Сергей Юрьевич развернул меня спиной к своей груди и правой рукой сжал шею, при этом целуя щеку, мочку, облизывая скулу и ушную раковину. Теперь до губ он достать не мог и лица моего не видел, но то, как он ласкал языком скулу, подбородок… Невероятное сочетание крепкой ладони на шее, почти перекрывающей кислород, и сладких поцелуев на лице… Чужая власть и собственная беззащитность заставили меня прикусить губу от наслаждения. Второй, свободной рукой ГАП гладил мои бедра, я так увлеклась его нежностью, что не сразу поняла, что он задрал мне юбку, царапая и массируя кожу внутренней стороны бедер.
Как эти сильные руки могли быть настолько нежными? Спиной я чувствовала твёрдость его груди. Такая маленькая в его медвежьих объятьях, я попыталась дёрнуться. Но ГАП лишь сжал меня крепче, усилив давление на шее, пальцами другой руки начав настойчиво кружить по ткани трусиков. Дико, грязно, сексуально и властно.
— Я…я пришла по работе, по вашим делам… Я хочу…
Его пальцы двигались по кругу, предательская влажность белья выдавала меня с головой.
— Ты хочешь кончить. После поговорим о делах, — горячем шепотом закончил за меня начальник.
Я опешила от прямоты его слов и действий, почувствовала, как горит грудь, каменея от дикого наслаждения и огня внизу живота.
— Что? — я смутилась, но уже не могла остановить поезд, на котором на бешенной скорости неслась к удовольствию.
Язык продолжал ласкать мою шею и щеку, и эта его сильная рука с крупными венами, мощным запястьем и дорогими часами на моей шее…. Я обожала эти его руки. За дверью слышались голоса наших коллег, они смеялись, что-то обсуждали, пили кофе, а шеф отпустил мою шею, чтобы через блузку нагло смять грудь. В трусики он так и не залез, кружил сверху по ткани, но мне хватило…
Мой ГАП, с которым я не встречалась и не состояла в отношениях, сделал ещё один круг пальцами, надавил, и я выгнулась, ощущая дикую пульсацию внизу живота. Я заскулила от внезапно накрывшего меня удовольствия, кусая губы в кровь.
Мой последний парень часами возился у меня между ногу, чтобы добиться невнятного оргазма. А сколько прошло сейчас времени? Три, пять минут? А может быть десять? Нет, вряд ли.
Сергей Юрьевич понял, что я достигла пика удовольствия, и развернул меня к себе, целуя в губы ещё жаднее, низом живота подталкивая к столу, он держал моё лицо двумя руками, поглощая ртом. Затем он взял мою ладонь и положил на низ своего живота
— Теперь твоя очередь, просто приласкай меня, — выдохнул шеф между поцелуями, горячо, ошалело и абсолютно безнравственно. — Хочу внутрь тебя, но боюсь мы не успеем…Кто-нибудь обязательно помешает.
«Ну, что же, Виктория», сказала я самой себе. «У меня для тебя две новости. У твоего шефа выдающиеся не только талант и внешность, а также огромный инструмент в штанах. И это, вообще-то, неплохо. Но вот вторая новость тебя огорчит, она заключается в том, что твоя карьера растёт в геометрической прогрессии. Только что шеф предложил тебе отсосать ему у себя кабинете. С ума сойти, отец бы тобой гордился…»
Оттолкнув боса, стуча каблуками по паркету, я обежала стол, ГАП ринулся ко мне.
— Сергей Юрьевич, послушай меня, да выслушай же меня! Мне надо, чтобы ты… вы зашёл в чертежи по бане, pdf файлы, которые готовы для отправки в экспертизу, те, где уже стоят все электронные подписи смежников и посмотрел кое-что.
— Иди ко мне, — выдохнул Кабаев, настигнув меня на своем рабочем месте, у компьютера.
Теперь моя попка плотно соприкасалась с его низом живота, я потянулась к мышке, и он согнул меня пополам, устроившись сзади, тиская груди. Но, когда я, наконец-то, нашла нужный файл, он хоть и продолжил прижимать меня, положив руку на мою ладонь на мышке, но посмотрел на экран.
