Зверь вдруг перестал чавкать, навострил уши и шумно принюхался. Я напряженно застыл, но было уже поздно — хищник резко развернулся в мою сторону и угрожающе заревел, оскалив окровавленную пасть.
Расширив зрачки, я испуганно пригнул уши.
Волколак! Не свезло — эти твари чертовски свирепы и опасны.
Сжав рукоять кинжала, я приготовился к прыжку сразу же, как только огромный двуногий волк кинется на меня, но он почему-то не спешил нападать. Втянув воздух, он сгорбился и подался вперёд, а затем призывно рыкнул, не сводя суженных в щелку зрачков с моих кустов. Поколебавшись ещё с мгновение, я всё же решился выйти наружу.
Покинув укрытие, я напряженно ступал лапами по земле и смотрел волколаку прямо в глаза. Замерев напротив него, стал ждать его дальнейших действий. Волк оголил острые зубы и что-то то ли пролаял, то ли прорычал.
И тут меня пронзила догадка — он говорит со мной! Общается! Этот зверосилпат принял меня за своего и что-то спрашивает на своём зверином языке!
На мгновение растерявшись, я быстро взял себя в руки и, покачав мордой, распахнул пасть и показал, что у меня вырван язык. Реакция на это волколака была весьма любопытной — он перестал скалится, выпрямился во весь рост и с интересом посмотрел на меня. Я ответил тем же, с любопытством осматривая этого могучего хищника: под толстой шкурой бугрились мышцы, длинные, словно лезвия, когти мягко скрылись в подушечках пальцев, оставив стандартный для его роста размер, а левое ухо у него было наполовину оторвано. Колоритная зверюга, ничего не скажешь.
Я невольно перевёл взгляд на растерзанную позади него жертву и наконец смог разглядеть её во всех подробностях.
Девушка. Юная, белокожая девушка со вздорным носиком, смотрящая остекленевшими чёрными очами в ночное небо. Её горло было разорвано, также как и грудь, живот. Бёдра были обглоданы, а на лице застыл невыразимый предсмертный ужас.
От волколака не укрылось, что я пялюсь на его добычу. По звериному хмыкнув, он нагнулся над трупом, резким движением оторвал ей руку и швырнул мне под ноги. Не в силах пошевелиться, я тупо смотрел на истекающую кровью плоть и с ужасом чувствовал, как лютый голод поднимается из глубин сознания, с лёгкостью сминая моё слабое ментальное сопротивление. Захлёбываясь слюной, я схватил конечность и вонзил в неё клыки, наслаждаясь сочным свежим мясом. Внимательно наблюдающий за мной волколак отвернулся и тоже вернулся к прерванной трапезе. И лишь когда от пожираемой мной руки остались лишь обгрызенные кости, я наконец немного утолил голод и вернул над собой контроль.
Вытерев морду лапой, я спиной попятился назад. И лишь вновь скрывшись в кустах, вздохнул с облегчением и побежал дальше, при этом старательно отгоняя от себя мысли о происхождении только что съеденного мяса…
Чём больше я углублялся в лес, тем ближе становилась метка на карте, оставленная Кривглазианом. И стало понятно, что цель совсем близко, когда звуки вокруг словно умерли и потянуло каким-то странным запахом, который я никак не мог классифицировать. Что ж, дальше идти в теле страгена опасно — неизвестно, как на него отреагирует гомункулятор.
Шумно выпустив скопившийся в груди воздух, я начал процесс обратной трансформации: морда втянулась в череп, ноги перестроились, шерсть скрылась под обычной человеческой кожей. Закончив, похрустел шеей, а потом применил «Вторую кожу» и облачился в атакующий комплект — идти в нём изначально было опасно не только потому, что одетая в него крыса могла привлечь ненужное внимание, хотя я и видел среди зверосилпатов использующих броню, но и из-за того, что пропахшая людской кровью кожанка наверняка демаскировала бы меня.
Ещё раз внимательно оглядевшись по сторонам, направился вперёд, стараясь осторожно ступать по сырой земле, усеянной опавшими осенними листьями и веточками. По мере продвижения деревьев становилось всё меньше, и вскоре они исчезли совсем, явив взору освещенное почти полной луной небольшое озеро. Скользнув взглядом по серебрящейся водной глади, нашел место, откуда оно брало своё начало — едва видимый отсюда вход в пещеру, из которой вытекал широкий ручей, нескончаемым потоком вливающийся в озеро. Вот туда-то мне и нужно.
