Всё, не надо палок. Уже всё.
Она бросилась к столу, обняла присмиревшую рысь.
– Простите. Это я виновата. Не могу сдерживаться, такая натура, рысиная. Прости, Ярита. Это я в бабушку, она была ревнивой! – но во взгляде, которым она одарила циркачку, сожаления точно не было.
Тот тай, сын Мары и, значит, брат Клеи, сидевший тут же, зажмурился и отвернулся – он сдерживал смех. Ивар тоже раскашлялся, подавившись яблочным чаем. Остальные по-прежнему мало что понимали, а Рик молчал.
– И что это значит? – растерянно спросила Ярита.
– Да просто не подходи близко к моему мужу, – ласково попросила Ринна. – Говорю же. А то поцарапаю и не замечу.
– Да, прости мою жену, Яра, – сказал Рик, – она и правда такая: ранит случайно, зато насмерть. Да, дорогая? – он глянул на Ринну.
– Преувеличиваешь, дорогой.
Мике надоело терпеть непонятное представление, и она снова зарычала и выпустила когти.
«Отойди. Я больше не буду», – Ринна погладила её по загривку.
– Так вы женаты, что ли? – воскликнула циркачка. – И почему не сказали?! – и она отступила от стола. – Ну, с меня хватит! Мы уходим. Ярвик!
– Я провожу, Яра, – Ивар встал, подавая ей руку.
Ярвик, догоняя этих двоих, прошёл близко от Ринны и, коснувшись её руки, быстро сказал:
– Извини, Рыска.
Это извинение мимоходом лучше прочего развеяло сомнения.
Почти сразу все разошлись, а Рик подошёл к ней.
– Должен ли я верить своему счастью, дорогая? Что-то боюсь так сразу верить.
– О чем вы, дорогой? – едко улыбнулась она.
– Так это была шутка? – в его взгляде опять были мёд с перцем.
Кстати, на блюде не осталось ни одной лепешки. Не переложила ли она перца?
– Вы разыграли ревность, чтобы посмеяться? – продолжал Рик. – Недавно ещё стеснялись пройтись со мной, а теперь травите рысью ни в чём не повинную девушку? Вы непоследовательны и жестоки.
– Я стеснялась? Была не права, простите за недомыслие, – сказала она. – Я растерялась от таких перемен. Но вы мне тогда всё объяснили. Для всех мы женаты. Начни я обниматься с каждым, и вы решите, что это урон вашей чести? А для меня – не то же самое?
– Мне даже нечего возразить, – кивнул Рик. – Хорошо, простите.
– И потом, это была тренировка, – продолжала Ринна с улыбкой. – Вы считаете, что я плохой тай, а тут такая возможность. Вы упражняетесь в дрессировке рыси, и я тоже, знаете ли…
– Ничего не понял, – удивился Рик, – какую рысь я дрессирую? О чём вы толкуете, вообще?
– О чём толкую? О том, как приручить рысь, зная её повадки. По правде говоря, сама я не додумалась бы!
– Так-так. А можно об этом подробнее? – он либо ловко притворялся, либо действительно не понимал.
– Ах, перестаньте, – усмехнулась она, – ваш друг Ярвик более правдив. Понятно, что вы нарочно затеяли драку.
– Я нарочно затеял драку?! Кто-то из нас сошёл с ума. Интересно, кто? – Рик поймал её за руку.
Разговору помешал Кавертен – появился рядом и окликнул Рика.
– Поговорим потом, – тот нехотя отпустил Ринну.
Ну конечно, потом они поговорят. А пока она поскучала немного и позвала Клею прогуляться по торгу – хоть вдвоём, хоть с кем. Не тут-то было! Стоило им сделать шаг в сторону, как дорогу преградил цирковой охранник – она уже знала, что несколько парней, которые временами вели себя как циркачи и даже помогали ставить шатёр, на самом деле охрана.
– Нельзя без Рика, – объяснил охранник, строго зыркнув на неё. – Он на этот счёт предупредил.
Она знала такую породу людей и почувствовала её в этом парне – солдат, пёс, выполняющий приказы. Странно было такого встретить здесь.
– А Кавертен? – уточнила она чисто из любознательности. – Если он отменит приказ Рика?
– Нет, эсса. Только Рик может разрешить, – повторил охранник.
– Но разве не Кавертен – хозяин? Рик здесь кто? – она просто захотела выяснить, что к чему.
