Хадат посерьезнел и о чем-то задумался.
-Ладно, перейдем к делу. Когда вы сможете достать наличные?
-Наличные?! Я не работаю с наличными. Только счет.
Хадат занервничал.
-Я не думал, что вы… Мои поставщики работают с наличными.
-Не дергайтесь, Марид. У меня все отработано. Их человек встречается с моим в Швейцарии и совершает сделку. Потом их человек сообщает по телефону.
-В таком случае поставщикам понадобиться спутниковый телефон.
-Так достаньте его. В чем проблема? Эти русские! У них всегда все не так.
-На это понадобиться еще день переговоров и подготовки.
-Я не тороплюсь.
Хадат задумался и даже прекратил курить.
-А, кстати, где женщины Абдуллы? Мне они очень нравились. Особенно та восточная красавица, Ясмин, кажется? – спросил Оккинг.
-Пять здесь. Еще две пропали. А почему вы спрашиваете? Абдулла почему-то очень дорожил ими. Это довольно странно для него. Он говорил, что может обойтись без вашего участия. Надо только найти женщин.
Оккинг вновь засмеялся. – Значит, он так и не понял! Это была моя шутка.
Но на самом деле его веселость была наигранной. Ведь он не зря спросил про женщин Абдуллы.
-Что это за шутка?
-А глупость. Вы не поймете. – отмахнулся Оккинг. -Итак, вы вступаете в переговоры. Когда я понадоблюсь, вызовите меня. Я полетел. – он встал с кресла. -А среди этих пяти нет Ясмин? – как бы между прочим спросил он.
-Нет. А что?
-Так, я же говорил, что она мне очень понравилась. До свидания, Марид! – Оккинг ушел с балкона.
Хадат остался один наедине с кучей вопросов и нерешенных проблем. Какое-то время спустя Джон Оккинг вернулся к своей “Сесне”, завел двигатель, повернул самолет в обратную строну и пошел на взлет прямо по бетонной дороге. Разогнавшись, самолет взмыл в небо. Окккинг сделал круг над домом и на прощание махнул Хадату крылом, а затем улетел куда-то на восток.
Моджахеды во дворе и с интересом смотрели на необычный самолет. Некоторые в шутку целились в него из автоматов.
Пустыня – это огромная песочница, в которой есть все: горы и холмы, долины и овраги, сухие русла рек и озер. Где-то колеса джипа проваливаются в песок, а где-то даже взрыв гранаты оставляет только пыльное пятно. Где-то пустыня совсем мертвая, а где-то есть жизнь и буйная растительность. Правда, таких мест мало. И над всем эти страшное солнце, которое может свести с ума, парализует волю и заставляет думать только о глотке воды. Жить в пустыне тяжело, а тем более гоняться по ней неизвестно зачем. Но ко всему можно привыкнуть. Нужно только желание. Иногда Сухову казалось, что он уже целую вечность шатается по пустыне, словно он и есть свой собственный прадед, а гражданская война только что закончилась, и по пустыне шастают банды басмачей, а он гоняется за ними.
Не смотря на то что, на дворе были девяностые, басмачи стали моджахедами и вооружены они не винтовками, а танками, по большому счету ничего не изменилось. Суть осталась одна. Только вот он другой. Он не свой прадед. Он не собирается воевать во имя идеи. Любая идея по большому счету только средство и не стоит ни одной капли крови. Федор Сухов ввязался, потому что так сложились обстоятельства. А не потому что он – герой.
Они мотались по пустыне уже второй день. И это стало порядком надоедать. Цель этих переездов была для Федора тайной за семью печатями. Скрытный и загадочный Фарид по-прежнему не говорил ничего конкретного. Он постоянно сидел у своего приемника и подслушивал разговоры тех двоих. Федор стал понимать, что собеседником Хадата был генерал Лядов, и они никак не могли договориться о продаже чего-то непонятного, но очень важного и ценного. Его злило, что он лишь слышит голос Лядова, из-за которого погиб Никитин и другие парни, и не может достать своими руками до горла этой сволочи. По радио сообщили, что была совершена попытка покушения на президента Рахимова. Президент остался жив, но был ранен. Очевидно, это и были те самые “меры для подержания ситуации в той же стадии”. Меры сыграли свою “положительную” роль. Как сообщил диктор, переговоры откладываются на неопределенный срок, а между тем эскалация конфликта продолжается с новой силой. Бои в районе Нижнетянжской плотины приняли затяжной характер. Тыхорская преходила из рук в руки. Короче, все шло по плану. Ситуация стабильной нестабильности.
