— Ладно, давай не будем обращать внимание на твое состояние, только не тычь мне этим в лицо.
— Не могу.
— Постарайся! — огрызнулась она и ловко обмотала меня метром, что-то отметила в блокноте, потом поочередно обхватывала талию, бедра, руки, измеряла длину и каждое её прикосновение дрожью разбегалось по коже.
— Замёрз?
— Что? А. Нет, это Да, замерз.
— Ну точно ненормальный, — покачала она головой. — Ты немного перекачен в плечах и у тебя слишком мощная шея. Но если не застёгивать горловину, то что-нибудь подберем. В талии ушью. Что еще Костюм. У тебя нестандартные размеры, придется либо классику от разных костюмов соединять, либо шить индивидуальный.
— Хорошо, — согласился я, ни слова не понимая из ее болтовни.
— Ничего хорошего, Тай. У меня еще кордебалет не обшит, а тут ты нарисовался. Ладно, держи вот это и это. Плавки оставь. Иди в зал, а после шоу загляни ко мне на примерку.
Я быстро натянул простые мягкие штаны и майку с длинными рукавами.
— Тебе бы в холодный душ, чтобы сегодня не выделяться, — насмешливо произнесла Лена.
— Не поможет.
— Тогда страдай, ковбой, — захихикала она, а я окончательно растаял от звука ее смеха.
***
Вечер произвел на меня неизгладимое впечатление Это вам не Пуно!
Зал гремел и мигал, и только одно ярко освещенное пятно — сцена, безумствовало движением. Пара парней лихо накручивали вокруг шеста, что от удивления у меня рот открылся.
Я впитывал все происходящее как губка. Запоминал движения и трюки, считал приемы и обалдевал от их взаимодействия с залом. Оглох от девчачьего крика, когда одним движением парни сорвали с себя штаны и остались в плавках, примерно таких, какие были сейчас на мне.
Зал вопил и визжал, требуя продолжения. Ого, а среди людей есть ценители натуралистичности! Настроение наладилось и я уже представлял, как дня через два точно так же закручусь вокруг шеста и соберу овации всего зала, лишь скинув тряпки.
Не работа, а мечта!
— Не пугает? — прокричал мне в ухо, чуть не оглушив, подошедший Геннадий.
— Нет, очень нравится! — прокричал я в ответ, делая скидку на слабый слух людей, заодно поднял два пальца верх, полностью одобряя увиденное.
— Ну и ладненько! Завтра паспорт принеси, надеюсь, тебе есть восемнадцать?
— Мне тридцать шесть! — прокричал я.
— Чё?!
Все же слух у драконов в разы лучше, иначе люди не врубали бы музыку так оглушительно громко, что даже слов не разобрать за грохотом динамиков.
— Шутник, да? Юмор я люблю, но не перегибай! И к Ленке не подкатывай, понял? Я не шучу!
Я кивнул, не понимая, как мы от моего трудоустройства переключились вдруг на Лену? Хотя краем сознания почувствовал некую агрессию. Может и Лена её чувствует, потому и боится Геннадия?
Наверное, именно эти мысли заставили меня тащится за Леной после работы через весь парк, еще два квартала, до многоэтажного серого здания.
— Зачем ты меня преследуешь?
Эх, заметила все же.
— Просто проводил.
— Ну, спасибо. Я все ждала, когда же нападешь, недоманьяк.
— Я завязал, — не смог сдержать усмешку, и понимая, что не знаю куда деть руки, они вдруг стали неуклюжими и лишними.
— Тогда до завтра?
— М? Да, до завтра.
Лена всё не уходила, переминаясь с ноги на ногу.
— А тебе в одной футболке не холодно?
Я даже фыркнул. Сейчас по ощущения больше десяти градусов тепла — мне жарко!
— Нет, нормально, жаль, что к вечеру опять отсыреет. Хотя, наверное, я могу поспать здесь, а не в парке? Мне кажется, здесь не так сыро, как у пруда.
— Ты серьезно собираешься отсыпаться на лавочке? Ах Ну да, у тебя же нет денег И я обещала тебе душ и совершенно забыла! — Лена хлопнула себя ладонью по лбу и махнула мне рукой, зазывая за собой. — Поспишь сегодня у меня, а потом сам решай свои проблемы. Клянись, что не нападешь на меня?
