— Это были люди Кита, — наконец пришёл в себя капитан, — Я узнал Вемпа. Они хотели нас убить и забрать деньги, которые….
Тут Эдорик замолчал, сообразив, что оглашать условие своей сделки с Китом не в его интересах. Захваченный пиратским способом корабль, не переданный морской службе герцогства, не мог быть продан на сторону — все призовые корабли передавались исключительно герцогу, и только его морская служба потом могла решить судьбу судна, вернуть ли его за выкуп или продать. И определяла цену выкупа или начальную цену аукциона.
— Понятно, — кивнул десятник, дав знак пятёрке стражников осмотреть всё вокруг, — Сможете доказать, что приказ Вемпу отдал Кит? Уважаемый торговец не та фигура, чтобы в отношении его выдвигались бы голословные обвинения, — иронично хмыкнул он, — И большую сумму он хотел у тебя забрать?
— Забрал, — только что пришедший в себя штурман обнаружил пропажу сумки, — Сволочи, они успели срезать сумку!
— Порву гадов! — обернувшись, Эдорик увидел, что штурман говорит правду, — У вас управы на подонка не найду, — злобно сказал он десятнику герцогской стражи, — К Кунику пойду!
— Давай считать, что я сейчас ничего не слышал, — равнодушно, но с сочувствием во взгляде, ответил начальник патруля, — Что там ещё? — спросил он у появившегося из темноты подчинённого.
Тот оглядел четвёрку контрабандистов, спрашивая, можно ли говорить при них, и увидев реакцию командира, доложил:
— Там пара трупов. Один, вроде бы, из Куниковских, второго раньше не видел, но, наверняка, из тех же.
— У Кита, похоже, теперь будут проблемы, — хмыкнул десятник.
«И ещё какие!» — удовлетворённо подумала Вика, поняв, что спровоцировала серьёзную бандитскую разборку. С учётом той гадости, которую она прямо сейчас отправится устраивать, Киту станет совсем не до одинокой беззащитной девушки.
Глава 15
Устраивать массовое аутодафе с людскими жертвами Вика не собиралась. Она даже не хотела, чтобы «Синий кит» сгорел совсем. В её планах, изначально, было лишь причинение серьёзного имущественного ущерба. Она хотела проучить Кита, но вовсе не желала расчищать дорогу другим бандам.
Не имея никакого опыта, Вика, что называется, решила включить мозги. Обойдя, ещё раз, по кругу таверну и прикинув действия персонала и клиентов, при тех или иных вариантах её действий, она спланировала устроить поджог на третьем, последнем, этаже «Синего кита».
С первым этажом ей всё было ясно — веселье там было только в разгаре. Проверив, из любопытства, обстановку на втором этаже, выскочила оттуда в немалом смущении.
Хоть Вика никогда ханжой не была, а уж опыта Неллы хватило бы и на десятерых, но увиденное в первых же двух комнатах было весьма шокирующим. Дальше, в другие, она заглядывать не стала, опасаясь за своё душевное здоровье.
Пожалуй, единственной полезной информацией, полученной ей в ходе этой короткой, но весьма познавательной экскурсии, можно считать то, что Вика убедилась — в любом мире, магическом или немагическом, средневековом или технически продвинутом, деньги, власть и положение решают всё.
Официально — а Нелла считала, что всегда — любителей однополой любви ждала казнь, более чудовищная по своей жестокости, чем та, которой подвергались убийцы и грабители. А в этот день, вернее, поздний вечер, Вика убедилась, что кому-то, при наличии денег, можно этим заниматься не особенно-то и скрываясь.
На третьем этаже, где велись основные финансовые, торговые и нелегальные дела Кита, уже почти все разошлись.
Наверное, ушёл бы уже на заслуженный отдых, до завтрашнего дня, и Клюс. Но сейчас ему было не до отдыха.
— Бараны! Стадо тупых баранов! — змеёй шипел он, почти вплотную подойдя к Вемпу, — Как можно было так облажаться?
— Толстый. Я теперь понял, из-за кого пострадал Щука. Этот дебил промахнулся…
— Да мне насрать! Тебе было поручено! Толстый, худой, ещё какой…, - помощник Кита даже задохнулся от злости, — Кого ещё узнал Эдорик, кроме тебя?
— Да кого он ещё мог узнать? Парни новые, ну, кроме Толстого, но он мёртв…
— Верить тебе, тупорылому…Точно мёртв?
