— Дорогая, что ты набросилась на человека? Простите, Максим, моя жена, наверное, единственная, кого интересует проблема прибытия гостей.
— А что, прибытие гостей — это проблема? — поинтересовался Максим.
— Нет, я не так выразился. Это явление рядовое, как, скажем, дождь, ветер, смена дня и ночи. Никто не придаёт этому значение феномена. Если они, конечно, не останавливаются в таких шикарных отелях.
— Я думаю, Стефан, что жизнь сама по себе — явление феноменальное во всех её проявлениях, — заметил Маркес.
— У вас-то, философов, понятно, а мне просто любопытно, что чувствует человек, прибывший из другого мира, — продолжала Лориан.
— А с чего вы взяли, что тот мир, откуда прибывают гости, другой? Может, как раз наоборот, их мир, это тот самый, настоящий, а наш с вами, в этом Городе, другой? Ведь, всё же относительно. Ведь нам не понять, как могут существовать сотни, тысячи Городов, каждый со своим президентом, со своим языком.
— Вот с языком, я не понимаю. Как это может быть другой язык? — не унималась мадам Фогель, — президент — это могу представить, это как разделить Город на муниципальные округа, каждый со своим президентом.
— Ну, надо же. — Засмеялся Стефан.
— Ничего смешного. Тебе, Стефан, вообще не интересно ничего, кроме твоего банка.
— Правильно, зачем мне нужно что-то знать о существовании какого-то параллельного мира. Мы знаем, что есть Луна и знаем, что жизни там нет, знаем, что есть Марс, а есть ли там жизнь или нет — это уже неясно. А совершенно другой мир, другое измерение — это ни к чему мне. Достаточно того, что есть информация об их существовании. Хотя, если бы этого не было, я бы не огорчился. Меня, действительно, гораздо больше занимает вопрос экономической стабильности.
— Ты скучный.
— Ха-ха, каждому своё.
— В чём-то я с вами согласен, — сказал Маркес, — мы не можем разобраться в том, что происходит в нашем Городе, на нашей земле, а всё лезем куда-то, в дебри других миров, внеземных цивилизаций. А вот, как вы себя ощущаете здесь, Максим? Хотя одного дня, думаю, не достаточно, чтобы можно было оценить здешнюю атмосферу. Но, думаю, это сравнимо с тем, как если взять человека с какой-нибудь далекой фермы, где-нибудь на окраине Города, привезти его сюда. Для него Центр будет уже другим, отличным от того, миром. Всё дело, опять же, в относительности. Вы что скажете, Максим? Простите, что-то мы разговорились.
— Действительно, — вступила Лориан, — скажите же что-нибудь.
— Ну, — начал Максим, обращаясь к Маркесу, — думаю, я с вами согласен. У-у-у, что-то, я даже не знаю, мне больше, нечего сказать. Я ещё… не привык.
— А чем думаете заниматься? — спросил г-н Фогель.
— Признаться, об этом я тоже не думал.
— А у себя, в том мире, вы чем занимались? — спросила г-жа Фогель.
— Ну, так, работал там, как это… менеджером среднего звена, а может даже и нижнего… или… не знаю, как, в общем.
— А в какой сфере, если не секрет? — поинтересовался Стефан.
— Машиностроение.
— О, вы работали на заводе?
— Да нет, какой там завод. — Максим рассмеялся. — Я на заводе и не был никогда. Так, продажа разного оборудования для этих самых заводов или наоборот.
— Как это наоборот.
— Ну, мы продаём что-то на сам завод, или кому-то продаём то, что продаёт завод. То есть перепродаём. Хотя в первом случае, так же перепродаём то, что произвёл какой-то другой завод. В общем… да продажи, короче. Не знаю я, как ещё сказать.
— А продажа чего-то конкретно, или…
— Или. Продажа всего подряд. Всё, что продаётся и покупается, то мы и продавали, и покупали и, в общем, это не интересно.
— То есть, вам это было не интересно? — спросил Маркес. — Зачем же вы этим занимались?
— Риторический вопрос. В нашей стране, ну, в Городе в последнее время сложилась такая ситуация, что заниматься приходилось не тем, что нравится, а тем, что есть, и это есть дает возможность есть. О, как. — Максим заметил на себе предосудительный взгляд Маркеса. — В общем, долго рассказывать.
