Брови Морозова как-то удивлённо вверх поползли.
От этого ещё смешнее стало.
- Ника?!
- У меня нога болит. Хотела лёд найти.
- А попросить ты просто не могла? Крикнуть, например. Позвонить или смс написать. Масса вариантов, но ты решила, что прогулка тебе необходима. – сарказм в его голосе был. Но… он был каким-то веселым. Не злым. Не грубым.
Если я правильно все понимала, то Егор на меня не злился. Больше не злился.
А это радовало. Но поговорить всё же нужно.
*
Встала со стула и руки на груди скрестила.
- Лишний раз тебя беспокоить не хотела. И так успела разозлить. Решила, что тебе отойти нужно. Поэтому и молчала.
- Меня очень сложно разозлить. Тем более до такого состояния, чтобы отходить пришлось. Обычно я просто людей с балкона выбрасываю и успокаиваюсь.
Подмигнул и улыбнулся.
А я от этого облегчение почувствовала. Легкость такую. Спокойствие. Словно груз с плеч свалился. Дышать как-то легче стало.
Значит, не обидела.
- Но… Ты, Вероника, вышла на финишную прямую. Ещё немного, и ты увидишь меня в гневе.
Или всё-таки обидела.
Нахмурилась.
- Ты потом скажи, когда нужно будет начинать тебя бояться. Ладно?
Попробовала перевести всё в шутку.
- Обязательно. Этот момент ты не пропустишь. А сейчас…
Больше не говоря ни слова, подошёл ко мне, и как в прошлый раз, осторожно взял на руки.
А я в этих руках словно спокойствие обретаю. Некую защищенность от мира этого жестокого. От людей, которые могут в любой момент предать тебя. Обменять на пачку купюр несчастных.
Зажмурилась, чтобы мысли плохие от головы отогнать.
Расслабилась.
Не знала, куда Егор несёт меня, все равно было.
Я к нему поближе прислонилась, и носом в шею уткнулась. Почувствовала, как он руки напряг. Почувствовала, но не остановилась. Не отодвинулась. Наоборот, я этим запахом легкие свои наполнила. До краёв переполнила. Хотела запомнить. Успеть насладиться.
Морозов на кухню меня занёс, на стул мягкий посадил, а сам к холодильнику пошёл.
Сидела, и не знала, куда деть себя.
Посмотрела на плечи его красивые. Спину – широкую. И тут же в голове поговорка всплыла про стену каменную. Вот за такой и стоять не страшно будет. Она от всего спасет. От всего прикроет. Защитит от трудностей любых. Согреет…
Егор чуть развернулся, и мой взгляд жадно уцепился за его руки. Мощные. Накаченные. Которые без труда носить тебя будут, и ни разу не скажут, что им это в тягость.
Разглядывая содержимое холодильника, парень поморщился, чуть вытянув губы. Почему я раньше считала, что только у женщин могут быть красивые губы? Моя ошибка. У Морозова они тоже были красивыми. Эстетически красивыми. Полные. Чувственные. Представляющими весь интимный арсенал возможностей.
Егор без футболки, в одних спортивных штанах. И у меня появляется редкая возможность рассмотреть его с ног до головы.
Поворачивается лицом ко мне, и я утыкаюсь в его накачанный пресс. Мышечный спазм внизу живота мгновенно сковывает тело.
Нельзя!
Нельзя смотреть на него.
Нельзя думать о нём.
Ничего нельзя.
Но… черт. Так хочется хотя бы помечтать.
Морозов начал ставить на стол какие-то продукты, а потом вальяжно сел напротив меня.
Что дальше?
- Прежде чем ты выпьешь обезболивающее, ты должна что-нибудь поесть.
Молча, слушала его, не зная, что сказать.
- У меня нет таблеток. Я не подумала попросить твоего водителя заехать в ближайшую аптеку. Егор, ты можешь просто дать мне полотенце и немного льда, и я уйду в комнату. Напрягать тебя еще сильнее, будет невежливо. Ты и так помог. Очень сильно помог.
Если вначале моей речи Егор слушал меня с каким-то пониманием во взгляде, то в конце, кажется, он перестал слушать вовсе.
- Всё сказала?
Слова, которые прозвучали как предупреждение.
- Вроде да.
