– Маша, а ты чьих будешь? – я не обращая внимание на Харлову, я принюхиваюсь к супу – Местная?
– Я пойду? – Харлова развернулась к двери.
– Нет! Пообедаем все вместе. Присаживайтесь девушки.
– Я не девушка! – вскинулась вдова, садясь справа от меня. Ах, да. Как же я забыл. Девушка тут – это не вопрос девственности, а вопрос социального статуса. Харлова была замужем. Супруг погиб, но ее статус все-равно выше Машиной. У той вон даже коса имеется. Все как положено.
– Я пришлая, с батенькой из Санкт-Петербурга приехали. Он бывший императорский гоф-медик. Дежурил и в Гатчине и в Зимнем…
Девушка замялась, присела на краешек стула слева. Взяла из стопки тарелку. Налила дымящегося супа сначала мне, потом Харловой.
– Себе тоже накладывай. И как вы оказалась в Оренбурге?
– Батюшку сослали – Маша повесила голову – Ее величество – на этом слове девушка вздрогнула, испуганно посмотрела на меня. Я молчал и она продолжила – Изволила кататься на санках с Катальной горки в Ораниенбауме. Упала и сильно ударила локоть. Батюшка, дежурил в тот день, лечил императрицу мазями. А ей хуже стало, рука болит дюже. Лейб-медик Роджерсон нашептал что-то Екатерине Алексеевне. На нас наложили опалу. Отняли дом, выслали сначала в симбирскую губернию, потом сюда.
Харлова сочувствующе посмотрела на девушку.
– Но батюшка не отчаивался – Маша даже не притронулась к своему супу – Устроился при полковом гошпитале, много работал… Матушка заболела прошлым годом горячкой, умерла. Остались мы вдвоем.
– А медиков, что я видел вчера в гошпитале там, это…
– Его помощники и ученики. Отец часто их ругал коновалами.
– И где же ваш батюшка? Как его кстати, зовут?
– Викентий Петрович Максимов – девушка еще ниже опустила голову, слезы начали капать в суп – Пропал после штурма. Он на валах был, раненых пользовал.
Я встал, прошел к двери. Громко крикнул Ивана.
Почиталин появился буквально через минуту.
– Вот, что Ваня – я побарабанил пальцами по столу – Бери казачков Шигаева, начинайте прочесывать город. Ищите Викентия Петровича Максимова. Медикуса из городского гошпиталя. Как он выглядит, Маша?
– Седой, бритый, но с густыми бакенбардами – девушка с надеждой посмотрела сначала на меня, потом на Ваню – В черном сюртуке с цепочкой. Я вот опаску имею, как бы за эту цепочку казачки или башкирцы его не…
Маша заплакала, я успокаивающе погладил ее по плечу. Харлова налила из графина квасу в стакан, подала девушке. Та стала, давясь, пить. Плач постепенно прошел. Почиталин пожал плечами, ушел искать Максимовича. А мы принялись обедать.
Глава 6
– Не верь ты им, царь-батюшка! Они ить и ложно побожиться могут. Совсем у людишек совести нет – Шигаев поймал меня после обеда в коридоре, протянул несколько бумаг – Мы за них кровь проливаем, а они только о мошне думают!
– Что сие? – я тупо смотрел на какие-то списки.
– Хабар Оренбургский. Как ты велел. Чего взяли губернаторского, чего армейского, ну и купцов тряхнули. Все в описи. Денег на семь тысяч, товару еще тысяч на пятьдесят.
Прилично! Я попытался бегло ознакомиться со списком, не вышло. Слишком много «позиций».
– Полно порохового запаса, ядер, пушек, ружей… А вот хлеба и прочего поменее. Железа так и вовсе мало.
В приемной ко мне тут же бросилось с полдюжины пузатых мужинков с бородами расчесанными надвое. Несколько упало в ноги, заголосило:
– Пограбили нас казачки!
– Царь-батюшка, спасай! Склад с зерном и тканями персидскими опечатал твой Шигаев.
– Фарфор! Последнего китайского каравана! Мы разорены.
– А ну цыц! – полковник, стоявший справа покраснел – Хватит с вас, попили кровушки народной!
– Пройдем до кабинету – я решил перевести конфликт в закрытое помещение – Там порешаем. А ты Максим Григорьевич, обожди в приемной.
