- Тебе лучше всего остаться здесь. Конечно, пока не решится проблема с комнатой твоей подруге.
Даже не знала, как воспринимать его слова. Он предлагает мне остаться в его квартире? С ним на одних квадратах? В том месте, куда в любой момент может нагрянуть Морозова?
Он говорит это серьезно?
Я разве похожа на смертницу?
Глава 19.
- Почему ты так смотришь на меня?
- И как же я на тебя смотрю?
В этот раз фантазия не играла со мной в злые шутки. Я видела, что во взгляде Егора была заинтересованность. На все сто процентов уверена, что не ошибаюсь. Только не в этот раз.
Глаза парня тут же переместились на мои ноги, а потом снова на губы.
- Так, будто если я сейчас попытаюсь убежать, ты меня схватишь и съешь.
Господи, что несу? Ведь не так же хотела мысль свою выразить. По-другому желала сказать. А вышло…
Как обычно.
Нервно сглотнула.
- А ты хочешь сбежать?
От его хриплого, бархатного голоса бросало то в жар, то в холод. Состояние тела, которое и словами описать сложно. Его прочувствовать нужно.
Но Егор играл.
Играл в простую и забавную игру «кошки-мышки». Роль бегающей мышки мне, конечно же, не пришлась по душе. Только вот правила были не моими. И вряд ли бы я смогла заменить кота. Не моя стихия. Егора. Тут и сразу понятно.
Кивнула головой в знак согласия.
- Ты обманываешь. И врешь даже не мне, а самой себе, Ника.
В его голосе отчетливо слышны нотки превосходства. Словно он раскусил меня, и остался доволен этим.
Замолчал. Не стал развивать свою мысль, чтобы тем самым еще больше не загонять меня в угол. И я обрадовалась. Честно. Я была рада тому, что в этой ситуации Егор не давил на меня.
Морозов без предупреждения дотронулся до лангетки.
Он просто прикоснулся, а я уже задыхалась от своих же ощущений. Что это? Реакция тела на его прикосновения? Черт. Да быть такого просто не может. Во всем виноваты, чертовы обезболивающие, которые напрочь отключили мой разум.
- Больно?
- Нет.
- Снова врешь. А ты ведь самая честная. Твои слова.
- Угу. – Пробубнила себе под нос, продолжая наблюдать за Морозовым, который аккуратно положил мою ногу на свою коленку.
Все остальное произошло как-то неожиданно. Вот мы сидим, напротив, друг друга, прожигая взглядом. А через какую-то секунду руки Егора тянутся ко мне, и я не отталкиваю. Нет. Я сама хватаюсь за них. Держу и знаю, что, да, так и должно быть. Он должен меня сейчас обнять. Я сама желаю этого. Смотрю на него, и понимаю, как хочу, чтобы он меня поцеловал. Да. Поцеловал. Я хочу забыться. Как совсем недавно, на той набережной. Я забыла обо всем. В голове вырубила запись, где на повторе мне вещали о моих проблемах. И сейчас хочу этого же.
На секунду, на минуту забыть про все трудности, которые снежной лавиной накрыли меня с ног до головы. Окутали проблемами, от которых задохнуться хочется. Моя жажда избавиться от плохого нарастает, но и трудности не стоят на месте. Они мне глаза закрыли, и кроме них ничего больше не вижу.
А Егор…
Морозов мне светом чудится. Тем самым, который стоит вдалеке и рукой мне машет, помогая выбрать направление правильное.
И вот сейчас я иду на этот свет. Как корабли идут на свет маяка. Так, и я.
Без раздумий, без самобичевания просто иду.
Но в тот момент, когда до самого заветного было рукой подать. Когда до отключения разума оставалось пару минут, и когда губы Егора были в миллиметре от моих, он заговорил:
- Никогда. Никогда не ври мне. Даже в мелочах.
Охнула, когда он накрыл мой рот.
Должна была обрадоваться, но после последних сказанных слов, этот поцелуй уже не казался мне таким спасительным.
Наоборот. Он стал отрезвляющим. Словно меня в жаркий день холодной водой облили.
Наваждение прошло. Искра потухла, которая хотела снова почувствовать вкус губ Морозова.
Рассудок ожил.
