Он так быстро шагнул из комнаты, что споткнулся и удержался, только прислонившись к дверной раме.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Второй кандидат на виселицу
В половине шестого вечера, Беннетт сидел в кресле, возле камина, в своей комнате, не чувствуя в себе сил переодеться к ужину. Он очень устал; по комнате гулял легкий сквозняк; Кэтрин еще не вернулась от доктора Винна, хотя позвонила и сказала, что Джон вне опасности. По телефону разговаривали. "Это говорит секретарь лорда Канифеста. Его светлость совершенно не в состоянии в настоящий момент воспользоваться автомобилем, из-за сердечного приступа, случившегося прошлой ночью, и находится в своей комнате. Если у полиции имеются в этом отношении какие-либо сомнения, она может связаться по телефону с врачом его светлости..." Бу-бу-бу.
Беннетт смотрел на темную картину, висевшую над камином, и на теплую рубашку, лежавшую у него на коленях. Убийство, самоубийство, бойня, но ужин и чай должны были состояться как обычно. Морис был очень возбужден сегодня вечером; он даже отдал распоряжение поставить на стол какой-то необыкновенный херес, вместо коктейлей, специально для сэра Генри Мерривейла. Сэр Генри Мерривейл согласился остаться на ночь в Уайт Прайор. Что, черт возьми (думал Беннетт), было у Г.М. на уме?
Его терзал один и тот же ужасный вопрос: прав ли был Морис относительно убийства? Когда Беннетт, Мастерс и Г.М. возвращались из павильона, - Уиллард и Бохан шли немного позади них, - Г.М. вполголоса облегчал душу, высказываясь о Морисе, его характере и привычках, в выражениях, заставлявших слышавших его непроизвольно вздрагивать. Но это - все. Он только фыркнул, когда Морис изложил свою версию убийства. Он сидел с деревянным лицом, при электрических свечах, в гостиной павильона, и слушал, как Морис ловко плетет сеть вокруг Карла Рейнджера. Мастерс был впечатлен. Равно как и Уиллард. Беннетт был готов признать, что версия звучит более чем убедительно. В отличие от Г.М.
- Вы говорите, - прорычал он, - что Рейнджер все еще находится в своей комнате, запершись от мира? Правильно. Оставим его. Полагаю, вы не побоитесь изложить вашу историю перед ним?
Ну и что дальше? В то, что Г.М. поверил этому объяснению, Беннетт сомневался. Но оно казалось таким правдоподобным и убедительным, что почти не вызывало сомнений у остальных. Когда Рейнджер выдвинул обвинение против Джона Бохана, он разбудил змею, готовую ужалить. Беннетт снова услышал тихий, ровный голос Мориса, в чем-то подобный змеиной трещотке.
- Я понял сегодня утром, что этот человек, Рейнджер, по всей видимости, виновен, и могу рассказать вам, как он это сделал. - Его голова, чем-то напоминая змеиную, повернулась в сторону Мастерса. - Помните, инспектор, я говорил вам о том, что, возможно, могу объяснить загадку, которая вас беспокоит? Да. Думаю, вы это помните. И понимаете, почему не сказал об этом раньше?
- Не знаю, что мне с вами делать, сэр, - проворчал Мастерс. - И это факт. Да, я знаю, почему. Вы задавались вопросом, какое именно деловое предложение будет сделано вам этим человеком, Рейнджером. И если бы он предложил вам фантастическую работу с фантастическими деньгами, то, хотите сказать, вы скрыли бы от нас его вину в преступлении?
Морис слегка обеспокоился и выглядел озадаченным.
- Это было бы логично, вы не находите?
- И вы приняли это фантастическое предложение от Рейнджера?
- Признаюсь, - резко произнес Морис, - что почти принял! Что в этом такого? Эти американцы, как известно, дураки с мешками, набитыми деньгами. А те, кто имеют дело с киноиндустрией, хуже прочих. Кроме того, позволю себе заметить, я достаточно высоко ценю себя. Но когда я услышал разговор между вами, сэр Генри, и этим ничтожеством, по имени Эмери, мои сомнения отпали. Он намеренно выставлял меня идиотом, - Морис спохватился, что его тон выставляет его в глупом свете. И сухо продолжил: - Интересно, сэр Генри намеренно разговаривал с Эмери так громко, или это получилось случайно?..
Г.М. сонно моргнул. Откуда-то из глубины его груди донесся рык.
- Возможно. Вполне возможно. Мое зрение не такое хорошее, как могло бы быть, но я заметил нечто серое, похожее на призрак, проплывшее за дверью; и я подумал, что вы тоже могли это увидеть. А?..