- Хорошо. Где-то слышал, что людям полезно выговариваться. Ты это сделала. Теперь ты начинаешь есть, а потом я даю тебе таблетки, которые прописал твой врач.
Встал из-за стола, и направился к шкафчику возле холодильника. Открыл его, и достал оттуда пакет с эмблемой известной аптеки.
- Ник, я не силён в медицинских делах. Я понятия не имею, как именно тебе помогут эти таблетки. Но даже я знаю, что принимать лекарства на голодный желудок – запрещено.
Вот так утверждение.
- Тебе больно. Я вижу, как от боли ты нос морщишь. Хватит строить из себя гордую героиню. Только себе хуже делаешь.
Протянула руку и схватила первое попавшееся, что лежало на тарелке.
Сыр.
Отлично. Кальций организму необходим. Сейчас так особенно. Доктор что-то про диету говорил, которая поможет хрящ быстрее нарастить. Сыр самое-то.
А потом я на весь стол мельком взглянула.
Чего только не было. Разнообразие зашкаливало. Морепродукты, молочка, овощи, фрукты, орехи. На первый взгляд, продукты были повседневными. Но если хорошо подумать... Все продукты, которые Егор из холодильника достал, были объединены одним – большим содержанием кальция.
Удивленно просмотрела на парня.
- Как ты…
- Узнал? Перед тем как уехать, зашел еще раз к Айболиту, и он поделился со мной всеми необходимыми знаниями в этой области.
- Ого. – Нервно сглотнула. – Спасибо. Егор, правда, больше тебе спасибо. Не знаю, чтобы я делала сейчас, если бы не ты. И, извини меня. Сама знаю, что сглупила.
- Ника, прекрати. Твои сомнения мне понятны. Девушкам твоего типа страхи и переживания свойственны. Мне непонятно совершенно другое.
Моего типа.
ПФ.
Сказал, а будто оскорбил.
- Что? Что тебе непонятно?
- Вероника Белова для меня загадка.
Черт.
О чём он?
- Я знаю женщин. Знаю, на что они могут быть способны. Уверен на все двести процентов, что знаю все их уловки. Но ты… Ты Вероника, ты ломаешь всё мое восприятие. И я до конца понять не могу, какую игру ты ведешь.
- Игру? Ты думаешь, что я играю?
В глаза ему не смотрела. Боялась. Думала, если посмотрю, то он сразу всё поймет. Догадается. И про Озёрина. И про предательство. И про месть мою, идиотскую. Про всё.
Я могу сейчас рассказать всю правду. Всю. Подчистую. Вывалить на этот стол всю гадость, которая за последнее время со мной происходит.
А могу промолчать. Как я это уже делала. Молчала. Не рассказывала. Еще раз переступить через себя и соврать.
«Боже, Ника. Кем ты стала?!».
Тошно. Самой от себя тошно. От вранья этого. Недоговорок.
Руку к стакану с водой протянула.
Ком в горле говорить мешал, а мне было, что сказать.
Глава 21.
Глаза Егора с интересом посмотрели на меня.
Заблестели.
Тяжело вздохнула, прежде чем рот открыть.
- Нет, Егор. Я не считаю, что играю. Это совершенно не игра. Я только хочу…
В этот момент в дверь позвонили.
Посмотрела на проём, потом на Морозова. Снова на проём, и ещё раз на Егора. Он гостей ждёт в такое время?
Стало совсем неуютно.
Совершенно не хотелось, чтобы кто-то меня здесь видел.
Парень встал.
- Костыли твои приехали.
- Что?
- Твои средства передвижения на ближайшие дни.
- Я знаю, что такое костыли.
- Тогда зачем спрашиваешь?
Егор пошёл к двери, оставляя меня одну.
Не зная, что делать, и как быть, решила встать со стула.
Для меня было огромным удивлением, что Морозов успел позаботиться о такой мелочи, как костыли. Ещё большим удивлением было, что он вообще об этом подумал.
От такой заботы – слезы наворачивались. Они глаза пеленой белой закрывали, мешая реальность видеть. Передо мной бабушка стояла. Она мне коленки йодом обрабатывала, когда я маленькая дуреха с велосипеда падала. Забота. Я её заботу сразу же вспомнила. Кроме неё, обо мне больше никто и не беспокоился. А тут Егор со своей помощью.
Плакать захотелось.
Выть.