В первый день не случилось ничего примечательного, что достойно подробного описания. Просто занудная езда, пустые разговоры “за жизнь” с Наташей и больше ничего. Впрочем, ночью опять явился призрак. Но сон был совсем короткий.
Федор сидел у себя дома в большой комнате за столом. Стол был обставлен по-праздничному. Федор ел салат. Напротив него сидел Серега и тоже ел салат. Периодически, между приемом пищи, он повторял: -Время подходит. Развязка близка. Если ты ничего не придумаешь, то наступит конец. В это время по телевизору, который стоял в углу около выхода на балкон, шла странная телепередача. Там показывали хроники прошедших лет, исторические инсценировки из прошлого, потом какие-то сильно умные мужики стали размышлять о настоящем и будущем. На экране появились кадры из фантастических фильмов про возможные последствия атомной войны. Мужики продолжали пугать зрителей концом света…
А Сергей все говорил и говорил. Федору почему-то не хотелось отвечать ему. Он просто сидел и медленно кушал, не произнося ни слова, поглядывая то на Серегу, то на телевизор. Федор, когда вся еда на столе кончилась, Серега куда-то пропал. Вместо него появился какой-то странный человек, или не человек вовсе. Его черты было невозможно различить. Он видел только непонятное размазанное пятно, по форме напоминавшее человека. Это нечто, казалось, с интересом смотрело на Федора. От него исходил странный свет, каких нет в реальности. Оно излучало какое-то всепонимание и всепроникновение в чужую сущность, в данном случае в душу Федора Сухова. Оно не судило, оно просто сопереживало. Существо улыбнулось ему. Хотя как можно было понять, что оно делает, если его черты невозможно различить? Но почему-то Федор твердо знал, что оно улыбнулось. А в следующую секунду он проснулся и чувствовал себя хорошо, как чувствовал только один раз в детстве, когда в четыре года мама подарила ему какую-то очень славную и милую игрушку. Он даже не помнил, что это была за игрушка, осталось только чувство необыкновенного счастья.
В этот раз чувство необыкновенного счастья продлилось совсем недолго, до того как Наташа сказала: -Черт! Водка пролилась!
И опять начался обычный день с обычным паршивым настроением.
Было около двух часов дня. Они вновь остановились. Федор лежал на горячем песке в тени, которую отбрасывала машина. Он, словно князь Андрей из “Войны и Мира”, смотрел в небо и пытался думать о вечном. Правда, у князя это выходило значительно лучше. Сейчас в голову лез один только бред. Возможно, ему было легче, если бы там были облака, хоть самую малость облаков, хоть одно малюсенькое облачко. Когда видишь одно лишь голубое небо, думать совершенно невозможно, ты просто растворяешься в этом небе.
И вдруг, как мановению волшебной палочки, появились облака. Но это были не обычные облака. Это были предвестники великих катастроф или великих событий – “серебристые облака”. Они выглядели так, словно в небе кто-то опрокинул миллионы кусочков серебристой фольги. И она, падая вниз, переворачивалась и отсвечивала на солнце.
-Ну вот начинаю думать, – подумал Федор. – Я должен что-то понять. Сделать какой-то вывод, иначе я никогда не выйду из замкнутого круга. Так о чем же я должен думать. Наверное, про Россию, про нас всех. Что делать? Кто виноват?
Нет, это все не для меня. Это пусть философы думают. У них черепушка большая. Меня волнуют куда более насущные вопросы.
Ладно, пожалуй начну, а то призрак не отстанет… Ну что у нас там с Россией?
Ага вот. Слушай, дорогой мой неизвестный читатель.
Россия она, что тройка. Это классик верно подметил. И несется она непонятно куда, и никто этого не знает. А ведь обломно, пора бы уже узнать, куда она несется? Взять так строго и спросить: Русь, мать твою, куда, ты, черт побери, несешься?
