— Так-то лучше, — сказал, блаженно прикрывая глаза, и заложил руки за голову. — Горячая ванна — самое то после напряжённого дня.
— Ты в курсе, что у меня в руках ваза?
— Цветы решила в неё поставить? — с таким видом, словно собрался уснуть прямо здесь и сейчас, лениво поинтересовался Кристофер.
— Решила прибить ею тебя!
Не хотела на него смотреть, но, в самом деле, не отворачиваться же. Взгляд скользнул по рельефным плечам нахала и пополз дальше, от широкой груди и ниже, к животу, тоже рельефному, и тёмной поросли, убегающей… в общем, ещё ниже.
Нет, лучше бы всё-таки отвернулась.
— Можешь не стараться, Лори. Защитное заклинание не позволит причинить мне вред. После того утра в гостинице я решил подстраховаться. Так что лучше пожалей вазу.
Я скрипнула от злости зубами. И ведь наверняка же подстраховался.
Мерзавец.
— Раз уж ты такой всё умеющий, почему не высушил себя сразу? Вместе с одеждой!
Кристофер приподнял голову и сказал, явно издеваясь:
— Нет, такого заклинания я не знаю.
— Поднимайся и выметайся из моей спальни!
— Теперь это наша спальня, Лори, — возразило чудовище. — Я ведь просил тебя о другой комнате? Но ты проигнорировала мою просьбу и не подобрала для меня спальню, где бы мне не пришлось дышать сыростью и любоваться плесенью на стенах. Значит, буду спать в этой.
Теперь уже хотелось рычать мне. Какая комната? О чём он? Последнее, о чём я могла сегодня думать — это о забракованных им розово-лиловых покоях!
— Кстати, я предпочитаю спать голым, — заявил как бы между прочим.
— Я тоже, — выцедила раздражённо.
Понятное дело, он пытается вывести меня на эмоции, разозлить. Но у него ничего не выйдет.
Поставив вазу на место, опустилась на край кровати, подалась вперёд, позволяя гладкому шёлку соскользнуть с плеча, соблазнительно его оголяя, и вкрадчиво так сказала:
— Только представь, какая это будет тренировка для твоей силы воли: спать рядом с этим телом, — провела пальцами от ключицы к ложбинке груди, которую глубокий вырез больше открывал, чем прятал, — и не сметь его даже коснуться.
И снова этот тёмный взгляд, от которого бросает в жар.
— Это лишь вопрос времени, Лори, — ответил Кристофер хрипло. — Когда я смогу тебя коснуться. И не только.
— Возьмёшь меня силой?
— Ну почему сразу силой? Ты сама мне отдашься. По собственному желанию.
Я поднялась и, глядя на него сверху вниз, с усмешкой сказала:
— Грейсток, ну ты же взрослый мальчик, а всё еще живёшь в мире подростковых фантазий.
— Как бы там ни было, Лорейн, а сегодня мы спим вместе, — невозмутимо подытожил Грейсток. — Просто спим или с пользой для здоровья — решать тебе. Я больше склоняюсь ко второму, но подожду, пока ты сама этого захочешь.
— Боюсь, к тому времени, как я захочу, спать «не просто» тебе уже не позволит возраст.
— Или, как вариант, который меня тоже (пока) устроит, — не обратив внимания на мои слова, продолжал герцог. — Я перебираюсь в другую спальню. Нормальную.
Я молчала, размышляя над тем, каким окажется мой следующий шаг. Уступлю ему раз, и он продолжит использовать эту тактику и дальше, загоняя меня в ситуации, в которых я буду вынуждена перед ним пасовать и смиряться.
Вот только Кристофер забыл, что я не лошадь, которую можно приручить и объездить.
— К сожалению, все остальные комнаты заняты, — развела руками.
— Чем же? — вскинул брови Грейсток.
— Мебелью.
— Ну значит, сегодня я ночую здесь, — заключил довольно.
— Как будет угодно вашей светлости, — не стала я больше спорить.
А про себя подумала:
«Хочет спать со мной? Что ж, на здоровье. Будет ему незабываемая ночка!»
Закончив испытывать мои нервы на прочность, Кристофер всё-таки убрался в свою зефировую комнату. Одеваться. Как был в полотенце, так в неё и отправился, под аккомпанемент из моих мысленных ругательств и проклятий.
