Всю дорогу до особняка, она раз за разом прокручивала в голове слова Каро, и гадала — могло ли это сработать? Понимал ли он, как рискует?
Ей хотелось ему верить, и было страшно рисковать. Страшно не за себя, за Рейза.
Силана думала, что, если судья признает его виновным, она соврет. Скажет, что использовала яд сама, тайно. Что Рейз ни в чем не виноват.
Почему-то очень легко было это представить: зал суда, и строгое лицо судьи, и окончательный приговор. И как Силана встает, чтобы взять вину на себя.
Рейз бы разозлился, и ему было бы больно. Он бы спорил, и Каро был бы в ярости — это тоже представлялось совершенно отчетливо.
— Я просто по глазам вашим вижу, что вы задумали какую-то жертвенную глупость, — он хорошо читал людей, и ее тоже мог читать без усилий. — Успокойтесь. Все получится, если вы не станете себя накручивать. Сейчас вам с мужем нужно просто дождаться суда.
— Я знаю, — ответила Силана. — Не бойтесь, я ничего не стану делать, — а потом добавила, сама не понимая, зачем. — Знаете, это непривычно. Думать, что после суда все так или иначе закончится. На войне никогда не бывает последней битвы. И даже когда все вокруг говорят о том, что скоро наступит мир, это кажется таким далеким, что просто не веришь.
— Я надеюсь, вы не планируете проигрывать эту последнюю битву.
Силана поежилась:
— Никто никогда не планирует проигрывать.
Каро окинул ее долгим взглядом:
— Но всегда прикидывает, что будет делать, если проиграет.
Она не стала с этим спорить.
— Знаете, — он вдруг улыбнулся, и Силана поймала себя на мысли, что улыбка делала Каро моложе. Интересно, замечала ли это Джанна, — я только заметил. А ведь вам лучше. Именно сейчас, когда ваша жизнь и безопасность ваших близких под угрозой. Вы называете себя жертвой войны, вспоминаете ее как кошмар, но вам проще, когда есть враг. Когда вы знаете, что можете сопротивляться и должны это делать.
Она думала об этом — много раз думала об этом, еще до Арены и до Рейза, одинокими ночами в пустом мамином доме — что, как бы плохо ни было на войне, там было проще. Ей было стыдно за такие мысли.
Но не теперь.
— А, вот в чем дело, — словно отвечая на какие-то свои мысли, заметил Каро. — Да, вам действительно лучше.
— Раньше, когда я только вернулась, — признала Силана. — Я все время сравнивала мирную жизнь и войну. И всегда видела что-то общее. Запах сажи, который так и не выветрился, и с которым приходится жить. То, что я так и не разучилась ждать удара. И вера в то, что в любой момент эта мирная жизнь исчезнет. Вы были правы, я все время носила свою войну с собой.
— Но не теперь, — заметил он.
— Даже теперь, — признала она. — Не думаю, что это пройдет. Просто теперь, когда мне грозит опасность и я сравниваю свою жизнь с войной, я вижу, как же сильно они отличаются.
Он улыбнулся, кривовато, и Силана подумала, что это его настоящая улыбка. Из тех, что он берег для людей, которым доверял.
— А вы сильнее, чем я думал. Хорошо, что мы на одной стороне.
Раньше она стала бы спорить. И чувствовала себя грязной и слабой, а теперь только кивнула:
— Да. Сильнее. Не волнуйтесь за меня. Я могу нервничать и бояться, сомневаться в себе и в вас, но, когда придет время, я сделаю все необходимое. Я вас не подведу.
***
У ворот Калеба стоял караул агентов, еще двоих Силана заметила возле дома.
— Я распорядился, чтобы дом окружили магическим барьером, — сказал Каро, выбираясь из экипажа, и подавая Силане руку. — Это должно помочь. Не выходите из дома, и мужчин своих держите под замком. Внутрь Вейн не попадет.
— Что насчет голема крови? Вы узнаете, откуда он взялся? — она приняла его ладонь, осторожно спустилась по узким железным ступенькам экипажа на промерзшую дорожку.
— Я попытаюсь, — Каро неопределенно отмахнулся. — Но, даже если голема сделал Вейн, и даже если ради этого он поубивал кучу людей, я не верю, что мы найдем какие-то следы. Не до суда. Жаль, что големы не оставляют после себя улик.
