– И вы, наверняка, умеете неплохо драться… – продолжала гнуть свою линию девушка. – Это так... волнительно…
Большая часть слушающих диалог молодых людей недовольно скривилась. А засмущавшийся Салех сжевал ложку. И с противным звуком заскрежетал металлом. Через несколько мгновений он очнулся и озадаченно уставился на изуродованный кусок металла.
– Есть немного…
– А можете дать мне пару уроков? В частном, так сказать, порядке?
Теперь у инвалида покраснели еще и уши.
– Кхм, а как прошло занятие мистера Гринривера? Что с ним такое приключилось? – прервал флирт один из студентов.
– А, забавная история, у мистера Гринривера проявился второй атрибут. Ему преподаватель не поверил, и тот его расчленил…
Наступившая тишина была просто оглушительной.
– Не, вы не подумайте, не специально. – Начал объяснять ситуацию Рей. – То есть, конечно, он хотел, но вышла ужасная случайность. Тут даже следователь был, узнал все обстоятельства дела, и сказал, что это была смерть по неосторожности, в конце концов, мистер Симпсон сам начал конфликтовать с Ричардом. А тот парень вспыльчивый, и ему сегодня дамы в грубой форме отказали и…
– То есть преподаватель разозлил сэра Гринривера, тот его убил и это сочли несчастным случаем? А убил Гринриверпотому, что утром ему отказали дамы?
Салех задумчиво почесал лысую макушку.
– Все примерно так, только преподаватель умер случайно. Это следователь так сказал… – постарался пояснить ситуацию Рей. – Преподаватель сам сознательно провоцировал срабатывание способности.
– Ну, конечно, провоцировал, он ведь преподаватель, это его работа! – в голосе высказавшегося Виктора были истеричные нотки.
– Я настоятельно не советую распространять слухи насчет мистера Гринривера. Это понятно? – угрожающе прорычал Рей, поднимаясь из-за стола. – Все вопросы вы сможете задать своему одногруппнику напрямую, завтра. Если вас не устроят ответы, задайте вопрос администрации университета. А теперь прошу извинить… – С этими словами громила подхватил все еще бессознательного нанимателя и отправился в сторону общежития.
Взгляды в спину он проигнорировал.
Сунутый под душ Ричард начал трепыхаться. И громко застонал.
– Мистер Салех, я начинаю думать, что умер и нахожусь в очень паршивом посмертии. А вы мой персональный демон-мучитель. Который должен выжать из моего тщедушного тельца максимально много боли.
– Крепись, Ричард, пиши письма отцу, теперь у тебя официальный статус – великий волшебник. Так в протоколе написано! – поздравил нанимателя Рей, протягивая ему очередное «пыточное» зелье.
– Вы сейчас серьезно? – удивленно вскинул голову Ричард.
– Более чем! Профессор Ремуль теперь, наверно, твой новый преподаватель. Мировой мужик, кстати, ты его только не убивай, пожалуйста…
– И ты туда же, да не специально я сделал это…
– Ну, я так господину следователю и сказал. И он мне поверил.
– Мистер Салех, вы едва не убили меня и попытались разнести на части всех взрывчаткой. Мне кажется, следователю было глубоко плевать на истину, он просто очень хотел жить!
– Нет, Ричард, это все, потому что я очень дипломатичный! И людям нравлюсь! – парировал Рей. То ли серьезно, то ли в шутку.
– Мистер Салех, больше всего в вас людям нравится, когда вы уходите! – ядовито заявил молодой аристократ.
– О, Ричард, они хотя бы не умоляют меня об этом! – благодушно ответил здоровяк.
– Я вас умоляю, постоянно. Иногда со слезами. Но…
– Но ты мне за это заплатил, – хохотнул инвалид.
– Но я тебе плачу. О боги… Черт… – ругнулся Гринривер, осматривая себя.
– Что? – покосился Салех на мокрого работодателя.
– Рубашка... – поясняя свои слова, графеныш вытянул руки вверх, и стало видно, что рукава рубашки заканчиваются на середине предплечья.
– Слушай, будь умнее, купи себе сразу три десятка. У тебя ведь не должно быть проблем с финансами.
– Ага, а потом меня будут высмеивать за то, что я одежду ем! У братьев есть доступ к семейной бухгалтерии.
На этом разговор утих.
