— Мы будем готовы ко всему, — ответил Пенн.
— Нам нужно, чтобы вы доставили Брюса в камеры нашего отдела, — прибавил Лукас. — Нельзя рисковать, что он окажет сопротивление и сбежит во время путешествия. Как только арестуете Брюса, его надо усыпить, надеть кандалы и отвезти на лифте на двадцатый уровень. Отдел связи пришлет вам капсулу для транспортировки заключенного, и вы воспользуетесь ею, чтобы с помощью экспресс-лент двадцатого уровня как можно скорее добраться до нашего отдела.
— Понятно, — сказал Пенн.
— Надеюсь, Адика согласится, чтобы мы с Эмбер проверили еще несколько деталей, прежде чем Брюс попадет в наш отдел, — многозначительно заметил Лукас. — Эмили, немедленно позвони на мой инфовизор, если Брюса не окажется на встрече или при его аресте возникнут проблемы.
— Мы не позволим Брюсу ускользнуть, — мрачно пообещал Пенн.
Я беспокоилась, что группа в Синей зоне отправится арестовывать цель без моего присмотра и без помощи остальной часть бета-группы. Но откладывать задержание до того момента, как я приведу всех ударников в Синюю зону, было нельзя. Если Брюс на той встрече, значит, оставил Форжа где-то под замком. Мы должны арестовать цель, или она вернется к Форжу, и нам придется искать их часами. Этого времени Брюсу хватит, чтобы ранить или убить Форжа.
Я ограничилась двумя словами.
— Будьте осторожны.
— И помните, что вы можете оглушить Брюса выстрелом, но не должны его убивать. — В разговор вступила Базз. — Он нужен нам живым, чтобы Эмбер смогла рассказать, что он сделал с Форжем.
Мы с Лукасом вытащили из ушей передатчики и отключили их.
— Ты провела много времени с Форжем на пляже подросткового уровня, — сказал Лукас. — А сама встречала Брюса?
— Я пыталась вспомнить, — ответила я. — Я часто видела тренера Форжа издалека, но, кажется, не приближалась к нему и определенно не говорила с ним. Его всегда окружала толпа обожателей, радостно боровшихся за внимание.
— Старший посол Эллиот сказал, что Брюс обладал харизмой, — мрачно заметил Лукас. — Форж принадлежал к числу спортсменов-обожателей и абсолютно доверял своему прежнему тренеру. Брюс без труда захватил его врасплох.
Лукас вернулся в четвертый конференц-зал, где ждали шесть застывших изображений. ягзшуз Он постучал по инфовизору, и они ожили.
— Старший посол Эллиот, три наших человека уже находятся вблизи местонахождения Брюса в Синей зоне, — сказал Лукас. — Его должны арестовать в ближайшие несколько минут. Пожалуйста, расскажите нам остаток истории, пока Брюса везут в камеры нашего отдела.
Глава 35
— Приятно представлять Брюса под арестом, — сказал старший посол Эллиот. — Теперь, как говорит старая пословица, думаю, нам лучше оставить титулы за дверью, чтобы сэкономить время в ходе дискуссии.
Лукас кивнул.
— Если я правильно понял, то согласен, Эллиот.
— Я объяснял, что мы впятером рассказывали Михаэле, как великолепен Брюс, — проговорил тот.
— Брюс узнал правду о телепатах за месяц до моего вступления в команду по серфингу, — присоединилась к разговору Михаэла. — То есть, со мной он вел себя иначе с самого начала.
— Вы имеете в виду, Брюс держал себя в рамках, поскольку верил, что носачи постоянно проверяют его мысли, — сказал Лукас. — А как только узнал, что в улье всего несколько истинных телепатов, начал проявлять истинный характер. Как он выяснил правду?
— По моей вине, — объяснил Эллиот. — Сотрудники сил законопорядка живут на своем двадцатом уровне, но наша семья принадлежит к первому, поэтому мы стараемся хранить секреты улья даже от ближайших родственников. Каждый из нас верил в миф о носачах до прохождения лотереи и получения импринтинга на высокие посты в политике улья. К сожалению, я неосторожно дал Брюсу доступ к своему инфовизору, и он увидел несколько сообщений о телепатах.