То, понимаешь, правый пристяжной занесет в лес, то левый пристяжной к пропасти. Так и мотает из стороны в сторону. Какой же русский не любит быстрой езды? А не пора ли сбавить обороты!? Взять так и отвязать обоих пристяжных этой самой тройки и оставить только коренного, что посередине. И так помедленнее поехать, чтоб из стороны в сторону не мотало. Может, полегчает? Мой прадед говаривал, что Восток дело тонкое. А что же Россия? Родина наша между двух цивилизаций: Запада и Востока. И живем-то мы так, потому что на нас, то с востока, то с запада дует. И гоняет нас туда-сюда и мотаемся мы, как перекати поле, и одной крайности в другую. И нет на то управы никакой. Разве что использовать те ветра в свою пользу. Ветряки что ли поставить? Только это, наверное, какие-то ветряки внутри каждой головы… Вот задует с запада какой-нибудь очередной «свободой» или с востока очередным «деспотизмом», а мы это все в энергию собственной мысли переработаем…
Может, и правду сказал Серегин призрак, что от России зависит судьба мира.
Только мы еще не знаем об этом. В таком случае мы отдельная цивилизация – цивилизация Севера. Мерки Запада и Востока к нам не применимым. Нам нужны свои мерки….
Да уж, придумал я разного бреда…
Тем временем Фарид подслушивал разговор Хадата и Лядова.
-Хорошо. Ваши условия нас устраивают, – сказал барский голос генерала.
-Когда будет назначена передача? – спросил Хадат.
-Сегодня. Чем скорее, тем быстрее. Пока не пронюхали наши конкуренты.
-Мне нужно знать только где и когда.
-Сегодня в двадцать ноль-ноль в точке «Е8».
Несведущему человеку этот шахматный термин ничего бы не сказал. Но Фарид видел документы Хадата и поэтому знал, какое место Субхарского района соответствует этому обозначению.
-Отлично… А как на счет Цюриха? – спросил Хадат.
-Наш человек уже в Швейцарии, ждет только моего звонка.
-Тогда все.
-Подождите, вы не нашли тех людей, что напали на вашу базу?
-Мы нашли в пяти километрах от Ганча брошенный “Урал”. Очевидно, они уехали на остальных машинах. Но все следы занес ветер. Я же говорил, что это были правительственные. Они бежали к своим и по пути случайно наткнулись на базу.
-А вы не боитесь, что это был Расумов?
-Нет, его отряд разбит, а сам он прячется где-то в горах. Скоро я достану его.
-Вы удивительно самоуверенный человек, Марид! Что ж будем надеться, что ваша самоуверенность обоснована. До встречи, сегодня в восемь. Все. Связь окончена.
Фарид выключил рацию в машину и подошел к Сухову, который лежал рядом с “Тоетой”. Он как раз заканчивал свои сложнейшие философские размышления, когда над ним нагнулся Фарид.
-Нам надо срочно ехать. Иначе мы не успеем.
Федор открыл глаза.
-Опять куда-то ехать?! Ты наконец объяснишь?
-Это в последний раз. Поверь мне. Я все объясню на месте. Собирайся, – сказал Фарид и ушел к джипу.
-Вот черт! – Сухов нехотя встал. – Как мне надоела вся эта загадочность!
Фарид и Ясмин были уже в машине. И Фарид завел двигатель. Откуда-то прибежала Наташа и вскочила в кабину “Тоеты”.
-Куда мы теперь? – спросила она.
-Если бы я знал! – Сухов влез последним.
Он провозился минуту с зажиганием и, когда наконец двигатель зарычал, ему пришлось быстро разворачиваться и догонять машину Фарида.
И снова путь. И снова жара и песок скрипящий на зубах.
Они ехали целый день без устали, пока не достигли этой дурацкой точки «Е8». Это были солевое озеро, окаймленное со всех сторон песчаными дюнами. Федор слабо ориентировался в Субхарской пустыне. Насколько он мог судить, это место находилось где-то на севере в нескольких десятках километрах от разрушенной базы Хадата.
Был темный вечер, начало восьмого, когда они остановись за одним из барханов и спрятали джипы под маскировочной сеткой (ее тоже нашли на базе Хадата). Сухов чувствовал, что игра подходила к своей развязке. Все ставки были сделаны, остался только последний ход.
-А теперь надо установить миномет, – заявил Фарид буднично так, словно он говорил не про миномет, а палатку.