Сказать, что я была зла — это ничего не сказать. Хотелось тотчас позвать слуг (например, конюхов — они ребята крепкие) и приказать спустить любимого супруга с лестницы, а потом выставить за ворота. Вот только спустить и выставить мага не так-то и просто, а уж выгнать из дома мужа-колдуна вообще невозможно.
Хордовы законы Хальдора.
Пока он сам не решит разъехаться, придётся терпеть его в этих стенах. Но это не значит, что я стану выполнять все его требования. Сегодня ему нужна новая комната, завтра оккупирует целый этаж. Я не отдам ему Монтруар! Не хочу, чтобы он даже в мыслях допускал, что этот дом когда-нибудь станет ему родным.
Это моё наследие. Наследие Ариас! Никаким Грейстокам здесь не место.
Я всё-таки взяла себя в руки, обуздала чувства. Позвонив в колокольчик, позвала служанку, чтобы та помогла мне собраться к ужину, а когда Энни уже заканчивала колдовать над моей причёской, поинтересовалась:
— Скажи, а где тот сундук с вещами моей прапрабабушки? Большой такой и очень старый, обтянутый кожей, с медными заклёпками. Ржавыми.
Заметила, как в зеркале отразилось недоумённое лицо девушки.
— Так сразу и не припомнить… — задумчиво пробормотала она. — На чердаке, наверное. Там ему самое место.
— А пойдём-ка сходим на чердак. — Я тут же поднялась и решительно направилась к выходу из спальни.
Энни засеменила за мной следом, явно сгорая от любопытства, которое мне пришлось оставить неудовлетворённым. Не хватало, чтобы Кристофер раньше времени узнал о моих планах, наверняка уже успел сплести целую шпионскую сеть и обзавестись в Монтруаре доносчиками, которые даже не подозревают о том, что они доносчики.
Так как уже смеркалось, пришлось вооружиться керосиновой лампой. Поднимаясь по скрипучей лестнице, я перебирала в уме различные варианты дальнейшего развития событий. Особенно меня интересовали грядущие события в спальне. Кристофер называет мои выходки детскими, но, право слово, не стрелять же в него из пистолета. Не то чтобы я была против… Но некоторым искушениям уступать всё же не стоило.
По-хорошему он отсюда не уедет, а я уезжать из собственного дома тем более не намерена. Что остаётся? Сидеть тихо и ждать новостей от мистера Риша, пока Кристофер будет здесь обживаться в своё удовольствие? Не дождётся. Да и не умею я сидеть тихо. Не могу бездействовать.
Поднявшись на чердак, пожалела, что не поселила здесь Грейстока. Везде, куда ни глянь, пыль, паутина и столетняя ветошь. Полуразваленная мебель, сундуки с проржавевшими каркасами, скрипучие половицы у нас под ногами. В углу пылилась изъеденная молью ширма, рядом с которой пристроили соломенное кресло-качалку с прутьями, живописно торчащими из сиденья. Усадить бы в него Грейстока…
Обведя взглядом просторное помещение, радостно улыбнулась, заметив в дальнем углу чёрно-рыжего монстра.
— Помоги мне его открыть.
Вместе нам удалось справиться с неподъёмной крышкой, и когда та всё-таки поддалась, а я вволю начихалась, обернувшись к Энни, сказала:
— На этом пока всё. Можешь идти.
Но девушка продолжала топтаться на месте, явно не горя желанием уходить на самом интересном.
— Возможно, я могу ещё чем-нибудь вам помочь?
Я призадумалась:
— А вообще-то… можешь. Попроси миссис Флауэр приготовить её чудодейственную маску из корнигора. Только пусть поторопится. Помню, в подростковом возрасте она была моим спасением от прыщей.
И наказанием для папы — он не переносил её запах. Специфический такой. Резкий. В общем, воняла она премерзко.
— Но у вас же нет прыщей, — захлопала глазами девушка.
— Выполняй, Энни.
Служанке пришлось повиноваться и уйти, пусть и без особого энтузиазма.
Я же переключилась на содержимое сундука — нехитрый скарб, оставшийся после моей прапрабабушки, простой крестьянки. Помнится, была у неё ночная сорочка — мне о ней мама рассказывала. Якобы бабуля два года копила деньги на ткань с кружевами для ночного наряда, мечтая надеть его в свою первую брачную ночь. А жених был вынужден ждать её всё это время, потому что без нарядной сорочки моя упрямая родственница выходить за него замуж ни в какую не соглашалась.
