- Хорошие новости, сэр. Думаю, что могу сказать вам со всей определенностью - ваш брат оправится.
- Благодарение Богу, - сказал Уиллард. - Почему он это сделал, Морис? Почему?
Бледное, искаженное гневом лицо Мориса на секунду стало ужасным.
- У моего брата довольно своеобразные представления о совести. Я... Полагаю, мне можно встретить посетителей моего собственного дома? Благодарю. В таком случае, я иду вниз.
Он повернулся и принялся спускаться, постукивая тростью по перилам.
- Что случилось? - спросил актера Беннетт тихим голосом. - Я имею в виду Бохана? Он только что поднялся наверх, собираясь идти в свою комнату, как вдруг?..
- Насколько я могу судить, действительно что-то случилось. - Уиллард протер глаза. - Но что, не знаю. В последний раз я видел его, когда он шел на завтрак. Я поднимался наверх и встретил Кейт Бохан. Она спросила, не побуду ли я с мисс Кэрью в ее комнате, пока она спустится выпить кофе. Возможно, она собиралась куда-то еще, но я больше не видел ее до того момента, пока... пока не поднялись все. Уделите мне еще минуту.
Оглядевшись, он увлек Беннетта в угол галереи, к проходу, который вел к большому эркерному окну. Уиллард больше не выглядел беспечным, а его поведение - уверенным. Он выглядел старым. Он снова поднес руку к глазам, как если бы намеревался протереть стекла очков.
- Ответьте мне, - спросил он, - вы не призывали на помощь высшие силы?
- Нет! Клянусь, я этого не делал. И я кажусь себе своего рода куклой, которую они используют для каких-то своих целей...
- Этот Мерривейл - ваш дядя, насколько я понимаю? Вы хорошо его знаете?
- Вчера я встретил его первый раз в своей жизни. Но почему вы спрашиваете?
- Вы полагаете, - спокойно спросил Уиллард, - что кто-то сможет его обмануть?.. Я скажу вам, почему спрашиваю. Я сидел у кровати Луизы Кэрью. И слышал, что она говорила об убийстве Марсии Тейт.
Беннетт взглянул на него. Нечто странное в выражении лица Уилларда словно гипнотизировало. Он попробовал вспомнить, что оно ему напоминает. И память услужливо подсказала те слова, которые Уиллард произнес утром. "Мы несчастные голые животные, прыгающие сквозь бумажный обруч и лазящие по шесту, а она всего лишь стреляла холостыми патронами, когда мы изъявляли непослушание". Теперь он, наконец, понял, увидев нечто странное в светло-карих глазах Уилларда, устремленных на него. Он напоминал животное в клетке.
- Вы не думаете, - услышал Беннетт себя, словно со стороны, - что это ее признание...
- Не знаю. Это был бред, в своем роде. Я подумал, и позднее это подтвердилось, что она приняла слишком большую дозу снотворного, но не это главное. Я был там, когда появился доктор Винн. Он сказал, будто вы упомянули о том, что она плохо себя чувствует. Пока он осматривал ее, я подошел поближе к кровати, и моя нога задела что-то, лежавшее под ней; это был охотничий хлыст с тяжелым серебряным набалдашником, утяжеленный свинцом и выполненный в виде головы собаки...
- Этого не может быть! Это не ее комната; это комната...
- Кейт? Да, я знаю. - Уиллард с любопытством взглянул на него. - Но эта вещь была у Луизы, когда она кричала в галерее прошлой ночью, где я нашел ее, близкой к обмороку. Это - то, что я не сказал инспектору. Я говорю совершенно искренне, кажется, я использовал правильное выражение? - Он запутался в словах и сделал жест, словно бы рассеивал их. - Совершенно искренне, - я не хочу совать голову в петлю. Но Луиза... она так беззащитна! Вот и все. Мне не хочется этого вспоминать. Когда я поднял ее, на ней были длинная ночная рубашка и халат, из кармана которого торчал этот хлыст.
- И Кейт это знала? - спросил Беннетт. Он начал припоминать. Он вспомнил слова девушки, показавшиеся бредовыми, о том, что Марсия Тейт была убита охотничьим хлыстом. - Она это знала?
