— Жозелин, от адамира я слышала, что дети вашей расы — огромная ценность этого мира. Что это значит? У вас низкая рождаемость? — спрашиваю я, надеясь, что своим вопросом не оскорблю куарду.
Компаньонка вскидывает удивлённо брови.
— Нет. Я бы не назвала это так.
— А как? — с любопытством подаюсь к ней, опираясь локтями на стол у окна, за которым мы сидим.
— Наши дети рождаются только при определённых условиях, — с задумчивым видом сообщает мне девушка. — Я не была в вашем мире, только слышала и читала. Знаю, что вы можете забеременеть от любого партнёра и возможность зачатия зависит лишь от женского цикла и иногда здоровья потенциальных родителей, или по большей части матери. Это так?
Обдумав её слова, медленно киваю. Ну в общих чертах как-то так.
— У нас по-другому. Помимо способности женского организма зачать ребёнка, куарда должна пройти слияние с будущим отцом.
— Слияние? Это… что? — сейчас я отчётливо понимаю, что речь точно идёт не о сексе.
— Слияние энергетических каналов. Во-первых потому, что иначе организм матери отторгнет плод, а во-вторых, так женщина перестает быть только донором и может беспрепятственно принимать энергию своего связанного, чтобы их общей силы хватило ребёнку для развития.
Голос Жозелин звучит отстранённо, но я улавливаю какую-то царапающую меня нотку. Почему-то кажется что эта тема для неё… даже не неприятна, а болезненна. Но она продолжает и по лицу абсолютно ничего прочесть не получается. Говорит о том, что дети куардов рождаются уже наделённые силой. И что, чем сильнее родители, тем сильнее малыш, и его воспитание — огромная ответственность. Что куарды своих детей берегут, как зеницу ока, но и требуют с них многое. Из этого всего получается, что такого явления, как беспризорные дети, у куардов вообще не должно быть. Слишком уж всё в этом мире зависит от силы. И распределение власти и рождение детей. А я вспоминаю боль, от которой очнулась вчера в лесу, когда меня подпитывал Рок.
— А без этого слияния мужчина женщину разве не может подпитывать? — интересуюсь, когда куарда умолкает.
— Может. Это грубое вмешательство, и действительно всего лишь подпитка. Насильная, можно сказать, против природы. Но в крайнем случае оправданная. Это как… — она задумывается. — … Как из огромного обилия разной еды взять и съесть кусок пресного хлеба. Желудок наполнится. Хотя организму всё равно надо гораздо больше веществ, чем он может из этого хлеба взять, — и тут на меня обращается взгляд янтарных глаз. — Но всё сказанное справедливо лишь для куард, сьера. В вашем случае всё обстоит совершенно иначе. Вы приняли энергию адамира. Усвоили полностью.
Ну-ну. Мне положено радоваться? Пока что больше получается чувствовать тревогу и опасения из-за непонимания последствий.
— Слияние… это брак? — задаю я последний вопрос, чтобы понимать какими перспективами пытался меня прельстить лекарь
— Слияние — это навсегда. Ни одна уважающая себя куарда не согласится на него без заключения брака, — произносит Жозелин, и в её глазах мелькает странная тень. — И ни один достойный куард такого не предложит. Тем более, что это будет нарушением законов империи.
Она опускает ресницы, пряча взгляд. Падающие с окна лучи заходящего солнца смягчают её черты, и я невольно засматриваюсь. Моя компаньонка, если не обращать внимание на её холодность и строгость, на самом деле поразительно красива. Я бы даже сказала, что гораздо красивее той же Эмари. Интересно, какова её роль в этом замке на самом деле? В её отношении к адамиру не чувствуется женского интереса, тут что-то другое. Больше похоже на отношения Хозяина и абсолютно преданной и доверенной Слуги.
— Если у вас больше нет вопросов, сьера Соломия, я вас оставлю на время. Настоятельно рекомендую пока не покидать свои покои самостоятельно, — врывается в мои размышления её голос. Леди Цербер возвращает себе невозмутимость и поднимается с кресла в котором сидела всё то время, что меня просвещала. Указывает на странную штуковину стоящую на прикроватном столике, похожую на лесенку из четырёх камертонов. Даже палочка рядом имеется. — Если я понадоблюсь, ударите самую высокую. Если услуги горничной, следующую. Я уже отобрала пару благонадёжных девушек, которые будут вам прислуживать. Ужин вам скоро принесут. Отдыхайте.