А вскоре молодые люди легли спать. С чувством глубоко внутреннего содрогания.
Где-то в ректорате.
– Что скажешь о наших главных подозреваемых? Удалось срисовать психологический портрет?
– Опасные долбоебы, – вздохнул следователь короны, баюкая в руках бокал кальвадоса. Тот изумительно пах свежими яблоками.
– Извини? – его собеседник, мужчина с крайне неприметной внешностью, вскинул брови.
– Один – идеальный ликвидатор. Способен организовать бесследное исчезновение кому угодно. Находится в жесточайшем неврозе. Импульсивен, мнителен, истеричен. Образован. Если сорвется – придется серьезно попотеть, чтобы справиться. Второй – даже не знаю… не воспринимает мир реально. При должной подготовке – типичный «смерть до горизонта». Расчетлив. Да… скорее всего именно расчетлив, – на этой ноте содержимое бокала было уполовинено, и следователь захрустел долькой груши.
– Сомнения? Какие еще варианты? – участливо спросил собеседник наполняя опустевшие бокалы.
– Безумен. Например – контужен. Еще вариант – просто идиот. Чтобы доказать мне невиновность своего компаньона, едва не разнес всех нас рунной взрывчаткой. Демонстрация, не спорю, вышла крайне убедительной, но…
– Может действительно знает что-то про Гринривера?
– Не могу быть до конца уверенным. За минуту до этого он, дабы продемонстрировать как Гринривер дематериализует предметы, проткнул ему руку ножом. Уже после него в ход пошла взрывчатка. Этот Салех абсолютно равнодушен к чужим страданиям, эмпатия как у кирпича. Хотя опять же, я не знаю точно, возможно это просто запредельное хладнокровие. Когда я наводил справки о Рее Салехе, то у меня складывалось ощущение, что я заглядываю в пустой чемодан…
– Но даже в самом пустом из самых пустых есть двойное дно?
– В точку. Еще могу сказать, что, не смотря на образованность одного и жизненный опыт второго, эти двое – клинические идиоты. Они не изучали уложение университета, не имеют представления о правовом статусе волшебников, и, кажется, вообще не понимают на кого учатся, – следователь снова глубоко вдохнул запах спиртного.
– Общественное мнение? – собеседник расслабленно вытянул ноги к огню.
– Просто что-то с чем-то. Отдельные перлы я даже записал. Общество считает их кровавыми отморозками. Хотя внесу поправку: кровавыми всемогущими отморозками. Демонов они едят на завтрак, запивают всё свежевыжатой кровью. Это они сожгли задние местной газеты, внимание, за шуточный пасквиль. Пытают стариков, насилуют женщин, ими подкуплено всё руководство университета, все преподаватели, а также местная полиция. Гринривер – бастард императора, Рей Салех – его брат-близнец. Ах да, Рей Салех – темный маг плоти, а Ричард – его кукла. Вернее, куколка, типа нимфы, и он, сожрав сотню душ, переродится. Разумеется, все это инкогнито. Кстати, последняя байка ходит на самом высшем уровне. Они их даже святой водой напоили…
– Неплохо. А что из этого правда?
– Первое. Они действительно сожрали демона. Не всего, но в деле участвовала мясорубка, соль, специи и немного сала…
Молчание затянулось.
– Ты считаешь, они подойдут для наших целей?
– Да, идеально!
Глава 14
— О, молодые люди, я уже начал переживать, вдруг бы вы не стали спать вообще? — радостно воскликнул старый Роберт, размахивая сразу всеми четырьмя верхними конечностями. Что характерно, все руки были заняты. Трубкой, каким-то бутербродом, прозрачным бокалом и каким-то глиняным сосудом.
– И как бы, по-вашему, мы это сделали? — дернул щекой Гринривер, оглядываясь.
Комната была всё та же. За окном – серая хмарь. За столом – довольный жизнью повелитель темных снов. На столе разложена закуска и стоят пару бутылок.
— Вы могли бы выбить себе мозги. Или ночевать в храме светлых богов, – добродушно ответил старик. И Ричард понял, что тот пьян. Не в «ноль», но уже достаточно для того, чтобы появилось характерно «пьяное» благодушие.