— Ну, правда, что мы пытаем молодого человека? — вступилась Лориан. — Он ещё, как вы сказали, не…
— Не акклиматизировался.
— Непосредственно с финансами вы не работали, я полагаю. То есть, с банковской деятельностью вы не знакомы? — спросил Стефан.
— К сожалению, нет.
— Жаль, я бы мог помочь вам с работой. У меня свой банк. Можно ещё варианты продумать.
— Стефан, ну ты что?
— Нет, — смеясь, продолжал г-н Фогель, — просто, мало ли, свежие идеи, проекты… Я думаю о перспективах. Молчу, молчу. Максим, после поговорим, хорошо?
— Хорошо, я вот только не знаю… Ладно, — попытался как-то ответить Максим и про себя подумал: «Это видимо очередная шутка. Или просто такая случайность? Он швейцарец и у него свой банк. Чушь! Тем более, раз у него свой банк, то он, скорее, должен быть евреем. А почему я собственно решил, что он швейцарец?»
— А вы на бал идёте, Максим? — спросила Лориан.
— Ну, да, загляну.
— Приходите обязательно, не пожалеете.
— Да, между прочим, Максим прибыл не один, — оповестил Маркес.
— Да что вы? — воскликнула г-жа Фогель.
— Кто же ваш попутчик? — поинтересовался г-н Фогель.
— Да я и не знаю, в общем. Девушка. По пути сюда познакомились. — Тот факт, что Максим приехал сюда с Маргаритой как-то совсем вылетел у него из головы.
— Девушка! А где она сейчас? — Г-жа Фогель была заинтригована. — О таком я даже не слышала. Что бы сюда прибывали парами. Какой-то особенный заезд гостей!
— Да успокойся, дорогая, не вижу ничего особенного. Можно подумать, ты знаешь обо всех заездах. И что тебя это так беспокоит? Уверяю тебя, будет, как обычно, как рассказывают, через пару месяцев, ни ты, ни я, ни кто-либо ещё, включая Максима и его попутчицу, и не вспомнит о том, что они гости, они станут такими же гражданами Города, и будут жить этой жизнью и этим миром.
— В целом, я с вами согласен, — сказал Маркес, — хотя, не думаю, что так уж скоро.
— Забавно, — произнёс Максим.
— А где же девушка? — не унималась Лориан.
— Где-то гуляет, — ответил Максим, — я ещё спал, когда она ушла, познакомилась с кем-то, как мне сказали, и того…
— Ну что же вы так? Только познакомились и уже упустили, — весело заметила Лориан. — Симпатичная?
— Да. То есть, наверное. В общем, я не помню, не знаю…
— Как это?
— Как-то не до этого было.
— Ну что ты опять пристала? — одёрнул жену Стефан. — Может, у человека стресс был, ведь правда, могло такое быть?
— Да уж, это точно, — сказал Максим и в это мгновение услышал за спиной шум колёс и цокот копыт, он обернулся и увидел медленно проезжающую карету.
— Ух ты, имённой экипаж? Как её раскрутили! — произнесла Лориан.
Когда карета поравнялась с кафе, кучеру пришлось попридержать лошадей, чтобы пропустить пешеходов. В момент остановки Максим увидел, как в окошке экипажа показалась прелестная женская головка. Её обладательница, выглянув, встретила его взгляд и задержала на нём своё внимание. «Чёрт возьми, опять, что ли, начинается? — подумал Максим. — Я же её где-то видел! Во сне, в бреду?» Видимо, заметив его замешательство, девушка улыбнулась и скрылась в глубине кареты, которая тут же тронулась дальше. «Ну, точно, — не унимался Максим, — блондинка, эти глаза, эта улыбка».
— Поздравляю, Максим, — вывела его из транса Лориан, — вам улыбнулась сама примадонна!
— Кто? — спросил Максим.
— Звезда сцены номер один, и не только сцены, Жанна Роллан. Сколько уже? Год, уж точно, занимает первое место в рейтинге популярности. Была простой актрисой театра оперетты, и тут нате вам. И кино, и телевидение, и шоу разные.
— Коротка земная слава, — вставил Маркес.