Теперь я могла здраво рассуждала. Понимала, что не нужно мне этого. Что нельзя переступать через запретную черту. Егор не тот человек, с которым стоит забываться. Нет. С ним нужно постоянно быть начеку. Он раздавить может. Уничтожить. Забрать последнее, что у меня осталось – гордость.
Напряглась, когда поняла, что слишком далеко зашла в желании получить тепла.
Егор понял, что, что-то изменилось, и отстранился от меня.
- Если ты сейчас впала в думки из-за боязни, что утром я тебя закрою под замок. То можешь успокоиться. Насильно тебя удерживать не стану.
- Тогда зачем ты…?
И пальцами до губ дотронулась, которые распухли от его прикосновений.
- Мы ведь оба этого хотели.
- Это плата за ночлег?
- О чём ты вообще?
Сомнительные мысли галопом забегали в моей голове.
Всё не может быть так просто. Посторонний, незнакомый мужчина не станет помогать простой студентке. За всё нужно платить. Каждый поступок имеет свою цену.
А с меня и брать нечего. Ничего нет. Что он может захотеть от меня, кроме меня самой?
Страх, он неожиданно подкрался и заставил задуматься обо всём.
- Чтобы остаться здесь, я должна буду…
- Закрой рот.
Удивленно уставилась на него.
- Закрой и не открывай. По-хорошему прошу. Иначе… Чёрт.
Парень резко подскочил с места и отошел от меня на приличное расстояние.
Он был зол.
А я только в этот момент поняла, какую глупость сморозила. Как обидела. Расстроила.
Егор ведь поддерживает меня. По-человечески помогает, хотя мог бы и не делать этого.
«Боже, Ника, какая ты всё – таки дура».
- Егор, извини. Я совершенно не то хотела сказать.
- Да нет, именно это ты и хотела сказать. Поэтому боялась остаться? Думала, я тебе здесь насильно ноги в разные стороны разведу? Да?
- Нет. Послушай…
Попыталась встать, но больная нога помешала сделать это. От резкой боли снова плюхнулась на свое место.
- Ты сначала саму себя послушай, а потом мне пытайся что-то рассказать. Себя, Ника. Начни с себя.
Морозов не смотря в мою сторону, развернулся и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
*
А я на дверь эту чертову смотрю, и меня изнутри разрывает. От понимания, что планку перегнула, что лишнего наговорила. В душе кошки скребут, до мяса плоть разрывают не жалея. Я ведь не привыкла к такому. В жизни никого, и никогда не осуждала, не обижала, не наговаривала. А тут в один момент всё восполнила.
Понимала, что извиниться нужно. Объяснить всё. Сказать, от каких мыслей, я такой вывод сделала. Он должен понять. Егор должен. Обязан просто. Он ведь умный.
Утром. Я ему всё утром расскажу. Сейчас не стоит. Наверно. Лучше подождать.
Находясь в расстроенном состоянии, я не сразу обратила внимание на комнату, в которую Егор принёс меня.
Никогда не сходила с ума от роскоши, но здесь, невольно ахнула. Красиво. Огромная кровать так и манила к себе. Окно во всю стену вызывало какое-то восхищение. Весь интерьер был выполнен в лавандовом оттенке. И каким-то чутьём, я понимала, что хозяйкой комнаты была женщина. Конечно, может и быть такое, что дизайнером была девушка, но что-то не сходилось.
Было видно, что в этой комнате, совсем недавно кто-то был. Резинка для волос, оставленная на прикроватной тумбочке. Из не до конца закрытого шкафа, торчал кусок розовой тряпки.
Девушка?
А у Егора есть девушка?
Почему я раньше не задавалась этим вопросом? Ведь это важно.
Краем глаза заметила, что на кофейном столике лежит зарядное устройство. Обрадовалась и, не раздумывая, достала телефон из сумки. Аккуратно встав, медленным шагом прошла к обнаруженной находке.
Зарядить телефон было необходимо. Так же необходимо, как и позвонить подруге, чтобы услышать её голос.
Всё-таки не у одной меня сегодня вечер паршивым оказался. Моя нога ничто, по сравнению со сгоревшей комнатой. Пожив с Катюшкой несколько дней, я уже знала, как она гордилась тем, что живет отдельно. Она много рассказывала, с каким трепетом покупала каждую вещичку, чтобы сделать из обычной комнаты, комнату — мечты эконом варианта.