— Дело не в неосторожности, — проворчала Паула. — Ты был без сознания.
Я нахмурилась.
— В тот вечер Брюс навещал Эллиота в его квартире, — сказал Деклан. — Они спорили о результатах каких-то соревнований, и Эллиот решил достать с верхней полки свой кубок, чтобы посмотреть, кто из них прав.
— Я тянулся за ним, стоя на коробке, когда на инфовизор пришло срочное сообщение, — пояснил Эллиот. — Я вытащил из кармана прибор и ответил на вызов. И как-то соскользнул с коробки.
Эллиот явно был так же помешан на работе, как Лукас, который реагировал на инфовизор практически в любой ситуации. Я видела, как мой командир-тактик отвечал на звонки во время плавания или на бегу по коридорам, и могла представить его в такой же ситуации, как описывал Эллиот.
— Падая, Эллиот ударился головой о край полки и вырубился, — проговорила Шарлотта. — Брюс провел счастливые пятнадцать минут, уткнувшись носом в сообщения на инфовизоре Эллиота, и лишь затем позвонил в аварийные службы.
— Я бы не удивилась, если бы Брюс намеренно столкнул Эллиота с коробки, — с горечью прибавила Франциска.
— Брат мог умереть, лежа там и дожидаясь, пока Брюс вызовет помощь, — сказала Паула. — К счастью, Эллиот полностью поправился, и мы все поверили Брюсу, когда тот сказал, что сразу обратился за помощью. Даже поблагодарили его за своевременные действия.
— Итак, вступив в команду, — вновь заговорила Михаэла, — я еще верила, что носачи — истинные телепаты, но Брюс знал правду. Он всегда со смехом просил у моих братьев и сестер небольшие одолжения — так подростки навещают свои семьи и возвращаются на пятидесятый уровень с кусками пирогов в кармане. Он никогда не требовал чего-то значительного, поскольку не хотел, чтобы носачи обнаружили в нем излишнюю жадность, но сейчас был волен брать все, что пожелает.
Она помолчала.
— Брюсу нравились визиты на первый уровень и дружба с важными сотрудниками политики улья, но я была младшей в семье. Брюс понял, что когда я покину подростковый уровень, его тесная связь с нашей семьей прервется, а походы на первый уровень, вероятно, закончатся. Он предложил план решения этой проблемы, но для этого Эллиоту требовалось воспользоваться своим положением и оказать тренеру большую услугу. Брюс знал, что убедить такого этичного человека, как мой брат, будет проблематично, но видел, как я общаюсь с Эллиотом, и верил, что я могу уговорить его на что угодно.
Я поразилась, увидев, как покраснел глава политики улья.
— Одна из причин, по которой лотерея дала Михаэле пост старшего посла в том, что она невероятно убедительна, — сказал он.
— Эллиот особенно податлив, когда Михаэла использует против него тактику крошки-сестрички, — заметила Паула. — Он просто рассыпается и сдается. Я понимаю, почему именно ее Брюс решил использовать в качестве оружия против Эллиота.
— Брюс около шести месяцев меня обхаживал, чтобы убедиться, что я на его стороне, — продолжала Михаэла. — Это ему не очень помогло. Брюс чересчур старался, поэтому его комплименты выглядели неестественными и вынужденными. Со временем, он объяснил мне свой грандиозный план. Брюс хотел, чтобы Эллиот дал ему новую должность, связанную с персональными тренировками серфингистов на пляже первого уровня. Таким образом, Брюс регулярно встречался бы с нами во время наших заплывов в выходные и смог подружиться с другими жителями первого уровня.
Она пожала плечами.
— Я отказалась помогать. Это выглядело не такой ерундой, как уговорить Эллиота дать мне попользоваться его книгарней час или два. Брата только что назначили главой политики улья. И просить о подобном значило поставить его в ужасно неловкое положение.
— Да, — подтвердил Эллиот. — Любой тренер по серфингу был бы рад престижному посту на пляже первого уровня. И отдав его другу с низкого уровня, я бы страшно злоупотребил властью.
— Брюс все просил меня помочь, а я продолжала говорить «нет», — рассказывала Михаэла. — В итоге, он повел себя гадко и пригрозил выбросить меня из команды, если я не сделаю того, что ему хочется.