Он коротко кивнул агентам у ворот, и ему открыли. Силана пошла вперед. Хотелось поскорее вернуться в дом, увидеть Рейза и Калеба, удостовериться, что с ними все в порядке.
— Для вашего плана, — заговорила Силана, когда Каро поравнялся с ней, — вам ведь придется использовать аравинца. Иначе ничего не получится.
— Верно, — спокойно подтвердил он. — И благодаря вам, он у меня есть. Помните мы ездили к человеку с ожогами?
— Да, — сказала она. — Его звали Энай. Вы принесли ему много горя.
И он боялся ее, как может бояться только тот, кто пострадал от алых жриц. Силана вряд ли смогла бы забыть, как он выглядел в тот момент, когда понял, кто она.
— Поверьте, Энай такой мудак, что мне совсем его не жаль, — Каро отмахнулся. — Он сделает все, что я ему скажу.
— Я больше не стану ему угрожать, — твердо ответила Силана.
— Больше и не придется. Он хоть и мудак, но понятливый. Одного раза ему хватило, — Каро хищно улыбнулся, и Силана отвела взгляд:
— Как Джанна? — спросила она, просто чтобы сменить тему.
Почему-то в ответ Каро довольно долго молчал, а когда заговорил, ответил совсем не то, что Силана ожидала от него услышать. И говорил будто бы пытался что-то для себя понять:
— Странно. Не паникует, не требует внимания, не упускает деталей. Помогает мне, и на удивление наблюдательна. И очень красива, разумеется. Я не слепой, естественно, могу это признать. Она часто ставит меня в тупик. Я не привык к таким женщинам.
— Я имела ввиду, как у нее дела, — осторожно заметила Силана, и Каро споткнулся. Посмотрел совершенно изумленно, а потом рассмеялся:
— Простите, видимо, бессонная ночь сказалась на мне сильнее, чем я думал. Возраст берет свое, я даже начал изливать вам душу. Разумеется, у Джанны все отлично, не волнуйтесь.
Силана улыбнулась, остановилась у двери в дом:
— Хорошо. Знаете, я рада, что она вам нравится.
Кажется, на это ему нечего было ответить.
***
Силана боялась, что Калеб откажется сидеть дома. Он всегда плохо переносил бездействие.
Но согласился на удивление легко, просто пожал плечами и пояснил:
— Если за тобой охотится Вейн, я не хочу упускать тебя из виду.
— Это у вас семейное, — буркнул Рейз со стороны кровати. — Силана тоже рвется защищать всех и вся.
Он не спал, и выглядел немного лучше, когда Силана пришла. Синяки выделялись на его коже, словно чернильные пятна, и хотелось стереть их ладонью, смыть пламенем.
Силана собиралась сделать это после молитвы, а пока не приближалась и не дотрагивалась. Под взглядом Калеба было неловко.
— Ей больше не придется никого защищать в одиночку, — спокойно ответил Калеб, подошел и положил руку ей на плечо. Она устроилась на стуле, в изножье кровати, на которой лежал Рейз, а Калеб стоял рядом, прислонившись к стене. И почему-то его жест казался не столько знаком поддержки, сколько почти… собственническим?
— У нее еще я есть, — напомнил Рейз. — Ее законный муж, между прочим.
— Который прикован к кровати, и едва не стал тюремной жертвой. Ах да, а еще обвиняется в попытке убийства, — Калеб поморщился. — Не лучшая поддержка.
— Ты вообще хотел сломать ее жизнь! — возмутился Рейз.
— Перестаньте, пожалуйста, — вмешалась Силана. Положила ладонь поверх руку Калеба, сжала, и посмотрела на Рейза, одним взглядом прося его понять и помочь ей.
Калеб повернул ладонь, коротко сжал ее пальцы в ответ и кивнул:
— Глупо сейчас спорить.
Судя по выражению лица Рейза, он собирался продолжить, и Силана поспешила сменить тему:
— Нужно связать с Лиамом и предупредить его. Вейн может попытаться его использовать, чтобы выманить меня из дома.
Потом она помолчала, взвешивая свои слова, и попросила:
— Если ты не против, Калеб, и, если Лиам согласится, я бы хотела, чтобы он пожил здесь до суда. Так мне будет проще за ним присматривать.
