Волна нападавших откатилась в стороны. Люди замерли, будто в их головах сейчас складывался новый план: медленно вращались невидимые шестеренки, лопались мелкие пузырьки мыслей, сливаясь в один общий поток. Падальщики даже двигались синхронно, и это не могло укрыться от внимания Клары.
Воспользовавшись временной передышкой, она добралась до двери и рассматривала замок.
Заперто. Да еще и с другой стороны.
– А ну-ка отойди! – рыкнул Асази, отодвигая ее от панели замка.
Падальщики выстроились неровным полукругом, отсекая их от корабля. Бальтазар стоял чуть впереди, заслоняя собой Клару. По правой руке капитана вниз стекала тонкая струйка крови из глубокого пореза на плече. Тяжелые алые капли собирались на пальцах и срывались вниз, разбиваясь о темный камень под ногами.
В полукруг вступили странные псы, с одним из которых Клара уже успела познакомиться. Оскалив зубастые пасти, твари тихо зарычали и прижались телами к земле, готовясь к прыжку. Короткие мускулистые лапы, увенчанные мощными острыми когтями, оставляли на камне глубокие царапины.
– Наварро, ваше плечо…
“Все-то он замечает”, – мысленно усмехнулась девушка.
– Переживу, – буркнула она. – Вы же наш командный врач, вы меня потом и заштопаете.
– Я бы на вашем месте не радовался, – капитан чуть повернул голову, но при этом замерших Падальщиков из поля зрения не выпускал. – Асази, долго ты там будешь возиться?!
– Мне нужно еще пять-десять минут.
“Собаки” глухо зарычали и синхронно двинулись вперед.
– Нет у нас десяти минут, – сказала Жель.
Прыгнули твари одновременно. В воздухе защелкали клыки, и полетели в стороны вязкие капли слюны. Пол будто качнулся под ногами, Клара рванула вбок – и мимо пронеслась особенно крупная псина, метившая точно в спину Асази.
Хлопок пистолета вышел оглушительным – и голова хищника просто лопнула, как перезревшая ягода, окатив механика осколками костей и крови.
Асази даже не пошевелился, только зубами заскрипел.
“Почему они просто не навалятся толпой? Почему просто не перебьют всех нас?” – этот вопрос чуть ли не съедал Клару.
Она обернулась и столкнулась нос к носу с двумя Падальщиками. Поднять пистолет не успевала никак – но тут их смело́ с ног пролетевшее мимо тело с рваной дырой в области груди. Еще одного пса девушка уложила буквально в воздухе, когда острые клыки уже готовы были сомкнуться на горле и рвать его в лоскуты.
– Асази!
Где-то позади протяжно загудела дверь и раздался удивленный и испуганный возглас механика.
А через мгновение в спину прилетел мощный удар, поваливший Клару на землю. В позвоночник будто впились раскаленные иголки, и что-то резко дернуло ее за ногу назад. С трудом подняв отяжелевшую голову, девушка попыталась сфокусировать взгляд, но все, что увидела, – это массивное паучье брюхо, покрытое жесткими щетинками, и шесть мощных лап. Все ее тело медленно пеленали в кокон, а приятное тепло медленно поднималось от ступней вверх, лишая всякого желания двигаться.
Кто-то рядом закричал, послышался хруст.
И после тяжелого, болезненного вздоха свет вокруг погас.
Тревога
Очнулась Клара на каменном полу, лежа лицом вниз. Выдохнув, она смотрела, как вверх поднимается облачко красноватой пыли и кружится в луче, отдаленно похожем на солнечный.
Уперевшись здоровой рукой и оттолкнувшись, девушка поднялась, села на колени и осмотрелась. Камера была крохотной, едва ли десять на десять футов. Внутри – пустота. Ничего, кроме каменных стен и такого же пола, покрытого пылью. Судя по тому, что следы виднелись только от ее тела, – тут давно никого не держали. При Кларе осталась только одежда и браслет-коммуникатор. Пистолет предусмотрительно забрали.
Подняв руку, девушка коснулась плеча.
Не перебинтовали, даже куртку не срезали, рану не обрабатывали. Ткань присохла к ней, и каждое движение пробирало тянущей болью до самых костей.