Я превратил Светочь в полноразмерный щит, спустился к берегу и пошел вдоль него, при этом не переставая напряженно и внимательно осматриваться. Но, как оказалось, не туда смотрели мои глаза…
Из рыхлой земли вдруг выскочила цепкая лапа и схватила меня за ногу!
— Лядь!!! — от неожиданности закричал я и полетел вперёд.
Выставив перед собой руку и кромку щита, я пал на левое колено. Резко оборачиваюсь и расширившимися глазами вижу, как из земли появляется лысая и безухая голова, бледная кожа на лице которого будто натянута на затылок, отчего оголены зубы, сплющен нос и задраны веки. А глаза, глаза у этой твари были, словно у детской куклы — неестественно яркая радужка, опоясывающая точку зрачка.
Кукломонстр вытащил из земли вторую руку и тоже вцепился ею в мою ногу, при этом подтягиваясь вперёд. Рот твари распахнулся и из него вылетел щёлкающий, словно у заедающей шкатулки, пугающий своей бесчеловечностью голос:
— Хочешь поиграть со мной?
С бьющимся от ужаса сердцем я выхватил из набедренных ножен кинжал и с криком стал раз за разом вонзать его в глаза и лицо марионетки, которая начала безостановочно хохотать. Но несмотря на лопающееся, подобно керамике, от ударов лицо, этот ублюдок всё никак не подыхал, пытаясь выбраться наружу и не ослабляя хватку. Лядь, какой же он сильный!
— Кто будет твоим любимчиком? — вдруг раздался искаженный женский голос с другой стороны.
По моей спине и затылку пробежала новая волна страха. Лихорадочно закрутив головой, я увидел, как во множестве мест земля начала вспучиваться и наружу стали вылезать остальные куклы.
— Да чтоб тебя! — заорал я, став бить по кистям удерживающего меня смеющегося монстра. — Отцепись, сука!!!
Вогнав лезвие прямо в кисть, я со всей силы надавил на неё и наконец услышал звук ломаемой кости. Есть! Минус одна рука! Тут же бью пошатнувшуюся тварь кромкой щита в рожу, отчего один её глаз вылетел и закачался на пружине. Кукла неуклюже падает на землю и я, не теряя времени, сразу поднимаюсь на ноги и выхватываю Халдорн, одним взмахом отрубая вторую руку, которой он всё ещё держит меня.
— Пора игра-а-ать! ХА-ХА-ХА-ХА!!! — распахнув лапы, вопит бегущая на меня новая кукла.
— ВАЛКЛАЗАР! — в бешенстве кричу я, накопив в кулаке пустарную энергию. Волшебный кулак сметает выродка, но его место тут же занимает новый. Да сколько же их здесь?!
С рычанием срываюсь с места и тараню ближайшую марионетку, откидывая её в сторону. Тут же рублю мечом тянущиеся ко мне руки следующей. Нельзя, чтобы они схватили меня! Из их цепких лап уже не выберешься…
— Сделай меня своей любимицей! Сделай! Сделай! Сделай!
— Сдохни, мразь!!! — сильным ударом сношу голову кучерявой гадине, но её это не останавливает — даже без башки она продолжает переть на меня. И тогда я закрываюсь щитом и делаю рывок вперёд, пронзая её грудь и насаживая на Халдорн. Тут же размашисто выхватываю клинок из раны и разрубаю лапы очередной куклы. Бешено дыша, ставлю перед собой щит и пячусь назад. И вдруг замечаю, что безголовая марионетка валяется на земле и не шевелится.
Мои глаза расширились.
Вот оно! Их слабое место в груди!
Яростно зарычав, бросаюсь на тонконогую тварь с оторванной челюстью и протыкаю впалую грудину.
— Папочка зде… е… е… е… — заклинило дистрофика.
Ударом ноги скидываю его с клинка и мчусь к следующей кукле, пытаясь вырваться из окружения и добежать до пещеры.
Оттолкнуть щитом, выпад в грудь — следующий! Отрубить руки, опрокинуть на землю ударом Светочи — всё! Дальше, вперёд, не тормозим! Пригнуться, рассечь колено, тарануть плечом и сразу же шагнуть к новой кукле, насаживая её на лезвие. И вновь бежать, уворачиваясь от скрюченных пальцев, и вновь без устали бить, разрубая крепкие искусственные кости.