— Видите? Все перепутано!
— Что это значит?! — сообразил Сергей Юрьевич.
— Стоп. Тише!
Я развернулась и, глядя в глубину карих глаз, приложила к его губам палец.
— Надо подумать и не спугнуть того, кто пытается подставить вас… тебя, — облизнула я губы. — Ведь эти pdf файлы ты отправил бы на экспертизу уже завтра, и они пришли бы с замечаниями. И снова все шишки полетели бы в тебя, как происходит в последнее время.
— Как ты узнала? — прищурился начальник.
— Сегодня днем я видела, как по сети кто-то лазит в твоих чертежах.
— Похоже толк все же будет из тебя, Виктория, сообразила быстро.
Сергей Юрьевич задумался, но размышлять он продолжал, разминая рукой мою правую грудь. Я закатила глаза и убрала его ладонь. Тогда он положил обе на мою попку и снова притянул к себе. Черт, я как будто не получила удовольствия только что, как же хочется большего…
— У вас есть враги, Сергей Юрьевич?
Глава 14
Когда я познакомился с Олей, мне показалось, что она идеально подходит мне. Красивая, интересная, спокойная и очень привлекательная, из хорошей семьи, Оля олицетворяла собой все то, что мне нравилось в женщинах. Ни капли развязности, ни намека на доступность и пошлость. Оля работала главным бухгалтером фирмы, которая заказала проект реконструкции помещений в нашей организации. Там-то мы и познакомились. Она скромно улыбалась, угощала меня чаем с овсяными печеньями собственного приготовления. Вот такой, в моем понимании, и
должна была быть моя будущая жена. Подобные женщины становятся хорошими, а самое главное, верными друзьями своим мужьям, всячески поддерживая их и оберегая. Оля прекрасно готовила, чудесно выглядела, и мне померещилось, что все у нас получится. Нежно краснея, она дала мне номер телефона, а я сразу же ей позвонил.
Отношения развивались довольно спокойно, мы неплохо подошли друг другу в постели. Бурной страсти не было, но Оля оказалась благодарной и ласковой любовницей, чего, как мне думалось в тот миг, для мужчины вполне достаточно. В какой-то момент мне померещилось, что я её люблю, в чем я ей сразу признался. Поначалу мы виделись часто, проводили много времени вместе, ходили в кафе, кино и гуляли в парке, я дарил ей подарки и цветы, но постепенно жизнь вернулась в свою колею. Став такой, какой она была до встречи с Олей. Я много работал, задерживаясь, копаясь в проектах, ведь архитектура занимала и занимает огромную часть в моей жизни, я думал, что моя женщина это понимает. Но Оля просила внимания, очень много внимания!
Вначале, я с радостью угождал ей, но постепенно её просьбы стали всё больше напоминать ультиматумы и требования. В ход пошли слёзы, невесть откуда взявшаяся ревность, неконтролируемые истерики. Мне стало казаться, что мне перекрыли кислород, сжали когтями горло. Мои бесконечные уговоры и объяснения…, я оправдывался перед ней чаще, чем мы разговаривали на любые другие отвлеченные темы. Интимные отношения сошли на нет. А когда спустя три месяца Оля заявилась ко мне на работу и устроила истерику, я больше не мог этого терпеть. Не обязан человек быть с кем-то из жалости, отношения не должны приносить сплошной дискомфорт.
Расставались мы месяц. То сходились, то снова расходились, а потом, спустя два, я совершил роковую ошибку. Я совсем не горжусь этим, но я всего лишь мужчина, которому по природе необходим регулярный секс. Мы с Олей случайно встретились на празднике у одной общей знакомой. Я и она оказались вместе на garden party, как на западный манер называли эту пьянку. И так уж вышло, что кроме хозяйки садового мероприятия и Оли, я никого на том вечере не знал. Мы с моей бывшей пили вино, смеялись, много болтали, и в какой-то момент мне показалось, будто она стала прежней, такой, какой была при нашем знакомстве. Милой и красивой, нежной и ласковой. Постоянной женщины у меня не было и… Короче мы опять переспали.