От воспоминаний. От беспомощности своей. От физической боли, которая меня на части разрывала, когда я немного забылась, и ногу на пол поставила.
- А-а-а-а.
Не смогла сдержать себя.
Заорала.
Громко закричала, и услышала, как где-то в глубине квартиры что-то на пол упало. Через несколько секунд Егор уже был рядом.
- Тебя на минуту можно одну оставить? Почему ты просто не можешь делать то, что тебе говорят?
Мороз по коже от его тона.
А я говорить не могла. Только головой кивала, а сама губы до крови кусала.
Морозов посадил меня на стул, а сам к пакету подскочил.
- Сейчас пьёшь таблетки, и идём спать. Утром проснёмся, и только попробуй включить свою пластинку, о раннем уходе.
Протянул мне две капсулы и стакан с водой.
- Я…
Головой-то я понимала, что вариантов других у меня нет. Но сердце подсказывало, что нужно при первой же возможности уйти из этого дома. Нельзя здесь оставаться. Я чувствовала, что если пробуду тут еще немного, то проблемы только возрастут.
- Ника, не начинай. Не заставляй меня орать на тебя. Поверь, мало, кому нравится видеть меня в гневе. Ты исключением не станешь.
Протянула руку, и забрала таблетки, быстро отправляя их себе в рот.
- Умница. А теперь спать.
Глаза открыла, когда шум посторонний краем уха услышала.
Подняла голову, и не сразу поняла, где нахожусь.
Паника неожиданно всё тело окутала, и от разных мыслей голова стала в размерах увеличиваться.
А потом я Егора вспомнила. Вначале его. После только нашу встречу в кафе, пожар, больницу и мои ночные похождения с табуреткой по чужой квартире.
Выдохнула.
Осмотрелась. Не знала, что именно меня из пучины сна вывело, так как в комнате больше никого не было. Полусонный взгляд уцепился за пакеты, которые одиноко стояли на кофейном столике. Их было несколько. Еще парочка валялась на полу.
Возле кровати костыли обнаружила.
Обрадоваться должна была, что Морозов и об этом позаботился, что больше не нужно будет стул перед собой двигать, что жизнь моя в таком положении облегчится… Но, не обрадовалась. Смутилась. Расстроилась. В таком возрасте, когда бегать должна, я буду на костылях передвигаться. Жуть.
«Ника, сама в этом виновата. Нечего быть настолько неуклюжей. Иногда и мозг включать нужно».
Дверь бесшумно открылась и сначала появилась голова Егора.
Я очень надеялась, что выгляжу сейчас не как баба-яга в её тяжелые времена. Надеялась, но все равно рукой волосы поправила.
- Наконец-то проснулась. – бодрым голосом заговорил парень. – Я уже устал твою комнату сторожить, чтобы успеть побег предотвратить. Никогда еще моё утро не было настолько «добрым».
Он подошел к пакетам и достал оттуда нечто розовое и плюшевое.
- Я же говорила тебе, что не собираюсь сбегать. – Парень протягивает мне красивую вещь, и, беря её в руки, понимаю, что это халат. – Откуда?
Не моё.
Это точно не может быть моим.
Мои вещи сгорели все. Да и я никогда не покупала подобного.
- Дед Мороз принес. Утром залетал, просил тебе передать. Ещё всех благ пожелал и сказал оставаться всегда такой же хорошей девочкой. С последним – я бы поспорил.
Ага. Конечно. Так оно и было.
- Егор, не нужно. Мне и так неловко.
- Неловко стать плохой девочкой? Или ты стесняешься при мне переодеться? Не переживай. Такой вариант бы порадовал, но я предвижу, что пока, подобное счастье на горизонте не маячит.
Я вот знаю, что он сейчас шутит. Догадываюсь, что просто пытается смутить и заставить улыбнуться. Все понимаю, но не принимаю. Внутри все сжалось, завертелось, закружилось. Всей душой захотелось «уделать» его.
Желала хоть на минутку стать той плохой девочкой с больной ногой, про которую он говорит.
На минутку.
Я потом снова прежнюю Нику верну. Только вот сначала увижу, как глаза Морозова на лоб лезут. Посмотрю, а потом обратно в свой панцирь нырну.
*
Всем телом почувствовала взгляд парня в тот момент, когда платье своё – мятое, через голову снимала.