— Постараюсь, — хмыкаю я. Как будто у меня есть выбор.
Впрочем, я действительно чувствую, что устала. Не столько физически, сколько морально. Слишком много всего на меня навалилось. Слишком многое нужно осмыслить и принять. И побыть одной уже тоже хочется. Просто посидеть в тишине, свыкаясь с пугающей мыслью, что мир в который я попала, станет мне домом возможно навсегда.
Жозелин смеряет меня изучающим взглядом, словно оценивая настроение, и, удовлетворённо кивнув, уходит. Не замыкая дверь. Хм. Прогресс.
Я поворачиваю голову к окну. Там за стеклом сад. Большой. Сказочно красивый. Много роз. И осенние краски. Наверное, это тот самый сад, в котором мне можно гулять. Возможно, завтра. А дальше холмы и тёмный лес, за который сейчас садится солнце, окрашивая небо в багряные и лиловые тона. Вид, захватывающий дух контрастностью и великолепием буйства красок. Цвета, линии и силуэты, которые буквально просятся на холст. Сто лет не брала в руки кисти, а сейчас почему-то безумно хочется. Может попросить? Иначе с ума сойду от безделья в этой комфортной клетке.
Информации у меня теперь гораздо больше, но ясности, что делать дальше особо не прибавилось. Просто смириться?
Если всё, что мне тут наговорили, правда, то, видимо, придётся. Своего ребёнка я действительно не брошу. Там осталась Васька. Моя родная, любимая. Разлука ранит её, но она сильная и сможет с этим справиться. Может натворить глупостей, но ведь можно как-то подать ей весточку. Ведь бывают же куарды в нашем мире. Значит, что-то можно придумать. А здесь… здесь я нужна моему малышу. Сыну.
Руки сами собой накрывают живот в защитном жесте. Мама с тобой, малыш. Я не брошу тебя, мой хороший, мой любимый мальчик. Ни за что. Раз уж ты привёл нас сюда, чтобы мы могли жить, значит будем жить.
Прикрываю глаза, приглушая ресницами свет заходящего солнца. И в этот момент мне кажется, что внутри что-то отзывается пульсацией нежного тепла, ободряя и вселяя надежду.
Глава 5
Рок
Отложив письмо от Императора, поднимаюсь с кресла и иду к окну. Разминаю шею, щурясь от закатных лучей. Солнце садится. Вчера в это самое время, отследив остаточный энергетический след пришельца из другого мира, я как раз нашёл посреди леса умирающую девушку. Внезапно. То, что она человек, понял сразу, в отличие от того, как она умудрилась прорваться в наш мир, да ещё самостоятельно. Кто же знал, чем обернётся продиктованное соображениями правильности и целесообразности решение подпитать энергетический резерв несчастной? Знал бы… взвесил все плюсы и поступил бы ровно так же. Всё-таки, неожиданно перспективное приобретение. И приятное, если уж начистоту. Да и жалко девчонку, если уж на то пошло.
Потираю подушечки пальцев. Странно. Тактильная память до сих пор позволяет чувствовать тепло её кожи. И энергию, да. Очень… вкусную. Мне понравилось то, что она позволила мне в ней распробовать. И вдохновляет то, что ещё может дать. Ценная малышка. Ершистая… но вполне удобоваримая. Пожалуй, действительно оставлю себе.
В дверь стучат. Жозелин. Уловив моё разрешение, тихо входит.
— Хозяин.
— Твоё мнение?
Идёт ко мне. Замирает в нескольких шагах за спиной. Пару секунд думает.
— Отличная кандидатура. Умна. Обучаема. Довольно эмоциональна, но это уравновешивается рассудительностью. Возможно слишком восприимчива, но мне показалось, что это может вам… понравиться.
Понравилось. От постороннего влияния можно и экранировать. А то, как она реагирует лично на меня, не оставило равнодушным. Киваю, и Жозелин продолжает.
— Наблюдательна, — на этом слове интонация моей помощницы слегка меняется. Интересно. — В чём-то наивна. Думаю — это следствие юности. В чём-то проницательна. Откровений Гарнота, как вы и предполагали, испугалась, но быстро взяла себя в руки. Думаю, адаптироваться сможет без труда, особенно если создать определённые условия.
— Это какие же? — вскидываю я бровь. Поворачиваюсь к помощнице, всматриваясь в глаза. Она дёргает уголком рта в намёке на иронию.
