— Я привыкну, Игорь, я обязательно втянусь! — заверила она. — Еще день — другой, и это вы потом за мной не угонитесь.
Пришлось кивнуть: нисколько в этом не сомневаюсь. Вопрос только в том, сколько времени на это тебе понадобится? Сам я за тот срок, что провел здесь, исходил, не осмелюсь утверждать — столько же, сколько за всю свою предыдущую жизнь, но немало. Тем не менее, иногда держусь только за счет усилия воли.
— Игорь, а как ты думаешь, Янис мне одно ружье отдаст? Зачем ему два?
— Обязательно отдаст. Не сейчас, позже, — Если Янис соберется его выкидывать, заберу, и отдам тебе уже сам. С другой стороны, хотел бы, давно бы уже выкинул: открутить прицел — минутное дело, даже на ходу. — А чем тебя наган не устраивает?
— А что ты сам с ним не ходишь? Вернее, почему у тебя еще и винтовка есть? — резонно поинтересовалась она, и я не нашелся, что ответить. Лишь повторил.
— Отдаст. Как только научишься с ним обращаться.
Иначе станет оно для тебя бесполезной железякой весом в четыре кило, а ты и без того уже едва ноги передвигаешь.
— А еще, Света, ты молодец! — искренне сказал я.
— Ты желаешь меня ободрить?
— И это тоже. Но главное в другом.
— В чем именно?
— В том, что держишься молодцом.
Другая на твоем месте совсем иначе могла бы себя повести. Давила бы на жалость, слезами исходила, или еще что. А ты просто держишься. Хотя и совсем нелегко тебе приходится, видно издалека.
После получасового привала, мы шли до самого вечера, ни разу больше не останавливаясь. Я давно уже нес на себе рюкзачок Светы, который в сравнении с моим собственным, казался пушинкой. Светлана терпела, хотя по ней было видно, что дорога дается ей с огромным трудом. Она даже на мои ободряющие улыбки отвечала едва заметным кивком. Наконец, показалось то, ради чего мы и совершили марш — бросок такой протяженности, пытаясь успеть к закату — темный зев входа в пещеру. Про ее существование, я даже не подозревал. Но не Гудрон, который нас к ней и вывел. Причем он клятвенно уверял, что об ее существовании, знают считанные единицы.
Внутрь мы попали не сразу: некоторое время таились в кустах, в то время как Янис с Греком ее обследовали. На предмет притаившейся твари. Или даже целого выводка, выбравшего эту естественную полость своим домом. Мне, за время своего пребывания на этой планете, довелось побывать уже в довольно многих из них, и все они давали хоть какую-то иллюзию безопасности.
В отличие от некоторых других, в этой не пахло ничем. Слава однажды говорил, что существует теория, согласно которой наши предки практически полностью утратили обоняние, именно из-за пещерного образа жизни. Еще бы: веками, а то и тысячелетиями проживать в какой-нибудь из них, при условии, что о гигиене не могло быть и речи. К тому же, им было невдомек, что совсем не обязательно устраивать мусорные свалки именно там, где проживешь. Тут поневоле нюха лишишься. Хотя он же сам в этой теории и усомнился. Еще Слава добавил, что во сне у человека обоняние не работает вообще, и вот уже этот факт непреложный.
— Да уж, неважнецкие у нас дела, — сказал Гриша, после того как мы наскоро перекусили, и позволили дать себе несколько минут отдыха. — Если уж на охоту на Теоретика вышли даже такие криворукие и косоглазые как те, что нам встретились, значит, желающих объявилась куча. Но ты не боись, Игореха, мы тебя не бросим!
— Я и не боюсь. Хотели бы, давно бы уже сделали.
— Тут даже не в тебе дело, — признался он.
— А в ком?
— Не в ком, а в чем. Теперь хоть какая-то цель в жизни появилась. Раньше оно как было? Выполнил работу, получил на нее пиксели, славно оттопырился день, другой, третий — неделю, и все по новой. Какой в этом был смысл? Да никакого, если разобраться. Теперь он хоть какой-то, но есть.
— У меня немного другое, — к разговору присоединился Слава. — После заявления Игоря, что он не собирается наживаться на своем даре, куском дерьма себя будешь чувствовать, если не поможешь. И без того в этом гребанном мире много раз через себя переступать приходилось, должен же быть этому конец?