— Ну, мы решили, что раз с вами говорил мой досточтимый предок, все непонимания, между нами, решены? И вы будете более… чутки к нашей слабой человеческой природе? — продолжил осторожно прощупывать почву графеныш. Рей, видимо, машинально, извлек из воздуха связку рунной взрывчатки.
— О, можете не переживать, господа. Я осознал свою ошибку, за давностью лет я и забыл, насколько могут быть ранимы молодые люди.
– И какого же консенсуса вам удалось достигнуть? Как вы планируете выстраивать… обучение? Обойдемся чистой теорией? — предположил весьма обрадованный происходящим графеныш. И даже Рей заметно расслабился.
– Нет, что вы, без практических занятий будет тяжко. Но, как сказал ваш досточтимый дедушка, «это мои мудаки, этих не трогай, один мне нравится, другой хоть и дрянной, но потомок, у тебя полтыщщи душ на территории, вот их и бери, только чтобы ничего не помнили на утро».
– В смысле? -- пробасил Салех.
– Вас мне пытать нельзя. Ну, больше, чем того требует обучение. А вот всех остальных… – Как-то расстроенно произнес Роберт.
– То есть, нам придется пытать других людей? Невинных, которые ничего плохого нам не сделали и такой участи не заслужили? – голос Ричарда дрожал. Он очень надеялся, чтобы это выглядело так, будто бы от сдерживаемого гнева.
– Увы… – склонил голову палач
– Да, мы злы, мы страшно злы, и ненавидим то, что нам придется делать, всей душей! – у Салеха ярость вышла не менее наигранной, но публика была не взыскательной. – Но придется исполнить клятву…
– Рад, что вы отнеситесь серьезно к данному вопросу…
– Предлагаю навестить Хлюста, – деловито перебил учителя бывший лейтенант.
– В пространстве снов вы можете найти только тех людей, кто вам знаком…
– Замечательно! Просто восторг! В смысле, это жуткое зло, но мистер Хлюст поймет, он достоин, он… – продолжал нести чепуху Салех.
– Мы потом перед ним извинимся, – закончил мыль Рея Ричард. – Он поймет…
– Обязательно поймет! – не смог сдержать оскал инвалид.
– Я понимаю, как тяжело это вам, детям века просвещённого абсолютизма, и воздух свободы нашему поколению не ведомы наполняет ваши паруса… – снова начал было старый Роберт.
– Нам надо нагонять программу! – снова перебил Салех. Выглядел он так, словно его хватил инсульт, но Ричард понял, что компаньон скрывает радостный оскал. Вернее, пытается.
Виктору снилась Регина.
Девушка обхватила парня крепкими бедрами и, откинув голову назад, сладко и протяжно стонала.
Длинные черные волосы темным водопадом скользили по белоснежной коже. Высокая, огромная (во снах Виктора) грудь девушки завораживающе колыхалась. Руки молодого человека скользили по ее крепкому животу.
Девушка отвечала на ласку, и тоже прижала свои аккуратные ладошки к груди парня. Сладкая нега накрывала с головой, и Хлюст был близок к тому, чтобы лихорадочно подскочить с кровати и отправиться в ванну стирать белье. Но что-то изменилось. Ладони девушки что слегка царапали кожу внезапно вошли под нее, и тонкие пальцы уцепились за ребра. Девушка посмотрела в глаза замершему от боли Виктору и распылалась в знакомой жуткой ухмылке Рея Салеха. Виктор заорал от ужаса, не понимая, почему не может проснуться, и что-то выдернуло его вверх…
В следующий момент он осознал себя, распластанным на медицинском столе. Руки и ноги были сплавлены с его поверхностью. Виктор закрутил головой. Над ним нависали трое. Упомянутый Салех, сэр Ричард Гринривер и какое-то жуткое существо с четырьмя руками. Гринривер с отвращением кривился. И кается, он был готов стошнить.
– Мистер Салех, это было отвратительно, о боги, Роберт, я вас очень прошу, одолжите мне ту заостренную ложечку?
– Зачем она вам? Сейчас очередь Мистера Салех работать.
– Я хочу вырвать себе глаза! Я хочу как-то развидеть то, что я видел! Да я больше на мисс Штраус смотреть не смогу!
Рука демона удлинилась, и он отвесил мощный подзатыльник Гринриверу, от чего тот рухнул на пол, пропав из поля зрения Виктора.
