— Я и не собирался на трон, глупая, — Олаф смахнул светлую челку со лба. — Я лишь хотел восстановить справедливость перед лицом всей страны и обязать Его Величество сделать некоторые изменения в законах. Купол — это великий обман, созданный для того, чтобы узурпировать богатства земель Аэрии и замаскировать нашу трусость. Да, мне никогда не править этими землями. Но и тебе, Лира, королевой не стать. И знаешь, почему?
— Почему? — отрезал Рэнимор с гневом в голосе, и я ощутила, как холодеют его руки.
— Посмотри, Лира, на лица моих помощников, — Олаф гордо оглядел «Воронов», что окружили ложу, держа ладони на поясе. — И скажи, кто тебе знаком.
Я вцепилась в руки Рэнимора дрожащими пальцами. Несмело пересчитала взором лица «Воронов». В одном из них я с удивлением распознала мамонта-дознавателя. Стоящий рядом с ним оказался членом королевской стражи, гранном Солье. Тем самым Солье с багряной рожей, которого я зацепила стрелой!
Тревога ударила поддых. Ледяные волны побежали по коже. Значит, Солье и дознаватель были в сговоре с Олафом?! И меня посадили специально? Но для чего?! Фрагменты мозаики лежали передо мной, но никак не получалось составить из них цельную картину. Одно лишь знала: она будет ужасной.
— Ну же, — почти ласково произнес Олаф, едва я зажмурилась. — Ты еще не поняла?
Я мотнула головой.
— Глупая Лира, — хохотнул Олаф и, хромая, двинулся к нам. — Ты всегда была наивной пустышкой. Именно поэтому я выбрал тебя. Ты — двадцать первая, которую очень умело и вовремя внедрили в строй. Филлагория не целует таких девушек, как ты. Ты — самозванка, Лира. И держать свой драгоценный купол ты тоже не сможешь. Просто смирись с этим.
1- Фрагмент лирического перевода песни Ravenheart группы Xandria. Перевод Марии Бородиной.
2- Оттуда же.
Глава 67
Все внутри превратилось в глыбу льда. В битое стекло, выставляющее шипы острых осколков. Заледенели пальцы, заледенели мокрые дорожки на щеках. И сердце — затвердело от инея, замерзло от измороси… Как же хотелось снова призвать здравый смысл, дабы прогнать страхи и сомнения, но на этот раз все было иначе. Олаф смотрел на меня слишком серьезно. Слишком пристально…
— Не верь ему, девочка, — король, обернувшись через плечо, подмигнул мне. Казалось, его совершенно не напрягает сложившаяся ситуация и люди с оружием. — Проверку Галианты еще ни единая самозванка не проходила!
В ответ Олаф лишь утробно рассмеялся. Да так убедительно, что вместе со мной заледенела вся ложа:
— Наш дознаватель способен выжигать картинки на коже, едва взглянув на них, одним прикосновением. Вспомни, как он хлопнул тебя по шее на допросе. И во дворец о тебе сообщил тоже он. Все прошло идеально: даже лекарь, приглашенный со стороны, ничего не заподозрил. Что уж говорить о королевских прихвостнях… Подумать только: стигма на шее! Никого даже не смутило, что такого никогда не случалось.
Я проглотила горечь и крепче сжала руку Рэнимора. Ждала, что оттолкнет. Что заподозрит мое соучастие в этом грязном деле. Но нет: Рэм лишь склонился и поцеловал меня в висок. Словно старый и верный друг. Самый лучший друг, которого у меня никогда не было.
— Выбирай слова, когда говоришь о моих подданных, — спокойно произнес король.
— Я пришел сюда не для того, чтобы заискивать, — проговорил Олаф. — Я хочу освободить золотые рудники и магический источник — достояние мира, что несправедливо прибрала к рукам Аэрия.
— О, Филлагория, — вперед неожиданно выступила Оливия. — Как же ты глуп, Ворон! Скажи, каков толк от рудников, если внешняя торговля золотом не ведется уже пятнадцать лет?
— А о тайных каналах вы слышали, неуважаемая ибреса?! — рявкнул Олаф. — Ваш обожаемый правитель многое от вас скрывает. Поскольку опасности мора на самом деле нет, Купол периодически снимается.
До слуха донесся тихий смешок Рэнимора.