— Моя жена, — обратился Стефан к Максиму, — только и делает, что следит за миром шоу-бизнеса: читает жёлтую прессу, да смотрит все эти передачки. Как она только разбирается во всех этих актёрах, актрисах? Я вот, если б от неё не услышал, то и не узнал бы никогда про эту Роллан.
— Начинается, ещё напомни мне про сериалы. Нравится — вот и смотрю, тебя же никто не заставляет?
— Точно, — словно опомнился Максим, — афишу я с ней видел.
— Вот видишь, — продолжала г-жа Фогель, адресуя мужу упрёк, — человек только приехал, а уже видел афишу. Только ты у нас ничего не слышишь и не видишь. Знаю я вас, мужчин: «Это всё чушь, как это может быть интересным, как на такое можно тратить время», а сами и гороскоп почитывают тайком и, хлебом вас не корми, дай посплетничать.
— Ну конечно, — начал было оправдываться г-н Фогель.
Максим и Маркес весело наблюдали семейный спор.
— А это правда, или очередная утка газетная? — обратился Антонио к Лориан, — мол, Жанна Роллан, дочь того самого Роллана, Филиппа.
— Правда. Так она, видимо, через папу и раскрутилась, или раскрутили. Ещё бы… Ага. — Лориан снова набросилась на мужа. — Даже наш философ знает, кто такая Жанна Роллан…
— Всё, я со всем согласен, успокойся, — сдался Стефан.
— Так вот, — продолжала Лориан, на этот раз, обращаясь к Максиму, — отец Жанны Роллан — Филипп Роллан, генерал спецназа МГБ. Он хоть и в отставке уже, и, вообще, если верить слухам, немного того, не в себе уже, ну, такая работа, а генерал есть генерал.
— Да, — добавил Стефан, — а МГБ есть МГБ.
— Ой, — воскликнула г-жа Фогель, — половина седьмого уже, скоро бал, нужно домой ещё забежать, мы тут живём, прям рядом с отелем, — проинформировала она Максима. — Вы как, идёте?
— Да, переодеться надо, наверное.
— Конечно, пойдёмте собираться. Вы, господин мыслитель, по традиции, игнорируете такие пустые мероприятия?
— Да, извините, это не для меня, — улыбаясь, ответил Маркес, — вам хорошо отдохнуть. Я тут ещё посижу немного.
Супруги Фогель и Максим попрощались с Маркесом и направились к отелю.
Часть II. Глава 5
Более двадцати лет назад Глен Хайден окончил Юридическую академию, защитив диплом на кафедре криминалистики. Но с криминалистикой иметь дело он не захотел. И, вообще, как он потом объяснял, оказался он на этой кафедре случайно. Юношеский азарт, подогретый детективами, постепенно сошёл на нет, и вставал конкретный вопрос о том, чем же ему лучше заниматься. Собственно говоря, при большом желании бороться с преступностью, было бы логичнее пойти после школы в Полицейскую академию. Но видимо, где-то в глубине души, неосознанно, Хайден поставил себя вне боевой деятельности и риска, а, покидая студенческую скамью, окончательно для себя решил, что он человек сугубо штатский. Немалую роль в сделанных им выводах сыграла его нынешняя жена, Натали. Через полгода свиданий, как раз к моменту получения Гленом диплома юриста, он хотел только одного — жениться, завести детей и жить для семьи. Его возлюбленной овладевали те же стремления, что и привело их в скором времени во Дворец бракосочетаний. Поистине, их союз был, и остаётся по сей день, идиллией. Глен и Натали Хайден воспитывали двух дочерей, одна из которых только что закончила школу, а вторая готовилась войти в её стены 1 сентября этого года.