И в один момент она это потеряла.
Зарядив телефон так, что должно было хватить на один телефонный звонок, отключила его от питания, и прошла к кровати.
Как только включила его, то сразу же на всю комнату разнеслась трель звонка, оповещая, что кто-то пытался со мной связаться. Мне мало кто звонил последнее время. Вернее, таких людей можно было посчитать на пальцах одной руки, и то, не задействованных осталось бы больше. Раньше бабушка. Которая сильно беспокоилась, когда я задерживалась после учёбы. Катька. Да и она нечасто звонила, так как сейчас рядом большую часть времени была. С недавних пор звонки поступали от Морозова.
Больше и звонить было некому. Если подумать, то одиночество меня давно уже преследует. Оно не упало на меня как снег на голову, оно раньше было, только я не замечала этого. Была довольна тем, что имела. Не задумываясь, что так и не смогла найти себе друзей, которые будут рядом в любую минуту.
Одиночество оно не в том, что у меня никого нет. Одиночество оно внутри. И сейчас оно слишком близко подобралось ко мне. Руки протянуло, и душить начало. А я отогнать это никак не могу. Не сейчас и не здесь. Не в чужой квартире, где нет родных вещей, которые я могу в руки взять, и начать отбиваться. Здесь ничего моего нет. Кроме потрепанной сумки. Но и она не спаситель.
Разблокировала телефон, но сразу звонить не стала. В углу экрана мелькало оповещение, говоря, что есть непрочитанные сообщения. Думая, что Катя мне написала о своих делах, я машинально ткнула пальцем на мигающий конвертик.
Незнакомый номер.
Неизвестный.
Часть текста насторожила.
Открыла и сразу же пожалела о своём необдуманном поступке. Написавшему придет оповещение о моём прочтении. А мне очень не хотелось, чтобы он знал о том, что я прочитала его бред.
«Успела дать ему, за поход в ресторан»?
Озёрин.
Больной ублюдок.
Небось, по себе судит, гад продажный.
Так, и хочется задать себе один замечательный вопрос: «А любила ли я когда-нибудь Озёрина»? Что за дрянь со мной происходила? Я же сейчас понимаю, что нет, не любила. Так не любят, так не должны любить. И невозможно так быстро разлюбить. Хотя, у всех разные представления о любви. И разные понятия.
Но вот сейчас, точно нет. Сейчас я и понимаю, что никогда и не любила.
Что тогда держало? Почему держалась за него, и была так зависима от его мнения? Привязанность? Да я бы не сказала. Он всегда трусом был, который не мог даже за себя постоять.
Что? Вот какая нитка меня к нему тянула?
Увидев на дисплее фотографию подруги – обрадовалась.
- Катька…
- Ник. Ник, ты где? Почему телефон вне зоны? Почему не звонишь?
В голосе Савельевой слышалась тревога и беспокойство.
- Всё хорошо. Успокойся. Я в порядке.
- В каком ты можешь быть порядке, если тот боров, который меня из общаги забрал, сказал, что ты в больнице находишься. Я что только не делала, чтобы узнать у него о случившемся, но он молчал и ничего больше не говорил. Хотела Морозову позвонить, только номер не нашла.
- Всё, Кать, успокойся.
- Какой успокойся? Я Олыче звонила, думала у неё номер брата взять. Но она, как только голос мой услышала, сразу же послала, а потом и в черный список занесла, гадина. Где ты? Говори адрес больницы.
Замялась. Не знала, как всё рассказать подруге.
- Катюш, я не в больнице.
На другом конце трубки возникло молчание.
- Этот бугай меня обманул, что ли? Да я его с землей сравняю, и не посмотрю, что в десять раз меньше по комплекции.
- Послушай, – телефон замигал, говоря мне, что заряд скоро кончится. – Я не могу долго разговаривать. Я была в больнице, но сейчас уже всё хорошо.
- И где ты сейчас, если не в больнице? Ник, ты только правду говори. Я приеду. Скажешь адрес, и я приеду куда угодно. Заберу тебя.
Выдох.
- Я у Егора.