Делегация купечества зашла в мой «офис», скандал был локализован. Не успел я усесться в кресло, как мне на стол с поклонами поставили поднос с золотыми червонцами. Монеты лежали горкой и на первый взгляд тут было рублей пятьсот.
– А не задешево ли покупаете свого царя? – усмехнулся я.
На первый план вышел самый пузатый и представительный мужчина лет 50-ти.
– Купец первой гильдии, Сахаров – представился он – Это, царь-батюшка, не бакшиш. А дар нашего обчества на твои затеи лепые.
– Неа – я покачал головой – Рыбка плывет, назад не гребет. Что казачки взяли – того уже нема. И не просите. Зерно и прочий харч пойдет войску. Ткани на мундиры. Что там у вас еще Шигаев забрал? Склады мне ваши тоже нужны. Я уже назначил своих царских фискалов – будут свозить с окрестных поместий запасы. Все для дела, все для отечества.
– Петр Федорович, разве мы без понятия? – Сахаров сложил молитвенно руки – Ничего взад не просим. Дай нам «пролетные» грамотки. Раз уж такое дело завертелось, престол отчий идешь ты отвоевывать – нам долги все прощаются.
Я поразился хитрости купцов. Они хотели получить от меня индульгенцию по долгам перед своими контрагентами. Так сказать в силу обстоятельств именуемых в зарубежном праве «act of god». Кому чего должен – всем прощаю. Оборотистые товарищи!
– Хорошо – решился я. Портить отношение с купечеством мне было не с руки – Грамотки я вам дам. Дело сие не трудное. Но и вы мне отслужите.
– Что потребно сделать? – поинтересовались негоцианты – Все, что твоему величество нужно – поставим в казну. По самым низким ценам.
Угу. И с откатами Шигаеву. Знаем – проходили.
– Ваши же караваны ходят в сопредельные страны? В османскую империю, к прусакам да австриякам? Может к хранцузам?
– С турками нынче замятня, а к остальным ходим – покивал Сахаров – А больше плаваем. В купманстве с питерскими да московскими тузами.
Понятно. Кто же их пустит торговать с Пруссией да Францией. На это в Питере, да Москве свои купцы первой гильдии сидят. Но какие-то связи, видимо, были.
За окном нарастал шум – кто-то играл на балалайке, ругался. Похоже, что начали собираться крестьяне.
– Поедут с вами мои людишки. Под видом ваших прикасчиков. По моим делам. А ежели прознает кто о сем – вам не сдобровать.
Повисло тяжелое молчание. Хотите пролетных грамот? Отслужите!
– По рукам?
Купцы согласились. Куда им деваться? «Пролетные» грамотки – сильный аргумент. А я получу бесцензурный канал связи с окрестными странами. И, надеюсь, государями. Этот канал мне ой как нужен!
После купцов быстро решаю вопрос с заждавшимся Рыковым и беседую с худеньким, большеглазым пареньком по имени Васька Каин, одетым в рваный армяк на несколько размеров больше нужного.
– Откель такая фамилия?
– То кликуха – Вася вытер рукавом сопливый нос – Братич мой разбойник известный, его сиятельство изволил его Каином называть. А меня заодно…
Понятно. По первому библейскому убийце.
– В голубях хорошо смыслишь?
– Нахватался – Каин почесался – Птица глупая, да злая.
– Как злая?? – символ мира никак не состыковывался у меня в голове с определением «злая».
– До смерти заклевывают слабых да больных. Прям как наши баре.
Васька шмыгнул носом, покосился на блюдо с червонцами.
– На – я сгреб несколько монет, протянул пацану.
– Ух ты! Да тут же… – Каин сразу несколько кругляшей с ликом Екатерины засунул за щеку – Отслужу, царь-батюшка – прошамкал пацан – Ей богу отслужу!
– С Колькой Харловым уже познакомился?
Хватит уже Таниному брату колобродить по дому. От этого дурные мысли возникают. Я дождался кивка и продолжил – Бери несколько голубей, иди за город. Выпусти их там по одному. А Колька пусть дежурит у голубятни и смотрит кто за кем прилетит обратно. Из разных мест позапускайте – внял ли?
– Угу.
– Тогда беги. Будем письма маленькие с голубями отправлять. Записочки короткие. На лапках.
– Не потянут – Васька вытащил золотые изо рта – Голубь – зверь слабый. Письмо не унесет.