- Да. Я не заметил халата, когда зашел в комнату сегодня утром, но Кейт, казалось, смотрела на меня так, словно я ее сообщник. Во всяком случае, как я уже сказал вам, моя нога задела хлыст, лежавший под кроватью. Я постарался не привлекать внимания доктора Винна, и запихнул его дальше под кровать. Но, пока доктор Винн был в комнате, Луиза кое-что сказала, а именно, что это она попробовала столкнуть Марсию той ночью... Да, я понимаю, что это плохо. Доктор Винн ничего не сказал, он дал ей рвотное. Позже, когда ей стало легче, он сказал, что хочет поговорить со мной. При этом у него был очень странный взгляд. Мы вышли в коридор. И когда вышли... - Уиллард нахмурился. Он пошевелил пальцами, словно стараясь помочь тем самым своим воспоминаниям. - Кто-то громко разговаривал внизу по телефону, насколько я могу вспомнить. Он продолжал повторять: "В павильоне, в павильоне, говорю вам". Я вспомнил об этом потому, что он говорил слишком громко, я намеревался спуститься вниз и сказать ему об этом. Но Винн заявил: "Это не кто иной, как Рейнджер. Я оставил его разговаривающим в библиотеке с инспектором, но теперь, полагаю, он предоставлен самому себе. Он смертельно пьян".
- Когда это случилось? - спросил Беннетт. - Мы оставили его лежавшим на кушетке в библиотеке, когда пошли в столовую. Я был бы готов поклясться, что он оставался там.
- Не знаю. Возможно, где-то минут через пятнадцать после того, как доктор Винн пришел осмотреть Луизу. Во всяком случае, Винн сказал, что хочет сообщить мне нечто важное. Они, кажется, рассматривают меня, - сказал Уиллард, вскинув брови и выглянув из окна, - как опекуна или исповедника. Голос, говоривший по телефону, смолк. Винн отвел меня к тому месту, где мы с вами сейчас стоим. Он только начал говорить, когда мы услышали выстрел... О Господи, какое ужасное чувство я испытал! Думаю, мы одновременно подумали о Луизе. Мы взглянули друг на друга, а затем бросились в комнату, где она лежала. Она была в полном порядке; она сидела на кровати, как будто только-только пришла в себя: слегка дрожащая, очень тихая, с виноватой улыбкой, однако, она, кажется, всегда такая. Лихорадка оставила ее. Она сказала: "Вы слышали шум?", а затем: "Что я делаю в этой комнате?" А потом мы услышали, как по лестнице поднимаетесь вы. Остальное вы знаете.
Уиллард присел в амбразуре окна. Он казался взволнованным, как если бы снова пережил все, о чем только что рассказал; действуя, скорее всего, подсознательно, он принял театральную позу, уперев кулак в бедро и склонив голову. Беннетт слышал его дыхание.
- И если, - добавил Уиллард спустя мгновение, - полиция ее заподозрит, дело может кончиться очень плохо!
Он обернулся. К ним направлялась Кэтрин Бохан.
- Я видела их, - сказала она, - когда они несли Джона... он был как мертвый... Я слышала их разговор. Кто-то сказал, - по крайней мере, я так поняла, стоя наверху, - что ему ничего не угрожает. Это правда?
Беннетт взял ее руки в свои и увидел, как тревожное выражение исчезло с ее лица, когда он ответил утвердительно. Она слегка дрожала, подобно человеку, пришедшему в тепло с холода.
- Забавно, - задумчиво произнесла она, - но я даже в некоторой степени рада, что так случилось. Рада, что он сделал это, потому что...
- Рады? - спросил Уиллард.
- Потому что он никогда больше не попробует сделать это снова. Не понимаете? - спросила она. - Когда он снова придет в себя, то начнет понимать. Он сделал это - ради нее. И он поймет, что этого делать не стоило. Не думаю, что смогу объяснить, почему я полагаю именно так, но этот его поступок, - она прикоснулась рукой к груди и вздрогнула, - он приведет к тому, что с этим будет покончено навсегда.
