Всё это время Рик нежно удерживал её в своих руках, он обнимал её, поглаживая по спине, точно показывая, что ему не всё равно, и она принимала эту заботу.
— Интересно, — задумчиво сказал Рик, накручивая черный влажный локон её волос на указательный палец, — что лучше волк, запертый в клетке и не способный от этого ни причинить вреда, ни быть полезным для своей стаи или же волк, который знает на что он способен и силу свою обращает на пользу тем, кто привык полагаться на него?
— М?
— Ты говоришь так, словно твое становление Властителем, это возможность возвыситься над людьми?
— Разве это не так? Не сделает ли это меня непомерно сильнее других?
Рик лишь усмехнулся чему-то, отпуская прядь её волос, и касаясь кончиками пальцев её скулы. Он нежно касался её кожи, с интересом подмечая, как её плечи и руки покрываются мурашками, от такой простой ласки, насколько быстрее начинает биться жилка на длинной тонкой шее. Ему нравилось подмечать то, как реагирует её тело. Это будоражило его фантазию, заставляя думать о том, что ещё он может сделать с ней, чтобы услышать, как сладко может…
Он вновь усмехнулся, ведя пальцы ниже, точно так и должно быть, и вновь заговорил. — То, что ты это понимаешь и задумываешься над собственной ответственностью, вот, что делает из тебя Властителя. Не мы хозяева людей, которые живут под нашим началом, мы их защитники, опора, надежда, что зима однажды отступит, и они встретят весну живыми и здоровыми. Мы залог выживания севера, только так. Пока ты осознаешь, что ты можешь быть опасным, ты имеешь контроль над собственными силами и страстями, что бушуют внутри тебя. Просто прими себя иную, сделай это. Бойся врагов — доверяй себе, — на этих словах его пальцы коснулись её груди, и принцесса вздрогнула от этого едва уловимого, но такого волнительного прикосновения.
— Мне кажется, — ей едва удавалось говорить ровно, в то время, как её сердце отчаянно билось от тех ощущений, что несли с собой прикосновения этого мужчины, — ты хочешь заставить думать меня, о чем-то другом, но только не о том, что так взволновало меня сегодня?
— Это так очевидно? — хитро сощурившись, посмотрел он на неё, в то время, как его руки столь откровенно придавались ласкам её тела. — Может быть, я просто хочу взволновать тебя ещё сильнее, чтобы ты не могла уже думать ни о чем другом, кроме… — и тут его губы, наконец накрыли трепещущею жилку на её шее. Йолинь вдруг показалось, что она забыла, как дышать в этот момент. Хотя, в одном он всё же был прав, она и впрямь не могла больше думать ни о чем другом…
* * *
— Ты не находишь это странным? — спросил Риман, Властитель с которым Рику приходилось работать по зачистке вверенного ему и его группе квадрата.
Мужчина был обладателем высокого роста, широких плеч и совершенно лысой головы, на которой не было ни одного волоска столько, сколько себя помнил сам Риман. Даже бровей не было, не говоря уже о щетине. Странная внешность, но когда речь шла о Властителях никто и ничему не удивлялся. И лишь жгучие черные глаза были самой выразительной частью лица мужчины. Он был старше Рика на несколько десятков лет, но вот по уровню силы уступал. Когда Рик только вставал на свой путь, Риман был одним из его наставников. И до сих пор этот человек ни разу не подвел Рикхарда. Особенностью Римана, как Властителя, было не только умение управлять энергетическими потоками мира, но и какое-то непередаваемое звериное чутьё. Сама внешность мужчины предупреждала, что с ним шутки плохи. Мало кто из простых смертных знал, насколько это был по сути своей надежный и откровенный человек, точно зверь, Риман не терпел лукавство и кривых дорожек во взаимоотношениях.
— Что именно настораживает тебя? — Рик не привык пропускать мимо ушей то, что говорили люди, но когда нечто подобное говорил Риман, он прислушивался всегда.
Впервые за последние недели они могли поговорить спокойно. В этот момент короткой передышки, когда они ненадолго вернулись домой. В проклятом лесу особенно не потолкуешь, как бы там ни было, чем старше был вирг, тем хуже он реагировал на магию Властителей. И даже полог тишины не мог послужить защитой для них.
