Но кто мог раздобыть их зимой? Кто стал бы так заморачиваться?
Кто так хорошо меня знал…
Сон снимает как рукой. Я больше не хочу нежиться в постели. Встаю с постели и подхожу к двери, и тут вдруг вспоминаю, что не закрыла её вчера.
Я часто пользовалась замком в своей комнате, но в эту ночь рассеянно забыла. Конечно, это ничего не значит, но сердце отчего-то пропускает удар. Оглянувшись и бросив быстрый взгляд на любимые цветы, я выхожу из комнаты в ванную.
Стаса я застаю на кухне. Он сидит в задумчивой позе с чашкой кофе в руках. Но на нарушение своего уединения реагирует быстро. Смотрит на меня удивительно безмятежным и внимательным взглядом. И это почему-то расслабляет и вселяет спокойствие.
Но ненадолго. Лёгкая и почти дружелюбная улыбка Стаса повергает в смятение.
— Доброе утро, — буднично приветствует он, будто ничего не случилось.
Я растерянно сажусь за стол, не зная, стоит ли вообще начинать интересующую меня тему. Но вести себя как ни в чём ни бывало мне сложно.
— Сирень? — нахожусь я.
Намеренно использую одно слово, чтобы могло создаться впечатление как вопроса о внезапном возникновении букета, так уточнения, от Стаса ли он. Мне почему-то не хочется предположить лишнего, и такая гибкость кажется идеальной.
— Просто не хочу портить твой день рождения, раз уж так вышло, что ты проводишь его со мной.
Я мимолётно и тепло улыбаюсь ему, не в силах сдержать эмоции от такого милого и искреннего признания.
— Спасибо, — быстро взяв себя в руки, непринуждённо отвечаю.
— А вообще, я решил, что стоит подарить тебе день свободы, — вдруг отстранённо говорит Стас. — Я могу исчезнуть из твоей жизни на один день, ты проведёшь его, как хочешь, и это не будет считаться нарушением нашего договора.
Это неожиданно: я даже не думала о такой возможности. Его слова удивляют настолько, что я не нахожусь с ответом. Только озадаченно смотрю на Стаса, который, в свою очередь, не сводит глаз с меня.
— Мне уйти? — нарушает затянувшееся молчание он, давая понять серьёзность предложения.
— Нет, — всё ещё с трудом справляясь с его неожиданными переменами, спешу ответом я. Удивившись своему резкому отказу, наконец, прихожу в себя. И уже более осмысленно поясняю ответ и себе, и ему: — В смысле, не сегодня. На сегодня у меня не было особенных планов, так что я приберегу этот день свободы на будущее.
Я улыбаюсь. Меня переполняют небывалая уверенность и спокойствие. Что-то подсказывает: припасённый день ещё пригодится.
Кажется, Стаса тоже подбодрили мои слова. Хотя он ничем не даёт это понять, но я почему-то чувствую. Даже до того, как слышу заявление с нотками довольства в голосе:
— Тогда собирайся. У нас есть планы.
И тут я отчётливо понимаю, что Стас не мог иметь в виду что-то безобидное. Но, как ни странно, я чувствую предвкушение, как и в тот день, когда принимала его предложение о сделку. Предвкушение… Волнение… И осознание: несмотря ни на что, я могу доверять этому странному человеку.
*****
Я не задаю вопросов, пока мы едем в машине. Хочу пустить всё на самотёк и получить максимум неожиданных впечатлений.
Хотя различные предположения в голове всё равно мелькают. Но Стас увлекает меня в непринуждённый и занимательный разговор, а потому эти мысли остаются лишь на задворках подсознания.
Остановка в месте, похожем на аэродром, становится неожиданностью для меня. Эта догадка не приходила мне в голову, но я сразу воодушевляюсь. Это именно то, что нужно.
Прогулка по городу на самолёте… Уже одна мысль об этом захватывает дух.
— Ты заказал самолёт?
Я вспоминаю детскую мечту быть лётчицей. Тогда меня задевало, что это считалось мужской профессией. Хотелось доказать себе и другим, что и я могу. Теперь, конечно, всё по-другому. Со временем цели изменились.
Но сейчас детская мечта отзывается на сердце будоражащей ностальгией.
— В том числе, — неоднозначно отвечает Стас.