И уже на следующий день Оля снова начала преследовать меня. А однажды, испугавшись угроз и приехав к ней домой, я обнаружил её с горстью таблеток. В тот день я смог уговорить бывшую девушку, но легче от этого не стало.
Наверное, поэтому меня так потянуло к дерзкой, строптивой девице, которая целовалась с моим лучшим другом. Она не выглядела милой. Вовсе нет. В глазах моего молодого специалиста горел недвусмысленный огонь желания, не скрывая его, она открыто смотрела на мои руки, тело и даже задницу. Ни капли обожания, ни секунды преклонения. Доступность, смешанная с жаждой удовольствий. Это так заводило, что я не мог держать при себе руки. Она зачем-то сопротивлялась, но смотрела так, будто готова отдаться на месте… Не было щенячьего восторга, огромных глаз полных слез, а только отзывчивое, сладкое тело в моих руках.
Мне показалось, что с легкомысленной девицей не будет таких проблем, как с Олей. Я решил, что с ней-то должно быть легко, потому что Виктория источала секс в чистом виде, и теперь, когда мой друг, как я и предполагал, заинтересовался ею, я просто сдурел от желания. И мои опасения подтвердились: он захотел её, а она улыбалась ему в ответ.
Сегодня я чуть не умер от возбуждения, почти разложив её на своём столе, забылся, потеряв над собой контроль. Плохие девочки меня никогда не привлекали, вот только своим отказом Вика слегка меня запутала. Она оттолкнула уже в третий раз. Если она такая распущенная, как я нарисовал в своей голове после поцелуя в Турции, почему тогда не встала на колени, ведь очевидно, что она вся горела, желая меня…
Не стоит обманываться на её счет, лучше ещё раз вспомнить её милые беседы с Олегом. И его хочет и меня хочет, все равно с кем…
В любом случае серьёзные отношения я заводить больше не планирую, меня вымотала история с Олей. Но мужчину это во мне не убило, наверное, поэтому я кидаюсь на Вику. Я с трудом понял, что она говорила о подставе и сети. Усмехнулся, вспоминая, как она рвалась к мышке, чтобы показать мне файлы. Всё же Вика забавная, такая живая и по-хорошему упрямая. С работой нужно будет разобраться, то, что она увидела, очень сильно меня беспокоит. Ну вот, опять я думаю о ней. А ведь все время уговариваю себя, что она — это просто развлечение, лекарство от дерьма в моей личной жизни.
На встречу к Оле я шёл нехотя, потому что боялся того, что она опять устроит. Моя бывшая настаивала на разговоре.
— Привет, родной, ты похудел, — кинулась ко мне Оля.
А мне захотелось отгрызть эту руку, что некстати коснулась моей небритой щеки.
— Оля, давай, раз и навсегда, закончим это. Я тебя не люблю и не хочу быть вместе, если ты не прекратишь меня преследовать, я вынужден буду пойти к твоим родителям. Я, правда, не знаю, как мне тебе ещё объяснить…
Некогда казавшаяся красивой блондинка, теперь мне совсем не нравилась, бледная и, как обычно, несчастная, она опустила голову.
— Сереженька, я беременна, у нас будет малыш, — вздохнула Оля, — мы должны пожениться, раз уж так вышло.
Глава 15
Сердце забилось под рёбрами так отчётливо, что я вполне мог бы сосчитать его удары. Тук — тук и я связан с этой женщиной навсегда, тук-тук и мои дети похожи на неё. Тук-тук, — такие же истеричные и слабохарактерные. Тук-тук и мы вместе отправляем их в сад, потом в школу, ходим друг за другом, и всем от этого неудобно. Наш будущий ребенок получил двойку за четверть, связался не с той компанией, и мы это обсуждаем на совете нашей странной семьи. А если оставлю Олю с ребёнком, то буду наблюдать, как моя любимая женщина, с которой очень надеюсь встретиться, смотрит на Олю с ревностью, а та по-прежнему одна, потому что слишком сильно любила отца своего ребенка, который, конечно же, поломал ей жизнь, бросив беременной. Тук… тук… тук…
Отчаянно болела голова, сердце колотилось, мысли путались мохнатыми узлами старой, потрепанной верёвки. Меня охватила удручающая безысходность. Я потерял способность к речи, считая своё положение безнадёжным. Сплошной туман в голове, но даже через него можно было легко рассмотреть мое будущее.