Охранник немного смутился, открыл рот, чтобы ответить… и закрыл, не ответив.
– Рик запретил, – повторил он внушительно.
Оставалось скучать, и ещё шитьё.
– Забери Лей, сделай одолжение, – попросила Мара, – пусть сидит в трактире, пока джубаранцы не уедут из города.
– Может, я уже ему и не нужна? – с надеждой предположила девочка, – ну что во мне такого особого, скажи?
– Хорошо бы! Да им, джубаранцам, как втемяшится что в голову! – не согласилась мать, и вручила корзинку с шитьём, – посидишь взаперти, ничего с тобой не станет.
Ринна увела Клею к себе. Маленькая циркачка не любила шить, поэтому с несчастным видом бубнила жалобы:
– Я только пальцы исколю. У меня швы кривые получаются! Лучше бы я разминаться сейчас пошла! На круге бы отработала! Мне прошлый раз знаешь сколько денег накидали? Да я бы купила такую рубашку, и осталось бы! Зачем мне сидеть и пальцы колоть?
Оно и не стала «колоть пальцы», а принялась плести человечков из суровых ниток, найденных на дне материнской корзинки. Ринна тоже не слишком любила шитьё, но её воспитательницы были безжалостны, а каждая леди обязана уметь шить идеально. Вот она и стала шить, затейливой строчкой, скользящим швом – не придерёшься. А Лей пусть развлекается порчей ниток, какая разница.
– А Рик в Асвард ради тебя приехал? Чтобы жениться? – Клея наматывала на пальцы ярко-рыжую нить, распустив для этой цели льняной лоскут.
– Может быть. Я не знаю, – пожала плечами Ринна и проказливо улыбнулась. – Может быть, у него были и другие дела.
Ради неё, как же. Горничная в предыдущем трактире упоминала, что Рик и Ивар ехали в столицу не с цирком, а сами. Почему, интересно? Вот бы узнать.
– Ты ведь давно знакома с Риком? – уточнила она.
– Лет пять или шесть. Он вообще-то из другого цирка. Знаешь, он ведь обещал, что сразу уедет после Ленгара! А привёз тебя.
– Интересно, зачем ему чужие цирки, если у родителей есть свой. Ведь есть же?
– Так говорят, – кивнула Клея. – Но это часто бывает. Он же не один сын. Хозяева договорятся, да и мало ли что. А может, у его цирка квитки в другую сторону. А циркачу всегда с цирком лучше – и помогут, и защитят, если что.
– Что за квитки?..
– Не знаешь? – удивилась девочка, – нельзя выступать, где придётся, надо сначала квиток купить. Это разрешение работать в городе. А то на праздник в хороший город десять цирков съедутся, и куда им деваться?
– А где их покупают?
– В городских управах. В Гильдии ещё. Друг у друга хозяева перекупают. Хороший квиток на праздничные дни знаешь сколько стоит!
– Догадываюсь. Ой, что это? – Ринна разглядела, что накрутила из ниток Клея.
Тонкое туловище, четыре лапы, хвост, голова-клубочек, на ней – рыжие льняные лохмы.
– Это лев, – сказала Клея, – такой большой кот. Он живёт в пустыне, – она сжала в кулаке игрушку и тут же отбросила её от себя.
– Вот как. Ну да, немного похож, – признала Ринна. – Я видела его на гобелене. Он огромный и не такой худой, а так да, похож.
– Он мне снился, целую неделю, – сказала Клея. – После того, как тот колдун приходил. Полгода назад, в Сороте. Кавертен тогда сам водил меня в храм и купил браслеты, защитные, – она показала тонкие серебряные полоски с узором из языков пламени на обеих руках. – После этого лев пришёл и сказал, что не боится браслетов, и что заберёт меня потом. И больше не приходил.
– Это же был сон, – вздохнула Ринна. – Разве можно верить каждому сну?
– Вот мне и священник так сказал. Только лев обещал, что придёт осенью, на праздник Маленького Господина. Я рассказала. Мы не поняли, что это за праздник такой. Кавертен тогда поменялся квитками с другим цирком, сюда должен был идти цирк Баядира, а мы – по их пути, к Предгорьям. Кавертен сам не желает с колдуном связываться. Вроде бы столица – хорошо, да? Но мы сразу получили приглашение в Ленгар, на день рождения графского сына! Вот тебе и праздник! – Клея всхлипнула.