Его туманность начисто забывается мне, когда мы оказываемся за штурвалом. Я и раньше летала на самолётах, но редко. И никогда прежде не сидела на месте второго пилота. До этого момента в своих полётах я смотрела только через иллюминатор, толком ничего не видя из-под облаков.
Я чуть ли не всем телом чувствую, как громадная махина постепенно поднимается, рассекая воздух. Как сокращается расстояние с землёй. Я словно сама превращаюсь в самолёт и взлетаю вверх всем существом, с удовольствием любуясь на становящийся всё меньше город. Полёт занимает всё сознание, не отпускает. Это совершенно новые, ни на что не похожие и точно незабываемые впечатления.
Мимо мелькают крыши домов, верхушки деревьев, пики небоскрёбов и огни неспокойного и горящего даже днём города. А впереди различными оттенками голубого сверкает небо. Оно манит безмятежностью и приятной погодой. И я совсем не испытываю страха, только детский восторг. Меня радует, восхищает и удивляет всё. Включая и то, что Стас каким-то образом самостоятельно управляет самолётом.
Сейчас я как никогда осознаю, насколько же огромен и прекрасен мир. И сколько у меня возможностей, сколько жизни впереди для их реализации! Столько интересного…
— Теперь попробуй сама, — вдруг говорит Стас.
У меня перехватывает дыхание.
Я робко смотрю на него, не решаясь. Страх берёт своё, но есть и желание его преодолеть. Такое сильное, что я знаю: не прощу себе, если сдамся.
Словно прочитав мои мысли, Стас осторожно начинает отпускать штурвал, отклоняясь в сторону и многозначительно поглядывая на меня. И я, понимая, что от этого мужчины можно ожидать чего угодно, спешу перебороть свои сомнения.
Меня клинит лишь на долю секунды: когда я беру штурвал. Тут же возвращается паника. Но Стас накрывает мои руки своими, не позволяя отступать. От неожиданности задержав дыхание, я медленно выдыхаю. Не сопротивляюсь происходящему. Сейчас или никогда. Всё-таки мне уже двадцать один год. Пора брать от жизни всё.
Чувства разом обостряются. Каждой клеточкой тела я ощущаю Стаса рядом. Так, словно он часть меня. Это самое откровенное впечатление в моей жизни. И полёт, и руководство самолётом, и небывалое единение с человеком. Словно нечто сверхъестественное.
Я пребываю в воодушевлённом оцепенении, чувствуя, как моими руками управляет Стас, помогает вести самолёт. Несмотря на это, я словно сама вожу огромную махину по воздуху. Она сводит меня с ума. Но, несмотря на внутренний энтузиазм, внешне я напряжена и никак не могу расслабить руки.
— Доверься мне, — вдруг обжигающе шепчет Стас, чуть касаясь губами моего уха.
Сердце гулко колотится. По спине пробегается дрожь, непонятно чем вызванная: смыслом слов или тем, как вкрадчиво они сказаны. Словно подбираются в моё подсознание.
Я не могу ответить: фейерверк небывалых ощущений захлёстывает сознание, отнимает дар речи. Едва соображая, я просто делаю. Я позволяю себе и ему всё. Впускаю его. На этот момент мы становимся единым целым.
Я не знаю, что будет дальше, но ничего подобного даже близко я никогда не чувствовала. Это высшая степень доверия, которую только мог испытывать один человек к другому. Непостижимо и необычно. Нечто иное, что неподвластно контролю или объяснению. Словно взято из самых глубин подсознания, которые никем и никогда не пользуются. Но именно они могут захватывать всецело. Своей новизной и обезоруживающей силой ощущений.
Я и не подозревала, каково это: позволить другому человеку держать твою жизнь в руках. В буквальном смысле. Но сейчас всё именно так и происходит. Стас стал моими мыслями, действиями. Разумом, сознанием и душой. Он управляет происходящим, а я действую по его направлению. И это не вызывает страха и опасений — наоборот, странно будоражит. Адреналин и эйфория кипят в крови, вместе с контрастирующим и необъяснимым чувством расслабленности и умиротворения.
Я не чувствую себя ведомой. Наоборот, я и не подозревала прежде такого могущества и непобедимости в себе. Ощущение, что я покоряю не только небеса, но и весь мир.