– Неуч! Балбес! Орясина! Твой товарищ начал пытку, даже не причинив толком боли! Даже со стертой памятью наш сегодняшний материал не сможет смотреть на обнаженных женщин, он почти навсегда сломал человека, даже не размявшись! Учись, бездарность!
Все эти разговоры не нравились Виктору. Но возразить он не мог. Его губы были плотно сшиты.
– Ты не дергайся. Если хочешь – кричи. Попробуй расслабиться, так оно легче будет. Кстати, вот зеркальце! – Салех постучал по повисшему в воздухе зеркалу. – Вдруг тебе интересно будет. Ты меня ведь понимаешь? Если да, моргни два раза.
Холодеющий от ужаса студент моргнул. Дважды.
– Понимаешь, Виктор, в чем беда, – продолжил свою речь Салех. – Ты мне не нравишься. Не люблю я таких людей. Смотришь на всех свысока, уверен, что все вокруг тебя выбирают зло. А ты всегда на стороне добра. Ведь ты не я, или не Гринривер. И тебя мир за это добро награждает. А мы все такие злыдни, которые несут только боль другим. Хотя мы лишь несем то, что нам дала жизнь, полной мерой. Но только одного ты не учел. Мы совсем не в доброй сказке. Так что будь добр, выбирай, нога или рука?
Выпученные глаза были ответом.
– А придется выбрать. Иначе выберу я, для меня выбор гораздо шире! – прозрачное лезвие скальпеля нависло над пахом.
Виктор дважды моргнул.
– Молодец. Рука? Нога? Значит, все же нога? Хороший выбор, одобряю. А правая, или левая? Тебе, Виктор, какая больше по нраву? Левая? Хорошо, значит левая… Ты если что кричи, не стесняйся, ах, у тебя же губки срослись… Тогда…
Взмах скальпеля рассек рот и раздался протяжный, полный ужаса вопль.
Дальнейшее напоминало то, чем и являлось: жуткий сон. Сначала Салех снял с левой ноги кожу, до середины икры, потом расплел жилы на пальцах, потом…
Ричард попытался сблевать, но не получалось.
Когда Салех заботливо промокнул лоб Виктору, а потом заботливо предложил ему попить, старый Роберт зааплодировал. Шел второй час ночи…
Молодой аристократ вылетел из кровати и ринулся в туалет, освобождать желудок.
– Ричард, ты чего такой смурной? Сон плохой приснился? – добродушно прогудел инвалид.
– Мистер Салех, это было ужасно! Зачем вы так измывались над беднягой? – задал мучающий его вопрос Гринривер.
– Так-то ж понарошку! Никто ж не пострадал! И вообще, не замечал в тебе раньше человеколюбия! – ответил бывший лейтенант, занимая душ.
– Мистер Салех, как вы правильно заметили, человеколюбие мне не свойственно. Но и психопатом я тоже не являюсь, есть такое понятие в науке познания ближнего своего, эмпатия. И она все же работает у меня. Одно дело вышибить идиоту мозги или кнутами шкуру попортить, другое дело превратить в кусок молящего о смерти мяса! Ей-богу, этот Виктор еще ничего такого не совершил.
– Ричард, ну что ты, в самом деле, это ведь все понарошку! Он сейчас встанет, постирает штаны обоссанные, и пойдет на занятия морщась от головной боли. Он же не запомнил ничего! Это как шахматы, можно победить соперника, но тот не станет трупом, – стал объяснять свое поведения слега смущенный реакцией компаньона Рей.
– То есть, для вас это всё игра? Ощущения-то очень правдоподобные! Вы ведь тоже их пережили!
– Так передернуть тоже – правдоподобные ощущения. Только никто не скажет, что я потрахался, – гоготнул Салех.
Ричард лишь горестно ударился головой о стену. Потом еще раз. И еще.
– К тому же, ночью можно будет повторить. Представляешь, он ведь ничего не будет помнить, совсем ничего!
– Кроме ужаса, черт возьми, не думал, что я скажу это доброй волей, но, может, двинем на зарядку? Я больше не могу слушать это довольное урчание!
Бегал в этот раз Ричард остервенело. Не то, чтобы он старался сильнее чем обычно, и не то, чтобы это ему сильно помогло… Но воспоминания о прошлой ночи изрядно поблекли. А потом…
– А разве вы не будете учить меня боксировать?