку, над полем кружила птица, объятая огнём, и я, неизвестно почему, отчаянно пытался сплести себе меч из магии…
Проснулся я лишь ближе к вечеру. Было душно и неизмеримо муторно. Нога опухла и болела сильнее прежнего. А ещё ныло плечо, в том месте, где я зацепился, чуть не упав со стены. Вызванный вновь лекарь опять менял повязки и причитал, но в голосе его слышалась растерянность, словно в силы свои он уже и не верил.
— Грязь плохая попала в рану, сэр. Не хорошо это. Вам спать надобно, сэр. Я отвар от лихорадки приготовлю, но вы лежите. Силы берегите.
К ночи мне стало совсем плохо. Тело лихорадило, дыхание обрывалось, сознание заплеталось тяжёлой вязью, сердце стучало, как во время погони. Я с трудом поднялся, оделся. Ни в зале, ни на улице никого не было. Стояла глубокая безлунная ночь. В конюшне я разбудил мальчишку, затребовав коня. Он провожал меня испуганными глазами. Я кинул ему монету:
— Молчи, если хочешь спасения этой деревне!
Меня знобило, ветер трепал капюшон, умный конь сам нёс куда следовало. Недалеко от цели я спешился и пустил его обратно. Я уже несколько раз ездил по этой дороге, и умное животное без труда найдёт путь в тёплую конюшню таверны.
Тело горело. Глаза заволакивал туман. Я проверил арбалет, ножи, фляжку. Хорошо, что эта ночь такая безлунная, очень кстати.
18. Женщина
Илла
Утро было тихим. Солнце поднималось над развалинами замка даже красиво. Новых желающих спешно умереть не наблюдалось. Я сидела на стене, вглядываясь вдаль и очень надеясь, что сегодня мой рыцарь наконец появится. Рукав платья удалось зашить совсем незаметно. А ещё я притащила наверх рассохшийся старый бочонок. И теперь, можно сказать, тут был стол и за ним можно сидеть вдвоём почти как на веранде папиного замка… Пусть он придёт!
Мой монстр опустился на стену, как-то излишне активно порыкивая и всё время оглядываясь в долину. Я тоже вгляделась вдаль:
— Что там? После твоего гостеприимства он не хочет возвращаться? Я бы тоже не вернулась.
Мой ужас как-то обижено рыкнул и, сорвавшись со стены, устремился в долину. Что так могло разволновать этого зверя? Может, Вазгар пришёл, но опасается подходить к замку?
Эта мысль меня вдохновила. Я бегом спустилась по лестнице. Потом на минуту остановилась. Это не должно выглядеть так, будто я сорвалась к нему навстречу. Я схватила корзину, с которой ходила за хлебом, шаль, несколько монет и пошла неспешно, будто просто собралась прогуляться в селение.
Дракон ждал меня у самого края долины. Сидел там, у еловой поросли и утробно рычал. Странно.
Моего рыцаря в ельнике не было. Собственно, а чего бы ему там делать. А дракона разволновал валяющийся там труп. Самый обычный, уже окоченевший какой-то бандит или бродяга. Таких типов первое время ко мне ходило очень много. Сейчас меньше, но тоже иногда забредают. Судьбу испытать. У бродяги был меч и топор какой-то за поясом. Отличало этот труп от всех остальных, что, видимо, и разволновало моего монстра, только то, что убил его кто-то другой. В боку трупа была рана, и на земле возле неё кровь. А ещё у него была колотая дыра на шее, видимо, от копья.
Я подняла взгляд на мой кошмар:
— Переживаешь, что кто-то убил его до тебя? Вероятно, он совсем дурак и с кем-то не поделил право первым погибнуть от твоих когтей. Поищи в кустах вокруг убийцу.
Мой монстр перестал рычать. Оглянулся по сторонам, принюхался, а потом вновь повернулся ко мне.
— Что? Убийца к тому же оказался трусом и сбежал, едва увидал издали твоё великолепие? С ним трудно не согласиться! Ты поразительная тварь!
Теперь мой ужас просто сидел и пялился на покойника. Я тоже продолжала рассматривать находку.
Первое время, когда я только попала в этот замок, меня просто выворачивало от вида мертвецов. Особенно разодранных драконом на куски. Но, видимо, человек ко всему привыкает. Сейчас мне было нестерпимо больно видеть результаты таких побоищ. Но вот так просто смотреть на умершего, в чьей гибели я не виновата, не страшно и даже не особо противно.
Я обошла по кругу. Что-то резало взгляд. Какое-то несоответствие в картинке. Да! От раны на боку на ковре опавшей хвои есть лужа крови, а от проколотого горла почти нет следов. Брр! О чём я думаю?!
— Оставь его! Просто кто-то решил за счёт нас с тобой покрыть свои грехи. С завтрашним рассветом долина заберёт его. А сейчас, раз уж я взяла корзину, пошли в село. Поищем нашего рыцаря и… постараемся никого не убить.