— Как я могу? Я же буду на твоей территории, в гостях?
— У-у! Да ты у нас с понятиями? Ну заходи, может я даже завтраком тебя накормлю.
— Досирак?
— Вот ты прожорливый!
Вот в этой норе пахло только ей, без всяких примесей. Я с удовольствием водил носом, пока Лена раздевалась, снимала ботинки. Потом махнула мне в одну сторону, как-то неопределенно сказав «там кухня», а сама скрылась в другой комнате и плотно закрыла дверь. Язык закрытых дверей я понимал отлично, потому пошел на кухню, обнаружил там холодильник и плиту, а заодно решил, что завтраком накормлю себя сам. Зачем утруждать добрую хозяйку?
Яичница уже скворчала на самой большой сковороде которую удалось разыскать, когда вошла Лена в уютном коротеньком халате и охнула:
— Ты весь десяток жаришь?
— Угум, больше не было.
— Черт! Десяток яиц!
— Я поделюсь, чего ты? Тут и тебе хватит.
— А тебе хватит? — что это в ее голосе — скепсис?
— Я еще замороженные фабрикаты нашел, если что их пожарю.
Лена молча закатила глаза под лоб и достала тарелки. Мы довольно быстро расправились с яичницей, потом я докидывал сухари с чаем, пока Лена ушла в душ.
За окном уже светлело. Солнце поднималось из-за частокола серых домов, на улицах все больше появлялось прохожих, и у них начинался рабочий день, в то время как у нас только закончился. Насколько удобно работать по ночам, а днем отсыпаться и отдыхать? Мне пожалуй все равно, но вот о Лене я беспокоился.
Тем вечером она шла через парк на работу и на счастье наткнулась на меня, а ведь могла попасть в руки настоящему маньяку! Или сегодня, когда мы возвращались из клуба, было всего пять утра, еще не рассвело, а она опять безбоязненно шла через парк, хотя я по своему опыту знал, что в это время там уже шастают сумасшедшие бабульки с сообразительными пуделями.
Видимо, мне придется приглядывать за этой девчонкой, не каждого остановит ее перцовка.
Допив чай, с интересом исследовал нору, в которой помимо кухни, была только одна полупустая комната. Там я обнаружил небольшой шкаф с одеждой, один не складывающийся из-за старости диван, еще странный мешок-кресло и, конечно, старая швейная машинка, куча тряпья, метры, лекала, мелки, ножницы.
Да она помешана на работе. Мало ей ночами строчить, она и в дом тащит костюмы.
— Иди в душ, полотенце там. Мыло, шампунь — на бортике. Что еще? А. Постелю тебе у шкафа, к дивану не приближайся. Понял?
Я усмехнулся, в очередной раз восхищаясь ее доверчивостью.
— Сунь перцовый баллончик под подушку для успокоения.
— Суну, не сомневайся.
Но когда я вышел из душа, Алёнка уже спала, трогательно сопя и приоткрыв рот Хорошо, что последние два дня я недоедаю и немного ослаблен, иначе не смог бы уснуть рядом с этим искушением.
***
Проснулся от неделикатного пинка Лены под бок.
— Вообще-то в гостях голыми не спят.
— Не знал, — пробурчал я, заматывая вокруг бедер покрывало, которое она оставила мне на подстилке.
— Идем кофе попьём, и я тебе обалденный сон расскажу. Тай, мне так редко снятся сны, а тут цветной, яркий! Настоящий, я как будто сама летала!
— Летала? — я с трудом поднялся на ноги, придерживая сползающее покрывало и оглядываясь в поисках полотенца. Кажется, в нем я вышел из душа
— Да, летала. Я была драконом! Прикинь?!
Драконом?!
Я застыл от ее слов, а гребаное покрывало все же сползло с меня как раз в тот момент, когда Лена обернулась.
— Черт, ты мог бы уже надеть шта А что это у тебя?
— Где?
— Стой, не прикрывайся, что я там у тебя еще не видела?
— Ну, я не знаю, что ты там пытаешься разглядеть.
Лена выпрямилась и посмотрела мне в глаза. И снова меня затопила непонятная реакция на ее близость.
— Тай, утренним стояком меня не удивишь. Обрезанных тоже видела.
— Об-брезанных?