Два часа полёта на самолёте пролетают внезапно. Но приземление не позволяет мне скучать по тому небывалому ощущению. Оно оказывается на крыше какой-то высотки.
Я не успеваю сформулировать вопрос, потому что практически сразу в глаза бросается накрытый на двоих стол. Блюда выглядят настолько аппетитно, что я тут же осознаю, как сильно проголодалась.
— Это нам? — тихо уточняю я, потрясённо глядя на Стаса.
Приземлившись, мы перестаём быть единым целым, возвращаемся к самим себе. И теперь мне немного неловко. Хотя ощущения от пережитого перекрывают смущение. Но всё же, заговорить с ним оказалось непросто.
— Как я и сказал, не хочу портить твой день рождения. До дома ещё ехать, а ты наверняка проголодалась, — непринуждённо поясняет Стас.
Что это, как не проявление бескорыстной заботы? Он не только не испортил мой день рождения, но сделал его волшебным и незабываемым.
Неожиданно всё прежнее забывается. Сейчас Стас по-настоящему близок мне.
— Не хочешь проверить телефон? — перебивает мои мысли внезапный вопрос. — Наверняка тебе звонили родные и друзья.
Реальный мир, от которого мы сбежали, резко обрушивается на меня этими словами. Я машинально тянусь к телефону, одновременно садясь за стол. И тут же растворяюсь во всевозможных поздравлениях. За их прочтением я забываю о сидящем напротив Стасе. Вспоминаю лишь, когда, заулыбавшись, чувствую на себе его пристальный взгляд.
Быстро посмотрев в ответ, я улавливаю странную задумчивость в его глазах. Но не придаю этому значения.
Я отпиваю вкусное игристое вино со стоящего передо мной каким-то образом уже наполненного бокала и продолжаю читать сообщения. В основном, это стандартные, но приятные пожелания. Выделяются только от самых близких, которые всегда знают, что особенно хочется услышать. Как, например, семья.
Тут я напрягаюсь: родители пишут, что собираются навестить меня сегодня. Они приготовили какой-то сюрприз. Конечно, это чудесная новость, и в любое другое время я бы только обрадовалась, но сегодня… Ведь наше со Стасом соглашение остаётся в силе. Значит, он будет рядом даже во время семейной встречи?
Ну да. Вряд ли просто так отступит от своих правил.
— Родители хотят прийти ко мне вечером, отпраздновать вместе… — осторожно начинаю я, проверяя реакцию Стаса. Та скорее неопределённая. — Видимо, из-за того, что я как-то сказала, что у меня нет планов на день рождения… Хотят сделать мне сюрприз.
— Значит, сегодня мы познакомимся? — подытоживает Стас, отвечая на мой безмолвный вопрос.
Да уж, не стоило ожидать, что всё будет легко. Каким бы непривычно добрым он ни казался сегодня, на компромиссы не пойдёт. Остаётся непреклонным.
Значит, к сожалению, у меня нет выбора, кроме как воспользоваться днём свободы. И вот так, потратив его лишь на вечер. Конечно, я не жалею о проведённом вместе времени, но не хочется так легко и быстро тратить имеющееся преимущество.
Но отказываться от вечера с семьёй я не буду. Ведь именно этого не хватает, чтобы сделать мой день рождения по-настоящему идеальным.
— Нет, — решительно говорю. — Мне придётся воспользоваться твоим подарочным свободным днём. Я не готова объяснять им, кто ты и что происходит. Уйдёшь сегодня?
— Без проблем. Твой выбор, — Стас соглашается так быстро и охотно, что мне не по себе.
Ощущение, что потраченный день свободы мне ещё точно понадобится… И что Стас это знал. Странное чувство, будто он догадывался о возможности предложения родителей и именно поэтому посоветовал мне проверить телефон.
С этими неожиданными, но острыми подозрениями, я вдруг всё вижу иначе. Это ведь Стас. Он с самого начала ведёт какую-то игру. Всё не может внезапно измениться. Тем более, из-за такого незначительного события, как мой день рождения. Вряд ли Стас предаёт ему значения.
