Выбор пал на лазанью. А чтобы и без того усложнить непростую задачу, Оля решила не покупать листы из теста, а приготовить их самостоятельно. Пока месила тесто, на плите булькал ароматный мясной соус. Рядом поджаривались шампиньоны. После настал черед соуса «Бешамель». Так вскоре все четыре конфорки оказались заняты.
Только через час, когда все детали аппетитного конструктора были собраны, Оля просмотрела купленную газету «Вакансии для вас». В объявления нашелся даже салон «Жемчужина», еще два ресторана и мебельный салон. Выбирать, прямо скажем, было не из чего.
Поужинав, Оля еще долго гладила высохшее постельное белье. Потом даже вымыла пол. Все ради того, лишь бы, не дай Бог, не плакать, уткнувшись в подушку, а ведь так хотелось.
После приняла душ, вымыла голову и сделала маникюр. Раз завтра идти на собеседования, да еще и в салон красоты, то и выглядеть надо соответственно.
Когда Оля закончила, часы показывали полночь. Сна не было ни в одном глазу. Из распахнутых окон донесся визг автомобильных шин. Сейчас бы по ночному городу, да с ветерком… Оле так нравилось поздно возвращаться домой с работы на такси, пока они развозили тех, кто из коллектива жил в ее районе. Можно было подумать и расслабиться, пока за окном мелькали фонари.
Раздевшись, Оля еще долго глядела в потолок, лежа в постели, пока, наконец, не заснула. И ведь сама кашу заварила, отчего ее размеренная жизнь так круто изменилась всего за сутки…
Только неясно, как же теперь дальше-то жить со всеми этим?
Глава 15. Настоящее имя
В понедельник утром возле детского сада трафик был такой, как в центре в час-пик.
Воронцов подхватил рюкзачок, запер машину и, держа сына за руку, повел по тротуару. Их обгоняли другие родители. Матери говорили без умолку, отцы в основном молчали.
Воронцов и сам молчал. Кажется, сына это не беспокоило. Даник вроде бы и сам не из болтливых.
— Пап, ты сегодня опять допоздна работать будешь? — неожиданно спросил сын.
Воронцов аж споткнулся.
— Наверное. А что?
Даник пожал плечами.
— Да мы вчера тот пиратский корабль так и не собрали. А для бабушки детали слишком мелкие.
Допустим, бабушка зрением-то не страдала, но почему не собирала «Лего» вместе с внуком Воронцов тоже знал.
Проснувшись в воскресенье, Воронцову больше всего на свете хотелось сорваться из дома, но Марьванна из кадров, которую он набрал ни свет, ни заря, сказала: «Раньше понедельника с дачи не вернусь, так что наберитесь терпения, Алексей Сергеевич».
Терпением Алексей Сергеевич Воронцов не отличался, но хотя бы мозгов хватило не вламываться в офис и самому искать личные дела сотрудников, а хотя очень подмывало. Так что все воскресенье, впервые за долгое время, он провел дома вместе с сыном.
Своего часа на полках в детской терпеливо дожидался пиратский корабль «Лего», который Воронцов давно обещал помочь собрать. От всех мыслей конструктор не отвлек, но хотя бы душой Воронцов отдохнул, пока изучал схемы и помогал Дане расставлять игрушечных пиратов.
Жаль только после того, как сына уложил, от мыслей было больше не спрятаться. Сон не шел. Так что, прихватив ключи и распрощавшись с тещей, Воронцов все же сел за руль и допоздна ездил по ночному городу.
Однажды даже доехал до дома «Хлопушки», но остановился на въезде во двор, а после круто развернулся на месте, стирая протекторы на шинах.
Сначала он должен хотя бы узнать ее настоящее имя. И прикинуть мотивы для похищения, которые были для Воронцова загадкой. Просила она за других работников, а не за себя. Горячо просила, целых шесть раз за ночь.
Воронцов завел сына в садика и поднялся в группу. Даня сам юркнул на лавку и стал переобуваться. Воронцов замер в стороне. Многодетный отец рядом держал на руках крохотного малыша, возле топталась девочка, пока пузатый мальчуган на лавке натягивал сменку. После они дружно перецеловали друг друга, прощаясь как будто на век.