— У тебя же было обрезание? Так что, вот этой показушной скромности не надо, ладно? Теперь убери руки.
И она снова присела перед мной, пытаясь разглядеть то, что требовала прятать в плавки.
— Что там за болячка?
— Фигня, натёр, сама подсохнет.
— Странно
— Лена, встань, ты меня — что ей сказать, что провоцирует взять ее, прям тут, сейчас же? — Эм, смущаешь. А как же кофе? И про сон?
— Ах, да! Мой сон! И не смей звать меня Леной, не люблю.
Как хорошо, что она быстро переключается, а вот я нет.
— Мне нравится Лена, напоминает имя одной красивой девушки.
Лена недовольно скривилась.
— Все равно не люблю. Иди пока, одень джинсы, а я чайник поставлю.
В дэше пришлось задержаться. Если бы я вышел к этой взъерошенной девчонке, то мы точно бы занялись не разговорами. Откуда у меня такое маниакальное желание овладеть ею? Причем, меня совсем не интересовало потомство, а больше хотелось попробовать ее на вкус, зарыться носом в сладкие складочки, провести языком по нежной коже
— Ты скоро там?
— Да Да-да-да-аа
— Эй, чем ты там занимаешься?
Черт! Тяжело дыша, я прислонился лбом к холодному кафелю и застонал. Она нарывается, определенно нарывается.
— Сейчас выйду.
Мне всего-то потребовалась пара минут, и осталась легкая дрожь в руках и ногах от испытанного перенапряжения. Эта слабость не шла ни в какое сравнение с той, когда я соединился с дракайной, но было так унизительно для дракона! Очень рассчитываю, что никто не узнает, чем я занимался в дэше.
Мы пили кофе, и Лена восторженно пересказывала свой сон.
— Я была о-очень большая и тяжелая. Даже земля дрожала, когда я запрыгивала по склону высо-окой горы. Но мне так хотелось в небо А крылья слишком большие, знаешь, если их расправить над землей, то взмах сделать невозможно.
— Знаю, — буркнул я, в шоке, что девчонка пересказывает мне мой сон как свой. Как такое может быть?
- Ой, ты даже представить не можешь, какие чувства меня захлёстывали, когда я спрыгнула со скалы и расправила крылья, а они наполнились ветром и подкинули меня высоко! И я чувствовала силу в каждом пальчике, в каждой мышце — какая я сильная, большая, самая-самая могучая
Лена закатила глаза, блаженно улыбаясь.
— Ты была птицей?
— Нет, драконом!
— Ты уверена? Драконов не существует. Или у тебя во сне было еще волшебное зеркало?
— Не смейся. Просто крылья кожаные, без перьев, и я уверена, что была драконом
— Дракайной, — автоматически поправил её.
— Что?
— Девушек называют дракайнами.
— Тай, драконов не существует! Хотя, если бы они были, я бы хотела полетать на таком. Ладно, я одеваться, и пойдем в клуб.
Она закрыла дверь, оставив меня растерянным на кухне. То есть она не против покататься на драконе? Может, мы не такие уж неподходящие друг другу.
Кажется, изгнание мне начинает нравиться.
________________________
Помню, обещала вам анекдот для взрослых)
Прошлый раз, когда мы нечаянно на 8е марта решили поехать в Иваново (город невест) (это примерно 500 км в одну сторону) (просто посидели с девочками и захотелось куда-нибудь скататься)(не за невестой, а за текстилем)))), так и в этот — выходные плотно заняты активными передвижениями — очень напоминает анекдот про ворону.
Собралась стая гусей на зимовку, на юг. К ним ворона:
— Ребята, я с вами.
— Ворона, ты что? Мы птицы перелетные, привычные. А ты ведь
не долетишь — далеко же!
— Не! Я птица большая, я птица сильная, я долечу.
Первый перелет — тренировочный, один день. Гуси прилетают
на место, ворона за ними приземляется — уставшая, язык на плечо.
— Ворона, оставайся! Ты уже надрываешься!
— Не! Я птица большая, я птица сильная, я долечу.
Второй перелет — до моря, три дня. Гуси долетают нормально,
ворона приземляется через шесть часов полумертвая.