Рейз фыркнул:
— Отлично, чтобы мы все втроем тут за тебя передрались. И ты не можешь тащить в дом твоего брата всех, кого знаешь.
— Я знаю не так уж много людей, — смущенно заметила Силана, бросила на Калеба осторожный взгляд.
— Я уже говорил, Силана, — спокойно отозвался тот. — Я не хочу, чтобы ты жила в доме мамы. Но я хочу, чтобы ты осталась здесь, со мной. Если ты согласишься, это будет и твой дом тоже. Зови, кого сочтешь нужным.
Потом он посмотрел на Рейза, нахмурился и добавил:
— Только спать вы должны в разных спальнях.
Она почувствовала, что краснеет. Рейз тоже покраснел, только, похоже не от смущения:
— Что? В смысле в разных спальнях? Она моя жена! Почему я должен спать отдельно?
— Все в порядке, — поспешно вмешалась она. — Рейз, вы сильно пострадали. Вам нужно отдыхать, так синяки быстрее пройдут. Лучше воздержаться пока от лишней активности.
— Никакой лишней активности в этом доме не будет, — категорично заявил Калеб.
— Тебя не спросили, когда и как нам активничать.
— Силана — моя сестра. Я не позволю, чтобы…
— Она сама может решать! Я ей вообще-то нравлюсь! И активность ей со мной нравится.
Калеб позеленел:
— Я не хочу об этом слышать.
— Хватит! — резко оборвала их Силана, чувствуя, как горят щеки. В комнате сразу стало очень тихо. — Никакую «активность» мы обсуждать не будем. Вы, Рейз, будете спать. Я и зашла только, чтобы убедиться, что все в порядке. Я помолюсь несколько часов и постараюсь исцелить вас после. Перед этим я напишу Лиаму и позову его сюда. А до тех пор, мы все будем вести себя как взрослые, серьезные люди. И не вздумайте спорить.
Она задержалась взглядом на Калебе, чтобы он понял, что его это тоже касалось, и Калебу хватило совести отвести взгляд.
— Он первый начал, — недовольно пробормотал Рейз, но после замолчал.
— Вот и хорошо, — сказала Силана и встала. — Отдыхайте, я зайду после. И ничего не бойтесь. Что бы ни случилось, я готова использовать пламя. Я никому в этом доме не дам причинить вред.
Уже закрывая за собой дверь в комнату, она услышала, как Рейз буркнул:
— Подумаешь, опасность. Я боюсь, что нас расселят по разным спальням.
***
Джанна так и не поняла потом, что же ее разбудило — ощущение чужого присутствия, случайный тихий звук?
Она повернулась в кровати, посмотрела в сторону двери. Каро стоял, прислонившись к притолоке, и смотрел спокойно и внимательно.
— А вы чутко спите. Не думал, что разбужу вас.
— Зачем вы смотрели, как я сплю? Это очень пугающая привычка, — Джанна села, устало потерла глаза.
— Я государственный агент и крайне опасный человек, — он кривовато усмехнулся. — Я и должен пугать.
Он зашел в комнату, спокойно подошел к кровати:
— Просто шучу. Я просто собирался оставить для вас записку и несколько писем. Мне нужно, чтобы вы просмотрели их, и выписали все места, которые упоминаются хотя бы вскользь. Если, конечно, ваша блажь мне помогать не прошла.
— Если она пройдет, я предупрежу заранее, — спокойно отозвалась Джанна. — Как быстро мне нужно все сделать?
Он вздохнул, устало потер переносицу:
— Со сроком вчера. Жаль, что это невозможно. А так, как успеете.
— Вы уезжаете? — Джанна выбралась из постели, заметила, каким внимательным взглядом Каро проводил подол ее ночной рубашки.
— Я всегда уезжаю, — кривовато усмехнулся он, и снова посмотрел ей в лицо. — Это мое обычное состояние, практически образ жизни.
Писем оказалось довольно много — истрепанных, перевязанных простым почтовым шнуром.
— Это оригиналы, — сказал Каро. — Обращайтесь с ними осторожно. И, когда будете выписывать названия, ставьте пометки, в каком письме и в каком ключе это упоминалось.
— Хорошо, — кивнула Джанна и добавила. — Я могу поехать с вами. Запишу все в экипаже, пока вы занимаетесь своими делами. Так будет быстрее.