Пещера! Наконец-то!
Делаю последний рывок и оказываюсь под темным сводом. И, едва попав внутрь, кричу во всё горло, стараясь переорать журчание реки:
— Леди Генриетта! Генриетта арн Рэн! Я послан магистром Кривглазианом! Я не враг вам! Не враг!!!
Шум снаружи внезапно смолк и наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь течением водного потока и отголоском затихающего эха от моего крика. Убедившись в том, что преследования нет, я вытер со лба пот, облизнул губы и осторожно двинулся вглубь пещеры, не переставая напряженно озираться. Вскоре в стене попался уходящий вправо и вниз тёмный тоннель, и я свернул в него. Видимость была бы нулевой, если бы вдали не было отблесков какого-то яркого сияния. И вот, бредя на свет, подобно светлячку, я лишь надеялся, что меня не постигнет его участь найти смерть в конце пути.
Метров через пятнадцать тоннель расширился и я невольно остановился, не в силах отвести взгляд от стен.
Куклы. Они были повсюду — висели на веревках, подобно марионеткам, были прибиты за шиворот одежды к стенам, валялись на полу, стояли в проходе. А некоторые из них были… изуродованы. Голый механизм без кожи, отсутствие глаз, конечностей, зубов. У многих были деформированы кисти рук или ноги, и вместо них торчали острые лезвия. Челюсть распахивалась и из неё выезжала небольшая трубка, наверняка плюющаяся какой-нибудь смертоносной гадостью. А некоторые из экземпляров и вовсе были похожи на монстров, в которых не было ничего человеческого…
Сглотнув, я сделал осторожный шаг вперёд. Раздался щелчок и головы всех кукол повернулись в мою сторону. Замерев, я судорожно стиснул рукоять меча, но атаки не последовало. Тогда я, едва дыша, вновь двинулся дальше, наблюдая за тем, как неестественные глаза на искусственных лицах со скрипом двигаются в глазницах, неотступно наблюдая за мной.
Когда тоннель закончился, я оказался в широком гроте с высоким потолком. Вот только это место вряд ли можно назвать уютным: несмотря на множество расставленной мебели, устилающие каменный пол дорогие ковры, развешанные на стенах ткани и картины, а также хорошее освещение тускло-желтыми кристасветами, всюду стояли всё те же куклы, но на этот раз полностью одетые и похожие на людей. Вот только их немигающие глаза, застывшие улыбки и болезненный отблеск на искусственной плоти не вызывал ничего, кроме страха.
Грёбаные куклы… ненавижу их…
— Надо же! В кои-то веки у меня гости!
Он звука нормального женского голоса в этом царстве смерти я невольно вздрогнул. На другой стороне зала две крупные марионетки расступились и пропустили прекраснейшую женщину, с пышными, слегка вьющимися чёрными волосами, красивой томной улыбкой и великолепным, стройным телом. Она была облачена в изящное, лёгкое платье, которое выгодно подчёркивало её фигуру, и, в особенности, упругую грудь.
Идеально… она выглядела неестественно идеально…
— Так-так-так, кто же тут у нас? — проворковала мастер над искусственной плотью, подойдя ко мне.
Я разлепил пересохшие губы.
— Миледи Генриетта арн Рэн?
— Она самая, — она насмешливо выгнула бровь.
— Прошу простить за моё вторжение, миледи. — Я поклонился. — Меня зовут Саргон. Я послан к вам магистром Кривглазианом.
— Саргон, значит. — Генриетта обошла меня по кругу, разглядывая со всех сторон. — А ты смелый и довольно сильный мальчик, Саргон. Прорвался через мои игрушки и даже некоторые умудрился поломать.
Я сглотнул.
— Извините за это, миледи. Если потребуется, я возмещу вам все потери.
Она отмахнулась.
— О, можешь не напрягаться. Снаружи у меня зарыт лишь хлам, пригодный только для отпугивания всякой мелочи. — Генриетта скользнула глазами от моего лица к ногам и обратно, мило взмахнув длинными ресницами. — Так зачем же тебя послал мой старый друг?
— Чтобы предупредить, миледи. Через шесть дней на Рэйтерфол будет совершено нападение зверосилпатов. Они уже запрудили весь окрестный лес и перекрыли дороги, так что грядёт самая настоящая осада. Вам одной здесь может быть небезопасно, не говоря уже о том, что если город падёт, то будет перекрыт путь к отступлению.