— Не спешите. Дайте ощущение свободы выбора. В остальном не мне вас учить.
— Я тебя услышал. Что-нибудь ещё?
— Что касается вашей гостьи, всё, адамир. У меня возникли опасения относительно вашей аманте.
— И какие же? — мне прекрасно известно, что с Эмари у них вооружённый нейтралитет с момента знакомства. Обе достаточно умны, чтобы не демонстрировать своей неприязни, и до этого момента мне это никак не мешало. Если Жозелин об этом заговорила уже второй раз за день, возможно, пора принять меры.
— Я бы не рекомендовала вам позволять их общение, — начинает осторожно моя правая рука. Я согласно киваю. Это и мне кажется абсолютно неуместным, тем более, что в скором времени услуги аманте мне возможно больше не понадобятся. — И, если вы не возражаете, хочу провести чистку среди служащих замка. Некоторые стали излишне к сьере… лояльны.
Вот как? Надо же.
— Почему раньше не сказала?
— Это не было критично. Я держала всё под контролем.
— Меня не устраивает такой ответ, — замечаю с предостережением. Она бледнеет, но взгляд не отводит, зная, что меня это злит.
— Простите, Хозяин. Я позволила себе понаблюдать, не вмешиваясь, чтобы разобраться в её намерениях.
— Разобралась? — прищуриваю я глаза.
— Всё, как я и предполагала, адамир. Сьера Эмари очень хочет получить от вас предложение слияния. Пытается укрепить своё положение, собирает сведения.
Не могу сказать, что я удивлён данным выводом. Несмотря на наш контракт, в последнее время слишком часто я стал замечать во взглядах аманте излишне много ожиданий. Глупо. Я вроде бы не давал оснований.
— Хорошо. Занимайся. Можешь идти.
Жозелин склонят голову и тихо удаляется. А я пытаюсь решить, удалять Эмари сейчас, или подождать пока. С одной стороны её отставка принесёт мне плюсы в достижении новообразовавшейся цели, да и лишит иллюзий на мой счёт. А с другой, будет глупо оттолкнуть Соломию, не сдержав собственного голода. Не искать же ещё одну аманте. Так и не придя к единственному решению, я возвращаюсь к рабочему столу. Завтра об этом подумаю. Сейчас есть дела поважнее. Надо написать ответ императору, приложив все затребованные им документы. И мне не нравятся отчёты из границ с дариатом Лаярэ. И с Юанроса пришли странные сведения. Там засветились неизвестные личности, которые задавали слишком много вопросов. Не связанно ли это с моей милой находкой? Завтра поеду проверю лично. Даже если нет, Лаярам тут в любом случае нечего делать. А если да… что ж, это может быть ещё интереснее.
Надо будет, кстати не забыть её проведать перед сном. Проверить ребёнка, возможно подпитать. Вполне вероятно, что она уже ляжет спать к тому моменту. Взвесив, что лучше, проявить галантность и, оторвавшись от своих дел, проведать её сейчас, или снять ещё несколько слоёв её брони, нарушая личное пространство и приучая к своим прикосновениям позже, когда она будет более беззащитна передо мной, я с непривычным для себя предвкушением прихожу к выводу, что второй вариант мне больше нравится.
Заставив себя на время выбросить из головы мысли о том, как будет выглядеть сонная девушка в кровати, я тем не менее постарался освободиться как можно быстрее, приказав принести ужин в кабинет и проигнорировав просьбу Эмари о совместной трапезе. А, разобравшись с делами и отдав все необходимые распоряжения на завтра, сразу же отправился к себе, предвкушая новую встречу со своей гостьей.
Сказать по правде, настолько острый собственнический интерес к Соломие для самого меня неожидан. Интересно, в чём тут дело? Скорее всего в её потрясающей энергетике. Ни одна аманте никогда не была для меня настолько… вкусной. Эту девочку хочется смаковать, а, если прибавить к этому её неискушённую женственность, приправленную искренностью реакций и помыслов, красивое личико с ранимым взглядом бездонных глаз, да лакомые изгибы нежного тела, то и вовсе устоять невозможно… Инстинкты требуют подчинить и взять. Распробовать. Присвоить. Это уже очень похоже на зарождение связи. Что ж… Решение принято, пресекать не буду.
