Челюсть Джереми напрягается. Я знала, что не должна была говорить это.
— Я ценю, что ты считаешь, что я заслуживаю лучшего, но поставь себя на место Верити.
Он понятия не имеет, как далеко я зашла на месте Верити за последние две недели.
— Поверь мне, так оно было бы лучше. — Я в отчаянии сжимаю кулак и стучу им по столу, пытаясь найти лучший способ выразить всё это словами. — Она не хотела бы этого для тебя, Джереми. Ты пленник в собственном доме. Крю — пленник в этом доме. Ему нужно убраться из этого дома. Возьми его в отпуск. Вернись к работе и помести её в учреждение, где она может получить полный уход.
Джереми качает головой, прежде чем я успеваю закончить фразу.
— Я не могу так поступить с Крю. Он потерял обеих своих сестёр. Он не может пережить ещё одну такую потерю. По крайней мере, если она здесь, Крю всёещё может проводить с ней время.
Он не выразил своего желания видеть её здесь. Только Крю.
— Тогда не торопись, — говорю я ему. — Ты можешь поместить её в лечебницу на полставки, чтобы она тебя не тяготила. Привози её домой на выходные, когда Крю не ходит в школу. — Я подхожу к нему и беру его лицо в свои руки. Я хочу, чтобы он увидел, как сильно я волнуюсь за него. Может быть, если он увидит, что кто-то действительно заботится о его благополучии, он отнесётся к этому разговору более серьёзно.
— Не торопись, Джереми, — тихо говорю я. — Ты заслуживаешь жить жизнью, в которой у тебя есть моменты, которые не имеют ничего общего с ней и всё, что связано с тобой и тем, что ты хочешь.
Я чувствую, как его зубы сжимаются под моими ладонями. Он отстраняется от меня и прижимает руки к граниту, уронив голову на плечи.
— Чего я хочу? — говорит он тихо.
— Что тебе надо?
Его голова откидывается назад, и он смеётся, как будто это был глупый вопрос. Затем он произносит одно слово, как будто это самый простой вопрос, на который он когда-либо отвечал.
— Ты.
Он отталкивается от стойки и направляется ко мне. Он обхватывает мою талию обеими руками и прижимается лбом к моему лбу, глядя мне в глаза с одной лишь потребностью.
— Я хочу тебя, Лоу.
Моё облегчение встречено поцелуем. Это отличается от нашего первого поцелуя. На этот раз он терпелив, его губы лениво скользят по моим губам, а рука обнимает меня сзади за шею. Он смакует мой вкус, возбуждая моё желание каждым движением своего языка. Он слегка наклоняется, поднимая меня, а затем поднимает мои ноги, и я обхватываю его вокруг талии.
Мы выходим из кухни, но я не хочу открывать глаза, пока мы не окажемся одни за запертой дверью. На этот раз Верити мне ничего не испортит.
Как только мы оказываемся в главной спальне, он отпускает меня, и я соскальзываю вниз, наши губы отстраняются. Он оставляет меня стоять рядом с кроватью и направляется к двери моей спальни.
— Снимай свою одежду. — Он говорит это, не глядя на меня, когда запирает дверь моей спальни.
Это приказ. Тот, за которым мне не терпится последовать теперь, когда дверь заперта. Мы смотрим друг на друга, пока раздеваемся. Он снимает джинсы, когда я снимаю рубашку, а потом его рубашка оказывается вместе с моими джинсами. Я снимаю лифчик, когда его взгляд скользит по мне. Он не прикасается ко мне, не целует меня, просто наблюдает за мной.
Когда я снимаю трусики, меня переполняют эмоции: страх, возбуждение, раздражение, желание, трепет. Я стягиваю трусики вниз по бёдрам, по ногам, а затем сбрасываю их. Когда я выпрямляюсь, я становлюсь полностью голой.
Он окидывает меня взглядом, снимая последнюю одежду. Что-то внутри меня меняется, потому что независимо от того, насколько точными были физические описания его Верити, я не была подготовлена к полному размеру его тела.
Мы оба стоим там, голые, наши вздохи прерывисты.