Она вздохнула.
— Квартира наших родителей находится на первом уровне вблизи центра Синей зоны, но они уехали в долгую командировку в главный торговый центр Европы, так что Эллиот каждую неделю устраивал семейные встречи в своих апартаментах в Оранжевой зоне. На следующих нескольких встречах я пыталась рассказать братьям и сестрам о проблемах с Брюсом, но не смогла.
— Он и сам приходил на пару этих встреч, — объяснил Эллиот. — А когда его не было, любое упоминание о тренере вызывало у нас счастливые воспоминания о нем и команде.
— Я решила использовать простейший выход из этой ситуации, — сказала Михаэла. — Сказала Брюсу, что его поведение лишило меня удовольствия от серфинга и я покидаю команду.
— Тогда Брюс извинился, — договорил за нее Лукас. — Пообещал, что больше не станет на вас давить, и казался таким расстроенным, что вы почувствовали себя обязанной дать ему второй шанс.
Михаэла с удивлением взглянула на командира-тактика.
— Откуда вы знаете?
— Мне уже приходилось заниматься такими токсичными людьми, и я узнаю схему поведения, — объяснил Лукас. — Брюс должен был оставить вас в команде, иначе ваш уход разорвал бы его тесную связь с вашей семьей. Лотерея дала ему импринтинг тренера за талант манипулировать людскими эмоциями. При правильном использовании эта способность — хорошая штука. Она позволяет Брюсу вдохновлять своих спортсменов на лучшие результаты и внушать им любовь ко времени, проведенному в команде.
Лукас скривился.
— Брюс годами верил, что носачи наблюдают за его мыслями. Он использовал свои способности во благо, поэтому у пятерых братьев и сестер остались великолепные воспоминания о серфинге на пляже подросткового уровня. Теперь Брюс знал правду о телепатах и был счастлив злоупотребить своей властью, чтобы оказать на вас эмоциональное давление.
— На несколько дней Брюс оставил меня в покое, — подтвердила Михаэла. — Но на следующей семейной встрече я обнаружила, что он рассказал моим братьям и сестрам искаженную версию правды. Выходило, будто я чересчур сильно отреагировала на мягкую критику и из-за детских капризов угрожала уйти из команды.
— Брюс боялся, что вы сообщите им о произошедшем, — сказал Лукас. — Поэтому рассказал свою версию первым. Уверен, он был крайне убедителен и в конце попросил их ничего вам не говорить, так как же вы все узнали?
— Брюс был совершенно убедителен, — согласилась Паула. — Он сказал, что мы не должны упоминать об этом при Михаэле, иначе вызовем новый приступ капризов, но мы верили: дипломатичный разговор спасет ситуацию. Мягко напомнили Михаэле, что работа тренера — говорить членам команды об ошибках, чтобы они могли все исправить.
— Мне следовало рассказать братьям и сестрам, что случилось на самом деле, но я вышла из себя, наговорила грубостей и ушла, — сказала Михаэла.
Я вспомнила, как разозлилась, когда Золотой командир Мелизенда заявила, что я похитила Бекета.
— Понимаю, что вы почувствовали. Ужасно, когда вы пострадали, а потом другие вас же и считают виноватой.
— Я отправила Брюсу сообщение, что ухожу из команды и никакие его слова не заставят меня вернуться, — сказала Михаэла. — Всю следующую неделю он звонил мне по десять раз на дню, но я не отвечала. На новой семейной встрече все были немного напряжены, а затем появился Брюс, подошел прямо ко мне и заговорил о последних крупных соревнованиях перед Праздником, в которых я хотела поучаствовать.
— Вы отказались отвечать на звонки Брюса, — пояснил Лукас. — Он посчитал, что на глазах семьи вам придется вежливо принять его предложение. А потом, согласившись придти на соревнования, вы почувствуете себя обязанной сдержать слово, а значит, вернетесь в команду.
— Брюс просчитался, — ответила Михаэла. — Я подумала обо всем, что следовало рассказать семье в прошлый раз, и накричала на Брюса. Припомнила ему и работу, которую он хотел, и его угрозы. Затем велела ему выбросить все, оставленное мной на пляже подросткового уровня, поскольку ноги моей больше там не будет, и вылетела из квартиры.