— Ну, это уже ни в какие рамки не лезет, — король схватился за живот и снова запахнул мантию плотнее. Вскинул взор на Олафа: — Давай спустимся в зал и все обсудим, мой мальчик. Только петушков своих, — он обвел взглядом ложу, — оставь здесь. Как видишь, я безоружен, а вся моя стража спит. Все по-мужски, правда?
— Откуда вы знаете… — у Олафа приоткрылся рот.
— Я знаю больше, чем ты, — отрезал король. — Намного больше. Либо смирись, либо спустись со мною на разговор.
Олаф закусил губу, раздумывая. Что-то хищное и отталкивающее мелькнуло в его лице. Хищное и до боли знакомое…
— Хорошо, — он, наконец, кивнул своим помощникам, призывая отступить. — Только гранна Солье я возьму с собой, ведь с вами — сын. И учтите: ничего противоправного я не совершал, и бросить меня в темницу вы не имеете права. Вход на территорию дворца сегодня открыт для всех.
— Ты — молодец, Олаф Кампер, — проговорил король, приподнимаясь. Тут же скорчился и потянулся за тростью белого дерева с серебряным орнаментом. — Не отступаешь от своих принципов. Безупречно себя защищаешь. И условия ставить умеешь. Чувствовал бы себя сносно — поклонился бы тебе в ноги.
Король повернулся к нам. Оливия и Шанти стояли за моей спиной, остолбенев от удивления. Да и у меня, наверное, челюсть висела до самого пола.
— Милые ибресы, пройдите с нами. Будете нашими свидетелями, так сказать, со стороны.
Мы медленно, подстраиваясь под темп короля, спустились в зрительный зал. Олаф гордо шел впереди, словно пытаясь задавать тон: даже его хромота казалась незаметной. А Рэнимор все еще сжимал мою руку в своей.
— Ох, и утомил ты меня, Олаф Кампер! Галианта! — король занял место в предпоследнем ряду и махнул в сторону одной из лож. — Галианта, подойдите-ка к нам!
Лысая магесса спустилась по небольшой выдвижной лестнице и поправила капюшон фиолетовой мантии. За ней, дергаясь и размахивая руками, семенил шут.
Или шутесса?!
— Алексис, — заулыбался король вместо того, чтобы прогнать незваного гостя. — Славно, что ты тоже здесь.
Шут издевательски улыбнулся ему в ответ:
— Как же не посмотреть на грозу всея монархии, живую легенду, Олафа Кампера?
— Скажите нам, Галианта, — король посмотрел на магессу, и в его глазах блеснула ирония, — как же вы пропустили через первый этап отбора самозванку? Ведь с вами мало кто может равняться по силе.
Галианта замешкалась и побледнела:
— Я не знаю. Должно быть, самозванка использовала сильные прячущие артефакты. Алмазную затирку, например, или аметистовое опоение. Это сложно заметить, и…
— Я даже не знала, что я самозванка, — выцедила я сквозь зубы, все еще не в силах смириться со своей новой ролью. — Какие, к низшим, артефакты?!
— Хорошо, — отрезал король и засмеялся в ладонь, отчего Галианта побледнела еще сильнее. Тут же перевел взор на Олафа. — Так ты хочешь, чтобы я сорвал Купол, мальчик мой?
— Да, — Олаф кивнул. — Пусть все аэрийцы узрят правду!
— А правда в том, Олаф, — покачал головой король, — что мор есть. И я никогда не обреку свой народ на гибель. Если я докажу тебе, что мор — это реальность, ты оставишь свою безумную идею о прорыве Купола?
— Вы никогда это не докажете, — отрезал Олаф уже не так уверенно.
— Ой, зря ты, зря, — король поднялся со своего места. — Смотри же!
Проковыляв в проход, король развязал шнуровку на мантии и скинул ее на пол.
Багряное бархатное полотно упало на белоснежную мраморную плитку и растеклось, подобно кровавой луже.
И только тогда я закричала.
Тело короля было человеческим лишь до пояса. Человеческие руки, покрытые морщинами и мелкими волосками, ссутуленные плечи пожилого мужчины, широкая некогда грудь. Ниже его туловище плавно перетекало в сплетение черных, движущихся нитей. Из толстого каната неизвестной поросли вытягивалась четверка щупалец, отдаленно напоминающих ноги. Я невольно зажмурилась и застонала, когда одно из них призывно пошевелилось. И почувствовала, как Рэнимор уткнулся в мое плечо. Он тоже не мог на это смотреть.