Однако, полностью спокойной и размеренной жизнь Глена, во всяком случае, в том смысле, в каком он сам себе это представлял, не вышла. Конечно, ему хотелось бы работать в какой-нибудь юридической конторе, получать стабильно повышающуюся зарплату, со временем, возможно, открыть собственную фирму и радоваться жизни. Но не всё складывается так гладко, как хочется. Сразу по окончании академии работу найти ему не удалось. Точнее сказать, не получилось найти ту работу, какую он хотел, стабильную, доходную — мешала специфика его диплома. Это, конечно же, не было принципиальным фактором, специфика большой роли не играла, со временем всё бы было — диплом юриста, он и на Луне диплом. Но, как-то, через пару месяцев, после защиты, он встретил своего приятеля, сокурсника, Сурена Наиряна, и тот, будучи увлечённым политикой и, готовившийся сделать себе карьеру на этом поприще, уговорил Глена пойти с ним получать дополнительное образование, не куда-нибудь, а на факультет политологии в академию городской службы при президенте. В Городе тем временем разразился мощный политический, и, как следствие, экономический кризис (или наоборот, как кому удобней принимать). О стабильности можно было забыть, и надолго. Если где её и было искать, так это в городских, муниципальных службах. Вот тут-то Глену и сделали предложение, которое он принял, почти не раздумывая. Юрист, криминалист, политолог. Ещё два года учёбы в секретной школе и вот она стабильность!
Глен Хайден, майор Министерства Городской Безопасности направлялся домой после очередного рабочего дня. Завтра он собирался сводить младшую дочь в аквапарк, старшая дочь сегодня сдавала последний вступительный экзамен в институт. Об этом ему хотелось сейчас думать. Но почему-то это всё было вытеснено другими, никогда, за всё время работы, так остро не тревожившими его, мыслями. Обрывки фраз, сказанные сегодня заместителем директора МГБ на общем собрании, не давали ему покоя всё время по пути домой.
«Не стану вам читать прописные истины, — звучало у Хайдена в голове, — наша работа заключается в защите мирной жизни Города. Мы служим Городу, правительству, народу и избранному народом президенту». Он говорил так, словно мы принимаем присягу. «Вы должны быть лишены каких-либо политических пристрастий. Одно пристрастие у вас должно быть — пристрастие к порядку в Городе… Скоро выборы». Полгода ещё, знаю, но, всё равно, спасибо за информацию. «Ситуация крайне нестабильна». А когда она была стабильна в последнее время? «Партия «Наш Город» — оплот президента, коммунисты, либералы, социалисты, анархисты, монархисты. Ну что сказать, у каждого свой вкус, мы не вправе запрещать. «Свобода выбора — величайшее достояние демократии. Но выбор может оказаться безрассудным. Мы просто не имеем права пускать всё на самотёк. Должен быть жёсткий контроль. У народа есть права, у нас — обязанность направлять эти права на благо Города». Это он мудрёно сказал. «Если партия и её лидер способны обеспечить стабильность и процветание Города, то пусть это будет хоть партия любителей тараканьих бегов, мы будем служить Городу под их программой». Богатая фантазия, собственно, как и остроумие. Нет, ничего особенного сказано не было, одна вода. Обычное, штатное выступление. Почему меня это так заинтриговало, как будто впервые я оказался привлечённым к делу министерства. Я исправно служу Городу. В оперативную деятельность я не вовлечён. Конечно, я не герой, да мне этого и не надо. Аналитическая работа — тяжёлый кропотливый труд. Меня это устраивает, я приношу пользу и это главное. Да и кто не хочет, чтобы Город жил стабильной, спокойной и процветающей жизнью? Кто, как не я, да кто, как не мы все хотим быть уверены в завтрашнем дне? В завтрашнем дне наших детей».
Так, размышляя практически ни о чём, Глен доехал до дома. Только он вышел из машины, как его кто-то окликнул по имени. Голос был знакомым и, как оказалось, принадлежал старому приятелю Глена по академии, Сурену Наиряну. Последний раз они виделись года три назад, причём, ни где-нибудь, а в приёмной директора МГБ. Наирян тогда уже работал в администрации президента.
Они обменялись приветствиями, и Наирян предложил присесть на лавку «поболтать о том, о сём». О том, о сём они поговорили пару минут, отвечая друг другу на вопросы «Как дела?», «Как работа?», «Как жена, дети?» — «Нормально», «Ничего так», «Цветут». После Глен спросил:
— Насколько я могу предположить, нашёл ты меня не для того, чтобы поболтать «о том, о сём»?
— И да, и нет, — ответил Сурен, — а, вообще-то, поболтать. Конечно, ты офицер МГБ, я заместитель главы администрации президента. — Сурен ухмыльнулся.
— Да ты что?
— Один из пяти. Это не имеет значения, мы старые друзья-однокурсники и городскими тайнами обмениваться не будем. Это я к тому, что, вдруг ты опасаешься того, что за тобой следят?