– Значит, живыми мы им не очень-то и нужны. Они бы позаботились, чтобы один из пленников не помер от заражения.
Клара не стала думать о том, что раненого могли пустить в расход, а с остальными вести переговоры. Вон их сколько, целая команда корабля.
А ведь “Химера” все еще стояла где-то там. Что, если ее уже вскрыли? Что они сделают с лисами?
Голова моментально разболелась от одной только мысли, что бедные Эндо попали в эту переделку по ее вине. Она была невнимательна, и вот теперь…
– Не время посыпать голову пеплом. Нужно выбираться, – твердо решила Клара
Это не была новомодная камера с прозрачными перегородками и электронными замками.
Простая каменная комната, где одна из стен – стальная решетка с дверью, и больше ничего.
Прижавшись лицом к решетке, Клара пыталась рассмотреть то, что происходит в коридоре, где сумрак едва разгоняли маленькие желтоватые лампы.
Ничего. Тишина.
Интересно, где держат остальных? Не может же она быть здесь одна.
Где-то в отдалении что-то заскрипело, хлопнула дверь и звякнули засовы. Торопливо отскочив назад, Клара осмотрелась, но под рукой не было ничего, чтобы вырубить врага.
Распластавшись на полу, в такой же позе, как и проснулась, девушка замерла и попыталась выровнять дыхание, чтобы тюремщик подумал – жертва в отключке.
Тяжелые шаги, скрип металлической решетки. Чуть-чуть приподняв веки, Клара успела заметить толстые подошвы сапог.
Рывок вверх. В раненой руке растеклась противная тупая боль, от которой захотелось завыть во все горло, но Клара сцепила зубы и все еще держала глаза закрытыми. Жесткая ладонь обхватила ее горло, по щекам скользнули шершавые пальцы, сдавили и поворачивали голову так и эдак, будто некто рассматривал ее лицо.
– Сойдет, – пробормотал незнакомец над Кларой.
Распахнув глаза, она согнула ногу и резко ударила, угодив точнехонько в грудь тюремщика. Удар вышел не слишком сильный, но, не ожидав нападения, мужчина охнул и разжал руку, дав Кларе встать на ноги.
Еще один удар, рассчитанный и четкий, прямо в горло: тюремщик захрипел, но не растерялся и вцепился железной хваткой в больное плечо. Клара вскрикнула и ударила снова, метя в глаза. Под рукой не было ничего, что можно было бы использовать как оружие, но тут девушка заметила пистолет, висевший на поясе ублюдка.
Резко дернув, Клара от души размахнулась и впечатала рукоятку оружия в висок мужчины. Тот всхлипнул и завалился на бок.
Рана на плече горела огнём, а свежая кровь бежала вниз по груди. Клара подумала, что ей повезло: будь мужик сильнее и тяжелее, она бы не вышла победителем. Хорошо, что Падальщики были больше похожи на долговязых мумий, а не на настоящих наемников.
Кое-как оттащив тело от решётки, Клара выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь.
Стоило только замку щелкнуть, как над головой раздался истошный вой сигнала тревоги.
– Мать твою! – Клара быстрым шагом преодолела расстояние до выхода из темницы. Все остальные камеры были пусты – ее здесь держали одну.
Где тогда искать команду?
Куда идти?
Она едва успела прижаться к стене, как одна из дверей распахнулась и внутрь, шурша лапами, вбежал массивный паук. Жирная тварь размерами не уступала бойцовским собакам и издавала странные, пощелкивающие звуки. Подняв пистолет, Клара не медлила ни секунды.
Звук выстрела не походил ни на один из тех, что девушка слышала раньше. Это был короткий и тихий "врум" перед тем, как узкое, игловидное дуло выплюнуло сгусток синего цвета, прошивший паука насквозь.
Войдя через брюхо, сгусток вылетел точнехонько через жвалы и, ударившись о стену в конце коридора, оставил на ней подпалину. Ноги паука подломились – и он осел на пол, медленно растекаясь в разные стороны дымящейся лужей.
– Хорошая вещь, – протянула Клара и, выглянув из-за двери, окинула проход быстрым взглядом. Пока что никого, хоть сирена и продолжала завывать с такой силой, что медленно плавились мозги и вот-вот должны были начать вытекать через уши. – Ну и куда мне идти теперь, а?