Я люблю детей, я хочу детей. Я не из тех, кто считает детей помехой или обузой… Но не от Оли!!! Мне тяжело даже общаться с ней, я испытываю сплошной дискомфорт. А сейчас чувство вины в ее присутствии затмевает любую положительную эмоцию.
— Ты же говорила, что пьёшь таблетки, — не узнал я свой резко севший голос, — как же так, моя двоюродная сестра три года не может забеременеть, а ты с одного раза.
Сам виноват, позволил этому случиться. Допустил. Теперь пенять не на кого. Подумал членом и получил сюрприз. Она шла на это намеренно, должна была понимать, что может забеременеть.
— Сереженька, ну какие таблетки? Я кроме тебя ни на кого смотреть даже не могу. Ты у меня тут, в самом сердечке, — она, с щенячьим выражением на лице, прижала руки к вырезу на платье, а официант, поставил тарелки, желая нам приятного вечера.
— То есть, ты меня сознательно обманула, зная, что я тебя не люблю?! — уточнил я, нещадно ругая себя, что тогда поверил её словам.
Я представил, что теперь Олю я буду слышать и видеть гораздо чаще.
Ее бесконечного нытья станет так много, что я начну пить по вечерам и перегрызу провод своего домашнего телефона, выкину смартфон и буду писать бумажные письма заказчикам. Глядя сейчас на эту шантажистку, я удивлялся, почему я встречался с ней так долго, теперь я бы, наверное, и трёх дней не вынес в её обществе.
Играя роль верной и правильной, очень порядочной, которая никогда не стала бы участвовать в конкурсе на поцелуй вслепую…, моя бывшая сделала то, что, вероятно, давно решила: заставить меня на себе жениться, забеременев от меня. От меня ли?
Бл*дь, как же мне рядом с ней тошно… Я разглядывал Ольгу, размышляя о том, сколько усилий потратила она на то, чтобы добиться того, что она хочет.
— Случилось то, что и должно было случиться. Бог послал нам малыша, — с восторгом продолжала она свой лепет. — Ты не рад? Ты не рад? Это наша судьба. Ну как ты можешь быть не рад?
Мне судьба подсунула такую «радость», на которую и через порог смотреть тяжко. Захотелось удавиться или удавить ее, лишь бы Оля, наконец, замолчала и перестала долбить мой бедный мозг, словно дятел — ствол червивого дерева. Я творческий человек, я же не смогу жить в такой обстановке, не способен буду создавать проекты своей любимой архитектуры, находясь рядом с ней!
Спагетти, поставленные передо мной, выглядели идеально. Гора натертого сыра, кусочки мяса в сливочно-чесночном соусе, листики кинзы по кругу и аккуратные карликовые морковки по краям, но аппетита не было. И, честно говоря, я с трудом представлял, когда он снова появится.
Жениться на этой женщине? Жить с Олей в одной квартире? Часами оправдываться, почему пришёл с работы не в семнадцать часов, а в семнадцать тридцать? А ребёнок? Уход за ним сделает её ещё более плаксивой и нервной. Нееет!
— Я буду помогать вам материально, ребенка оформлю на себя, как положено, но жениться я не буду, извини, — категорично сказал я.
Ее серые грустные и блеклые глаза встретились с моими, и у Оли, привычно, закрутились в них слезы. Она все поняла. Догадалась, что ребенок не сделает нас парой.
— Подонок, какой же ты подонок, я ведь люблю тебя по-настоящему, больше жизни люблю, все для тебя делаю, а ты бросаешь меня с ребёнком, — громко, на весь ресторан, с надрывом выдала она.