В итоге жених её так и не дождался, женился на другой. Но моя прапрабабуля недолго расстраивалась: как только сорочка была готова, тут же выскочила замуж за моего прапрадедулю. Вместе они произвели на свет великого стратега и полководца, которому тогдашний король и пожаловал титул графа Ариас.
Спасибо ночной сорочке.
Надеюсь, мне она тоже сегодня поможет.
Семейная ценность обнаружилась на дне сундука и выглядела… более чем скромно. По сегодняшним меркам так тем более. Грубая ткань, пожелтевшая от времени, некрасиво топорщилась. Жёсткое кружево на рукавах и у самого горла тоже было всё жёлтое, да ещё и местами расползшееся. Она скрывала всё, что только можно скрыть, и я понятия не имела, как вот в этом вообще можно кого-нибудь соблазнить. Ну разве что только слепого.
Уж точно не сравнить с той сорочкой, которую семь лет назад приготовила мама для моей первой брачной ночи…
Я тут же отогнала от себя непрошенные воспоминания. Достала из сундука старый молитвенник и связку свечей, кадильных или как они там называются. Моя покойная родственница была весьма набожной особой, зажигала свечи каждый вечер и долго молилась, по несколько часов простаивая на коленях у кровати и имея все шансы угореть в спальне вместе с моим прапрадедом.
Не представляю, как он всё это терпел… И как это вытерпит Кристофер.
У нас ведь с ним так и не было брачной ночи. Та после посещения храма не считается, потому что я о ней не помню. Зато Грейсток запомнит эту. И даже если захочет забыть — не сумеет.
Ужин прошёл в таком молчании, какое бывает разве что в склепе или каком-нибудь подвале. Не то чтобы нам было не о чем поговорить… Я всё ещё не рассказала ему об анонимной записке, но первой начинать конструктивный диалог с Кристофером после той его выходки… Нет, что-то не тянет. Язык ни в какую не желал слушаться, и я решила его не насиловать. Себя то есть. Лучше поговорю с Одли и Кэрроллом завтра утром, а они пусть докладывают Кристоферу или кому угодно.
Сегодня миссис Флауэр, которой не поступило от меня никаких распоряжений относительно ужина, расстаралась на славу. Сомневаюсь, что ради Грейстока. Есть у неё один пунктик на мой счёт или, вернее, на счёт моей фигуры: она уверена, что я слишком стройная, и несколько лишних фунтов только пойдут мне на пользу. Вот и изгаляется, создавая такую вкуснятину, от которой просто нет сил отказаться.
Кристофер это тоже заметил:
— Твоя повариха — настоящее сокровище, — похвалил он Аву, расправляясь со вторым по счёту бифштексом (ну что за прорва?) и горкой запечённого сладкого картофеля.
— Моё сокровище, — мрачно уточнила я.
— Я понял, Лори, кого ты мне напоминаешь, — делая из бокала большой глоток, заявил хордомуж. — Скупого дракона. То огнём плюёшься, то трясёшься над своей собственностью: Монтруаром и слугами. Хотя… — прищурился, пристально глядя на меня, — со змеёй у тебя тоже имеется кое-что общее. Это я про яд.
— А ты знал, что есть змеи, которые душат жертву в своих объятиях? — невинно поинтересовалась я. — Особенно если той вздумается проникнуть к ним в спальню.
— Ну то ж питоны, а маленьких языкатых змеек бояться не стоит, — самоуверенно усмехнулся Грейсток. — К тому же я ничего не имею против… хм, некоторых вольностей на супружеском ложе.
Чтоб с тобой хорд на супружеском ложе устраивал всякие вольности.
Когда с десертом было покончено, я промокнула губы салфеткой и поднялась.
— Спокойной ночи, ваша светлость.
— Всё-таки удалось подобрать для меня другую спальню?
— Нет, с чего бы это?
— Тогда спокойной ночи будешь желать мне в своей кровати.
Я скрипнула от злости зубами, но ничего не сказала, отправилась на кухню за маской. Вручая мне прозрачную бутыль с коричнево-зелёной бурдой, миссис Флауэр укоризненно вздыхала и смотрела на меня точно так же: с укором и неодобрением.