Впрочем, чьи-то крики быстро подсказали ей направление:
– Руки от нее убери, дерьма мешок!
Асази?
Коридоры походили друг на друга, как близнецы-братья. Все это – одна большая, плохо освещенная каменная кишка с неровным полом и ребристыми стенами, напоминавшими шахты в какой-нибудь добывающей колонии, где разрабатывали сциловую жилу.
Послышался вскрик и глухой удар. Буквально за соседней дверью.
Потянувшись к ручке, Клара прислушалась, но сигнал тревоги глушил все посторонние звуки, кроме криков и ругани за створкой. Даже если сейчас кто-то выскочит из-за угла – она не заметит приближение врага.
Толкнув дверь, девушка вкатилась внутрь и сразу же вскинула пистолет. Первый энергетический плевок врезался в голову одного из тюремщиков, что сидел сверху на Асази и пытался скрутить ему руки за спиной. Второй – подкосил высокого мужчину, стоявшего над неподвижной Жель.
– Сука такая! – рявкнул Асази и спихнул с себя обмякшее тело. – Жель!
Откатившись в сторону, он рывком оттащил от женщины упавшего тюремщика и бухнулся на колени, осматривая ее, ощупывая и проверяя голову.
– Что они с ней сделали?
– Она попыталась сопротивляться... мы не учли, что этих тварей здесь двое, – бормотал Асази, отводя в стороны волосы андроида. – Ее надо на корабль, для нормального осмотра. Придется нести.
Обведя взглядом помещение, Клара нахмурилась и облизнула пересохшие губы.
– А где капитан?
– Его забрали, – Асази раздраженно отмахнулся, перевернул Жель и поднял ее на ноги. – Помоги, чего рот раззявила?
Устроив женщину на спине Асази, Клара подхватила еще один пистолет и отдала механику. Жель безвольно уронила голову ему на плечо, а ее руки болтались безжизненными макаронинами и бились о грудь мужчины при каждом шаге.
– Проверь их, там должны быть инфобраслеты.
Склонившись над одним из тел, Клара обшарила карманы на нем и достала странную полупрозрачную пластину.
– Это сойдет, давай, – нетерпеливо поторопил ее Асази.
– Что это?
– Инфопланшет, модель старше моей бабули. Надеюсь, на нем есть карта, – он кивком указал на дверь, за которой все еще надрывалась тревога. – Уходим. Нам нужно найти центр управления.
– А как же капитан?!
Механик тяжело вздохнул и окинул Клару таким взглядом, что захотелось сквозь землю провалиться.
– Если не поторопимся – она умрет. А наш капитан сам может о себе позаботиться!
– Мы не можем его бросить!
– Вернемся на корабль – и спасай своего ненаглядного сколько влезет!
Клара замолчала и поджала губы.
– Хорошо. Сойдемся на этом.
Асази кивнул и двинулся к выходу.
– Не жалей никого, – бросил он через плечо. – Они тебя не пожалеют.
Жители темных углов
Бальтазар застыл посреди самой настоящей арены.
Из-за лошадиной дозы транквилизатора голова неприятно гудела и вспышки боли то и дело отдавались в висках и затылке, но на ногах капитан “Химеры” стоял крепко и пытался понять, чего собравшиеся Падальщики хотят.
Воспоминания перед глазами мельтешили противными разноцветными пятнами и мешали сосредоточиться, мозг пух от сотни вопросов. Что случилось с командой? Падальщики не убивают жертв без всяких своих больных ритуалов, но Бальтазар не мог знать, живы ли они. Вдруг какой-то ублюдок мучает и кромсает Наварро или Асази прямо сейчас? И что они сделают с Жель, как только поймут, что она – не человек?
Прикрыв веки, капитан глубоко вдохнул влажный воздух подземелья.
Даже под наркотиками Бальтазар умудрился зашибить пару особенно резвых мужчин и одного паука, пытавшегося спеленать его паутиной.
Впрочем, он все равно здесь, а не на корабле. Все-таки численное превосходство – не пустой звук, – что Падальщики успешно доказали.
Его не пытались связать, не удерживали веревками или цепями – просто оставили точно в центре каменной платформы и расползлись по своим вонючим углам, чтобы наблюдать за представлением со стороны.