– А при чём здесь Ярвик и Ярита?
– Ярита знает колдуна. Она… танцевала для него. Наложницей не была, нет. Она… слишком взрослая для этого. А тут они проездом, мама сказала.
Всё было запутано, но всё же стало чуть понятней.
– А Рик?..
– Что Рик? Его с нами и не было тогда. Мне мой Корвин предлагал просто пойти в Храм и пожениться, но мама пока не позволяет, – и она заплакала.
Ринна утешала девочку и думала, как же проще всё было для неё: она просто отказывалась от нежеланных предложений, а недовольство родственников – такая, в сущности, мелочь.
Вечером, перед представлением, Рик зашёл за Ринной и вручил ей бархатную полумаску.
– Вы точно не отдадите меня? – заволновалась Клея.
– Не говори глупостей, – он легонько щёлкнул девочку по носу.
– Что мне там делать? – не поняла Ринна.
– Да просто посмотрите. Может, я хочу вам понравиться, наконец, – пошутил он.
Глупая шутка – он имел шансы понравиться ей где угодно, но не на цирковом круге. Лишь там нельзя было забыть о том, что он циркач! Но действительно, не сидеть же в душном трактире дни напролет!
Она взяла маску и оглянулась на Клею, ободряюще ей улыбнулась.
– Я скоро вернусь. Заодно посмотрим, явится ли в цирк твой колдун.
Рик тоже сразу надел маску, узкую, из чёрного бархата, она была потёртой и застёгивалась на замочек сбоку. И Ивар, ожидавший их у входа, щеголял в такой же маске, он толковал о чем-то с охранниками. Был ещё один парень, Ринна его видела среди циркачей – он один волновался больше всех, желваки так и ходили на привлекательном скуластом лице.
– Иди наверх, Корвин, сыграй в кости со своей красавицей, – посоветовал Рик. – Обойдёмся без тебя.
Парень кивнул и рванул наверх.
– В Кандрии за принуждение циркачек – тюрьма и кандалы, – негромко заметил Ивар, глядя куда-то поверх крыш. – Почему-то кандалы не нравятся даже колдунам. А колдуны из Джубарана что, особенные?
– Есть и особенные, – сказал Рик. – Поглядим на этого, – и взял Ринну за руку, переплёл пальцы, осторожно погладил… она покачала головой и отобрала руку.
– Простите. Я отчего-то волнуюсь. Кажется, Клея не зря боится того колдуна.
Ей нравилось держать Рика за руку, как и нравилось любое его прикосновение. Но ведь это очень плохо, что ей нравилось! Ещё бы помнить об этом утром и не смешить народ, изображая ревность! Только Рик знает, что это была скорее её месть. Но – да, теперь было немного стыдно.
Ивар обернулся, посмотрел холодно.
– Лей? Побоится и перестанет. А вы не волнуйтесь, джубаранцы девиц старше двадцати в упор не видят. А уж замужних…
Говорил он спокойно, даже учтиво, но Ринна отчего-то вздрогнула, как от пощёчины. Рик заметил, бросил на братца недовольный взгляд, но этим ограничился. Зато снова взял её за руку.
– Мы притворяемся молодожёнами, у которых всё хорошо.
Возле шатра били в барабан и играли на дудках, зазывала громко вопил – Ринна даже не сразу разобрала, что это он так приглашал на представление. У входа кружились две танцовщицы, подбрасывая цветные шарики, радостно улыбались прохожим, всем своим видом обещая, что внутри шатра их ждёт нечто интересное.
Всё хорошо? Почему бы и нет.
– А вы зачем прячете лица? – тихонько спросила она у Рика.
– Так загадочней, – пояснил тот с улыбкой, – и так мы больше нравимся купчихам, которые занимают первые ряды, – и улыбнулся шире в ответ на косой взгляд Ринны.
– Как я сама не догадалась!
– Жена не любит, но ревнует. Хоть что-то.
– Я не жена вам…
Ринну посадили на скамью за кругом, возле занавесей – рядом с Марой. Мика свернулась у неё в ногах. Смотреть цирковое представление отсюда будет непривычно, лучшие места для зрителей – ровно напротив. А она будет видеть спины артистов, зато зрителей – очень хорошо. И никаких джубаранцев, которые очень отличались внешностью и одеждой, в шатре пока не было.
– В трактире осталась охрана, и у них защитные амулеты, – тихо сказал Ивар Маре.