Я обернулась. Моё проклятие продолжало неподвижно разглядывать покойника. Ну и ладно! Будто он может куда-то от меня деться!
Вазгар
Я очнулся, когда солнце уже поднялось высоко над деревьями. Было холодно. Что не удивительно, ибо спать в середине осени на земле, в лесу, без одеял не лучший выбор. Я развязал повязку лекаря, осматривая ногу. Никаких следов раны не было. Бурые пятна крови, засохшие корки, а под ними абсолютно целая здоровая кожа. И на плече даже синяка нет. И правая ладонь, которая была обожжена, абсолютно здорова. Я пошевелил пальцами, покрутил запястьем. И да, шрам на левом запястье, который я получил три месяца назад от прорвавшего барьеры оборотня, тоже пропал.
Я старательно вернул повязки на место. Несколько дней придётся избегать лекаря. Лучше дней пять. Тогда моё выздоровление уже не будет столь странным.
Я поднялся. Как мог, отряхнул одежду. Проверил фляжку. Полна.
Вокруг был осенний лес. Тёмный, плохопроходимый, мрачный лес облетевшей листвой. Скорее всего, покончив с исцелением, я просто шагнул с дороги из чёрного камня. В этом случае магия замка выкинула меня куда-то в окрестности. Теперь нужно сориентироваться по горам и солнцу и идти, пока не выйду на тракт. Вокруг стремились ввысь мрачные ели и оголённые, уже готовые встречать зиму стволы деревьев. Под ногами шуршала пожухлая листва. Пружинил мягкий хвойный опад. Потрескивали попавшие под сапог сухие ветки. Уверен этот лес хранит не мало тайн. Будет хранить на одну больше.
Уже через полчаса я шагнул на тракт. День начинался ясный и для осени даже тёплый. Я поплотнее надвинул капюшон. Идти в таверну не стоит. Лучше отправиться на то место, где я тренировался. И действительно пару часов вновь уделить искусству мечника. Если меня потеряли — там и найдут. Всё будет понятно и объяснимо.
Свернув по дороге в деревню, я наткнулся на небольшой воинский отряд, человек семь. На лицах читалась сосредоточенность и какая-то бравада. Воины были при оружии, явно устремлённые вступить в бой прямо сейчас. Ещё одна маленькая армия на моего обиженного дракона. Хорошо, что на лошадях, ему будет, чем перекусить.
Я махнул воям, как полагается, жестом желая им удачи. То, что они меня видели здесь, не имеет значения, всё равно никто из отряда не выживет. Странно, что каждый лорд такого маленького воинства столь уверен в победе. Хотя… я прошёл семь лет войны на рубежах, где трескается барьер миров и на свет просачиваются твари худших человеческих кошмаров. Семь лет по колено в крови. Но я бы тоже был уверен, что зверя, какой бы он ни был, вполне способен одолеть хорошо вооружённый отряд из пяти — семи воинов. Просто… Да! Мне сразу рассказали, что дракон убивает тех, кто приходит не один. Вполне возможно, что тем, кто приходит в селения с отрядами, этого просто не рассказывают. Осень скоро закончится, снег заметёт перевал, и чудовище останется один на один с селянами. Сильный мотив, чтоб не быть жалостливым к пришлым.
Впрочем, сам я всё равно беспокоился. Не о воинах, об Илле и её драконе. Хоть монстр и обиделся на меня… Наивный Фанар с его суждениями о женщинах! Такова их природа? Он решил, что моя вновь разодранная голень была Иллиним капризом. Но я-то видел на её лице удивление. Удивление, страх, отчаянье и безнадёжность. Обиделась на меня не Илла, а дракон! Не женщина…
Я вдруг резко остановился, сам себя поймав на внезапном озарении. А с чего я собственно взял, что дракон самец? Зверь очень разумен и имеет вполне человеческие реакции, и если предположить, что передо мной воительница… То тогда всё легко объяснимо! Сильная женщина придёт в ярость, если её назвать некрасивой. Даже если восхититься её силой. Для женщины важнее чтоб восхищались именно красотой. Или хотя бы не замечали уродства. Да! Однозначно! Дракон — самка!
Интересно, внешне они как-то отличаются? Я усмехнулся и продолжил путь. Сделанный мной вывод открывал большие возможности. Если я правильно угадал, почему вызвал гнев, я смогу этот гнев и затушить.
Да! И кстати, если всё так, то и ситуация с принцессой становится даже чуть приличней, чем казалось. За юной девушкой присматривает мудрая и сильная дуэнья. Просто она чешуйчатая с хвостом и крыльями!
Тело было лёгким, путь давался играючи, внутри будто бурлила сила, и это окрыляло, заставляло улыбаться и мечтать.