Воронцов заметил, как Даня исподтишка, с плохо скрываемым интересом наблюдает за многочисленным семейством. В груди что-то ёкнуло.
— Ну не плачь, не плачь, — утешал отец семейства карапуза, — вечером возьмем Джерома и пойдем на стадион на велосипеде катать.
Да черт возьми! У них еще и собака есть.
Разве такие идеальные семьи не выдуманы маркетологами, чтобы печатать их на пачках сока? Неужели они и в обычной жизни вот так постоянно улыбаются, как на камеру?
— Я постараюсь пораньше вечером, ладно? — сказал Воронцов, когда сын подошел прощаться. И даже улыбнулся. — Нас ведь ждет пиратский корабль, да?
Даня только вздохнул.
Вернувшись в машину, Воронцов некоторое время сидел, уставившись в одну точку. Лариса Петровна часто причитала, что мальчику нужна семья, но раньше Воронцов считал, что теща тосковала по дочери. Сам-то он считал, что все нормально, даже несмотря на дыру в груди.
Семья, думал Воронцов на светофоре. Это наверное еще дети. Может быть, девочка. И, чем черт ни шутит, собака.
Это возраст? Кризис? Почему он раньше об этом не задумывался и даже больше — не понимал очевидного?
Раньше-то ведь как думал? А как еще жить мужчине, у которого вся жизнь состоит из работы, если проще за секс заплатить и получить, что положено?
Да и не подходила ни одна из встреченных женщин на ту, с которой хотелось бы заводить детей, собак, котов, хомяков и что там еще положено иметь счастливой семье? А предложить такой, как Снежана на велосипедах по стадиону кататься, так это каким психом надо быть?
И в то же время Воронцов знал, кому мог бы предложить завести с ним хомяка. Собаку. Даже тупенькую морскую свинку. И эти новые чувства пугали.
Ладно, сначала личное дело в отделе кадров, а после — думать, что дальше делать с этими мыслями. В конце концов, адрес он знает.
А пока настала пора узнать настоящее имя Хлопушки.
Марьванна хлопотала над папками с личными делами и приказами, которыми ему, как ди?ректору, нужно было подписать.
— Хотите молочка, Алексей Сергеевич? Очень полезно! Только взяла на базаре козье свеженькое, попробуете?
— Нет, спасибо, Марьванна.
Полуторалитровая бутылка молока, как появилась, так и исчезла под столом.
— Ну как знаете. Так с кого начнете?
— С администратора.
Марьванна кивнула, выбрала из стопки нужную папку. Воронцов открыл ее и взгляд приковала фотография. Сомнений не было. Это она, его похитительница. «Хлопушка овсяная».
— Ольга Константиновна, — медленно прочел он и повторил уже громче: — Романенко?!
Марьванна кивнула:
— Ну да, а вы не знали, что ли?
— Нет.
— Ну, в наше время почти все руководящие посты заняты родственниками и детьми ди?ректоров. Чему тут удивляетесь? Ничего удивительного, что Константин Иваныч решил дочку клубом поставить руководить.
Воронцов на миг прикрыл глаза. Потом снова посмотрел в большие честные глаза Ольги Константиновны. Ольга с фотографии глядела на него так же, как и тогда на кухне.
Не было, значит, заговора. Агафьей, значит, зовут. А он и поверил.
— А почему Константин Иваныч сам не сказал мне, что у него дочка в клубе работает?
Марьванна пожала плечами:
— Судя по отчетности, она клубом уже лет шесть руководила. Не самая свежая новость, да и может, просто не успел? Он ведь так неожиданно скончался, пусть земля ему будет пухом. Может, молочка все-таки? А то на вас лица нет, Алексей Сергеевич. Такая бледность, я слышала, может быть, из-за того, что гемоглобинчика не хватает…
— Не надо молока. Приказы готовы? Дайте подпишу и пойду.
Марьванна вздохнула.
— Все-таки уволите? Подумайте, это ведь почти половина коллектива. Пока найдем достойную замену, обучим… Клуб в нормальном режиме работать сможет, хорошо если через месяц.
— Половина? Да вы правы. Уволю всех.
Повисло молчание. Марьванна потянулась к молоку и опрокинула в себя залпом.
— Это вы… круто, — наконец, сказала она.
— Подготовьте приказы. Я подожду.