Моего визита она явно не ожидала. Свернулась под одеялом, трогательная и беззащитная на огромной кровати. Даже не услышала, как я открываю смежную между нашими покоями дверь. В комнате царит её тонкий аромат, тело сразу реагирует на привкус уже знакомой и такой вкусной сущности. Девочка оставила один из светильников. Боится темноты? Чувствует себя неуютно на новом месте? Подхожу ближе и вижу, как она напрягается. Чувствует меня. Не позволяю ей испугаться, прикасаясь к ней ментально, углубляя узнавание. Поворачивается медленно и осторожно, садится, натянув одеяло до подбородка. В голубых глазах вспыхивает уязвимость и недоумение.
— Адамир? Что вы…
— Не пугайся, девочка. Я пришёл по делу, — приближаюсь медленно, позволяя ей принять это. Намерено сажусь рядом, заставляя малышку напрячься. Меня заводит то, как едва заметно вздрагивают тонкие ноздри, ловя мой запах. Правильно, маленькая. Доверься инстинктам — я хочу твоей доброй воли.
— По делу? — сводит хмуро брови, закусывая пухлую губу. Тонкие пальцы чуть расслабляются.
— Подпитка, Соломия, — напоминаю ей. — Это нужно твоему сыну.
Её глаза расширяются удивлённо.
— Я думала, вы днём… А почему сейчас? — выдыхает она, но сразу же хмурится. Бормочет виновато: — Извините. Вам, наверное, некогда с нами возиться.
И снова она поражает меня своими выводами. Как вчера, когда искренне мне посочувствовала, решив, что невольно связала меня со своим малышом. Это непривычно.
— Днём, это было для тебя, Соломия. А ему нужно сейчас. И это не настолько для меня обременительно, как тебе кажется, — чувством вины, конечно, тоже отлично можно манипулировать, но мне хочется от неё других эмоций. — Я могу выкроить в своём распорядке время на наши… встречи. Но, скорее всего, буду иногда приходить поздно, поскольку днём часто отсутствую в замке.
Она понимающе кивает, замирает выжидающе. Стреляет глазами на дверь.
— Вы действительно поселили меня в смежных со своими покоях? Из-за этих… встреч.
— Да. Так намного удобнее, — хмыкаю. Наивна и проницательна, одновременно. Интригующее сочетание. Можешь пока думать именно так. Информацию я буду тебе давать постепенно и дозированно. Мне интересно…
Нахожу ладонью её щиколотку под одеялом, поглаживаю, наблюдая за тем, как на алебастровой коже точёных скул, слегка усыпанной веснушками, появляется нежный румянец.
— Ложись, Соломия. Позволь посмотреть, как вы двое себя чувствуете.
Она колеблется пару секунд, а потом медленно опускается на подушку. Настороженная. Взволнованная. Пальцы отпускают одеяло. Смотрю ей в глаза и тяну его вниз.
— Обнажи живот, — приказываю ей.
Девочка вспыхивает ещё больше. Чувственная. Сладкая. Послушная. Пальцы зудят от желания сделать это самому, но то смущение, с которым она медленно тянет вверх сорочку, тоже очень лакомой кусочек. Так сильно старается, чтобы одеяло не сползло ниже, отрывая моим глазам лобок. И так сладко пахнет, что мой самоконтроль даёт ощутимую трещину. Рано пока. Она не готова к моему голоду. Но кое-что я ей определённо дам.
Накрываю ладонью подрагивающий живот. Такая нежная кожа. Не могу сдержаться, чтобы не погладить… Вздрагивает, задерживая дыхание. Под тонким батистом взволнованно вздымается грудь. Не большая, но мне неожиданно очень даже нравится. Ткань натягивают тугие ягодки сосков, вызывая желание поймать их зубами, ртом, втянуть, облизать. Зрачки в голубых глазах расширяются ещё больше, почти затопляя радужку. Возбуждение, приправленное страхом. Пряно. Вкусно. Пока что достаточно.
Сосредотачиваюсь на ощущении маленького энергетического комочка в женской утробе. Какой сильный мальчишка. Даже в истощённом состоянии. Благодаря ей. Выпил мамочку почти до дна. А она даже не сопротивлялась, верно ведь? Отдала тебе всё, что могла с чистым сердцем, любя тебя. И любила бы, даже умирая. Удивительное самопожертвование, с учётом всего, что с ней случилось. Ты голоден. Но щадишь её теперь. Бережёшь. Правильно. Я дам больше.