— Ваше величество, — сказали Эн и Вано хором, почтительно наклоняя головы. Арен кивнул.
— Как ты себя чувствуешь, Вано?
— Хорошо, — ответил Вагариус. — Мой лечащий врач сказал, что сегодня выпишут. Но порекомендовал хотя бы в течение месяца магически не перенапрягаться, иначе может случиться рецидив.
— Хотя бы, — фыркнула Эн. — Айл Вагариус, старайтесь не менее трех месяцев. Месяц — это минимум и слишком оптимистично. Коллега, при всем моем уважении, слегка не учел специфику вашей работы. Я понимаю, что вы не можете повлиять на преступников, но постарайтесь все же, чтобы щиты держал кто-нибудь другой. Помоложе и без сердечных приступов в анамнезе.
— Я за этим прослежу, — сказал Арен, не дожидаясь ответа Вано. — Эн, ты готова рассказать мне все сейчас?
Девушка посмотрела на императора со странной мрачностью.
— Готова. Айл Вагариус, посидите тут немного вместе с Агатой и Софией, хорошо? А мы с его величеством отлучимся.
— Конечно, Эн.
— Я распоряжусь, чтобы вам сюда завтрак принесли. Пойдемте, ваше величество.
Она подхватила со стола стопку каких-то бумаг и тетрадей, подошла к двери, распахнула ее и шагнула в коридор. Арен вышел вслед за ней — и замер, услышав, как Эн невозмутимо говорит одному из охранников:
— Яронг, будьте добры, принесите из столовой завтрак в две палаты — четыреста пять и четыреста шесть. И попросите, чтобы порции побольше сделали.
— Хорошо, — кивнул мужчина и поспешил выполнять поручение. Император, понимая, что второй завтрак предназначается ему, возражать не стал — бессмысленно, да и права Эн, надо все-таки есть. Неважно, хочется или нет — надо.
Зайдя в соседнюю палату, девушка подошла к столу у окна, положила на него свои бумаги, опустилась на стул и, дождавшись, пока Арен тоже сядет, начала говорить, раскрыв перед ним одну из тетрадей.
— Эту схему проходят на первом курсе университета, ваше величество. Помните? Аристократы во время занятия обычно еще нос задирают.
Арен кивнул, рассматривая быстрый пронумерованный рисунок. Это была основа антропологии — схема сущности человека.
— Первый уровень — физическое тело, — сказала Эн, ткнув пальцем в цифру один в центре нарисованного человека. — Физическая форма со всеми внутренними органами, кровью, мозгом и так далее. Второй уровень — сознание, то есть, то, что составляет знание человека о себе самом, о том, что отличает его от другого такого же индивидуума. Третий уровень — душа. — Девушка указала сначала на цифру два во лбу рисунка, а затем — на цифру три — облако, окружавшее изображение. — Душа — бессмертное творение Защитника, переходящее из смерти в жизнь в бесконечном круге перерождений. Люди, обладающие телом и душой, но не сумевшие удержать в себе сознание, называются сумасшедшими. Первые три уровня есть у всех людей, четвертый и пятый — только у магов. Четвертый уровень, естественно, энергетический контур, вместилище магической силы, пятый — кровная родовая магия. — Эн усмехнулась. — Отдельный этаж для аристократии, как любит шутить Валлиус. Он пятый уровень не признает, считая его свойством четвертого. Но сейчас это не суть важно. Из этих четырех уровней — пятый не берем, поскольку София нетитулованная, да и абсолютный щит не имеет отношения к родовой магии, — у нас с вами есть только один — четвертый. Энергетический контур. — Эн обвела пальцем тонкую паутинку внутри нарисованного человеческого тела. — Таким образом, нам необходимо не просто вернуть Софию. Нам нужно вернуть ее в трех аспектах существования — тело, сознание и душа.
Уже от этого рассуждения Арен погрузился в такое отчаяние, что впору было бросаться головой вниз с самой высокой дворцовой башни.
— Звучит так, словно это невозможно, Эн.
— Невозможного не бывает. Вы сейчас поймете, почему я начала с этой теории. Возвращение Софии надо рассматривать именно так — сначала по отдельности, и только затем вместе.