Я вдруг понимаю, зачем был красивый ход с самолётом. Очевидная и резкая, причём беспроигрышная манипуляция, при которой я всем существом ощутила к нему такое доверие, которое не может исчезнуть бесследно. Представив всё как эффективный сюрприз, Стас забрался ко мне в подсознание. Стремительно и, кажется, безвозвратно. Потому что даже осознание случившегося не может перебить пережитое. Разумом я могу отрицать это до бесконечности, но эмоции были слишком глубоки и сильны.
Я не представляю, зачем ему всё это, но знаю наверняка: явно неспроста. Стас что-то затеял. Вряд ли только из-за желания поэкспериментировать.
Глава 7
После дня рождения прошло уже несколько дней. Стас позволил мне провести вечер с родителями и ничем не выдал своё присутствие в моей жизни. Всё прошло настолько прекрасно, что я позабыла обо всех тревогах. На один вечер.
Следующим днём вместе со Стасом ко мне вернулись смятение и сомнения. Не то чтобы он возвратился к привычке испытывать меня, ставя в неловкие ситуации… Нет, это вдруг изменилось. Что настораживало. Стас больше не провоцировал меня на эмоции, не создавал препятствий. При этом он и не выказывал заботы и тепла, которые, как мне казалось, проступили в мой день рождения. Я и не ждала этого от него, но новая манера поведения сожителя порядком беспокоила.
Стас просто превратился в стороннего наблюдателя моей жизни. Он словно избегал проявлять какое-либо участие, ничем не выражал себя в происходящих событиях. Просто стал тенью, следующей за мной. По большей части молчал. И такая его тактика оказалась самой разрушительной для меня. Я просто не находила себе места, не зная, что и думать.
Меня порядком напрягала эта нетипичная манера поведения. Ощущение, что Стас изучал меня, как подопытное животное, следил за всеми привычками, бытом и самопроизвольной реакцией на те или иные события. Это сбивало с толку, отчего-то отнимая свободу намного ощутимее, чем любая его попытка вмешаться в происходящее. Я чувствовала себя очень странно, превращая свою жизнь в персональное кино для него.
А ещё терзали размышления, что он вообще задумал. И к каким выводам приходил, наблюдая за мной. Ведь всё это явно неспроста. У него наверняка были какие-то причины так резко сменить тактику.
Эти мысли не давали покоя, но я пыталась вести себя по-прежнему. Не хотелось показывать Стасу, что он преуспевал в желании ввести меня в замешательство.
Зима кончалась. Февраль исчезал вместе с ней, стремительно и неотвратимо. Меньше всего я ожидала, что одним из его прощальных сюрпризов вдруг станет ливень с грозой. И не просто сильный дождь, а оглушительный, с яркими молниями и громами. Как раз именно этого я всегда почему-то боялась.
Мне повезло быть дома в этот момент. Но от этого лишь немного проще. Страх всё равно даёт о себе знать, когда я замечаю, как сверкнула первая молния. Не нужно даже подходить к окну. Она озаряет всё вокруг, словно возникла на потолке квартиры, а не где-то далеко.
Я шумно выдыхаю, только осознав, что всё это время задерживала дыхание. Будто и впрямь боялась, что молния могла обрушиться на меня при лишнем движении или звуке. Я даже не могу объяснить природу своего страха, хотя всегда пытаюсь искать рациональную сторону в любом жизненном проявлении. Но перед этой природной мощью бессильны любые суждения. Я просто боюсь. И почему-то чувствую себя беззащитной даже среди громоотводов и безопасных прочных зданий.
Я отхожу подальше от окна, вглубь комнаты. Сажусь в кресло, подогнув ноги. И только тут вспоминаю, что хорошо бы взять плед, чтобы укутаться и чувствовать себя хоть немного в тепле и сохранности. Но поздно: я уже уселась. А снова подниматься перед наблюдающим за мной Стасом почему-то не по себе. Да и страшновато. Будто любое лишнее движение может застать гроза. И будто это может повлечь за собой мрачные последствия.
Стас явно видит моё состояние: такое не скрыть. Поэтому сейчас я даже рада, что он выбрал тактику отчуждённости. По крайней мере, никаких комментариев.
Я закрываю глаза, чтобы отвлечься от происходящего. Конечно, не надеюсь, что смогу заснуть, но так проще хотя бы попытаться скрыться от реальности. Забыться если не от грозы, то от вечного наблюдателя моей жизни рядом.