Мне даже стыдно не было за выходку эту глупую. Ни капли. Да и чувствовала я себя – прекрасно. Адреналин в крови бурлил, и, наверно, именно он мешал голос разума услышать. А он определенно хотел до меня что-то донести. Когда платье было в районе груди, когда мне оставалось сделать одно маленькое движение и глаза Морозова увидят лифчик мой простенький – я замерла. Так и застыла с поднятыми руками, в попытках придумать себе оправдание за такой поступок.
- Передумала? Как быстро ты решения свои меняешь. – Хриплый голос словно успокаивал, но в то же время он подстегивал.
- Не в этот раз.
- Ладно, Ник, прекращай в вамп играть, не по силам. – А у самого глаза блестят. Выжидают.
В этом просто на вид действии, я так и слышу слова его: «Заканчивай, Вероника. Ты слишком труслива, чтобы сделать такое».
Краснея, но не от смущения, а от злости, покрепче хватая края платья, срываю его с себя. Резко, даже грубо.
Тишина в комнате, накаляет обстановку.
Никто не говорит.
Молчим оба.
Друг на друга смотрим, глазами прожигаем, но рты не открываем.
Я первая взгляд отвожу и руками себя прикрыть пытаюсь. Так, на всякий случай мол, я все сделала, ты увидел, и продолжать глазеть, необязательно.
- Убери руки.
Тут я уже начинаю сомневаться в своей адекватности. Будто вместе с трещиной в ноге, сотрясение мозга заработала.
Мне его послать надо, схватить костыли, развернуться и уйти. Это сделать нужно. А я… Я руки опускаю, и чувствую, как во рту все пересохло.
- У тебя тут…
Егор пододвигается ближе, и протягивает ко мне свою руку. К лицу, заправляя за ухо, растрепанный локон волос.
- Я сама. – Продолжала в глаза ему смотреть.
- Помнишь, что Айболит сказал? Никакой тяжелой работы. Только отдых и спокойствие. И мне, как твоему жениху…
- Пф. Жениху…
- Нужно заботиться о тебе. – не обращая внимание на мои слова, завершил свою пламенную речь.
Егор костяшкой указательного пальца по плечу обнажённому проводит, а я задыхаться начинаю. Больная нога? К черту боль. Он одним движением заставляет меня забыть про всё. Расслабляет. Гипнотизирует. Огонь внутри разжигает, а я понятия не имею, как тушить его потом.
*
Я хотела что-нибудь сказать. Просто открыть рот, чтобы прервать эту тактильную пытку и немного в себя прийти. Мне это нужно было. Как человеку кислород необходим, так и мне хотелось своего личного пространства. Потому что за себя не отвечала. За тело свое предательское, на котором уже мурашки начали танго танцевать. За мысли свои бесстыдные, которые уже представили, как Морозов наклоняется ко мне, хватает за волосы и начинает губы терзать.
Нужно остановиться.
Только я не могла.
Так и продолжала за пальцами его наблюдать, пока они узоры на коже моей вырисовывали.
Случай помог мне из зрительного плена вырваться. На всю квартиру звон раздался, словно кто-то со всей силы тарелку в раковину кинул. Я его как услышала, так сразу же и отскочила.
- Кто там? – В замешательстве спросила, и халат на плечи накинула.
Это не Ольга. Такого просто не может произойти. Я не могу быть настолько невезучим человеком, чтобы именно сегодня столкнуться с ней.
- Твой завтрак, кажется, готов. – Спокойным голосом сказал он, и с сожалением посмотрев на меня, встал с кровати, протягивая мне свою ладонь.
- А там?
- А там Валентина Петровна.
- Она?
- Ник, соображай быстрее. Кем она может быть, если завтрак готовит в такую рань?
Да я откуда знаю, кем она может быть. Мне завтраки, кроме бабушки, никто не готовил. И все варианты, которые в голове появились, были основаны только из фильмов, которые я всю жизнь смотрела. Именно там показывали, как в богатых домах имеются повара, горничные и садовники.
- Она ведь не садовник?
Егор улыбнулся, такой улыбкой, от которой дышать легче стало.
- Нет. Конечно, я бы хотел продолжить, но тебе нужно позавтракать, прежде чем принять лекарства.
Он мне продолжить говорит, глазками моргая, а я в этот момент краснею до цвета граната. Вот где эта чертова справедливость?