— А чего это ты так радуешься? — взглянула на нее с подозрением.
Подруга, покраснев, опустила глаза.
— Рассказывай, кто он! — строго сказала я, а потом все же улыбнулась.
— С ним пересеклись еще на прошлом отборе. Мне, правда, тогда он не понравился, он был ведущим отбора, а по профессии журналист. Да, представляешь, тогда мужчина вел! Как женихи с невестами разъехались в этот раз, он приезжал репортаж снимать. Оказывается, он теперь не ведущий, а оператор. Брал у меня интервью по поводу вас всех, какие козни за кадром были. Столько комплиментов мне дарил…
Глупо! Похоже, Рима влюбилась. Вот только как он к ней относится?
— И знаешь, он взял мой номер часов и дал свой… Я боюсь, что позвонит. А что я ему могу дать?
Ох, Рима, боюсь разочаровать тебя!
— А тут повод ему позвонить! Скажу, что пойду смертельное испытание проходить!
Я вспомнила тайный репортаж Луши Г оворун. С другой стороны, шумиха нам на руку.
— Позвони! — разрешила я. — И оденься завтра в нормальную одежду. У тебя есть красивые платья?
Девушка помотала головой.
— Зайди к Авроре, пусть тебя принарядит! Прямо сегодня!
Подруга кивнула и убежала. Вот Аврора обрадуется! Может новые модели опробует! Теперь важно мне не высовываться, пока Рима не вернется. А рано она вряд ли освободится.
Поэтому я ушла домой, в соседнюю квартирку-студию через смежную дверь, посчитав, что на сегодня я свободна.
Изначально это была квартира Римы со спальней, совместным санузлом, кухней-столовой и раздельным санузлом. Но нам с мужем нужно было не привлекающее внимание раздельное жилье по соседству с Римой. А тут было два независимых входа, два санузла. Пришлось Риму потеснить, как бы разрезав двухкомнатную квартиру на две маленьких квартирки.
Рима оказалась непритязательной и уступила нам кухню-столовую, сказав, что ей спальни и санузла вполне достаточно, а поесть она может и на кухне. Ну а мы с мужем ютились рядом. Я всегда ходила только через комнату Римы, а муж через вторую дверь в комнату-студию.
На завтра и у меня, и у Римы был общий выходной. И мой принц сообщил мне на часы, что у него — тоже. Следовало хорошенько отдохнуть, выспаться перед испытанием. И хоть я не собиралась в нем участвовать, но болеть за подруг буду!
Но я в предвкушении ждала своего принца, не ложась спать.
Сперва отправилась в душ. А когда помылась и вытерлась, натянула на себя лишь банный халат. Можно было бы и платье надеть, но гардероб мой сейчас содержал лишь служа ночью форму и одно скромное домашнее платье, да и муж все равно не увидит.
Я засела под настольной лампой с книгой в руках, ожидая любимого, очень надеясь, что его на ночь тоже отпустят. Голоден будет ли он — я не знала. Ели стражники по очереди, но заходил ли муж поужинать на кухню, я не знала. Он ужинал обычно не дома, так как я задерживалась частенько на работе, а без меня Славика ждала холодная еда, которую он на дух не переносил. Разбаловали его местные повара да Даша. Ну и я тоже.
Эту квартирку мы делили с ним, совмещающую в себе и гостиную, и кабинет, и спальню, и даже столовую с холодильником и маленькой электрической плитой с духовкой.
Накрыть на стол или нет?
Я вздохнула, перевела взгляд с холодильника на книгу. Она была та самая, которую все никак не представлялось возможности прочитать. Несколько раз перечитывала одно и то же, силясь понять, что имеется в виду под "плато" и "оргазм". В итоге захлопнула книгу, так и не разобравшись. Если честно, и разбираться не хотелось.
Дуновение ветерка. Дверь почти бесшумно закрылась.
Ощутила, что в комнате кто-то есть. Даже больше — любимый. Закрыла глаза и улыбнулась. Громкие шаги.
— Ну и чего "крадешься"? — спросила я.
— Не хотел тебя пугать. Выключишь свет?
— Так и мешает моя внешность?
— Да. Никак не привыкну.