— После ухода Михаэлы мы все выступили против Брюса, — сказала Шарлотта. — Он начал врать, чтобы оправдаться, мы ему не поверили, а затем Брюс внезапно превратился из старого милого друга в мстительного незнакомца.
— Брюс наговорил нам кучу ядовитых слов, — дополнил Эллиот. — Когда же выдохся, мы велели ему больше не звонить и не приходить к нам и вообще сейчас же уйти, пока мы не велели безопасникам его арестовать.
Паула кивнула.
— Как только Брюс ушел, мы позвонили Михаэле и все ей рассказали. И думали, что больше не услышим о Брюсе.
— Но, конечно, услышали, — грустно сказал Лукас. — Став слишком жадным, Брюс не мог больше держаться за вашу семью, но винил в произошедшем не себя. Он обвинял Михаэлу и хотел ее наказать. Что случилось дальше?
— А дальше я застряла в лифте во время крупного отключения энергии в Синей зоне, — хмуро отозвалась Михаэла.
— О, нет! — воскликнула я с инстинктивным сочувствием. — Я тоже попала в ту аварию, но мне повезло оказаться в это время в своей комнате.
— Я воспользовалась инфовизором, чтобы позвать на помощь, — продолжала Михаэла, — но люди застряли практически в каждом лифте Синей зоны.
— Через сколько до вас добрались? — спросила я.
— Через сорок семь часов, — дрожащим голосом ответила Михаэла. — Я знала, что тут нет ничьей вины. Аварийные службы делали все возможное, но их завалили просьбами о помощи, и они в первую очередь спасали крупные группы людей, а также больных и раненых. Другие зоны тоже прислали на помощь своих спасателей, но им пришлось долго добираться до центра Синей зоны.
При этих воспоминаниях она стиснула руки в кулаки.
— В лифте стояла полная темнота, а я не решалась использовать инфовизор для освещения, боясь, что он разрядится. У меня не было ни еды, ни воды, и я паниковала из-за ситуации с воздухом. Аварийные службы послали мне сообщение, что это не проблема, поскольку большинство людей находилось в парке и получало воздух из вспомогательных систем, но когда ты заперта одна в темноте…
Она тряхнула головой.
— В итоге аварийная группа нашла меня и отвезла в импровизированный медицинский отдел в ближайшем парке. Здесь были свет, воздух, еда и вода. В тот момент я правда думала, что все в порядке, но когда снова включили энергию, мы разошлись по комнатам и…
Михаэла уставилась на свои руки.
— У меня начались ночные кошмары. Я боялась войти в лифт или проехаться на ленте. Прятала еду и бутылки с водой в своей комнате.
— Это была естественная реакция на пережитое, — сказал Эллиот.
— Совершенно естественная, — подтвердила я. — Все в Синей зоне неделями не пользовались лифтами.
— Вам должны были предложить терапию, — прибавил Лукас.
— Меня записали на лист ожидания, — сказала Михаэла. — Но множество людей в Синей зоне также нуждались в помощи. Я не могла ездить на лечение в другую зону улья или в те районы своей, до которых не могла добраться пешком из комнаты. На самом деле, я вообще не могла на час оставить свои запасы еды и воды, не испытав приступ паники.
Она пожала плечами.
— Терапевт звонила мне несколько раз. Потом она нашла время навестить меня в моей комнате и провести полную оценку. Врач решила передать меня специалисту для предположительной перемотки памяти в момент до аварии, но это означало новое долгое ожидание. К тому времени, когда специалист пришел, он беспокоился о количестве воспоминаний, которые пришлось бы уничтожить. В итоге я прошла стандартное лечение в ближайшем районе Синей зоны и постепенно нашла свой способ справляться с проблемами.
— То есть вы долго оставались уязвимы и в одиночестве, — сказал Лукас.
— Да, — ответила Михаэла. — Правила подросткового уровня разрешают один день или вечер в неделю провести у родителей, но я не могла отправиться на первый уровень.
— А семьи вообще не должны посещать подростковый уровень, — прибавил Эллиот. — Люди такого высокого ранга, как мы, обязаны подавать пример, так что нам удавалось разговаривать с Михаэлой только по инфовизору.