Гомункуляторша была удивлена.
— Вот так новости. Значит, грядёт война?
— Да, миледи.
— Любопытно… Это всё?
— Нет. Также лично я нуждаюсь в ваших услугах, миледи. — Движением руки превратив Светоч обратно в наплечный щиток, я продемонстрировал свой обрубок. — Мою руку невозможно восстановить обычными способами, поэтому я, магистр Кривглазиан и один из самых лучших кузнецов города собираемся сделать уникальный протез из чёрного дриарилла, который по свойствам не будет уступать настоящей руке. Но…
— Но для этого вам требуется мастер-гомункулятор, — закончила за меня Генриетта, с задумчивой улыбкой смотря на обрубок. — Я так понимаю, у тебя разрушены телесные и астральные каналы, и для полноценной подвижности мышцы и жилы надо будет формировать искусственные, изготовленные из живого металла. А это очень тонкая работа, гомункулятор ведь должен направлять чуть ли не весь процесс, как знаток анатомии и совмещения несовместимого. Любопытная задачка.
Она подошла вплотную ко мне и взяла в ладони искалеченную руку, мягко проведя пальцами по ровному, уже давно заросшему срубу. Ноздри тут же защекотал тонкий аромат духов, а взгляд невольно опустился с её губ на полукружия груди. И даже несмотря на то, что я всё ещё чувствовал едва заметный странный запах, сердце забилось сильнее, а дыхание участилось.
— А чем ты будешь расплачиваться, — Генриетта подняла на меня глаза, — Саргон? Мои услуги стоят недешево.
Мне захотелось схватить её, прижать к себе и впиться в губы, но я усилием воли сдержался, с трудом подавив вспыхнувшее желание.
— Назовите вашу цену.
Она с усмешкой отпустила мою руку и отошла к столику, на котором стояли графины с разнообразной выпивкой, и налила себе бокал вина.
— Деньги меня не интересуют. Но вот услуга, — она повернулась, — услуга это совсем другое дело.
Генриетта пригубила вино.
— Ты даже и представить себе не можешь, Саргон, каково женщине, которая когда-то имела всё и купалась в роскоши, жить в этой пещере. — Её лицо в омерзении скривилось. — Обрыдлая серость и однообразие день за днём, вечная скука и, — она стрельнула в меня глазами, — одиночество. И на всё это меня обрекли ненавистники, тщеславные сердца и души которых пожрала зависть. Изнеженные выродки оклеветали моё искусство и выставили всеобщим посмешищем! Они предали меня, Саргон, втоптали в грязь! Заставили прятаться в этой вонючей дыре на краю мира и наслаждаться жалкими подачками, в то время как ИХ столы ломятся от дорогих яств!
Генриетта в ярости отшвырнула кубок и капли кроваво-красного напитка разлетелись по ковру. В её взгляде плескалась лютая ненависть, которую она годами холила и лелеяла, любовно взращивая в стенах этой пещеры. Впрочем, она довольно быстро вернула над собой контроль, вновь превратившись в соблазнительную женщину.
— Я хочу отомстить, Саргон. — Генриетта приблизилась ко мне и обвила руками шею, плотно прижавшись всем телом. — Отомстить всем и каждому. Извести в ноль всю родословную ветвь их семей, одну за одной, до самого последнего бастарда. — Она провела пальцами по моим губам. — И если ты поможешь мне в этом, то я не только сделаю тебе протез, но и помогу достичь вершин власти. Мы займём их место и станем править…
Её поцелуй был сладок и восхитителен. Я словно припал к вкуснейшему источнику, из которого мне позволили испить буквально несколько глотков, а потом грубо оттащили в сторону.
Генриетта сделала шаг назад и манящая улыбка застыла на её устах, обещая мне все наслаждения и радости мира.
— Но для этого ты должен доказать серьёзность своих намерений. — Она с сожалением вздохнула, томно закусив губу. — К счастью, это несложно сделать. В Рэйтерфоле живёт семейка, мать и дочка, и живут они вполне прилично, ведь их обеспечивает деньгами папочка. Только вот ведь незадача — у папочки есть другая жена и другие детки, а эту он тщательно скрывает от своей благоверной. Что поделать — любовь. Порой она бывает очень жестока.