Пытаясь отогнать эту картину, Беннетт поднялся и прошелся по комнате, продолжив одеваться. Он предпочел бы забыть о ней, пока ему не представится возможность обсудить ее с кем-нибудь, лучше всего, с Кэтрин, поскольку это касалось Луизы Кэрью. Г.М. настоял на том, чтобы отложить ее допрос, и Морис (даже если учесть, что он был очень увлечен своей теорией) не стал возражать.
Проблема заключалась в том... Он поправил галстук, и стал надевать костюм, когда кто-то постучал в дверь.
- Могу я войти? - раздался голос Кэтрин. - Я знаю, что время сейчас неподходящее, но мне нужно было вас увидеть. Все в порядке, я только что от Джона. Он без сознания, но ему ничего не угрожает.
Она была без шляпки, в тяжелом твидовом пальто, все еще покрытом снегом. Холод разрумянил ее щеки.
- На самом деле, у меня хорошие новости; замечательные новости. Я видела Луизу. Она встала, одевается и собирается спуститься к ужину. Это забавно, но я чувствую себя лучше. - Она подошла к огню, протянула к нему руки и, полуобернувшись, откинула волосы назад. - Кстати, что случилось с дядей Морисом?
- Случилось?
- Он в приподнятом настроении. И это мне не нравится. Когда я пришла, Томпсон сказал, что здесь случился какой-то скандал с человеком, которого зовут Рейнджер; и что другой, Эмери, весь день пытается привести его в чувство. Но он не хочет трезветь, Томпсон сказал, что он бредит и говорит какую-то чепуху; а это - то, что ненавидит дядя Морис. Но когда я вошла, то увидела спускающегося мистера Эмери, а дядя Морис подошел и хлопнул его по плечу. Это совершенно невероятно, если вы знаете Мориса. И еще он спросил: "Ты куда?" Эмери выглядел больным; я имею в виду, ему действительно было плохо. Я хотела остановить его и спросить, не могу ли чем-нибудь ему помочь, но я его совсем не знаю. Я слышала, он сказал, что снял номер в отеле в Эпсоме, неподалеку от того, где останавливалась она...
- Успокойтесь! Ничего страшного не произошло. Продолжайте.
- А дальше дядя Морис сказал: "Вы ведь друг мистера Рейнджера?" Эмери ответил: "Разумеется, и что из того?" Дядя Морис сказал: "Тогда вам следует дождаться ужина. Вы услышите кое-что интересное". Эмери странно посмотрел на него, должно быть, о чем-то размышляя, а потом спросил: "Вы приглашаете меня на ужин? А что по этому поводу скажет Канифест?" Мне показалось, он чем-то очень расстроен. Может быть, он думал о том, что кто-то считает его... ну, хорошо, он сам использовал это слово - "блохой". А дядя Морис ответил: "Если вы друг мистера Рейнджера, вам будут только рады". Это совершенно на него не похоже. Вот и все.
- Это более похоже на него, чем вы можете себе представить.
Она опустила руки, повернулась и взглянула на него.
- Я, кажется, знаю, что вы имеете в виду, - сказала она, - но я не понимаю...
И он рассказал ей. Рассказал то, что касалось обвинений, и добавил:
- Присядьте, и позвольте мне объяснить, потому что... это касается вас. А также Луизы. Вы будете со мной полностью откровенны?
- Да. За исключением одной вещи, но она не имеет никакого отношения к убийству.
Это прозвучало очень резко; это прозвучало бы так, даже если бы она попыталась как-то скрыть это. Она смотрела на него, ее голова была вызывающе откинута назад, но он видел, как дрожат ее плечи, как часто поднимается и опускается ее грудь.
- Нет! - внезапно, почти истерично, произнесла она, когда он сделал шаг вперед. - Это как раз то, что я имела в виду, сказав, что не буду полностью откровенной. Не сейчас! Не сейчас, разве вы этого не понимаете? Я плохая девочка... я не знаю! Но я... я забыла о своих чувствах, пока не останутся только они, пока я не смогу беспокоиться и думать только о них; когда все, что меня будет беспокоить, о чем я буду думать, это... Пожалуйста! Скажите, что вы собирались рассказать о Морисе? Это очень важно.
- Морис, - ответил он, произнося ненавистное имя почти с удовольствием, - обвинил Рейнджера в убийстве Марсии. Я уже говорил вам об этом. И собирался спросить, верите ли вы в то, что Луиза ходила в павильон? Потому что, по словам Мориса, она сделала это. Сядьте. В некотором смысле, это касается вас.