— Хоть две недели отработать дадите?
— Пусть отработают, — согласился Воронцов. — А документация по клубу у вас? Меня основная лицензия интересует.
Пока Воронцов подписывал свежеотпечатанные приказы, Марьванна просматривала папки, несвязно бормоча себе под нос.
— Где-то тут же была… Эта на алкоголь, это авторские права на использование музыки, так, а это же стандарт по мерным стаканам! Что он здесь потерял? Так… Знаете, Алексей Сергеевич, бухгалтерия и юридический отдел должны были проверять эти документы перед тем, как подали вам для подписания документ о переходе клуба в вашу собственность. Может быть, лицензия где-то у них затерялась? У меня ее точно нет… Может, все-таки молочка?
Воронцов до скрипа стиснул зубы.
Глава 16. На новом месте
— Ну вот, а к Маринке только постоянных записывай, не дай Бог, отдашь их Натали. Они друг друга, знаешь, как не выносят? — Тони перевел дух, хлебнул кофе, облокотившись на стойку регистратора, и сказал: — Так вот…
Оля вымучено улыбнулась. Хороший коллектив, обещанный ей Тони, на деле оказался гнездом с кобрами. Самого ди?ректора «Жемчужины» Оля пока не видела, а на звонок рано утром в понедельник ответил… как ни странно сам Тони. И очень ей обрадовался. Сказал, что «эти противные девчонки» велели ему сидеть на телефоне, а сами припрутся не раньше, чем к полудню. Тони было велено приглашать на стажировку и собеседование каждого, кто позвонит по объявлению. Это тоже не к добру, потому что в нормальные заведения ответственный персонал так не набирают, Оля знала об этом непонаслышке, но выбора у Оли все равно не было. Сидеть дома хотелось еще меньше.
И вот через час, когда Оля вошла в салон, Тони сразу усадил ее за стойку и стал вводить в курс дела. Сплетни перемежались байками, а те в свою очередь крупицами нужной информации о клиентах или деталях работы.
В документах за стойкой был полный хаос, на что Тони сказал, что ее предшественница убежала в разгар дня в четверг с работы и больше не возвращалась. Все прошедшие дни он и эти «противные девчонки» справлялись самостоятельно, потому и искали замену администратору в срочном порядке.
Как можно вот так убежать с рабочего места, ответственная Оля представляла плохо, но знала, что уровень той самой ответственности у каждого свой. В клубе от нее тоже сбегали и повара, и официантки, но чаще всего посудомойки.
К полудню Оля кое-как управилась с документами, отделив их от фактур за поставленные от представителей косметику, шампуни и прочие важные для салона расходные материалы.
Тогда же, как и предсказывал Тони, явились те самые «противные девчонки». И он встретил их громким подобострастным криком:
— Заюшки пришли!
И, дружно вытянув губы, все трое расцеловали воздух.
Пепельная блондинка Марина бросила на Олю беглый взгляд, отделалась кивком и тут же принялась за собственную укладку, которая, по мнению Оли, и без того была идеальной и наверняка Марина ради нее пришлось вставать в шесть утра. Но, видимо, по мнению самой Марины, прическа еще была далека от идеала. На нее она и убила два часа рабочего времени, подкрепившись при этом двумя чашками капучино из ди?ректорской кофемашины.
Что кофемашина была личной собственностью ди?ректора, ее строго-настрого предупредил Тони, но, похоже, то, что положено Марине, не положено юноше с писклявым голосом.
Натали оказалась рыжей и бойкой, она тут же села напротив Тони у администраторской стойки, закинув длинные худые ноги на высокий стул, и стала дополнять байки Тони. Других дел у нее, похоже, тоже не было.
Те два часа, пока Марина с каменным лицом поправляла идельные локоны, Натали заливисто хохотала над историями, которые наверняка слышала не в первый раз.
Марина и Натали, хоть и пришли вместе, смотрели сквозь друг друга.
После к Марине, наконец, пришла первая клиентка, которая тут же скинула заботу о своей дрожащей собачонке Тони, и тот проносился с ней практически до вечера, пока к нему под самое закрытие не нагрянул какой-то бородач. Нахмурился при виде эмоциональной жестикуляции Тони в обтягивающей одежде и затравлено спросил у Оли, нет ли какого другого мастера? Но и Марина, и Натали, стоило пробить семь вечера, мигом испарились. Так что бородач обреченно опустился в кресло к Тони.