— Ворона, ну, куда ты полетишь? Оставайся, пока жива, следующий
перелет над морем, потонешь ведь, сесть будет некуда…
— Я птица большая, я птица сильная, я долечу…
Третий перелет над морем — семь дней. В первый же день ворона
безнадежно отстает. В срок гуси приземляются за морем. Вороны,
понятное дело, нет. Подождали ее пару дней, помянули бедняжку
добрым словом, только собрались лететь на место, видят: над
горизонтом точка. Ворона. Летит буквой "зю", вслепую, не разбирая
ни дороги, ни направления, почти касаясь воды, выпустив "шасси"… Еле-еле дотягивает последние сантиметры до суши и падает пластом. Гуси подбегают к ней и радуются:
— Ворона! Ты молодец! Ты большая! Ты сильная! Ты крутая! Ты
долетела!
Ворона поднимает голову:
— Да, я долетела… Да, я большая… Да, я сильная… НО ЕБАНУТАЯЯЯЯЯЯ…
Лена сослалась на примерки кордебалета, последний день и дошив. А мне просто было приятно, что она рядом. Пусть это «рядом» через три стены, на расстоянии коридора в двенадцать метров, но я, находясь в зале на сцене, слышал каждый хлопок ее двери в нору. А хлопала она довольно часто, похоже в кордебалете участвовало не менее сотни человек.
— Сосредоточься, парень, — руководил мной тренер. — Руку сюда, обводишь пресс, как подчеркиваешь, заостряешь внимание зрителей на нем. Теперь присел, развел бёдра Улыбайся, соблазняй! Что ты, как деревянный?!
Тренер начал меня раздражать. Я старался, повторял за ним тупые движения, но он все требовал более чувственно, более соблазнительно, как самка в течке.
— Я думал, что мне просто надо покрутиться как тем парням на шесте.
— Парень, тебе бы сначала элементарные трюки выучить, прежде чем профессионально крутиться.
— Но я бы лучше так, чем гладил себя по яйцам, — сердито оборвал его смешок.
— А валяй! Покажи на что способен.
Это был вызов и я, как мужчина, не мог его не принять.
Зажигательная музыка продолжала играть, я восстановил в памяти выкрутасы парней на шестах и повторил пару трюков. Потом понял, что могу разнообразить их, ведь главное, как можно дольше удержаться под потолком и как можно дальше откидываться от шеста, увеличивая амплитуду. Настолько вошел во вкус, что вспомнил о зрителе, когда он раздельно и громко несколько раз хлопнул в ладоши.
— Как тебя звать? Кай?
— Тай, вообще-то.
— Ладно, Тай, я впечатлен. Так что нафиг кошачьи ласки, давай лучше твою акробатику подладим под музыку. С твоим талантом я даже готов эту музыку всю ночь подбирать, чтобы только она сама вошла в темп с твоими движениями.
С этого момента в клубе у меня появился надёжный друг и сообщник, Тёмыч.
Он гонял меня до самого вечернего открытия. Потом показал Геннадию, владельцу клуба «На LabuteНАХ», то удовлетворенно похлопал меня по плечу и велел поставить в программу на завтра.
— Пусть разогреет нам дамочек перед кордебалетом. А после шоу познакомится со всеми на вечеринке.
Меня отпустили, и я тем же моментом припустил к Лене, чтобы успеть проводить.
И опоздал
Лена уже ушла из клуба, оставив меня одного
5. Как же тяжело соблазнять женщин…
В том, что касается эмоций, женщины, следует признать, умеют писать картину маслом, причём полноценной палитрой.
Мы же, мужчины, обычно ограничиваемся скупыми штрихами восковых мелков.
Хэнк Муди «Бог ненавидит нас всех»
Я спал в ее норе. Сначала слопал завалявшиеся пару штук досирака, пообещал себе уже завтра свалить из города и нажраться до отвала, завалить медведя, нет — двух! Вот под эти сладкие мысли я заснул.
Невыносимый жар выгнал меня из помещения, я отстранил Анну, пытающуюся преградить мне дорогу, и выскочил под палящее солнце. На вершинах искрились снежные шапки, но здесь, в Ла-Ринконаде, было невыносимо жарко. Всё, что осталось внутри — мысль поскорее взобраться как можно выше и зарыться в снег.
И я побежал, нечеловечески сильно отталкиваясь от земли и перескакивая через хибары золотодобытчиков.