— Точнее не бывает, Клюс. Я сам видел, как Зуб, который и Шустрика, гнида, убил, своей саблей ему живот пропорол так, что кишки вывалились. Этот Зуб, Клюс, он… Я, клянусь, я его найду…
— Заткнись, урод, — Клюс не успокоился, но сумел взять себя в руки, — Короче, пусть с тобой босс сам разбирается. Пока спрячься, — он кивнул в сторону стены, где, оказывается, был замаскированный вход в небольшую комнату, который Вика увидела только после того, как Клюс нажал рычаг сбоку от стола, — Сиди там не высовывайся. Не дай Единый, тебе стражникам попасться. Лучше язык себе откуси.
В комнате Вика разглядела топчан с матрасом и подушкой, одеяло, табуретку, масляную лампу и ведро для справления нужды.
Сразу Вемп в потайную комнату не отправился. Пришедший в себя Клюс принялся выспрашивать у него обо всём и во всех подробностях. Вика слушала и радовалась — её участие в том представлении с контрабандистами даже не предполагалось. Она понимала чувства Клюса, сжимавшего от ярости кулаки так, что костяшки побелели, ей даже показалось, что он сейчас ударит неудачника — из рассказа Вемпа, как он не пытался свалить всё на случайности, выходило, что, и он сам, и его подельники — круглые идиоты. Видимо, помощник Кита пришёл к таким же выводам.
Уходя из офиса, Клюс, убедившись, что кроме него и уныло удалившегося в потайную комнату Вемпа никого не осталось, запер на засов изнутри дверь, ведущую на второй этаж и ушёл через служебный выход по наружной лестнице, ведущей сразу на задний двор. На служебный выход он навесил снаружи большой амбарный замок.
— Ну-с, поехали, — вполголоса, чтобы не услышал Вемп, скомандовала себе Вика.
Масляные фонари, висевшие в помещениях и коридорах офиса были погашены — последний загасил помощник Кита, перед самым своим уходом.
Конструкция масляного фонаря, хоть была и убогой, из-за которой, а не только из-за качества используемого масла, они ужасно, на взгляд Вики, коптили, но всё же была достаточно надёжной и пожаробезопасной.
Но это, если фонарь исправен. А «что один человек сделал, другой завсегда поломать смогёт». Эту фразу из прикольного фильма «Формула любви» она с усмешкой вспомнила разглядывая фонарь, висевший на выходе к лестнице на второй этаж.
К её сожалению, масла в фонаре оказалось совсем чуть-чуть, а поджигать всё заклинанием Пламя было хоть и более эффективно — а с её-то магической силой, Вика всю таверну могла, при желании, превратить в пепел за доли секунды — но ей не нужны были лишние вопросы, которые, при этом, могли бы возникнуть. Да, до всевозможных технических, судебно-медицинских или пожарных экспертиз здесь ещё столетия развития, но дураками, в этом магическом мире, люди не были. Конечно, как и в её прежнем мире, дураки тоже присутствовали, но не в товарном количестве.
Вика, используя содержимое нескольких фонарей, обильно полила пол и участок стены вокруг крайнего к выходу фонаря и ножом, аккуратно, расковыряла стык между его половинками, чтобы все, имевшиеся в нём, остатки масла также вытекли.
Огляделась, удовлетворённо улыбнулась гадкому делу рук своих, сформировала конструкт заклинания Пламя и, напитав его на самый мизер, подожгла масло.
Полыхнуло хорошо. Убедившись, что потушить этот разгорающийся огонь парой вёдер воды не получится, что мощная дубовая дверь закрыта на засов надёжно, Вика заклинанием Прыжок переместилась на улицу, достала из пространственного кармана горсть орехов, прихваченных ею со склада, и стала ждать дальнейшего развития событий. Прямо, как в кинотеатре, только орехи, вместо попкорна.
То, что на третьем этаже остался Вемп, совесть Вики совсем не тревожило. На окнах имелись решётки — Кит, будучи сам главарём неправедного коллектива, видимо, понимал, что и третий этаж надо защищать от воров или кого похуже — но все они запирались изнутри на засовы, так что, добро пожаловать, Вемп, прыгай на здоровье. А то, что третий этаж тут достаточно высокий, и без переломов рук или ног может не обойтись, так Вика не считала себя матерью Терезой, она видела с каким садистским удовольствием этот Китовский бригадир резал людей. Даже и мыслей у неё не было, насчёт подлечить мерзавца. Впрочем, и убивать его желания тоже не было.