— Я примерно также думаю, — согласился с ним Янис.
— А я — нет, — заявил Гудрон. — Мне его благородство до фени. Я все жду, когда к Теоретику дар вернется, а сам он образумится. Ох, и заживем мы тогда!..
Он едва мечтательно глаза не закатывал. Хотя и не было полной уверенности в том, что Борис говорит всерьез. Впрочем, как и обычно — манера у него такая.
Гриша уже растянул рот в полуулыбке, чтобы сказать ему нечто едкое, когда обратил внимание на Светлану.
— Так, — поднимаясь на ноги, начал он. — Света, без тебя справимся: сам все сделаю. Отдохни лучше.
Девушка, посчитав, что готовка — ее женская обязанность, принялась хлопотать над ужином.
— Я не устала! — начало горячо убеждать она. — И готовить умею. Честное слово!
— Верю, — охотно кивнул Гриша. — И все же лучше отдохни. Завтра нам предстоит не меньше пройти. Так что приляг до ужина. Затем поешь, и снова поспи.
Света послушно отошла от очага, и присела рядом со мной.
— Может, действительно приляжешь? Сейчас постелю.
Хотя чего там стелить? Выбрал ровную площадку, откинул в сторону камешки, чтобы в бока не впивались, и после такого марш-броска брошенная прямо на землю плащ-палатка покажется пуховой периной. Ну и рюкзак вместо подушки.
Чтобы она там не говорила, и в чем не убеждала, вид ее выдавал усталость. Лицо осунулось, и под глазами тени. Прав был Григорий, когда освободил от готовки. Вообще-то мне самому должна была эта мысль в голову прийти. Хотя толку было бы от нее? Повар из меня еще тот. И сейчас не самое подходящее время прокачивать этот навык. И приказать тому же Грише, не получилось бы.
Теоретически — без проблем. Если разобраться, в нашей компании, главный не Грек — я. И именно вокруг меня все должно крутиться. Конечно же, в связи с моим даром эмоционала. И все же приказать не смогу. Возможно, лидерских качеств нет, характера не хватает, чего-то еще… нет, не смогу.
Существует всего два стиля руководства — авторитарный и демократический. Примером авторитарного прекрасно может послужить армия. В ней все устроено просто: выше по званию или должности, значит, и авторитета у тебя больше. А, следовательно, будь добр — исполни приказ, каким бы нелепым или даже глупым он тебе не показался. Для армии — стиль самый правильный.
При демократическом все строится на убеждении. Доводы должны быть такими, что никаких приказов и не понадобится: сам проникнешься и исполнишь.
Кое-кто утверждает, что существует и третий — либеральный. В котором все пущено на самотек. Недаром еще он называется попустительским. Ну и как его после всего этого назвать стилем? На мой взгляд, самоустранение это, а не стиль.
Но я не об этом. Проблемы начинаются тогда, когда не имеющий достаточного авторитета человек, при условии, что вы не в армии, пытается отдавать приказы. Или наоборот, когда его достаточно отдать, а тебя пытаются в чем-то убедить. Что, несомненно, сочтется за слабость.
Так вот, сам я убежден: нет у меня такого авторитета, чтобы приказывать. А убеждать будет и вовсе глупо. «Сноуден, девушка устала, будь добр, замени ее!». И что ему помешает сказать в ответ: «И верно устала. Ну так сам и замени!». И он будет прав.
— Спасибо, Игорь, — отказалась от моего предложения Светлана. — Никто не спит, и чего я одна буду?
— Потому что ты девушка. И наш долг как мужчин заботиться о тебе изо всех сил.
Сказал больше в шутку, но Света ее не поняла.
— Не надо обо мне заботиться, я сильная! Сама о себе прекрасно могу позаботиться.
Следующая моя шутка тоже оказалась неудачной.
— Так ты случайно не феминистка? Все сама, сама.
— Еще чего! — и спросила сама. — Игорь, а когда Янис мне винтовку отдаст?
— После ужина, наверное, — предположил я. — Сейчас спрошу.
Даже спрашивать не пришлось. Вряд ли Янис услышал наш негромкий разговор, вероятно, решил, что подошло время.
— Красавица, не желаешь свой пугач на нормальное оружие поменять? — поинтересовался он.