Фарид залез в кузов пикапа, ожидая, что Федор поможет ему вытащить миномет. Но Сухов остановился перед машиной, всем видом показывая, что не будет ничего делать, пока Фарид не скажет ему всю правду.
Неизвестность достала ему. Конечно, он знал, что здесь происходят какие-то махинации. И в низ замешан генерал Лядов, к которому у Сухова были особые счеты. Но он хотел знать из-за чего все это.
Фарид повернулся лицом к Сухову и посмотрел на него. Редкий случай, что Фарид смотрел прямо в лицо своего собеседника. Это означало, что он скажет что-то важное.
-Хорошо. Мне известно, что Лядов хочет продать 4 атомных боеголовки. Кто конечный покупатель мне неизвестно.
-Боже мой, – подумал Федор, – все так просто и ужасно одновременно. Вся эта заваруха из ядерных боеголовок. И тот бой у источника! Наверное, это была неудачная попытка продажи. И гражданская война в республике, наверное, нужна лишь для того, чтобы отвлечь внимание от этой сделки? Вот почему Серега говорил про спасение мира. Теперь все встало на свои места.
Сухов ощутил, как мурашки пробежали по его телу. Федор промолчал еще минуту, а потом спросил: -Миномет достанет?
-Да.
-Тогда ставим его скорее!
Минут за пять они установили миномет под нужным углом и поднесли к нему ящик с минами. Все было готово к бою. Оставалось только ждать восьми часов вечера, когда обе стороны должны были встретиться. И тогда…
Они успели перекусить и отдохнуть, прежде чем посреди озера появилась колонна из трех машин: одного фургона и двух броневиков. Они остановились и стали ждать.
Все это Сухов видел через прибор ночного видения, который предусмотрительный Фарид обнаружил на все той же базе Хадата. Сухов и Фарид лежали на вершине дюны и наблюдали за колонной, которая находилась в двух километрах от них. Девушки сидели в “Ленд-Ровере” и о чем-то беседовали друг с другом.
-Это продавцы? – спросил Сухов.
-Да. Сейчас появится покупатель.
-Хадат?
-Да. На сей раз он приедет сам.
Наконец, без пяти восемь с другой стороны озера появились покупатели. Они приехали на двух джипах-пикапах с пулеметными расчетами.
-Что-то их маловато? – удивился Федор.
-Слишком много не нужно. В прошлый раз их было много, и все кончилось плохо. Большая сила привлекает много внимания.
-Начнём?
-Да. Я буду стрелять. Ты корректировать.
Фарид спустился вниз к миномету.
-Скажешь, когда они сойдутся, – добавил он.
Они сошлись через минуту. Из автомобилей вышли двое людей, различить которых в таких условиях было невозможно, но Федор искренне надеялся, что один и них Лядов и что мина накроет его первым. Двое подошли друг к другу и остановились.
-Давай! – крикнул Федор.
Фарид положил в ствол миномета первую мину. Через мгновение раздался грохот, и мина, просвистев, ушла к цели.
-А черт! По ушам бьет сука! – заорал Федор.
Девушки выбежали из машины и завизжали. Фарид крикнул им, чтобы отошли подальше. Но обе девицы остались там же. Только заткнули уши и стали наблюдать за действиями Фарида.
Мина упала, не долетев до машин. Взрыв был внушительный. Он поднял к верху немало соли и песка, а потом опрокинул ее вниз, но никого не задел.
-Недолет! – крикнул Федор. – Метров сто.
Фарид стал изменять угол стрельбы.
Между тем в стане врага началась паника. Люди стали метаться. Один из броневиков двинулся с места. Но они еще не знали, откуда по ним ведется огонь. И это было главным козырем Фарида и Сухова. Вторая мина попала рядом с одним из двух джипов и угробила несколько человек. Машина вспыхнула, яркое пламя пожара стало хорошим источником света. Можно было наблюдать за ними хоть из обычного бинокля.
-Точно в яблочко! – крикнул Федор.
Фарид опустил в дуло третью мину. Она попала между двух бронемашин и очевидно зацепила одну из них. Броня у этих штуковин крепкая только спереди. Четвертая упала уже не так точно, но взрыв от нее накрыл одного человека. Паника продолжалась. С броневика и джипов открыли беспорядочный огонь во всех направлениях. Трассирующие пули промчались по небу, как следы от метеоров.