Риман спокойно откинулся на спинку кресла и поставил почти пустую глиняную кружку на стол. Выпивка согревала кровь и помогала налаживать разговор. В его случае, она была тем необходимым проводником, чтобы он мог вести нормальную беседу.
— Вспомни, как было прежде, когда мы приходили в леса за тварями. Они шатались в пределах проклятого круга, точно неприкаянные, каждый сам по себе. А, теперь? С падением преград, ты не заметил кое-что странное?
— В последний раз их было трое на одном участке…
— Именно, Рик, а трое — это уже сообщество, понимаешь? Раньше они никогда не нападали сообща, но вспомни, что было в ночь Излома?
— Они становятся более организованными, — констатировал Рик то, о чем давно уже думал, но боялся произнести даже шепотом наедине с собой. Ведь если до этого дня совершенно безумные твари начинают сбиваться в группы, то это может значить…
— Они становятся умнее, — закончил его мысль Риман. — Их стало сложнее находить, — на краткий миг мужчина замолчал, отхлебывая немного из своей кружки. — Я боюсь представить, чем может обернуться эта зима…
— Чем бы она не обернулась, мы будем делать то, что и всегда, чтобы Север выжил. — Рик ненадолго замолчал, потом тяжело вздохнул, и вновь заговорил. — Правда, тактику надо поменять…
И вновь в комнате воцарилось молчание. Думы были слишком тяжелые и неприятные, должно быть именно поэтому Риман решил спросить кое-что ещё, что так интересовало его последние недели.
— Расскажи мне лучше, как так вышло, что ты превратился в женатого человека, почему жена не Марсия и я не гулял на твоей свадьбе? — просто спросил мужчина.
Рик усмехнулся, покачав головой. Риман не искал коротких путей, когда ему было что-то интересно.
— Потому, — прищурился он, — что так захотело моё сердце, — в голос рассмеялся он.
— Не знал, что ты гребаный романтик, — фыркнул Риман, покачал головой, и допил содержимое соей кружки.
— Вот так-то, — пожал плечами Рик, — сам чуть не сдох, как узнал о себе такое, — устало прикрыв веки, пробурчал Рик, понимая, что если не заставит себя подняться из удобного кресла, уснет точно престарелая бабуля у горящего камина.
Их отряд покидал стены замка рано на рассвете. Им с Йолинь предстояла долгая разлука. Конечно, он будет навещать её, когда представится такая возможность, но до самой глубокой осени он не сможет засыпать и просыпаться рядом с ней каждый день. Этого просто не позволят его обязанности. Помимо регулярных вылазок в леса есть и ещё дела требующие внимания, чтобы Грозовой Перевал подошел к зиме подготовленным. Необходимо контролировать поля и пастбища, сбор урожая, подготовку полей на следующий год, распределять припасы и скот, подготавливать корма для животных. Не стоит думать, что без него люди бы не справились. Случайных Глав в деревнях находящихся под его покровительством не было. Но были дела, которые ждали и его руки. И их было достаточно много. Раньше они выходили в леса лишь с приходом осени, но теперь, когда все барьеры отделяющие проклятый лес были разрушены, им приходилось начинать свои вылазки гораздо раньше и умудряться делать это так, чтобы не страдало и то, что в свое время послужит ещё одним залогом выживания.
Но, как бы там ни было, он дал себе слово, что найдет возможность приходить к ней хотя бы раз в три дня на несколько часов. Конечно, построение порталов будет сильно истощать его силы, но в то же самое время, он должен быть рядом с ней, когда она взращивает свои собственные способности. Хотя, кого он пытался обмануть, он просто будет скучать. Он не брался судить испытывал ли он прежде такую дикую необузданную потребность в обществе одной конкретной женщины. Он не желал знать истинные причины этой жажды. Он просто наслаждался этими чувствами. Когда от одной простой мысли о ком-то его сердце заходилось и начинало стучать так сильно, что казалось вотвот выпрыгнет из груди. Удивительно, но быть может, несмотря на то, что на улице разгар лета, а в его сердце, наконец-то пришла долгожданная весна. Порой, думая о своей жене, вспоминая вкус её губ, он испытывал нечто такое, как если бы после долгой суровой зимы вдруг увидел первые капли тающих снегов, едва ощутимое тепло скупого северного солнца и ни с чем несравнимый аромат западного ветра. Так приходит весна в их земли. Так же распахнула она дверь в его давно упорядоченный мир, казавшийся теперь таким нестерпимо скучным и пресным. Как он жил прежде?