— Хочу! — тут же откликнулась девушка. — Очень!
И засмущалась непонятно отчего.
— Ну тогда держи. Игорь, объяснишь, что и как?
— Может, сам?
СВТя держал в руках единственный раз. В самом начале своего пребывания здесь, на нашей базе в Фартовом, когда подбирал себе оружие. Сомнений нет: и разберусь, и объяснить смогу. Но у Яниса получится куда доходчивей.
— Могу и сам, — не стал отказываться он. — Только подождать придется: мы с Георгичем хотим по окрестностям немного прогуляться. Ты вот что, попроси Гудрона. Боря, поможешь?
— Легко! — не стал отказываться тот.
Этот вариант был еще лучше. Борис — в прошлом офицер, успевший повоевать в горячих точках. Так что в подобных вопросах он любому фору даст. Кроме Грека, у которого биография была схожей. За исключением того, что, когда Гудрон в тюрьме по его собственному выражению — чалился, Грек в арабских песках наемничал в ЧВК.
— Ну, и чего тогда откладывать? — тут же подошел к нам Борис.
Заодно посмотрев в сторону Гриши Сноудена: как у того дела, и сколько времени осталось до ужина? Судя по тому, что вода в котелках едва только начала закипать, полчаса у него было точно.
— Ну, Светик — семицветик, слушай и запоминай. Это СВТ — самозарядная винтовка конструктора Токарева под патрон семь шестьдесят два на пятьдесят четыре.
— Ты ее еще полную разборку заставь сделать, — не сдержался Гриша. — Они Светлане нужны, твои калибры? Стрелять научи!
— Изыди, сатана, — отмахнулся от него Гудрон. — Без тебя разберемся, что именно нам нужно, а чего нет. Правильно, Света?
Девушка с готовностью кивнула.
— Рассказывайте все, что считаете нужным.
— Может, тогда без «вы» обойдемся? Не такая уж большая у нас с тобой разница в возрасте.
Григорий снова не смог утерпеть.
— Боря, ты точно об оружии собрался говорить? «Не такая уж у нас и разница в возрасте», — передразнил он его. — Парубок, мля! — после чего обидно заржал.
Дня без того не проходит, чтобы Григорий с Борисом не пикировались бы. Правда, до ссор у них никогда не доходит. Впрочем, как и тогда, когда Гудрон подначивает Славу Профа. Но там задача другая: расшевелить Славу, и заставить его рассказать что-нибудь интересное об устройстве мозга. Эти же двое просто развлекаются.
— Сноуден, сказал же тебе — изыди! — и продолжил, обращаясь снова к Светлане. — Можешь не сомневаться: я учитель хороший. Смотри, какого из Игоря орла воспитал, посмотреть любо-дорого! Это со Сноуденом бьюсь как рыба об лед, но толку-то!
Гриша почему-то промолчал.
— Вот эта штука, — указал пальцем Гудрон, — называется ПСО — прицел снайперский оптический, с видимым увеличением в четыре крата. Но мы его сейчас снимем: зачем тебе лишняя морока? У винтовки и открытый прицел есть, чай, не какой-нибудь там «Блейзер».
— Не надо ничего снимать! Показывайте как есть. То есть, показывай, — поправилась Света.
— Насчет оптики, — это тебе к Янису, — пожал плечами Гудрон. — Я с ней не очень дружу, — и торопливо добавил. — Зато во всем остальном — мастер!
Гриша нарочито громко хмыкнул, но опять промолчал.
— Эх, покурить бы! — мечтательно вздохнул Гудрон.
Мы успели поужинать, самое время ложиться спать: для всех, за исключением девушки, ночь поделена на дежурства, но все пока бодрствовали.
— Сам бы не отказался, — присоединился к нему Гриша.
— У вас такие прекрасные условия отказаться от пагубной привычки, а вы: сигаретки нет? — улыбнулся Янис.
— Все к тому и идет, — буркнул Сноуден. — Хотя вряд ли получится. Слышал я, на какой ферме махорку выращивают. Из земных семян. Только не спрашивайте, как они здесь оказались.