Она вздохнула, открыла рот, чтобы продолжить — но тут в палату зашел охранник с подносом, и девушка замолчала. Дождалась, пока мужчина поставит свою ношу на стол, отодвинула бумаги и тетради, и сказала:
— Ешьте, ваше величество. А я пока буду рассказывать дальше.
Охранник вышел, и Арен послушно взялся за приборы. Съел ложку каши и пробормотал:
— Ты вкуснее сварила.
— Я рада, что вы это заметили, — ответила Эн со слабой улыбкой. — Нет, не потому что это приятно. Значит, вы немного ожили, раз ощутили вкус еды, еще и смогли его сравнить. Очень хорошо. Но давайте продолжим. Упомянув, что у нас есть энергетический контур, я была не совсем точна. У нас есть не он, а энергетический щит, это разные вещи. Контур — это сосуд, наполненный силой в том количестве, в котором ее отмерил магу Защитник. Резерв Софии составлял пятнадцать магоктав. Какой резерв у щита? Абсолютный. Сто. Значит, мы не можем говорить об энергетическом контуре — мы должны говорить об энергетическом щите. Получается, нам все же предстоит вернуть Софию во всех четырех аспектах, только, в отличие от остальных уровней, которые необходимо буквально воссоздать из ничего, здесь у нас есть основа — щит должен преобразоваться в контур.
Ложка стукнулась о тарелку. Надо же, проглотил всю кашу, даже не заметив этого — так заслушался.
— Как возникает абсолютный щит? Маг, осознавая смертельную опасность, настолько хочет спасти того, кого любит, что бессознательно превращает в щит самого себя. Тело при этом расщепляется, контур наполняется силой до краев, то есть, до абсолютности. Но откуда берется эта сила? Один из постулатов магической науки — что-то не может возникнуть из ничего, всегда нужно иметь основу. У Софии было пятнадцать магоктав, а стало сто. Откуда?
— Энергия появилась от расщепления тела?
— Почти. Но не совсем. Помните постулат про то, что магическая сила может быть заменена жизненной? А что такое вообще жизненная сила? Это энергия, заключенная в живом, — Эн постучала по схеме, — человеке. Энергия его тела, сознания и души. Это все, что есть человек. Понимаете? Это ВСЁ. То есть, абсолютное. Отсюда и щит на сто магоктав, потому что он — все, что есть София.
Пока Арен пытался осознать то, что говорит Эн, она повторила:
— Понимаете? Щит, окружающий Агату, содержит в себе всю Софию. Ее тело, сознание, душу и энергетический контур. В нем есть все, что нам нужно.
— Понимаю, — произнес император медленно. — Но как достать?..
Эн тяжело вздохнула.
— То, что я буду говорить вам дальше — это всего лишь теория, ваше величество. Теория, основанная на моих знаниях. Я могу ошибаться. И возможно, нет пути обратного, как… в случае с моим мужем.
Арен удивленно поднял брови.
— Ты решила сдаться и больше не пытаться вернуть Берту резерв?
— Пока нет, — она усмехнулась, — но я стала допускать эту мысль. Что же касается Софии… То, на чем я основываюсь в своей теории — это бессознательный характер применения абсолютного щита. София, желая защитить вашу дочь, расщепила тело и стала щитом бессознательно. А что, если обратный процесс все-таки возможен? Но в таком случае его необходимо как-то запустить, заставить Софию воссоздать собственное тело. И мне приходит в голову только один способ.
— Какой же?
— Представьте себе человека, который находится в обмороке. Чтобы его из этого обморока вытащить, можно дать понюхать нашатырь, но если нашатыря нет, что делают тогда? Хлопают по щекам. Нашатырь в нашем случае не сработает — проснется Агата, но не София.
Арен начал догадываться, к чему клонит Эн, но спрашивать не спешил, чтобы не сбивать девушку с толку.
— Что отличает живого человека от мертвого? Способность чувствовать физическую боль. София сейчас абсолютный щит, но она жива, а не умерла. Следовательно, каким-то образом она способна чувствовать боль. Но так как тела у нее нет, она будет ощущать боль того, кто держит ее контур.
— Агаты, — уронил император тяжело, и Эн покачала головой.
— Нет, конечно. Девочка не выдержит подобного. Она должна передать контур тому, кто выдержит.
— Я согласен, Эн, — спокойно сказал Арен. — Как я понимаю, это именно то согласие, которое ты хотела получить?