Каро нахмурился:
— Вы устанете. Больше, чем за прошлую ночь. Я не могу обещать, что найду время даже покормить вас.
— Я знаю. Но так действительно будет быстрее.
Он неожиданно подошел совсем близко, почти навис над ней, и посмотрел сверху-вниз очень пристально:
— Знаете, сейчас я действительно мог бы вас поцеловать.
Джанна спокойно посмотрела на его губы, потом вздохнула и безмятежно улыбнулась:
— Сначала заслужите.
Глава 40
***
Писем было много, больше, чем Джанне поначалу показалось, и написаны они были разными людьми — почерк отличался, и манера строить фразы тоже. Оказавшись в экипаже, Джанна аккуратно разложила их по датам, благо конверты были подписаны, и только потом начала читать — вдумчиво и внимательно.
Каро сидел напротив молча и не мешал, сам перебирал какие-то другие бумаги, и Джанна мимоходом подумала, что со стороны они, должно быть, напоминали парочку строгих учителей за проверкой домашнего задания. Или работников архива.
Мысль заставила ее улыбнуться.
На первый взгляд переписка, которую Каро ей отдал, была личной, очень эмоциональной. Просто слова мужчины, который скучает по женщине и хочет поскорее вернуться, но не позволяют дела. Просто ответ женщины, которая ждет его дома.
И все же раз за разом Джанна улавливала в строчках какую-то неправильность, будто крохотные слова выбивались из единого потока, выпадали, как крохотные камушки из пошедшей трещинами стены.
Царапались неправильностью.
Она не говорила об этом Каро, и делала то, что он поручил — просто выписывала названия и имена, помечала, где и как они попадались.
Дорога оказалась долгой, несколько раз шла вверх, и приходилось придерживать бумаги, чтобы те не посыпались на пол.
А потом очередное письмо заставило Джанну вздрогнуть. Тот же мужчина писал той же женщине, но не о том, что видел, и не о том, семена каких цветов хотел бы привезти для сада. Нет, он писал о том, что хотел бы сделать с женщиной ночью. Когда они остались бы одни, и никто не смог бы им помешать.
Джанна почувствовала, что краснеет, бросила быстрый взгляд на Каро.
Он усмехался и прямо смотрел в ответ:
— Я смотрю, вы добрались до моей любимой части. И как? Готовы продолжать? Знаете, помогать мне — это довольно грязная работа. Приходится копаться в чужой личной жизни.
Он говорил довольно небрежно, пренебрежительно, но смотрел цепко, и Джанна чувствовала — ждал ответа, оценивал, приглядывался.
Проверял ее.
— Я знаю, что это необходимо, — спокойно отозвалась она. — Что в этих письмах хранится важная информация.
— Правда? — он с интересом подался вперед. — Только потому, что я их вам доверил? А вдруг я просто мудак, который без причины лезет в чужие чувства?
Джанна вежливо улыбнулась в ответ:
— Даже если вы мудак, вы очень занятой мудак. У вас нет времени даже на собственную личную жизнь. Если уж вы решили копаться в чужой, значит есть веский повод.
Экипаж тряхнуло, и Каро едва не слетел с сиденья, перестал усмехаться и поморщился:
— Хоть раз могли бы и оправдать мои ожидания. Я думал, вы откажитесь читать про чужие постельные игры.
Джанна пожала плечами:
— Это просто слова. Не важно, какие они, мне нужно просто выписать имена и названия, — она помедлила и добавила. — И раз уж человек пишет о чем-то в письме, должен быть готов, что это увидят посторонние.
Каро присвистнул:
— Похоже, я на вас очень плохо влияю. Всего несколько дней мы женаты, а вы уже мыслите, как шпионка. Большинство, знаете ли, не подозревают слежку и не ждут проверки от государственных агентов. И спасибо за то всем богам, иначе моя работа стала бы намного сложнее.
Джанна мотнула головой:
— При чем здесь государственные агенты? Письмо есть письмо — оно может случайно попасть не в те руки. Курьер может перепутать адреса, или конверт пострадает и его вскроют в надежде определить адресата. Письмо моет прочесть прислуга, или любопытный ребенок. Оно может выпасть из сумки, его можно случайно забыть на столе.