Через упругую завесу воцарившейся тишины до слуха донесся всхлип. Плакала Шанти, уткнувшись в плечо Оливии.
Олаф стоял с открытым ртом, остолбенев, будто каменное изваяние. Смотрел на короля и учащенно дышал, сжимая кулаки.
— Мор сделал меня таким, мой друг, — проговорил король. Галианта услужливо набросила на его плечи мантию и помогла ее запахнуть. — В тот самый день, когда ваши недоумки прорвали Хрустальный Рубеж. Я оказался в ненужном месте, в ненужное время. Что удивительно, вместо меня там должна была находиться моя чудесная жена. Меня укусило одно из существ из-за Купола, и с тех пор я медленно умираю. Остались считанные дни, может — недели. Мой разум частенько помрачается. Поэтому я приковываю себя к кровати в своих покоях и сутками сижу в цепях и кандалах.
— Гранн Солье, — прошептал Олаф. На его коже проступили крупные капли пота. — Идите в сад. Отзовите второй отряд.
— Но… — выдохнул гранн Солье.
— Отзовите, я сказал!
— Молодец, мальчик, — король хлопнул в ладоши и хохотнул. — Гранн Солье, можете оставаться на месте. Второй отряд давно парализован нашими ловушками. А ты, Олаф, собирай своих дружков и катись отсюда!
— Спасибо вам за диалог, — Олаф сжал губы. Его шатало, словно лихорадящего. Оно и понятно: воображаемый мир, что он так долго лелеял, рухнул, едва король показал ему, на что способен мор. — Должен признать, что я ошибся.
— Олаф Кампер, — встрял шут, и я заметила, что его голос стал небывало высоким, женским. — Не уходите.
— Пусть проваливает! — король снова засмеялся, да так зычно, что мне стало не по себе.
— Ты не выгонишь его, Рихар, — Алексис неожиданно вышел вперед, снимая шутовскую шапку. Длинные светлые волосы рассыпались по его плечам. Да, это была та девушка с графии, разве что, постаревшая на добрую четверть века. — Ты не вспомнил даже как меня зовут, и я это проглотила со слезами. А теперь проглотишь и ты. Олаф — твой сын, и у него первоочередное право на престол по праву старшинства!
Глава 68
Разорванный и неровный звук отдаляющихся шагов замолк. Тишина показалась тяжелой и липкой. Страх переполнял мои сосуды: прикосновения Рэнимора уже не спасали. Я состояла из чистого страха…
— Что за чушь ты несешь, женщина? — Олаф обернулся через плечо, откинув плащ. Его округлившиеся глаза излучали презрение.
— Олаф, как ты со мной разговариваешь? Уважай свою мать! — пропищал — или пропищала — Алексис.
— За что мне тебя уважать? — фыркнул Олаф, развернувшись в нашу сторону. — За то, что бросила меня в приюте? За то, что не знал своих родителей, покуда ты не объявилась год назад? Где ты была, когда старшие мальчишки ломали мне ногу, и я целый год лежал на койке и ходил под себя? Где ты была, когда меня отпустили восвояси, и неожиданно оказалось, что мне негде жить?! Теперь ты еще и издеваешься, приписывая мне родство с королевской семьей? Хватит. У меня никогда не было ни матери, ни отца!
Я закусила губу, чтобы не заплакать. В каждом слове Олафа сквозила боль, и эта боль была так знакома мне. Она была той незримой ниточкой, что связывала нас когда-то. Гуляя вместе, мы частенько молчали о ней…
— Неужели эта чудесная новость сполна не искупает мою вину, сынок? — снова проговорила шутесса, кидаясь к Олафу.
— Хватит лгать, — оборвал Олаф, отступая. — Ты обещала мне доступ во дворец и возможность поговорить с королем. Я связался с тобой лишь из-за этого. Никогда не прощу тебя.
— Она говорит правду, мой мальчик, — громогласно проговорил король. Повернулся к шутессе и процедил: — Не думай, что я так глуп и не ведал о нашем сыне, Сандра. Я выдерживал время, чтобы проверить, знает ли Олаф о своем положении и корыстны ли его умыслы. Надо отдать тебе должное: когда ты пришла во дворец, притворяясь заезжим актером, я не узнал тебя. Долгие годы ты успешно пряталась под мужской личиной. И если бы я не был готов признать право нашего сына на престол, я бы не допустил его проникновения во дворец. Для него это стало сложным испытанием, для меня — проверкой его способностей и сил. Олаф сдал свой экзамен. А ты — нет.