Он делает шаг ближе, не сводя глаз с моего лица. Его тёплые руки скользят по моим щекам и волосам, когда он снова прижимается губами к моим губам. Он целует меня, нежно и сладко, просто дразня языком.
Его пальцы скользят по моему позвоночнику, и я дрожу.
— У меня нет презерватива, — говорит он, беря меня за задницу и притягивая к себе.
— Я не принимаю таблетки.
Мои слова не мешают ему поднять меня и опустить на кровать. Его губы на мгновение обхватывают мой левый сосок, затем касаются моего рта, когда он нависает надо мной.
— Я выйду вовремя.
— Хорошо.
Это слово вызывает у него улыбку.
— Хорошо, — шепчет он мне в губы и начинает толкаться в меня. Мы оба так сосредоточены на соединении, что даже не целуемся. Просто дышали друг другу в рот. Я зажмуриваюсь, когда он пытается втиснуть в меня всю свою длину. Несколько секунд мне больно, но, когда он начинает двигаться, боль сменяется приятной полнотой, которая заставляет меня стонать.
Губы Джереми встречаются с моей щекой, а затем снова с моим ртом, прежде чем он отстраняется. Когда я открываю глаза, то вижу человека, который в кои-то веки не думает ни о чём, кроме того, что находится прямо перед ним. В его глазах нет отстранённости. В этот момент есть только он и я.
— Ты хоть представляешь, сколько раз я думал о том, чтобы быть с тобой? — Это риторический вопрос, я полагаю, потому что его поцелуй, который следует сразу же, мешает мне ответить на него. Он обнимает мою грудь и целует меня. Примерно через минуту такого положения он выходит из меня и перекатывает меня на живот. Джереми входит в меня сзади, а потом опускает свой рот к моему уху, когда выходит.
— Я собираюсь взять тебя в любом положении, в котором я представлял нас.
Его слова словно оседают у меня в животе и загораются огнём. — Пожалуйста, — только и говорю я.
С этими словами он кладёт ладонь мне на живот и тянет меня на колени, прижимая мою спину к своей груди, не выскользнув из меня.
Его тёплое дыхание касается моего затылка. Я поднимаю руку и хватаю его за голову, притягивая его губы к своей коже. Это положение длится около тридцати секунд, прежде чем его руки скользят к моей талии. Он поворачивает меня так, что мы оказываемся лицом друг к другу, а затем снова усаживает на себя.
Я чувствую слабость против его силы, его руки легко перемещают меня по кровати каждые несколько минут. Я понимаю, что во всех случаях, когда я читала о его близости с женой, она всегда должна была иметь какую-то форму контроля над ним.
Я отдаю ему весь свой контроль.
Я позволяю ему взять меня, как он хочет.
И он делает это больше получаса. Каждый раз, когда он кажется близким к освобождению, он вырывается из меня и целует, пока не берёт меня снова, целует меня, перемещает меня, берёт меня, целует меня, перемещает меня. Это цикл, который я никогда не хочу заканчивать.
В конце концов мы оказываемся в одной из его любимых поз — он на спине, его голова на подушке, мои бёдра по обе стороны от его головы, но я не уверена, что мы оказались в таком положении из-за него или из-за меня. Я всё ещё не опустилась на его рот, потому что я смотрю на следы зубов на его изголовье.
Я закрываю глаза, потому что не хочу их видеть.
Его ладони скользят вверх по моему животу, к груди. Он обхватывает руками мои груди, а потом начинает медленно раздвигать языком внизу. Я откидываю голову назад и стону так громко, что мне приходится прикрыть рот рукой.
Кажется, ему нравится этот шум, потому что он снова проделывает то же самое языком, и экстаз, пронизывающий меня, толкает вперёд, пока я не хватаюсь за спинку кровати. Я открываю глаза, мой рот в нескольких дюймах от изголовья кровати. В
нескольких дюймах от следов укусов, которые Верити оставляла после всех тех раз, когда он держал её в таком положении.
Когда пальцы Джереми скользят вниз по моему животу и сопровождают его рот, мне некуда девать свои крики. В таком положении, в котором он меня держит, я вынуждена наклониться вперёд и заглушить звуки своего оргазма.
Я кусаю дерево, лежащее передо мной.