– Если он придёт, то будет говорить со мной, – твердо ответила та. – Меня он не заставит дать согласие.
– Так ему все-таки нужно согласие? – удивилась Ринна.
– Да, но он добивается его обманом! – Мара гневно сжала губы.
– Надо было просто позвать стражу! – бросила Ринна с досадой.
Этот метод борьбы с колдунами-обманщиками казался самым очевидным для сестры графа. Амулеты для стражи вовремя обновлялись, в Ленгаре на этом не экономили, хотя преступления с применением колдовства были здесь редки, да и те не шли дальше мошенничества. Вот именно, с обращения в стражу и следовало начать!
– Стража не любит вмешиваться в наши дела, – объяснила Мара, – и городские власти не любят, и сам граф тоже.
– Вы заплатили за работу в городе, значит, имеете право просить защиту у властей.
Мара только слабо усмехнулась.
Музыка снаружи стала стихать, люди, что ещё толпились там, теперь заходили внутрь и рассаживались. На передних местах действительно оказалось немало дородных женщин, одетых с претензией на богатство – купчих и богатых селянок, но и мужчин там тоже было немало. Все скамьи заняли, многие зрители стояли. Заиграла пронзительная мелодия, замершая вдруг на высокой ноте, и на круг вышел Кавертен в серебристом парчовом плаще, он низко поклонился, взмахнул странным клетчатым флагом и поприветствовал публику. Представление началось.
Кое-что Ринна уже видела в Ленгаре – там выступления были частью увеселений в парке. Она помнила, как танцевали девушки в алых и зеленых платьях, босые и с огромными шелковыми платками, они ими размахивали, чертили в воздухе причудливые узоры, платки в умелых руках словно жили своей, отдельной жизнью. А юные леди начали шептаться о том, как можно было выступать в красных платьях!
– Ах, это же цирк, – пояснила чья-то престарелая тётушка. – Это не обычные люди, кто же с них спросит! Это не пример для подражания.
Отчего-то эта презрительная фраза теперь вспомнилась так отчётливо. Не обычные люди, не такие, как должно! Необычные.
Акробаты под самым куполом проделывали трюки, упражнения гимнастов заставляли усомниться, все ли кости у них на месте, жонглёры… ох, чем они только не жонглировали. На круге танцевали не только на ногах, но и на руках, ходили колесом, кувыркались. Все это умело разбавлял собой Кавертен: он появлялся с флагом, объявлял номера, шутил с публикой, смешил и получал свою долю аплодисментов. Это был хороший цирк, который показывал немало удивительного. Зрители одобрительно кричали, топали, подбадривали, подначивали, иногда тревожно умолкали – когда происходило что-то совсем уж головокружительное.
Странное дело, теперь, когда Ринна смотрела не с того места, что обычно, она не могла забыть, как сидела с этими людьми за столом, переговаривалась, угощала и принимала их помощь. Это просто люди. Гимнастка на длинной лесенке могла оступиться, вон тот парень, который ходил с ними по торгу в первый день – поскользнуться и сорваться с каната, пара акробатов, что кружилась под куполом – ошибиться, не выдержать, упасть. Вспомнилось, что циркачам запрещено пользоваться колдовством, но только теперь она осознала это. А раньше, когда смотрела цирковые представления, циркачи просто казались ей удивительными заводными куклами, с которыми ничего не может случиться – это же цирк, а они – необычные. Как же многое может измениться просто оттого, что начинаешь наблюдать с другой стороны…
Рик. В черном костюме, в чёрной полумаске он встал у деревянного щита, а Ивар с другого края круга стал бросать ножи: первый нож, второй… десятый, все вонзались в паре дюймов от его головы и плеч. Ринна перестала дышать, и только когда ножи закончились, вспомнила про амулет: в Рика нельзя попасть, он защищён. И она испытала облегчение, радость. Все равно, Ивар поразительно владел искусством метать ножи. Потом они поменялись местами, и Рик повторил трюк.
Когда номер был окончен, а на круг в очередной раз выступил Кавертен, Мара больно вцепилась Ринне в колено:
– Он тут. Джубаранец. Вон… видишь?
Тот мужчина отличался и внешностью, и одеждой. Она отчего-то ожидала увидеть седого старика – нет, это был не старик, а мужчина лет около сорока. Он сидел на месте, которое недавно занимала какая-то толстуха, и невозмутимо взирал на представление.