— Не только. Я еще не закончила. Да, вы все верно поняли — Агата передаст вам контур Софии, и все дальнейшие манипуляции я буду осуществлять только с вами и вашим телом. И больно будет очень. Мне придется вколоть вам катализатор сознания, чтобы вы не упали в обморок, иначе отпустите контур. Но я все равно не уверена, что этот план сработает.
— Попробуем.
— Хорошо, тогда рассказываю дальше. Если в результате этих действий тело появится, скорее всего, контур в нем не будет закреплен должным образом. Возможно, вообще отдельно от тела будет болтаться. Я хочу его пришить при помощи кровных связных игл. Иглы должны быть сделаны на крови матери и деда Софии, а еще — на вашей крови, так как она — лучший не только катализатор, но и стабилизатор.
— Я понял. Дать кровь я тоже согласен.
— Теперь самый слабый пункт в моей теории. Самый слабый из остальных слабых… Душа и сознание Софии. Их болью не вернешь. Тело появится, контур я пришью, но я не знаю, что при этом станет с душой и сознанием. Если получится, придется импровизировать в процессе. Мне бы не хотелось, но возможно, нам пригодится мама Софии — вдруг сможет разбудить? Необходимо, чтобы София проснулась и осознала себя, но как это точно сделать, я не знаю. Вы все равно готовы попробовать?
— Да, Эн.
В это мгновение Арен почему-то вспомнил, как сам раз за разом спрашивал ее «Ты передумала?», надеясь, что она все же не выдержит и сдастся. Да, история повторяется. Но, в отличие от него, Эн надеялась на обратное — что он выдержит и не сдастся. Император видел это по ее глазам.
— И последнее, ваше величество. — Она вздохнула и закусила губу, словно говорить об этом было неловко. — Я думаю, все может получиться только при одном условии. Еще раз про особенности абсолютного щита… Весь его смысл в том, что маг отдает жизнь за кого-то другого. Это плата. София отдала свою жизнь за Агату. И мы не сможем ее вернуть уже хотя бы поэтому.
Арен нахмурился, не понимая.
— Тогда зачем ты…
Она перебила его:
— Чтобы вернуть Софию, кто-то должен отдать за нее жизнь. Жизнь за жизнь — только так. Не обязательно всю, но хотя бы часть. У вас… — Эн запнулась и чуть покраснела. — У вас длинная жизнь, ваше величество. Вы можете отдать часть ее Софии. Ничего от этого не изменится, ни резерв, ни что-либо еще, просто проживете одну жизнь на двоих.
Впервые за последние сутки Арен чуть заметно улыбнулся.
— И в третий раз я говорю тебе, что согласен, Эн. Оставь мне хотя бы лет пятьдесят — чтобы я смог закончить с этим законом о титулах.
— У вас будет больше, — ответила она со всей серьезностью, смотря на него с пониманием и сочувствием. — Вы же очень сильный маг. Останется лет сто, не меньше.
— Этого более чем достаточно.
Они молчали несколько мгновений, глядя друг другу в глаза.
— Все, — сдавленно выдохнула Эн в конце концов. — Я все рассказала. Сейчас вернусь к Агате, подготовлюсь к консилиуму, он уже скоро. Вам лучше присутствовать, потому что без вашей поддержки…
— Я понял. Слишком сомнительная теория, кроме того, небезопасная для правящего монарха. А консилиум так необходим?
— Да, ваше величество. Во-первых, такие правила, а во-вторых — там все же не идиоты соберутся, вдруг у кого-то будут здравые мысли по поводу процедуры. Возвращение сознания и души — два белых пятна.
— Что ж, тогда пойдем на твой консилиум.
— Сначала допейте чай и доешьте бутерброд. А потом я у вас кровь возьму.
— Хорошо, Эн. Как скажешь.
Эн вышла, а Арен, доев завтрак, уже собирался покинуть палату, когда внутрь вдруг зашел высокий светловолосый мужчина.
— Доброе утро, ваше величество, — проговорил он густым баритоном, — меня зовут Силван Нест, я лечащий психотерапевт вашей супруги.
Император уже и сам его узнал — вспомнил портрет в досье, собранном дознавателями.
— Брайон Валлиус сказал, что перед тем, как переноситься во дворец, я должен буду зайти к вам за печатью молчания.