— Пожар! Горим!
Первым языки пламени заметил пожилой раб, таскавший овёс в конюшню при гостинице. Его крик всполошил всех. Началась суматоха, какая, обычно, в таких случаях и возникает.
— Дверь ломай! Воду! Несите воду!
Пожар разгорался не очень быстро — здание было построено из кирпича, коньковая крыша — из черепицы, а потолки, полы и стропила, на которых держалась черепица, видимо, были сделаны из огнеупорного дерева. Но, всё же, дерево есть дерево, и, пока взломали дверь, пока наладили подачу воды вёдрами по цепочке, полыхало уже хорошо.
Посетители и работники таверны успели все выбежать. Даже Вемп сумел выпрыгнуть без травм, акробат. Вот только, на его беду, тот самый патруль герцогской стражи, который был на месте засады на контрабандистов Эдорика, тоже был среди посетителей «Синего кита» и вместе с остальными, покинув таверну, наблюдал за развитием ситуации.
Акробатического искусства, выпрыгнуть невредимым с третьего этажа Вемпу хватило, а вот мозгов прыгать во внутренний двор — нет. Впрочем, может, Вика и зря на него наговаривала — может, на ту сторону у него просто не получилось пробиться из-за огня. Теперь это было не важно.
— Рад тебя видеть, Вемп! — радостно приветствовал бандита десятник герцогской стражи, когда двое его подчинённых скрутили завывающего бригадира Кита и приволокли к нему, — Тут к тебе пару вопросов возникло.
Глядя на отчаяние Вемпа, Вика, отчего-то, ничего кроме удовлетворённого злорадства не испытывала. И решила, что той милости, которую получил от неё Щука, этот подонок от неё не дождётся. Это совершенно точно. Может даже не от того, что он хуже Щуки, а от того, что она начала меняться и пересматривать свои взгляды на нормы своей жизни.
Народа, принявшего участие в тушении пожара, оказалось довольно много. Даже посетители не остались в стороне. Поэтому, за гонг — полтора, с пожаром справиться всё же удалось.
Но, поглядев, сначала, на скулящего в отчаянии Вемпа, затем, на выгоревшую полностью крышу и бОльшую часть третьего этажа, вспомнив о предстоящем конфликте Кита с конкурирующей бандой, Вика решила, что свои планы, как говорили раньше в её родном мире, она выполнила и перевыполнила.
— Я не поняла, а почему никто не спит? — Вика вышла из своей комнаты на кухню, где вокруг пустого стола молчаливо, с траурно-тревожными выражениями лиц, сидели её брат и рабы, — Вам что, моих слов недостаточно? Предлагаете мне взять что-нибудь в руки, чтобы вас воспитывать?
Её нарочито грозный и раздражённый тон нисколько не помог. Едва только её увидев, все вскочили. Гнеш бросился её обнимать, Жела с Нюрой упали на колени, а Рудий не знал, куда ему метнуться.
— Хозяйка, Нелла, мы же места себе не находим, — начал он с упрёков, сияя, при этом, глазами, — Ты сказала, что задержишься, но не сказала, что так надолго.
— Ты куда пропала? — включился в допрос Гнеш, — Где так долго была?
— Рыбу я ловила, на лодочной станции, — ответила Вика запомнившейся ей фразой из «Джентельменов удачи», — Так, быстро вскочили. Обе! — скомандовала она рабыням, — Я вам что, ikona?
— Нет, ну правда, Нелла…
— Да за вином я, для этого алкоголика, ходила, — с серьёзным видом пояснила она брату и поставила на стол один из скоммунизденных ею кувшинов, — Всем сесть!
В волнении, никто и не заметил или не обратил внимания, что кувшин появился словно из пустоты. Только Рудий, мигом углядев печать, округлил глаза, словно филин. Алкоголиком он, конечно же, больше не был — магия исцеления, такая магия исцеления — Вика просто так шутила, но вкусовые пристрастия при исцелении не меняются. Несмотря на то, что Рудий всю свою жизнь был рабом, пробовать дорогие и редкие вина ему доводилось — иногда их Туй покупал для своих самых-самых вип-клиентов или приходивших к нему в таверну за налогами городских или герцогских чиновников, а уж допивать остатки рабам было за норму.