— Да что вы такое несете?! — возмутился Олаф. Я почти чувствовала, как рвется на клочки его сердце, и неожиданно мне захотелось обнять его. Как раньше.
— Какой экзамен? — вымолвила Сандра, моментально теряя прыть.
— Альвина Иванез — не моя дочь, — король усмехнулся. — У меня никогда не было дочерей и уже не будет. Если бы Альвина была старшей наследницей, Филлагория поцеловала бы двадцать юношей перед отбором. Слухи были напущены. Но я никак не думал, что ты станешь расчищать дорогу для Олафа такими грязными методами. Надеюсь, что с девочкой все в порядке.
— Хельга пострадала вместо нее, — шепнула Шанти. — Она мертва.
— Лучшая фрейлина Ее Высочества, — король склонил голову. — Это был ее святой долг…
Тишина воцарилась вокруг. Лишь напряженные вздохи изредка вспарывали ее. Сандра попыталась было попятиться к выходу, но отчего-то остановилась на полпути и вернулась обратно.
— Теперь я все понимаю, — подала я голос. — Меня, кажется, внедрили, чтобы я могла докладывать о положении вещей Олафу, ведь Сандра не могла покинуть дворец. Моя Эстер и ее навык почтовой вороны стали для вас находкой. А когда Сандра заметила, что Рэнимор интересуется мной, и я отдаляюсь от «Воронов», она выманила меня на разговор по душам и намекнула, что Рэм может быть моим братом!
— Он не может быть твоим братом, потому что у меня нет дочерей, — отрезал король, и у меня, наконец, отлегло от сердца. — Твоя мать была особенной, Лира. Единственная женщина, что бесповоротно отказала мне.
— Как же я устала это слушать! — взвизгнула Сандра. Она швырнула свою шапку на пол и оскалилась, будто бешеная собака. — Особенная. Красивая. Самая лучшая… Эти слова доставались кому угодно, но не мне! Когда я пришла на отбор, страшненькая, плоская и почти пустая, мне было больно смотреть на остальных участниц…
— Поэтому вы воспользовались мороком, — оборвала я. — Чтобы казаться более привлекательной.
— Сандра, — король с издевкой улыбнулся. — На своем отборе ты ведь жила в одной комнате с Галиантой? Верно?!
Галианта побледнела еще сильнее и попятилась, словно ища пути для отступления.
— А какой у меня еще был путь? — продолжала негодовать Сандра. — Девочки смеялись надо мной, и твоя драгоценная Инесса тоже! Все, что у меня было — ум, слабенькое умение вызывать понос, да актерские способности, но ничто из этого не пригодилось на отборе. Да, я слезно упросила Галианту наложить на меня морок, чтобы казаться хоть немного интереснее. А когда ты, Рихар, зазвал меня к себе в покои, я получила надежду… Я, как и все женщины, просто хотела любить и быть любимой. Первое желание сбылось. Второе — нет.
— Я виновата, мой король, — прошептала Галианта, опуская голову. Ее лысина приглушенно блеснула в маглюмовом свечении. — Сандра сначала упросила пойти на нарушение, а потом шантажировала меня. Все эти годы я помнила о своей оплошности и боялась потерять пост. Пользуясь этим, Сандра заставила меня пропустить самозванку на первом испытании. Голову Лиры я посыпала другим составом!
— Идеальная месть, Сандра! — король хлопнул в ладоши. — Браво! Особенно если вспомнить, как ты доложила о зараженных в отряде Лириной матери и вынудила меня оставить ее людей за Куполом. И как пыталась вытолкать Инессу в зону прорыва Купола в тот злополучный день, когда меня по чистой случайности настиг мор. Жаль, что правда открылась мне слишком поздно. Я глупец, пригрел на груди змею.
Тишина снова накатила на зал приливной волной. Смыла усмешки и улыбки, выжала слезы и дрожь. Я стиснула пальцы Рэнимора крепче, чтобы прогнать жуткое желание: убить Сандру своими руками.
— Так зараженных на самом деле не было? — я задохнулась.
— Кто же это теперь скажет? — вздохнул король.
— Это все оттого, что я любила тебя, Рихар! — Сандра вздернула подбородок. — И люблю по сей день. Так, как никогда не сможет полюбить твоя надменная супруга. Они обе лишь швыряли тебя. Они никогда не знали тебя настоящего…