– Это если на обычной бумаге – я покопался на столе губернатора, нашел несколько образцов – А в Китае пишут на тонкой, рисовой. На, посмотри.
Каин пожал плечами, разглядывая листки рисовой бумаги.
– Вот ее и будем слать.
* * *
На выходе из губернаторского дома ко мне опять пристал Шигаев.
– Царь-батюшка, Христом богом молю! Охолони.
– О чем ты?
– О деньгах. Ведь опять стол вытащил Немчинов этот, реестру пишет. Значит, платить знову будем.
– А солдатам пеших полков по-твоему не надо жалования давать?? А бомбардирам?
– Бомбардирам можно. А вот крестьянам да офицерам… – полковник сморщился, словно съел кислый лимон – Офицерье рады радехоньки, что петли избежали. Так отслужат. Черноногие же и вовсе должны молиться на тебя – ты им волю дал. Еще и рублики на них тратить? Я же видел утреннюю роспись. Две с половиной тысячи растратили! Всю казну, взятую в крепостях! И это только один месячишко. А наступит ноябрь? Вдругорядь платить?
– Каждый месяц… Десятого числа.
– О господи боже! – Шигаев схватился за бороду.
– Царь-батюшка, нашли! – в коридор врывается счастливый Иван.
– Кого нашли? – я все еще был погружен в цифры.
– Дохтура! Викентия Петровича! Он в казематах с солдатиками был.
– Сходи, Ваня, порадуй Машу – я кивнул в сторону жилой части – А мы с Максимом Григорьевичем пойдем глянем на медика и вообще… Я сделал неопределенный жест рукой.
Площадь была битком забита крестьянами. Некоторые стояли группами, большинство – неорганизованной толпой. Были и те, кто пришел с женами и детьми. Одеты они были очень плохо и бедно. На ногах лапти или поршни, грязные, прожженные у костра армяки или овечьи полушубки. В руках – какое-то дреколье. Старые бердыши, пики, косы…
Отдельно столпились офицеры под охраной казаков. Лица мрачные, землянистого цвета.
– Что стоите, как бык нассал? – закричал Шигаев – Видите, его величество, пожаловал. Стройся в ряд!
Офицеры нехотя выстроились, крестьяне же завидев меня, заволновались. Послышались приветственные крики, толпа начала напирать.
– Царь-батюшка!
– Спаситель наш!
– Надёжа!
– А ну охолони! – теперь уже Шигаев набросился на крестьян. Я не стал его обрывать – а ну как сейчас подавятся? Ходынка мне тут не нужна. Поэтому помахав рукой, я в окружении казаков, направился к другой группе. Человек под двести солдат оренбургского пехотного полка в зеленых мундирах тянулись перед Тимофеем Ивановичем Подуровым. Рядом стоял пожилой, сгорбленный мужчина с пышными бакенбардами на лице. Он что-то хмуро растолковывал генералу. Тот рассеяно кивал, разглядывая солдат. Увидев меня, Подуров оживился.
– Царь-батюшка, слава богу! Вот видишь, господин медик мне упреки делает – генерал ткнул пальцем в Максимова – Раненых нужно из тюрьмы в гошпиталь, а також какие-то лекарства ему потребны. Башкирцы то аптеку городскую пограбили…
– Максим Григорьевич – я повернулся к Шигаеву – Распорядись насчет тюрьмы – я подошел ближе к доктору, начал разглядывать его. Тот меня. С такой неприятной усмешкой. Вдруг раздался крик, сквозь толпу пробилась Маша, бросилась на грудь отцу – Папенька! Ты жив!! Слава богу!
– Жив, Машенька! – глаза доктора увлажнились, он принялся гладить дочку по голове – Как ты? Цела?
– Петр Федорович позаботился обо мне – Маша повернулась, улыбнулась, поправила платочек на голове.
– Значит, Петр Федорович? – Максимов хмыкнул.
– Господин дохтур – Подуров неодобрительно покачал головой – Яви государю уважение, поклонись.
Я заранее знал, чем это кончится. Максимов упрется, заартачится. Наговорит резкостей. Казаки вспыхнут, могут и набросится.
– Маша, иди в дом – непререкаемым тоном произнес я – А вас Викентий Петрович, прошу на пару слов!
Девушка виновато посмотрела на отца, убежала. Мы же доктором отошли к Елизаветинским воротам. Казачки освободили место, подвинув крестьян, встали кругом.