— Все верно, — ответил Арен и коснулся ладонью плеча мужчины. — Готово. Можете идти. После сеанса постарайтесь найти меня и доложить о результатах.
— Да, ваше величество.
Силван Нест удалился, а император вновь направился в палату к дочери. Зашел и застыл у двери, услышав, о чем говорят Вано и Эн.
— Нет, айл Вагариус, — голос девушки был полон сожаления, — вы не смогли бы держать контур так, как это делает Агата. И дело здесь не в возрасте. Удерживать абсолютный щит подобным образом, я думаю, способны только Альго.
— Почему? — поинтересовался Вагариус — и тут же замолчал, заметив императора.
— Продолжайте. Мне тоже интересно.
Эн вздохнула и пожала плечами.
— Я полагаю, причина в связи с Геенной. Поэтому члены семьи Альго могут трогать контур, а остальные — нет, сгорят. Абсолютный щит не причиняет вреда простыням или приборам, потому что они неживые, а вот все живое сжигает.
— Я не очень понимаю, как это связано с Геенной, — пробормотал Вано. — В принципе, я понимаю, что как-то должно быть связано, но как…
— Если бы я сама понимала, я бы объяснила вам, айл Вагариус, — сказала Эн, хотя Арен видел, что она понимает гораздо больше, чем хочет показать. — Просто примите это, как данность. Вы не смогли бы удержать абсолютный щит своей матери.
— Спасибо вам, Эн, — произнес Вагариус искренне. — Ваше величество, я пойду. Мне скоро должны принести выписку, и я сразу в комитет.
Арен кивнул и попросил:
— Подготовь приказы о награждении орденами Славы первой степени всех, кто в этот день сопровождал мою дочь.
Вано понимающе наклонил голову.
— И передай, пожалуйста, в Финансовый комитет — к завтрашнему утру, не позже, чтобы был готов проект указа о финансовой помощи семьям погибших. Размер помощи пусть определят исходя из возможностей казны, но это должно быть что-то приличное.
— Да, ваше величество.
Вагариус вышел, и Арен вопросительно посмотрел на Эн.
— Пятнадцать минут, — сказала она, перебирая бумаги. — Потом возьму у вас кровь и пойдем на консилиум. Посидите пока с Агатой, переведите дух. Сейчас еще мама Софии должна прийти, я хотела оставить ее в палате на время консилиума, чтобы Агате было не скучно. Вчера айла Тали ей даже что-то пела, — Эн легко улыбнулась. — Хорошая мама у Софии. А на кого ваша… аньян больше похожа? На маму или на Вагариуса?
Сделав вид, что не заметил запинки после слова «ваша», Арен ответил:
— На Вано. София рыженькая и с серыми глазами.
Эн улыбнулась шире.
— Буду рада с ней познакомиться.
«Надеюсь, что это случится», — подумал император, но промолчал — боялся разрушить хрупкую надежду, сковавшую его душу и сердце с тех пор, как он увидел, что абсолютный щит не исчез.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Александр очень отвлекал Викторию от всех мыслей, и она с удовольствием играла с сыном все утро. Ближе к полудню в детскую вошла Анна с Аделью на руках, обняла подбежавшего к ней Алекса и кивнула Виктории.
— Скоро придет твой врач, Вик. Арен распорядился, чтобы вам подготовили салон. Ты можешь идти туда, а я посижу с детьми.
Голос Анны казался Виктории очень холодным, и она в очередной раз подумала — нет, все же что-то не так, сестра мужа сердится на нее.
— Что случилось? — спросила императрица негромко, чтобы дети не слышали, поднимаясь с дивана. — Я… чем-то обидела тебя?
— Не меня, — ответила Анна так же холодно, а затем отвернулась и обратилась к детям: — А гулять пойдем? Погода сегодня теплая, лучше, чем вчера.
«Не меня»… Виктория закусила губу, пытаясь понять, о чем говорила Анна. Или о ком. Об Арене, может? Да, скорее всего, так и есть. Она очень любит брата, а Виктория доставляет ему одни проблемы.
Она оставила Александра с Анной, а сама прошла в салон. Виктория немного нервничала, поэтому налила себе чаю — большой фарфоровый чайник, чуть запотевший, стоял на столе, и удержаться было невозможно. Напиток пах мятой и ромашкой, и Виктория, выпив сразу половину чашки из-за переживаний, потянулась еще и за шоколадными конфетами.