— Лорейн, — не выдержала она. Когда рядом никого не было, а Аву переполняло какое-нибудь сильное чувство, вроде волнения, она незаметно для себя самой переходила на «ты» и начинала меня воспитывать. — Может, всё же стоит попробовать? Ты же любишь… любила его раньше. Да и сейчас, уверена, что-то к нему испытываешь.
О, она даже не представляет, что я к нему испытываю.
— Ты ведь не только его, но и себя изводишь.
— Напротив, Ава, я наслаждаюсь.
Кухарка покачала головой, всем своим видом показывая, что она мне не верит.
— Он тоже тогда был молод. Да, ошибся. Но мы все ошибаемся. А теперь понял, какое сокровище потерял, раскаялся, и уверена, будет из кожи вон лезть, чтобы сделать тебя счастливой. Но ты должна ему позволить. Смири гордыню.
Я ласково погладила пожилую женщину по руке. Любит она видеть в людях только хорошее, в упор не замечая плохого. Правда, я не представляю, что хорошего Ава могла углядеть в Грейстоке. Наверное, под микроскопом смотрела.
— Спасибо за маску, Ава. Ты замечательная.
Кухарка тяжело вздохнула:
— А ты упрямая. Вся в отца. У него тоже был непростой характер.
Непростой — это ещё мягко сказано. Граф Ариас был очень своеобразным человеком с таким количеством тараканов, которое не снилось ни мне, ни даже Грейстоку. Но я очень его любила, и когда потеряла родителей…
Нет, Лорейн, об этом ты сейчас точно думать не станешь!
Оказавшись у себя в спальне, первым делом зажгла свечи. Не ароматические, конечно, которые порой зажигала, оставаясь наедине с Шоном, а те, что обнаружила на дне прапрабабушкиного сундука. Окна предусмотрительно закрыла. Самой тоже, к сожалению, придётся позадыхаться, но оно того стоило. Положила на прикроватную тумбочку молитвенник, разделась, после чего отправилась в ванную приводить себя в непорядок.
Несколько раз хорошенько встряхнула сорочку, но от неё всё равно несло пылью и залежалой одеждой. Аж надевать страшно… Стараясь особо не дышать, облачилась в допотопный наряд, из Лорейн Ариас вмиг превратившись в призрака своей прародительницы. Если надумаю ночью прогуляться в таком виде по дому, точно доведу кого-нибудь до икоты.
Стянув волосы в тугой пучок на затылке, щедро нанесла на лицо кашеобразную субстанцию непревзойдённого цвета и запаха. Меня даже слегка передёрнуло, когда закончив с приготовлениями, взглянула на себя в зеркало. Надеюсь, Грейсток оценит и тоже задёргается.
Он, к слову, уже был в комнате. Я слышала, как хлопнула дверь в спальню, слышала шуршание одежды и скрип кровати под тяжестью тела этого медведя.
Неужели и правда будет спать голым?
Отмахнувшись от совершенно лишней в моей голове мысли, подхватила свечку-вонючку, ещё раз мельком взглянула на себя в зеркало, отпрянула от него, сглотнув судорожно, и отправилась к мужу.
Приоткрыла дверь, бесшумно скользнула внутрь, застав Грейстока… за чтением книги. Право слово, ведёт себя так, будто мы с ним уже лет десять женаты и это совершенно обычный вечер из множества вечеров, проведённых вместе.
Кошмар, а не человек.
Он всё-таки был голым. Нет, что там скрывалось под простынёй, чисто символически прикрывавшей мужские бёдра, я не имею ни малейшего понятия. И предпочитаю не иметь его и дальше. Грейстока… ну то есть понятие!
Всё остальное было очень даже обнажённым и, признаться, на несколько коротких мгновений немного сбило меня с настроя. Правда, ошеломлённый взгляд герцога, которым он меня поприветствовал, быстро вернул в нужное русло, и я ослепительно улыбнулась. Так, что Кристофер даже вжался в подушки.
— Не обращай на меня внимания, читай дальше. А я буду молиться на ночь. — С этими словами я разлеглась на своей половине кровати, взяла молитвенник и, раскрыв его на первой попавшейся странице, под гробовое молчание Грейстока принялась громко, нараспев читать молитву.
Читала с выражением, листая страницу за страницей, пока его светлость наконец не выдержал. Резко захлопнув книгу, перевернулся на бок и хмуро выцедил:
— Не много ли для меня чести? Столько усилий с твоей стороны, лишь бы меня отсюда выпроводить.