— О, чем задумался? — подъезжая к нему на своей гнедой кобыле, пробасил Риман. — Выглядишь, как идиот, — припечатал он.
— Просто, — пожал плечами Рик, — пора выдвигаться.
— Потому такой счастливый? Уже достала? Все бабы сладкие, точно мед, а как только в жены возьмешь, тут же киснут, точно бродить начинают от радости, что нашли идиота, которого смогли захомутать.
— Она не такая, — зачем-то возразил Рик.
— Все они такие, даже если думают, что не такие, — отмахнулся мужчина. — Давай ставить портал, а ну как проснется твоя «нетакая» и всё настроение испортит. Саймон и Беррок уже три раза поругались, думаю, ещё один раз точно обернется дракой, и придется задержаться.
— Хорошо, — последний раз кинув взгляд на окно, за которым сладко спала Йолинь, он вскочил в седло и развернул жеребца, выдвигаясь к полю, где бы он смог спокойно выставить портал.
Йолинь молча смотрела ему вслед сквозь плотно задвинутые шторы. Больше всего на свете, ей хотелось выбежать к нему, обнять его на прощание, поцеловать и сказать, как сильно она будет скучать. Но её веки распухли, нос повторил их же участь, глаза были красными, а по щекам бесконтрольно катились слезы. Будь её воля, она бы ещё начала подвывать в голос, но вместо этого всего лишь прокусила до крови губу. Так, она ещё никого и никогда не провожала в своей жизни.
* * *
Они остановились на ночлег на окраине земель подвластных Рикхарду. Завтра им предстояло выдвинуться в длительное и весьма напряженное путешествие. Хотелось хотя бы одну ночь провести под крышей в относительном комфорте и безопасности. Он не видел Йолинь уже несколько недель, дома нормально не ночевал больше месяца. Вопреки своим желаниям приходить к ней хотя бы раз в три дня, последнее время совершенно не получалось. Силы уходили, будто в черную дыру. Каждая вылазка в лес невероятно выматывала. И, хотя за всё это время им удалось уничтожить лишь с десяток существ, он чувствовал, что это скорее случайность, нежели то, что виргов было так мало на его территории. Время от времени все Властители Грозового Перевала собирались в одной из деревень, где делились своими достижениями, открытиями и наблюдениями. То, что в свое время заметил Риман и Рик, уже не было новостью и для остальных.
— Я клянусь тебе Властитель, — говорил один из мужчин на последнем собрании, — перед тем, как мой меч снес ей голову, эта тварь улыбнулась мне! Безумная тварь улыбалась!
— Тебе просто почудилось, — отмахнулся один из друзей говорящего, — мы тебе не дети, чтобы запугивать нас такими историями!
Но вот Рик не испытывал такой же уверенности, что это всего лишь игра чужого воображения. Он никогда бы не стал отвечать на подобное утверждение шутки ради, чтобы посмешить или напугать собравшихся. Это знали все присутствующие. Тем более неожиданными стали его следующие слова:
— Думаю, в словах Торина из рода Шим есть истина, — коротко сказал он, тяжело переводя дыхание. В зале, где они находились, стало как-то особенно тихо. — Все мы чувствуем, что что-то в поведении тварей изменилось. После нападения в ночь Излома это стало совершенно ясно. Они напали группой, организованно. Единичных нападений на деревни не было уже несколько месяцев, но в наших лесах столько трупов обескровленных животных, сколько никогда не было прежде. Раньше наши поисковые заклятья улавливали перемещения новообращенных и тех, кто относительно недавно был обращен, но уловить их местоположение сейчас всё сложнее. Я связывался с Властителями других уделов, подобное происходит повсеместно. Весь Север вышел на охоту в это лето, но результат, который мы имеем на сегодняшний день вовсе не тот, на который мы рассчитывали. Мы точно знаем, что тварей гораздо больше, чем то количество, что нам удалось зачистить на сегодняшний день…
— К чему ты ведешь? — не выдержав короткой паузы, спросил Беррок.
— Мы думаем, твари объединяются. Думаем, что они перешли на новый уровень организации.