— Нелла, ты там что-то говорила, насчёт возможности дать мне вольную. Помнишь? — спросил расчувствовавшийся после третьего кубка, это на ночь-то глядя, Рудий, — Так вот. Не нужна мне никакая вольная. Что я на свободе делать буду? Я хочу оставаться твоим рабом.
— Дурак ты, Рудий, — с досадой сказала Вика, — К сожалению, это не лечится. Как есть дурак. А для них, — она кивнула на Желу с Нюрой, — тоже хочешь вечного ошейника?
— Мы с радостью…, - начала было вываливать очередную порцию благодарностей Жела, но была перебита.
— Заткнись, а? — довольно невежливо сказала Вика, — С радостью вы. С чего вы решили, что я тут с вами буду вечно? Помолчите все! — гаркнула она, — В общем, эту тему будем обсуждать позже. Я понимаю, что вольную рабам тут может дать только герцог. Но я всё равно буду решать этот вопрос. Пусть не сразу, но я выдавлю из вас по капле раба. А не будет получаться, начну выбивать. Особенно, из тебя, — она посмотрела на Нюру, — Ты дыхание и тихий шаг тренировала вечером или меня ждала?
По её виноватому виду Вика ответ уже знала.
— Мы за тебя переживали, — вступился за подругу Гнеш, — Неллочка, но мы, честное слово, очень стараемся.
— Стараетесь? Я вам завтра, с самого утра покажу, что значит стараться. Всё. Лёгкая жизнь для вас закончилась.
— Так завтра же восьмой день? — удивилась Жела.
Все уставились на сестру и хозяйку с недоумением.
Причину этого недоумения тут же подсказала память Неллы — в восьмой, последний, день недели тут все, с восходом солнца, идут в храмы Единого, чтобы возносить Ему благодарственные молитвы и просить о всевозможных плюшках. Не ходят в храмы в это время только рабы, путники, моряки, в походе или на вахте, и воины, находящиеся на дежурстве или на войне.
— Да, действительно, — кивнула она, — Забегалась я тут с вами.
О вопросах местной религии Вика как-то не задумывалась. Видимо, из-за того, что в отличие от книжных попаданцев и попаданок в Средневековье, сталкивающихся со средневековым мракобесием и вынужденных, поэтому, вырабатывать планы своего сокрытия от церковных преследований, она попала в мир, где отношение к богам, вернее, теперь, к богу, было скорее сродни земной античности. То есть, практически, договорняк — даёшь Единому молитвы и приношения и ждёшь потом от него всяких плюшек. Не дождался — значит, или мало молился, или мало дал, или твоя очередь за плюшками ещё не подошла.
По этой причине, много власти в руках священников, практически, не было. Они жили за счёт даров от верующих, милостей от монархов, а в северных королевствах, ещё и с доходов от земель — там монастыри и храмы часто выступали феодальными владетелями, имея не только храмовых рабов, но и приписанных к их землям крепостных и сервов.
Скудные познания Неллы в этих вопросах были, в основном, получены от разговорчивых клиентов во время посиделок за столом в тавернах, трактирах или кабаках.
Нелла знала, что когда-то, очень и очень давно, богов было семь. Но, потом, нашёлся кто-то очень умный, который заявил, что всем всё объяснит. И объяснил. Сказал, что бог един, а семеро — это лишь его разные облики.
От одного невельского капитана, который при ней спорил о чём-то ей непонятном со шкипером другого судна, Нелла узнала, что того умного вскоре казнили, но нашлись у него последователи. И не только среди церковников или простолюдинов, но и среди дворян, монархов и даже императора одной из четырёх континентальных империй.
Вика, в отличие от Неллы, прекрасно понимала, что такие споры, как правило, заканчиваются всегда большой кровью. Поэтому, не была удивлена тем, что та, давняя, религиозная война оказалась очень кровавой и длилась почти восемьдесят лет, с небольшими перерывами.
В результате той страшной войны, империй на континенте осталось три, десятки королевств исчезли, десятки новых королевств появились, возникли вольные города и даже две республики. А вместо семи богов, остался Единый.
И, чтобы не выделяться белой вороной, ей завтра, вместе с Гнешем, предстоит отправиться на «восьмой день» — так здесь назывался аналог воскресной службы. А вот её рабам завтра идти никуда не надо. Нет, может Рудий, желая пожизненно оставаться её рабом, не так уж и не прав?