— Так же, как и все остальное, — сказал Гудрон. — Как это, это, это, — по очереди ткнул он пальцем в окружающие нас вещи. — Целые дома умудряются сюда попадать. Что уже говорить про семена какой-то махры? Или у кого-нибудь пакетик с ними в кармане был, когда тот угодил сюда. А вот скажи мне, Профессор, — обратился он к Славе. — Как ты думаешь, местный табак здесь может быть?
— Вполне вероятно, — не задумываясь, ответил тот. — На Земле никотин появился как средство защиты от насекомых. Так почему бы и здесь эволюции не сотворить нечто подобное? С любым другим растением, необязательно с табаком?
— Никотин — яд! Про лошадь напомнить? Бросайте, дольше проживете, — снова влез Янис.
— Ну, не совсем, чтобы яд… — протянул Слава. — Там другое.
— Так, господин Ступин, вы продолжайте, продолжайте! — Гудрон разве что ладони одну об другую не тер, в предвкушении услышать от Славы нечто интересное.
— Что именно тебе продолжать?
— Все сразу! Как и обычно, все связано с мозгом?
— Не без того.
Я посмотрел на Свету: спит она, нет? Нет, лежит с открытыми глазами. Нам предстоит услышать из уст Славы нечто интересное. После чего начинаешь смотреть и на себя, и на окружающий мир, несколько иначе. С большим пониманием, что ли.
— Не без чего? — продолжал допытываться Гудрон, в стремлении Славу расшевелить.
Нашего Профа главное зажечь. Ну а затем он разговорится так, что обо всем на свете забудет. Кроме любимой темы — физиологии мозга.
— С мозгом связанно всё и всегда, — ответ Славы был емким, но ничего не объясняющим.
— Что именно в случае с никотином?
— Тебе действительно интересно?
На лице Славы легко читалось: вместо того, чтобы в очередной раз разразиться лекцией, он предпочел бы поспать.
— Очень, Проф, очень! Да и всем остальным тоже: ты даже не сомневайся.
— Ну, тогда попробую вкратце. Как успел уже сказать, — Слава едва удержал зевок, — растение из семейства пасленовых табак, приобрело в своем составе никотин для защиты. От насекомых, прежде всего. Но и от других травоядных тоже. Все дело в том, что никотин по своему химическому составу идентичен такому нейромедиатору, как ацетилхолин, с помощью которого живые существа и осуществляют свои двигательные реакции.
— Как это?
Гудрон — человек, безусловно, умный. Но сейчас он придал лицу настолько идиотское выражение, что я поневоле улыбнулся.
— Поясню на примере. Допустим, захотелось мне показать тебе несложную комбинацию из пальцев, — и Слава действительно ее показал: оттопыренный средний, при сжатых в кулак остальных. — Каким образом это у меня получилось?
— Сам же сказал, что захотелось.
Гудрон на этот, в сути своей оскорбительный жест, внимания обращать не стал.
— Утрируя донельзя, все совершается так. Как известно, мозг общается с телом владельца с помощью электрохимических сигналов. От нужных нейронов исходит ионный электрический сигнал, поскольку все жидкости в нашем теле — электролиты. Вот он по нервам доходит до двигательных нейронов, которые находятся непосредственно в кисти. Ну а те уже с помощью нейромедиатора ацетилхолина, заставляют наши пальцы двигаться так или иначе. В итоге… — и Слава не без удовольствия продемонстрировал Гудрону все ту же комбинацию еще раз. — Чем бы ты ни двигал: рукой, ногой, головой или всем сразу, без ацетилхолина не обойтись. Вот отсюда и появляется пагубная привычка к курению. Организм попросту перестает ацетилхолин вырабатывать. Какой ему смысл, если его достаточно и даже с лихвой поступает извне, вместе с табачным дымом? Как следствие — никотиновая зависимость. Ну а сам табак, в результате миллионов лет эволюции, и создал в себе никотин тире ацетилхолин в качестве защиты. Начинает какой-нибудь жучок кушать листик, и случаются у него страшные корчи. Крапива — жгучая, на других растениях — колючки, а табак сделал по-своему. Да, хочу заметить, этот нейромедитор используется мозгом не только для двигательных реакций. Еще и как возбуждающее, а так же успокаивающее средство. В итоге, волнуется человек — покурил, глядь, и как будто бы немного успокоился. Или поглотал дым, и вот уже бодрость почувствовал.