— Этого не может быть, — выдохнул один из мужчин. — Они же не имеют сознания! Они совершенно тупые!
— Боюсь, уже не настолько тупые, — покачал лысой головой Риман.
— И, что? Как нам теперь охотиться на них? Самые древние из них плохо поддаются магии, сильны, как десять мужчин, так теперь ты говоришь, что они ещё что-то соображают?! — Прежде всего, — спокойно сказал Рик, — мы должны найти гнездо! Они всё ещё не выносят солнечный свет, и пока лето, это становится нашим преимуществом. У нас слишком мало времени, чтобы покончить с этой заразой раз и навсегда.
С того момента, как произошел этот разговор, прошло чуть больше недели. И сейчас Рик ясно понимал, что искать виргов просто прочесывая земли, все равно, что искать иголку в стоге сена. Все его поисковые заклятья уходили словно в никуда и оставался лишь один способ, чтобы у них появился шанс продвинуться в этом нелегком деле. Вот только способ был мало того, что рискованный, но и сложно выполнимый, учитывая последние события.
* * *
Темный лес. Пожалуй, это самое страшное место, где ей пришлось побывать за всю её недолгую жизнь. Но сейчас, она брела по нему, и он больше не казался ей настолько пугающим. Просто мертвая земля под ногами, серые стволы деревьев, такое же вечно серое небо или кажущееся таковым. По сути, это не имело значения. Ничто не имело значения, когда внутри вечно ноющая, гнетущая пустота. Когда, каждая мышца, вена и кость в её теле болит и горит в агонии. Эта боль, эта жажда чего-то, что есть лишь у тех, у кого стучит в груди. Они пахнут сладко, маняще. Она ищет этот запах в каждом дуновении ветра, в каждом существе вокруг. Форма неважна, лишь запах и стук внутри. Этот стук завораживает, заставляя всякий раз замирать, прежде чем сделать глоток. Ей всегда хочется сделать небольшой глоток. Хочется пить медленно и долго. Но стоит солоноватой влаге растечься на её языке, как мир вокруг взрывается и она начинает видеть цвета. Ей кажется, что в этот момент её вечная, как сам мир вокруг, боль уходит. Хотя, она и знает, что это ненадолго, что совсем скоро всё выцветет, превращаясь в блеклое подобие того, что она может видеть, она все равно цепляется за эти мгновения наполненности. Последнее время она больше не стремится туда, где есть много пищи. Она знает, что нужно ждать и терпеть. Совсем скоро они смогут получить свое. Как только жалящий шар наверху уснет, а землю покроет белым пеплом, они смогут выйти из своего логова и начать охоту.
Частый стук, сладкий запах… Это заставляет её настороженно замереть и посмотреть туда, откуда доносится звук. Её инстинкты тут же открываются ей навстречу, точно послушные её воле охотничьи псы, почувствовавшие свою добычу. Ноги спружинивают быстрее, чем она в силах осмыслить, когда она взмывает в воздух, чтобы спустя всего долю секунды, поймать то, чего так жаждет. Крошечная птица зажата в её руке. Она испуганно смотрит на неё своими глазками бусинками, чтобы в тот же миг её рука сомкнулась на маленькой головке, давая возможность ей насладиться жалкими крохами жизни вокруг…
— О, Боже, — Йолинь жадно хватала ртом воздух.
Её ночная рубаха прилипла к телу. И, несмотря на то, что ночи были уже не такими жаркими, она взмокла с головы до ног. Казалось, что она до сих пор чувствует соленый привкус чужой крови на языке. От одной только мысли, её сильно затошнило. Так, что не сдержавшись она опрометью кинулась в уборную. Её вывернуло несколько раз прежде, чем она смогла спокойно опуститься на пол и отдышаться.
Суми всё это время внимательно следил за своей хозяйкой. Йолинь чувствовала в нем отголоски тревоги. Она не взялась бы судить, как именно он переживает за неё. Чувства хищника были не такими, как у людей. Она бы назвала их более ясными, четкими и простыми. Он переживал за неё. Но в этой эмоции не было примесей жалости или сочувствия. Он просто волновался. Она была важна для него.
— Я в порядке, — прошептала она, посылая ему волну тепла и успокаивая его тем самым.