– Слушаю вас – мрачно произнес Максимов.
Надо как-то его ошарашить. Сбить с воинственного настроя.
– Вакцинация против оспы.
– Что, простите? – врач подался вперед.
– Я знаю способ победить оспу.
– Вариоляция? Прививка оспинным гноем, как детей царя Георга? – Максимов разочарованно вздохнул – Увы, эта метода несовершенно и слишком часто приводит к смерти пациента.
– Нет, лучше. После нескольких лет наблюдений английские врачи нашли новый способ.
– Какой же? – заинтересовался доктор.
– Вы же знаете про коровью оспу? Она проявляется в виде пустул, пузырьков с гнойным содержимым на вымени, очень напоминающие оспенные высыпания у человека. Однако коровья болезнь протекает значительно доброкачественнее, чем натуральная оспа у человека.
– Допустим – согласился Максимов.
– Доярки часто болеют, заразившись коровьей оспой, но после этого никогда человеческой.
– Это стало известно, благодаря английским врачам? – удивился Викентий Петрович – Почему же они это скрывают??
– По политическим соображениям – соврал я – Англичане хотят первыми начать прививки своей армии и флота. Если всем станет известно, что коровья оспа защищает от натуральной…
Известно это станет только через четверть века, когда британский доктор Дженнер опубликует свою знаменитую работу «Исследование причин и действий коровьей оспы», но приоритет в медицине меня волновал мало. Во-первых, надо и правда, защитить свою армию от этой болезни. Тем более сделать это не так уж трудно. Во-вторых, требуется что-то, что поможет отвлечь Максимова от конфликта со мной.
– …а смертность от нее в разы ниже – говорил тем временем Викентий Петрович – Нет, а это точно известно?
– Надо проверять – пожал плечами я – Давайте заключим сделку.
– Какого рода?
– Вы закрываете глаза на нынешние обстоятельства – врач поморщился, но промолчал – Я же даю денег и людей на исследования. Найдете в окрестностях Оренбурга коровник с оспой, привьете пару людей для эксперимента…
– Как изысканно вы выражаетесь – Максимов внимательно на меня посмотрел – Не зная, что вы есть беглый казак Пугачев, можно и правда подумать о вашем – ха-ха-ха – царском происхождении. Только вот беда – я служил при дворе и видел настоящего Петра III Вы никоим образом на него не похоже. Петр был тонкого, худощавого телосложения и…
– Остановитесь, Викентий Петрович! – я прикрикнул на врача. Казаки начали оборачиваться – Таким манером вы договоритесь до прямой измены! И я велю вас повесить! О дочери подумайте… Что с ней будет, когда вас вздернут как Рейнсдорпа?
Максимов открыл рот возразить мне, потом замешкался, нервно тиская белые перчатки в руке. Кнут и пряник. Другого способа я не видел.
– Значит, договорились – я удовлетворенно улыбнулся – Можете заняться оспой, городским гошпиталем. Казна будет вам платить прежнее жалование. Тут можете не тревожиться. Ну а чтобы дурные мысли вам не приходили в голову – Маша поживет у меня в доме.
Не дожидаясь ответа, я развернулся, пошел к Подурову.
– Тимофей Григорьевич – еще издалека закричал я – Начинайте верстать полки.
– Стойте – в спину мне раздалось восклицание Максимова – А откуда вам стало известно про английских врачей??
Я не ответил.
* * *
Верстать полки я распорядился по-новому. Как была устроена армия Екатерины? Весьма просто. Обычный мушкетерский полк состоял из двух батальонов. В каждом батальоне 6 рот. Одна гренадерская – от 70 до 100 человек. И пять мушкетерских. От 70 до 150 человек. Плюс полсотни человек егерской команды, а также по 2–3 орудия на батальон. В основном единороги и двенадцати фунтовые пушки. Итого примерно тысячи полторы человек, если не считать всякий вспомогательной состав – ездовых, каптенармусов и прочих ошивающихся при штабе вестовых.
Всем этим хозяйством управляют целая толпа офицеров – прапорщик и подпоручик (командуют взводами), поручик (зам. командира роты), капитан (командир роты). Кроме того были еще штаб-офицеры. Секунд-майор (командир роты или в штабе батальона), премьер-майор (командир батальона или в штабе), подполковник (зам ком. полка или начальник штаба). Наконец, полковник (командир полка). Дальше шли генералы.