Чего они хотят? Чего ждут?
Или считают, что перед жертвоприношением жертву нужно измотать, заставить ее побегать, попрыгать и устроить шоу?
Каменную платформу опоясывал глубокий разлом, не меньше пятидесяти футов в ширину; с противоположной стороны Бальтазар видел мосты и массивные подъемные механизмы. Пути к отступлению ему отрезали, но больше капитана интересовало, что тут вообще происходит.
Под сводами пещеры медленно собирались люди: долговязые, тощие, в каких-то тряпках, что отдаленно походили на одежду. У многих в руках было оружие, но использовать его Падальщики не спешили. Они выстроились на самом краю разлома и, будто по команде, затянули песню, слов которой Бальтазар разобрать не мог.
Обрывки фраз взлетали вверх к потолку и падали вниз холодными камнями. Падальщики раскачивались из стороны в сторону, с поднятыми над головой руками, голоса сливались в один невыносимый гул, бивший по ушам, проникавший под мускулы и выкручивавший каждый нерв до такого состояния, что пальцы де Сото задрожали сами собой. В голове зазвенели сотни колокольчиков, а по венам растекся обжигающий жар. Рисунки под кожей зудели, требовали каких-то действий, но Бальтазар упрямо выжидал. Он не сможет допрыгнуть до противоположного края. Даже у его сил был свой предел и определенные ограничители, которые не давали самоубиться из-за собственной глупости и самоуверенности.
Все, что он мог, – наблюдать и присматриваться.
Песня нарастала, казалось, что свод пещеры вот-вот обвалится вниз, погребая под собой всех собравшихся.
Платформа под ногами вздрогнула, подпрыгнули вверх мелкие камешки.
Первое, что Бальтазар почувствовал, – запах.
Это была невыносимая смесь сцилового топлива, перегнивших фруктов и мокрой собачьей шерсти. Накатившая волна смрада чуть не сбила капитана с ног, вынудила отступить назад, ближе к краю платформы. Гул нарастал, и сейчас Бальтазар уловил его странную цикличность: звук был не постоянным, а прерывистым – будто кто-то топал, обрушиваясь на опору всем своим весом.
В зале резко потемнело, словно огромная ладонь в один момент погасила все лампы, оставив только очаги зеленовато-синей плесени на потолке, что разливала по земле призрачный, едва уловимый свет.
Бальтазар приосанился, когда над краем площадки вздулся темный пузырь. В густом сумраке сверкнула пара желтых глаз; а модификация зрения помогла капитану рассмотреть детали.
Сразу стало понятно, почему так нестерпимо воняло псиной.
Существо и правда походило на собаку. Здоровенная мохнатая тварь, с пастью такого размера, что там мог бы поместиться ребенок целиком. Казалось, что ее морда раскрывалась на все сто восемьдесят градусов, а внушительные клыки тускло поблескивали от слюны. Вязкие тонкие нитки тянулись вниз, до самой земли, и зверюга дышала так хрипло и жадно, что по спине де Сото побежали мурашки.
Ног у твари, правда, было на пару больше, чем у обычной собаки.
Жуткое паучье отродье. Страшно было даже представить, каким образом получился такой “красавец”.
Пение смолкло. Вокруг площади воцарилась гробовая тишина.
Падальщики не двигались: застыли каменными изваяниями у самой границы арены. Казалось, что они даже не дышали и не моргали, чтобы не пропустить ни единого момента из предстоящего веселья.
Псина угрожающе качнулась. Раскрыла пасть, демонстрируя себя во всей красе.
Бальтазар повел плечами, размял шею. Под кожей вспыхнули голубым ленты татуировок.
Бой мог затянуться.
Тварь издала хриплый вой и бросилась вперед: просто сорвалась с места, рассчитывая порвать противника парой точных ударов. Бальтазара спасла только реакция и модифицированное зрение. Будь у него глаза, как у обычного человека, – и замах лапой прошелся бы прямо по животу, разбрасывая вокруг ленты блестящих внутренностей.
Скорость у псины была запредельная.
Откатившись в сторону, капитан вскочил на ноги и увернулся от еще одной смертоносной дуги, нацеленной в горло. Рванув вперед, он оказался вплотную к противнику.