Я чувствую следы зубов Верити под своими. Разные. Не вровень с моими собственными. Я сильнее вгрызаюсь в дерево, когда кончаю, решив оставить более глубокие следы, чем она когда-либо делала. Я твёрдо решила думать только о Джереми и обо мне каждый раз, когда буду смотреть на это изголовье кровати в будущем.
Верити в основном ограничена одной комнатой, но её присутствие маячит почти в каждой комнате в этом доме. Я больше не хочу думать о ней, когда нахожусь в этой спальне.
После того, как я кончаю, я отрываюсь от изголовья кровати и открываю глаза, видя свежие следы, которые я оставила позади. Как только я провожу по ним большим пальцем, чтобы вытереть слюну, Джереми толкает меня на спину, и я снова оказываюсь под ним. Ему даже не нужно входить в меня, чтобы достичь своей кульминации. Он прижимается к моему животу, и я чувствую, как тепло разливается по моей коже, когда его губы находят мои.
По его неистовому поцелую я могу сказать, что это будет долгая ночь.
XIX
ГЛАВА
Наш второй раунд состоялся в душе полчаса спустя. Наши руки были повсюду, мы были единым целым, а затем Джереми снова оказался внутри меня, мои ладони прижались к стенке душа, когда он вошёл в меня под струями воды.
Он вышел и кончил мне на спину перед тем, как вымыть меня.
И мы снова в постели, но уже почти три часа утра, и я знаю, что скоро Джереми начнёт собираться, чтобы идти в свою комнату. Я не хочу, чтобы он уходил. Быть с ним — это всё, что я себе представляла, так или иначе, я чувствую себя хорошо, находясь в этом доме, когда я заключена в его объятия. Джереми заставляет меня чувствовать себя в безопасности от вещей, о которых он даже не подозревает.
Он прижимает меня к себе, обнимая одной рукой, а я лежу у него на груди. Его пальцы скользят вверх-вниз по моей руке. Мы боролись со сном, задавали друг другу вопросы. Вопросы были более личными, потому что он только что спросил меня, каковы были мои последние отношения.
— Это были недолгие отношения.
— Почему же?
— Я даже не уверена, что это были отношения, — говорю я. — Они вращались только вокруг секса. Мы не могли понять, как вписаться в жизнь друг друга за пределами спальни.
— И как долго это продолжалось?
— Некоторое время. — Я приподнимаюсь и смотрю на него. — Это было с Кори. С моим агентом.
Пальцы Джереми задерживаются на моей руке.
— Агент, которого я встретил?
— Да.
— И он всё ещё твой агент?
— Он хорош в своей работе. — Я снова кладу голову ему на грудь, и пальцы Джереми возобновляют своё движение вниз по моей руке.
— Это просто заставило меня немного ревновать, — говорит он.
Я смеюсь, потому что чувствую, что он делает тоже самое. Немного помолчав, я задаю ему вопрос, который меня давно интересует.
— Какие у вас были отношения с Верити?
Джереми вздыхает, и моя голова двигается вместе с его грудью. Затем он поднимает меня так, что я оказываюсь на подушке, а он на боку, устанавливая зрительный контакт со мной.
— Я отвечу на твой вопрос, но не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо.
— Не буду, — обещаю я, качая головой.
— Я любил её. Она была моей женой, но иногда я не был уверен, что мы действительно знаем друг друга. Мы жили вместе, но, как будто наши миры не были связаны.
Он приближается ко мне и дотрагивается до моих губ, обводя их кончиками пальцев.
— Меня безумно влекло к ней, я понимаю, что ты не хочешь это слышать, но это было действительно так. Наша сексуальная жизнь была замечательной, но всёостальное…. Я не знаю. Мне казалось, что чего-то не хватает, но я всё равно остался и женился на ней, и мы создали нашу семью, потому что я верил, что протянулась глубокая связь между нами. Я думал, что однажды проснусь и посмотрю ей в глаза, а потом что-то щёлкнет, как будто этот мифический кусочек головоломки наконец встанет на место.
От меня не ускользнуло, что он говорит о любви к ней в прошедшем времени.
— Так ты смог найти эту нить взаимопонимания?
— Нет, но я надеялся. Но я почувствовал нечто близкое к этому — мимолетную искру, которая доказала, что глубокая связь может существовать.