- Говори адрес, я закажу такси. – Быстрый ответ, взволнованной подруге. – Вместе снимем номер в какой-нибудь гостинице. Я у отца денег попросила, но жена его услышала, так разоралась, что папка её еле заткнул. Но ничего. Я серьги и браслет в ломбард заложу, там хватит и на гостиницу, и чтобы комнату на месяц снять.
- Не нужно ничего закладывать. Мы потом выкупить всё равно не сможем. Кать, ты не волнуйся за меня. Я у Морозова переночую, а утром уйду отсюда. Мы с тобой встретимся, и что-нибудь обязательно придумаем.
До утра осталось немного.
- Ник, зачем? А если он…
- Нет. Он не такой. Правда. Все будет хорошо.
Я в этом уверена. Уже уверена.
Глава 20.
Уснула быстро. Прожитый день, оставил след на моём состоянии.
Как только голова коснулась подушки, я мгновенно отключилась от реальности.
Была рада, что эти сутки подошли к концу.
Рада, что завтра начнется новый день. Огорчало, что и он может принести с собой новые трудности.
Спала плохо.
Очень плохо.
Нога болела. Болела так, что терпеть было невозможно. Зубами кусала одеяло, чтобы не закричать. Включив свет, увидела, каким стал отёк. Ступня неестественно увеличилась в объемах. Опухлость пугала своим размером.
Лекарства, которые прописали врачи, я, конечно же, купить не успела. А зря, сейчас бы они мне очень пригодились.
Нужно что-то сделать. Положить лёд на больную конечность, казалось бессмысленным. Нога уже опухла, вряд ли холод её спасет.
Больно.
Поняла, что больше терпеть не могу. Попыталась встать с кровати. Идея со льдом, уже не казалась, такой бредовой. В этот момент, это было единственное, что я могла достать.
Шнырять ночью по чужой квартире, тоже желания не вызывало, но когда выбора особого не было, пойдешь и не на такое.
Приметив стул, который к моему облегчению находился прямо у изголовья кровати, чуть не завизжала от радости. Да. Это выход. Обычный стул поможет мне сделать несколько шагов. А дальше как? Как мне завтра быть и что делать?
Боже.
Схватила стул двумя руками, и встала на одну нога, вторую держа не весу. Неудобно, больновато, но терпимо. Сойдет, чтобы найти кухню, и достать кубики льда из холодильника. При всем при этом, я еще должна остаться незамеченной. Только как это провернуть, если чтобы сделать шаг, мне нужно сдвинуть стул вперед? Сложно. Всё слишком сложно. Надеюсь, Морозов не подумает, что по его квартире вор крадется и не позвонит в полицию.
Проходя мимо столика, на котором телефон мой лежал – посмотрела на время.
4:30
Черт меня за ногу.
Так. Стоп. Возвращаться в кровать и с болями ждать утра, плохой вариант. Решительно передвинула стул и сделала прыжок на одной здоровой ноге.
Почувствовала, как задрожали руки.
Выйдя из комнаты, остановилась и огляделась. Светильники не горели. Окна были закрыты. В помещении была такая темнота, что я не видела своих рук. Сомнения снова в душу пытались пробраться, я их голосом рассудка разогнала. Мне нужен – лед. О мазях и обезболивающих таблетках, я даже не мечтала.
- Значит, ты решила уйти незамеченной? – Проговорил мужской голос, и после щелчка, вся комната залилась светом.
Егор нахмурился, смотря на меня и стул, в который я пальцами вцепилась, что аж костяшки побелели. Посмотрел на мою согнутую ногу, и тихо выругнулся.
Растерянным взглядом смотрела в его глаза.
- Вот скажи мне, принцип или гордость, не знаю, как ты это называешь, того стоят? Неужели ты так боишься меня, что готова в пять утра со стулом уйти на улицу? А дальше? Что дальше делать будешь?
- Я не… – пробормотала я
- Что ты «не»? Ник, я оставил тебя одну, чтобы ты хорошенько подумала. Но, кажется, думать ты не умеешь.
А это уже обидно.
- Да остановись же ты! – повысила голос, чтобы он смог меня услышать. – Выслушай. Я не собиралась никуда уходить.
- Тогда, что это?
И взглядом на помощника моего деревянного тычет.
Забыв про боль, я даже улыбнулась.
Неуверенно пожав плечами, развернула стул и села на него, продолжая улыбаться.