Мне, если честно, тоже сложно было отдаваться на волю ощущений, поэтому старалась просто не замечать его внешность, и, целуясь, закрывала глаза.
Выключила настольную лампу.
— Ты поужинал?
— Нет.
— Накрыть на стол? — я подскочила, собираясь поухаживать за ним. У нас в холодильнике была еда, я в процессе кормления Авроры и Рианы не забывала пополнять и собственные запасы. Часто любимый приходил голодный, только пересекались мы редко. Но иногда на обед все же пересекались, и я умудрялась разогреть ему еду и вновь бежать выполнять поручения.
— Нет, — он уже был рядом. — Я так соскучился…
Он развернул меня спиной к столу и поцеловал солеными губами. Не так, как обычно, а жадно, неистово, будто был голоден.
И эти поцелуи будили во мне новое чувство. Казалось, жар затопил всю меня, и только его прикосновения приносили облегчение и в то же время желание чего-то большего.
Не заметила, как оказалась без халата, лежащая на нем на столе, а муж покрывал меня всю поцелуями.
— Слав… — застонала я.
— Да, родная…
— Что ж ты со мной делаешь?
— Люблю, Марусь… — он сжал одну мою грудь в ладони.
— Сильно?
— Сильно! Так, что не могу больше без тебя… — лег на меня, но не придавил.
— Марусь, ты готова стать женой во всех смыслах?
— В к-каких во всех? — заикаясь, спросила я.
— Марусь… — его голос совсем охрип, а дыхание опалило кожу на шее, там, где заканчивалась маска, и начиналась собственная кожа. — Ты сводишь меня с ума. Я так долго мечтал о том, чтобы обладать тобой на всех уровнях, — продолжил шептать он. — Марусь, на всех… Ты ведь читала…
Он про ЭТО? Про близость… Ту самую?
Сердце застучало быстро-быстро.
Но тут мои уста накрыли его, и все стало неважным, кроме его поцелуев, прикосновений и нестерпимого жара внизу. Хотелось прикоснуться к его коже, ощутить более близкий телесный контакт. Я попыталась расстегнуть его мундир, но это удавалось весьма плохо. И муж просто рванул его, послышался треск, но мундир поддался.
Я стянула с его плеч, скидывая на пол. Рубашку постигла та же участь.
С ремнем возилась уже сама, и со штанами.
— Слав…
— Да, родная…
— Я твоя — во всех смыслах. Сделай уже ЭТО, не хочу больше бояться.
Дважды просить не пришлось. Славик словно обезумел, стал с еще большим
напором целовать меня везде, лицо, шею, грудь, живот, ноги… Сжимая порою до боли, но я лишь стонала и выгибалась, желая быть еще ближе.
Я дрожала, плавилась от его поцелуев и хотела большего.
И в какой-то миг он раздвинул мои ноги, позволив обхватить его ягодицы, я обвила его шею руками, и, целуясь, меня уложили на стол.
Я ощущала его желание, прикосновение его плоти к своему лону. Это манило, завораживало.
Мой принц лег на локти, заключив меня в объятия. Ближе, еще ближе.
— Возьми меня уже, — прошептала я.
И он в один миг ворвался внутрь меня, сделав своей. Замер, поцеловал в уста. Боль была яркой, но короткой.
— Прости, это только в первый раз…
— Все хорошо, — поймала его поцелуй. Действительно, почти не больно. В моей жизни бывало и похуже. Но это чувство наполненности, чувство, что мы стали единым целым… оно пьянило.
— Люблю тебя, Марусечка! — и ласковый невесомый поцелуй.
Шепот нежностей, осторожные прикосновения его губ.
Потихоньку муж начал двигаться, постепенно ускоряясь. И это было так безумно-волшебно-прекрасно, мы были единым целым, навсегда.
Этого стоило ждать так долго. Ждать моего Славика.
Засыпала я бесконечно счастливая.
Примечания по главе:
"вижу цель, верю в себя и не замечаю препятствий*" — цитата из советского фильма "Чародеи".
Глава 18. Смертельное испытание
Утро началось с ласкающих теплых лучиков восходящего Солнышка.
— Доброе утро! — прошептал любимый, целуя меня в губы, опускаясь ниже, на грудь, втягивая вершинку, заставляя застонать.