Уиллард смотрел через окно на строгую белизну снега. Он произнес рассеянно, низким голосом, постепенно набиравшим силу:
- ...или очистит грудь от рискованного признания, которое давит сердце...
На мгновение его голос стал очень громким.
Его рука соскользнула на подоконник. Он обернулся и улыбнулся.
- Слишком радикальное средство, Кейт. А как там Луиза? Ей лучше? - Молчание. - Полагаю, лучше сказать ей, что подозревает полиция?
- Да, наверное... Она что-нибудь говорила вам?
- Нет.
- Но вы не думаете, что, возможно...
Они взглянула на Беннетта.
- Давайте спустимся вниз и поговорим с мистером Мастерсом. Я... Я хотела бы, чтобы вы при этом присутствовали. Вы были здесь, когда Томпсон сказал о женщине, выходившей из дома прошлой ночью; и миссис Томпсон готова это подтвердить. Странно, как я не подумала об этом прежде. Но я могу доказать, что это была не Луиза. Вы идете?
Она повернулась, не дожидаясь его ответа. Он вдруг испугался, и этот страх удержал его на месте, пока она не скрылась из виду; он догнал ее на лестнице. В тусклом коридоре все еще пахло порохом. Этот запах казался уродливым дополнением к дубовым панелям и потрепанной красной ковровой дорожке. Он положил руку на перила и преградил ей путь. После чего спокойно спросил:
- Это были вы, не так ли?
Он чувствовал, как дрожит его рука. Он видел синяки на ее горле, только частично скрытые шарфом. Она почти выкрикнула свой ответ.
- А если бы и так? Что это меняет?
- Ничего, за исключением того, что мы скатываемся ко лжи...
- Лжи полиции?
- Если в этом есть необходимость, лжи Гос...
Он делал над собою усилие, стараясь говорить тихо. Она попыталась пройти мимо него, убрав его руку с перил. Ее щека при этом едва не коснулась его щеки; они разом отпрянули друг от друга, словно ужаленные. Он видел ее маленькие полные губы и почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди, когда произнес:
- Какая, черт возьми, разница, что вы делали? Все, к чему я вас призываю, это придумать правдоподобную версию и придерживаться ее.
- Я не утверждаю, что это я убила ее. Но я могла бы это сделать! - Она дрожала. - Я завидовала ей до такой степени, что желала, чтобы кто-нибудь убил ее. Это ужасно, что я говорю, правда? Говорить так - это почти то же самое, что сделать это. Позвольте мне пройти. Нет никакой разницы...
- Прежде я должен вам кое-что сказать. Внизу, вместе с Мастерсом, находится мой дядя, обладающий безобразной репутацией человека, способного видеть сквозь стены. Мастерс вызвал его сюда, воспользовавшись мной. Он использовал мое имя и сообщил дяде, что причиной моего якобы обращения к нему была заинтересованность вами...
- Как вы сказали? Заинтересованность?
- Да, заинтересованность. Здесь так говорят? Ладно, воспользуемся этим словом. Скажите, что я интересуюсь вами. Скажите все, что вам угодно. Почему я интересуюсь вами, сейчас я вам сказать не могу; здесь произошло убийство, дом пропитан подозрением, здесь имеется комната, в которой кто-то, кого вы прекрасно знали, попытался убить себя менее часа назад. Я до сих пор ощущаю запах пороха, и никто из нас не в состоянии говорить ни о чем другом. Но дом не сможет вечно оставаться в таком состоянии, и тогда, если Господу будет угодно, вы узнаете, почему я уверен, что вы - самая прекрасная девушка во всем мире, какую мне довелось встречать! - и если кто-то посмеет заподозрить вас во лжи, кто бы это ни был, это не имеет значения, и не будет иметь никакого значения, - ни за что не делайте такую глупую вещь, как признание.
- Я понимаю, - сказала она после долгого молчания. - Я была рада услышать то, что вы мне сказали, - ее глаза наполнились слезами. - Вы?.. Вы?..
- Да, - ответил он. - Будьте осторожны. Идемте.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Г.М. обсуждает случившееся
Часы в коридоре пробили половину двенадцатого, когда они подошли к библиотеке.