- Вы действительно считаете, что это Рейнджер? А что думает ваш дядя, человек, способный видеть сквозь каменную стену?
- Я этого не знаю. Единственное, что он мне сказал, очень серьезно, что Рейнджер виновен. То есть, я имею в виду, что он может оказаться причастным; но я не думаю, что он верит... Ситуация такова. Рейнджер затеял с вами игру вчера вечером, и Марсия это заметила. Ей это не понравилось. Она держала его на коротком поводке, и реагировала немедленно, как только что-то шло вопреки ее желанию; вы и сами могли это видеть. Помните, вы сказали нам, что именно сказала ему Марсия, а он ответил ей: "Что ты имеешь в виду?" После этого, по словам Мориса, она позвала его прийти ночью в павильон.
Ее глаза расширились, затем сузились. Она вспыхнула.
- Когда я увидела Рейнджера, поднимавшегося наверх в половине первого, - резко сказала она, - он сказал: "Забудьте то, о чем я попросил вас сегодня вечером; у меня возникли другие дела". Возможно, он имел в виду, что собирается позже наведаться в павильон. Это все?
- Да. Но Морис пошел дальше, пытаясь всему найти объяснение. Она не приглашала Рейнджера ради любовного приключения; совсем наоборот, хотя Рейнджер этого не знал. Она пригласила его туда, чтобы она и ваш дядя Джон, - кстати, я ничего против него не имею, - могли загнать Рейнджера в угол и, в случае необходимости, свернуть ему шею.
- Но почему?
- Потому что это Рейнджер был тем, кто рассказал лорду Канифесту о женитьбе Эмери. Она знала, что сможет удержать Эмери; но не когда Рейнджер, играя у Эмери на нервах, взволновал его и отправил к Канифесту, чтобы все ему рассказать! Во всем этом деле вы можете видеть руку Рейнджера, независимо от того, виновен он в убийстве или нет. Марсия слышала, что ее тайна, якобы, стала известна. Вот почему Джон отправился к Канифесту. - Он остановился, не зная, стоит ли ему продолжать, но она сделала нетерпеливый жест. - Ну, честно говоря, Джон мог знать, а мог и не знать о браке Марсии и Эмери. Эмери полагал, что он этого не знает; но, вне зависимости от этого, он был шокирован, услышав от Канифеста, что его великая мечта о спектакле рассеивается, как дым, и это само по себе было плохо. И Джон знал, кто заставил Эмери говорить. Сегодня утром, когда он разговаривал со мной и Уиллардом, он заявил, что виной всему - Рейнджер. Понимаете? Он и Марсия так считали. И Марсия пригласила Рейнджера в павильон прошлой ночью, потому что ожидала, - Джон вернется с подтверждением их предположения, и тогда они оба окажутся с Рейнджером с глазу на глаз.
- Но этого не случилось! Этого не могло случиться, потому что...
- Нет. Все было именно так. - Он сомневался, знает ли она о разговоре Джона с Канифестом, и решил, что будет лучше сказать ей. - Потому что Джон задержался в городе, и после того, как она попыталась задержать Рейнджера в надежде, что Джон вернется, и была вынуждена разговаривать с ним один на один. Все сходится почти идеально! Даже если в этом замешана Луиза. Она оказалась замешана совершенно случайно. Таинственная женщина, которую миссис Томпсон видела идущей по лужайке в час тридцать, человек, который лаял собакой, это была Луиза. Она пошла в павильон, чтобы в последний раз поговорить с Марсией. Если бы Марсия прислушалась к голосу разума, она не стала бы ее убивать; но ваша маленькая подруга собиралась изуродовать ей лицо охотничьим хлыстом.
Кэтрин побледнела. Он почувствовал тошноту от знания, что был прав. Прикусив губу, Кэтрин вздрогнула.
- Как, - вырвалось у нее, - и дядя Морис это знал? Никто ничего не говорил об этом хлысте! Я никому не рассказывала. Значит, я укрывательница?
- Да, я знаю, что вы сделали. У Мориса есть странная привычка подслушивать у дверей. Он знает все, что было сказано в этом доме. И я не удивлюсь, если он сейчас подслушивает нас.
Беннетту в самом деле показалось, будто он видит холодное, бледное лицо с большим лбом и черными колючими глазами. Впечатление оказалось настолько сильным, что он подошел к двери, открыл ее и выглянул. Убедившись, что коридор пуст, он успокоился и вернулся.