— Славик…
— Да, родная…
— У нас же вчера все было…
— Все? Э, нет, еще не все…
Он раздвинул мои ноги и умостился между них, покрывая внутреннюю поверхность бедер поцелуями, заставляя дрожать всем телом.
— Славик… — прошептала я, боясь, что нас услышит Рима за дверью.
Но он поцеловал меня между ног, и принялся ласкать языком.
Я металась, не зная, куда себя деть от новых приятных, но таких мучительных ощущений.
— Славик… Прошу…
— Что просишь?
— Наполни меня… — прошептала я.
— О, как скажешь, мое сокровище!
Он лег на меня, удерживая вес на руках и медленно начал сливаться.
Я все же застонала. Какая сладостная пытка.
Двигался он медленно, заставив забыть обо всем, кроме ощущений. Потом все быстрей и быстрей, когда я уже молила о разрядке.
И лишь когда мы оба оказались на пике и вместе упали вниз, любимый лег рядом. Весь мокрый, дышащий так, будто бежал марафон.
Не думала я, что это может быть так волшебно. Славик вчера еще и лечил меня там, решив, что повредил, раз сделал больно. И никакие заверения не помогали. Не позволил вчера даже самой встать. Сам отнес на кровать, лечил.
Чувствовала я себя прекрасно, что физически, что душевно. Хотелось петь.
Я открыла глаза, встречаясь с лицом охранника. Чуть не шарахнулась от него. Не ожидала. Как-то так вчера настроилась, что провела ночь со Славиком, а тут чужая внешность. Но это ведь мой муж, хоть как он выглядит. Я закрыла глаза, вспоминая его лицо до мелочей. С невозможными зелеными глазами! А когда открыла их, его внешность стала прежней, будто по мановению волшебной палочки. Славик! Мой!
Я сама потянулась к его губам. А когда мы перестали целоваться спросила:
— Откуда у тебя такие насыщенные зеленые глаза? Ведь ни у кого из родителей таких нет.
— От прабабки-клона. А ты видишь меня настоящего?
— Я захотела увидеть. Закрыла глаза и представила тебя, каким запомнила. И теперь вижу твои необыкновенные глаза.
Любимый смутился, встал с постели и пошел в душ.
— Я, кстати, тоже перестал обращать внимание на твою внешность. Единственное, что смущает — твои короткие волосы. Мне не нравится такая длина. Надеюсь, ты свои не отрежешь, — и он ушел, прикрыв за собой дверь.
Я села. Короткие волосы упали на плечи, на лицо, так и норовя влезть в рот.
Прикоснулась к коротким прядям. Да, такая прическа явно не по мне. А как хочется улыбаться, что и Славик разделяет мою любовь к длинным волосам.
Надо вставать. Окинула взглядом комнату. Ничего не напоминало о вчерашних страстях. Стол чистый, если не считать настольную лампу и книгу, халата нет. Мундира Славика тоже не видно.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался муж своим хриплым голосом, возвращаясь из ванны. О том, что он успел принять душ напоминали лишь мокрые волосы и капельки воды, стекающие по обнаженной груди.
— Прекрасно! — я потянулась, наблюдая, как у мужа появляется желание.
Я вылезла из постели, осматривая ее на предмет пятен. Но она была чистой, хотя запах близости все же имелся.
— А крови не было? — решила уточнить.
— Пара пятен на халате. Я его застирал еще вчера.
Славик и кровь… Это что-то несовместимое. Было.
— Не жалеешь? — продолжил допытываться супруг.
— Нет. Если б знала, что это так… восхитительно… — хотела сказать, что раньше б согласилась на отношения, но потом прислушалась к себе и поняла, что все вовремя.
Мы дали клятвы, стали мужем и женой, и даже успели понять, как скучаем друг по другу, что одних прикосновений нам уже мало, хочется единения на физическом уровне, не просто хочется, а это кажется новым этапом отношений, когда без этого никак. И поняла кое-что другое. Похоже, я созрела не только к физической близости. Я хочу от любимого детей.
— Согласилась бы раньше? — уточнил супруг.
— А? — не поняла я.
— Если б знала, что близость тебе понравится, согласилась бы раньше?