Ежеминутно восхищаясь структурой волоса, Тони порхал вокруг кресла, пока стриг татуированного бородача, а тот сидел без единой улыбки, как на похоронах, и никак не участвовал в нахваливании собственной шевелюры.
Когда он подошел расплачиваться к Оле, то аж выдохнул от облегчения. И умчался пулей, когда Тони протянул визитку со словами, что непременно будет ждать его еще.
Салон Оля закрывала вместе с Тони, чья болтливость никак не зависела от времени суток. Например, сама Оля была мало разговорчива до первого кофе, а уж на исходе обычно отделывалась кивками и выразительными взглядами. Но и работа в клубе завершалась под утро, а сегодня был первый понедельник, когда Оля оказалась свободна в несусветную по прошлым меркам рань.
В восемь вечера, а она уже стояла одетая и на тротуаре, с гудевшей от разговоров головой.
— По пивку? — предложил Тони, и Оле поплохело при мысли, что придется выслушивать еще.
— Не пью, — честно ответила Оля. — А ди?ректор когда появится?
За сегодня Олег Филимонов так и не появился. И это, мягко говоря, удивляло, поскольку не совсем ясно было, у кого Оля проходила стажировку и кто оценивал ее работоспособность? Тони? Или «противные девчонки»?
— Да, может, завтра уже будет! Олежка у нас мужик строгий, но справедливый, не переживай, я все ему про тебя расскажу.
Вот в том, что Тони расскажет все и даже больше, Оля даже не сомневалась. Отказавшись от «Может, сока? Или безалкогольного коктейля? Травяного чая? Знаю-знаю! Полезный для пищеварения смузи тебя точно покорит!», Оля почти бегом бросилась к остановке.
Каждый вечер для Оли отныне заканчивался одинаково.
Около девяти приходила домой, принимала душ и разбирала купленные по дороге продукты. Рецепты на вечер Оля подбирала еще по дороге в автобусе, как раз хватало времени, чтобы список продуктов составить перед тем, как зайти в магазин.
Чем более трудоемким был рецепт, тем лучше.
В первый вечер после лазаньи Оля налепила три сотни пельменей. И не с магазинным фаршем, нет, слишком просто. Сама нашинковала мелко-мелко красивые куски свинины, телятины и индюшатины, предварительно заточив ножи.
Во второй вечер Оля пекла блины. Из них сделала налистники: с грибами и мясом, оставшимся после пельменей. С творогом и изюмом. Тоже заморозила. Впрок, убеждала она себя. Один раз придет с работы и не придется готовить. Когда-нибудь, когда голова больше не будет забита одним только Воронцовым. Когда-нибудь ведь это случится?
А пока не случилось, Оля предпочитала загоняться вусмерть на кухне.
В кои-то веки однажды устроилась с книжкой, но книга оказалась о любви секретарши к боссу. Впервые захотелось закурить, хотя Оля никогда не курила.
Интересно, что сейчас делает Воронцов… И его выдающаяся филейная часть. И не менее выдающийся метроном в паху?…
Оля откинула одеяло и ушла на кухню, где до глубокой ночи лепила маленькие-маленькие голубцы. А все любовные романы о боссах виноваты. Чтоб им пусто было, этим авторам!
После был десерт «Птичье молоко». Он начинался со слов: «Этот рецепт требует времени, но вы будете вознаграждены отменным вкусом…». То, что нужно!
Рецепт шведского сыра брюност покорил ее фразой: «В аутентичном рецепте массу растирали толкушкой через мелкое сито, но оставим это тем, у кого много свободного времени»…
Чего-чего, а времени у Оли по вечерам хватало, так что миксер она решила даже не доставать.
«Сыворотку поставьте на огонь и, непрерывно помешивая лопаткой, уваривайте на среднем огне в течение часа…». Более странного блюда Оля еще не готовила. Через три с половиной часа, она разлила массу по формочкам и отправила в холодильник. На утро проверила — сыр застыл и был цвета крепко сваренной сгущенки с ароматом карамели и сладковато-соленым вкусом с легкой кислинкой…