Танцуя с мечом, я подбирал красивые слова, как буду извиняться перед драконицей. Представлял перед глазами сотницу шаимской княжеской дружины, что несколько лет вела своих воинов рядом с моими. Думал, что сказал бы в подобной ситуации ей. Говорят, согласно традиции шаимский князь брал в дружину исключительно страшных женщин, тех, кому не грозила судьба любимой жены. И, видимо, оттого шаимки в воинстве были безумно яростны и вспыхивали гневом, словно сухая трава под жарким солнцем, от любого неосторожного слова. И я сейчас в своём воображении танцевал словами вокруг этой готовой вырваться ярости, искал тропы к разуму и достойные оправдания.
Прервал меня мальчишка:
— Господин рыцарь! — он согнулся, пытаясь восстановить дыхание. — Насилу вас отыскал. Там принцесса снова в село явилась!
19. Илла: Мокрый
Уже пробираясь через лес в обход чёрной дороги, чтоб не наткнуться нечаянно на каких-нибудь очередных смертников, я постепенно теряла свой уверенный настрой. Ужасно больно чувствовать себя причиной чужих бед. Понимать, что твоё, такое естественное желание бежать от одиночества, кому-то может легко стоить жизни. Что приближаясь к людям, ты, возможно, приближаешь к ним смерть. К этим грубым, невежественным, но совершенно ни в чём не виноватым людям!
Больно! Но ещё мне нельзя допускать отчаянья. Нельзя сидеть в башне и плакать! Опустив руки я могу не найти в себе сил подняться. Моя прабабка прошла этот путь. Не знаю, как он дался ей, но она смогла!
Я ускорила шаг. Куда вообще я иду? Я хочу увидеть моего рыцаря. Дать ему шанс всё исправить. Но я, конечно, не могу показать этого… что пришла именно к нему. Поэтому… Я иду за тыквенным пирогом! Я вспомнила тот вчерашний пирог. Простой, но сладкий, будто наполненный солнцем. Его вкус на языке отдавался надеждой. Уверениями, что всё разрешиться стоит только немного подождать. Я хочу ещё пирога!
Моя мама каждое воскресенье велела повару печь торты. Невероятные сахарные замки! А я хочу обычный тыквенный пирог!
В трактире было малолюдно. Время завтрака уже миновало, а время обедать ещё не наступило. Удачно. Когда я ступила в зал все разговоры мгновенно затихли. Тяжёлая, напряжённая тишина, пытливые взгляды и только мои шаги. Внутреннее упрямство, заставляющее меня держать идеальную королевскую осанку.
— Я хочу тыквенного пирога. Два дня назад я угощалась местным тыквенным пирогом и он мне понравился. Я хочу ещё!
Трактирщик, крупный немолодой мужчина с толстыми пальцами и грязным фартуком встрепенулся, с трудом натянул на своё лицо улыбку и боязливо поклонился:
— Конечно леди… Только с тыквой нема. Хозяюшке моей вчера капуста взбрендила да яблоки. Глупа она, не ведает, что господам тыквенный пирог подавай…
Он замолчал на середине фразы, глядя на меня как-то растерянно и безнадёжно. Я выдержала королевскую паузу:
— Тогда я возьму один с капустой и два с яблоками. Неси!
Он замешкался на пару мгновений. А потом, не переставая кланяться, бросился бегом на кухню. Но быстро вернулся, продолжая оправдываться:
— Хозяюшка моя, сейчас самые горяченькие соберёт. Самые вкусные! Глаза его смотрели на меня зло и одновременно с опасением.
Я отвернулась, будто бы осматривая зал. Здесь было всего несколько человек постояльцев. Какой-то торговец с молодым помощником оба в недорогих, но явно столичных одеждах. А у окна сухой старик в ярком плаще менестреля. Он смотрел на меня не пряча взгляд с несколько пугающей восторженностью. Осанка его была правильная, да и поза в которой он сидел говорила скорее о высоком происхождении. Но главное конечно этот взгляд: деревенские старались лишний раз и не смотреть в мою сторону, а этот сидит и не скрываясь разглядывает. Я отвернулась. Вновь уткнулась глазами в трактирщика:
— А что, рыцарь Вазгар уже уехал?
Я не хотела этого говорить. Не хотела хоть как-то показывать, что жажду увидеть этого человека. Я леди, мне полагается держать лицо… Просто этот взгляд старика напугал меня.
Трактирщик, явно не осознавая, втянул голову в плечи:
— Как же он уедет-то? Рана же у него глубокая, зверь-то ваш…
Он взглянул на меня с ещё большим страхом и замолчал. Во мне внутри тоже всё замерло. Рана? Я ведь даже не смотрела как мой кошмар гнал этого человека прочь! Я просто была уверенна… я надеялась… я должна на что-то надеяться в этом мире! Я верила, что монстр не тронет его по-настоящему. Мой кошмар же выбрал этого мужчину?! Он же нашёл к этому монстру подход?!