— Нет. Все вовремя и правильно.
— Вот как? — он подошел и обнял меня за талию, а я положила руки ему на шею.
— И я еще подумала, что хочу детей.
— Так может продолжим? На чем мы остановились?
Он подхватил меня под ягодицы и усадил на свой пояс.
— Какой ты ненасытный, Слав…
— У меня очень долго не было женщины.
— Тебя устраивает любая?
— Нет. Если б мне была нужна любая, я бы так долго не ждал. Мне нужна одна-единственная!
Но тут раздался сигнал тревоги в виде световой сигнализации над входной дверью и противным звуковым оповещением.
Муж осторожно поставил меня на пол. И я полезла за одеждой, он — тоже.
— Что случилось?
— Совершено убийство. Все внешние выходы закрыты. И не только внешние.
Сперва хотела спросить, то ли это убийство, на которое мы рассчитывали, но решила, что неизвестно, кто нас может подслушивать. Лишнее говорить не стоит.
— Кого убили?
— Принца Вечеслава.
Муж уже был одет. Я тоже платье и передник служанки натянула, быстро расчесала чужие волосы, собрала их в хвост.
— А внешность у меня разве такая должна быть? Что, если с кем-то не тем столкнусь?
— Девушек с утра должны были тайно переправить поближе к месту проведения испытания. Про участие Римы не афишировалось.
— Слав, а ты можешь проверить того журналиста?
— Какого журналиста?
Точно, я же только вчера узнала от Римы, хотела мужу рассказать, но почти с порога мы занялись кое-чем другим. И я принялась рассказывать про оператора, в которого влюблена Рима. Если честно, даже не знала, как того зовут.
Муж полез в часы.
— Могу сказать вот что: этот оператор слишком часто здесь бывает, всегда с Лушей, к слову, это ее сын Терентий, но его присутствие на отборе не обязательно. Снимать сам отбор запрещено. И все то время, что он не снимает, он находится во дворце, пока Лушу не отпустят. И это подозрительно.
— Думаешь, он причастен к заговору?
— Не знаю. Каждый раз он ходил на кухню, там подолгу сидел. Может, слушал сплетни прислуги. Иногда в саду бывал.
— А с Римой он пересекался?
Принц проверил что-то, кивнул.
— Да, было несколько раз.
— В саду?
— Нет, в саду пересекался с другой девушкой-служанкой с предыдущего отбора.
— Может, с встречи с Римой искал? — я не хотела думать о том, что Рима лазутчица или что этот оператор встречается с другой, в то время, как подруге дал ложную надежду.
— Мы не знаем.
— А записи разговоров их нет?
— Есть. Я прослушал. Это может быть как попытка познакомиться поближе, так и возможность склонить ее на сторону злодеев или такой шифр.
— Но зачем ей тогда участвовать?
— Чтобы быть поближе к остальным участницам. Маш, давай договоримся, что бы ни случилось, ты не вмешиваешься. Ты будешь в безопасности и точно не пострадаешь. Потому что я должен сохранить спокойным разум, а не переживать о тебе.
Я вздохнула. Как бы хотелось пообещать, но обещанное всегда следует выполнять. А когда на кону жизни моих подруг, я этого сделать не могу. Поэтому решила переменить тему:
— Испытания ведь будут смертельными.
— На грани. Опасными — да. Придется сильно постараться, чтобы выжить. Первую помощь тут же окажут, как только участница выйдет.
— А если нет?
— То ее будет ждать новое тело. Сознание можно перенести в течение двадцати минут после смерти. Если участница погибает, то специальная медицинская команда забирает ее с испытания и везет в медблок к Доку. Там переносят сознание.
— А клоны?
— Подготовлены.
— И для Римы?
Муж отвел взгляд.
— Она слишком поздно подала заявку. Новое тело не готово. Для нее остается лишь один выход — пройти.
— А Риана?
— Ее клон давно готов. Ее смерть была бы лучшим выходом. Но при любом исходе ее сознание перенесут в ее клона. А потом будут судить.
Я вздохнула. И врагу такого не пожелаешь.
— А что с ее клоном?
— Его оставят для тебя.
— Но тело ведь бесполезно…
— Но не в качестве донорского материала.