— Когда это произошло?
— Несколько недель назад. — тихо отвечает он. — В случайном туалете кофейни с женщиной, которая не была моей женой.
Он целует меня, как только эта фраза ускользает от него, как будто не хочет, чтобы я отвечала. Может быть, он чувствует себя виноватым за то, что сказал это. За то, что на мгновение почувствовал связь со мной после того, как столько лет пытался ощутить эту связь со своей женой.
Даже, если он не хочет услышать от меня признание, я чувствую, что что-то растёт внутри меня, как его слова влияют на меня. Джереми притягивает меня к себе, и я закрываю глаза, прижимаясь головой к его груди. Мы больше не разговариваем, пока не засыпаем вместе.
Я просыпаюсь примерно через два часа от его шёпота.
— Чёрт. — Он садится, и большая часть одеяла перетягивается на него. — Чёрт. Я тру глаза и поворачиваюсь к нему.
— Что случилось?
— Я не хотел засыпать. — Джереми поднимается с кровати и начинает одеваться. — Я не могу быть здесь, когда Крю проснётся. — Он дважды меня целует, а потом подходит к двери. Джереми отпирает и открывает её.
Дверь не поддаётся.
Он дёргает ручку, когда я сажусь в постели, натягивая одеяло на обнажённое тело.
— Чёрт, — снова говорит он. — Дверь заклинило.
Что-то внутри меня обрывается, и я резко забываю об удовольствии прошлой ночи. Я вернулась в тот момент, когда я чувствую себя опустошённой в этом жутком доме. Я качаю головой, но Джереми стоит лицом к двери и не видит меня.
— Дверь не заклинило, — тихо говорю я. — Она заперта. Извне.
Джереми поворачивает голову и смотрит на меня, на его лице появляется беспокойство. Затем он пытается потянуть дверь обеими руками. Когда он понимает, что я права, и что дверь заперта снаружи, он начинает колотить в неё. Я остаюсь на месте, боясь того, что он может обнаружить, когда наконец откроет эту дверь.
Он пробует всё, чтобы открыть её, но затем он слышит голос Крю.
— Крю! — Кричит Джереми, колотя в дверь спальни. Что, если она заберёт его?
Я не уверена, что она бы это сделала. Она даже не любит своих детей, но ей нравится Джереми. Она любит его. Если бы она знала, что он был в этой комнате со мной прошлой ночью, она, вероятно, взяла бы его из злости.
Джереми ещё не осознал всю ситуацию. В его голове Крю разыгрывает нас или замок каким-то образом случайно защёлкнулся, когда он закрывал дверь прошлой ночью. Это единственно правдоподобные объяснения для него. Прямо сейчас, он очень злится.
Джереми бросает взгляд на будильник на тумбочке и снова стучит в дверь.
— Крю, открой дверь! — Он прижимается к ней лбом. — Скоро придёт Эйприл, — тихо говорит он. — Она не может найти нас здесь вместе.
Так вот о чём он думает?
Я думаю, что его жена похитила его сына посреди ночи, а он боится, что его поймают с гостьей в постели.
— Джереми.
— Что? — говорит он, снова колотя в дверь.
— Я знаю, ты считаешь это неправдоподобным. Но… ты запер дверь Верити прошлой ночью?
Кулак Джереми останавливается у двери.
— Я не могу вспомнить, — тихо говорит он.
— Если по какой-то странной случайности именно Верити заперла нас здесь… скорее всего, Крю здесь больше нет.
Когда Джереми смотрит на меня, его глаза полны страха. Затем одним быстрым движением он пересекает спальню и открывает окно, но там их два. Второе не так легко поддаётся, как первое. Не раздумывая, он тянется к кровати и снимает с подушки наволочку. Он засовывает руку в ткань, пробивает стекло, а потом вылезает из окна.
Несколько секунд спустя я слышу, как он открывает дверь моей спальни, проходя мимо неё и направляясь к лестнице. Он уже в спальне Крю, прежде чем я успеваю выйти из комнаты. Я слышу, как Джереми бежит через холл к комнате Верити. Когда он добирается до верха лестницы, моё сердце застревает в горле.