А вот на берегу она увидела Никиту в компании двух других парней. Прежде они обсуждали вопрос насчёт помощи, ну, что кто-нибудь из лагерей может прийти с ними, но Вафля никак не находила времени, остальные девчонки тоже не жаждали рыбачить, так что разговор не имел последствий.
Но похоже, в группе Саблезуба всё же кто-то решился научиться полезному делу. Так, для разнообразия.
Кира поправила пустой рюкзак, перехватила поудобней копьё и пошла им навстречу. Парни застряли на месте и навстречу не шли, уже потом она увидела, что Никита строгает палку, видимо, делает ещё одно копьё.
Странно, что они не сделали этого раньше. Совсем без подготовки заявились. Хотя… Девчонки тоже бы не стали напрягаться, чего уж там. Тоже на месте бы пришлось решать вопросы с оснащением.
Кира подошла и улыбнулась.
— Привет!
Никита кивнул и продолжил строгать палку. Его копьё было воткнуто рядом в землю, а ещё одна палка-заготовка лежала под ногами. Похоже, всю работу он будет делать сам. Кира нахмурилась и посмотрела на парней. Могли бы и натрудить ручки, самим выстрогать себе инструмент.
— Привет, привет. Да, помню такую. — Протянул смуглый брюнет, ощупывая её глазами. Кира тоже его визуально помнила, противный тип. У него всегда был такой взгляд — рыщущий. А когда этот взгляд натыкался на что-нибудь интересное, а именно на выдающиеся части женской фигуры, то сразу становился масляным, дебело-тупым. Но раньше Кира не выделялась среди девчонок и его взгляд пробегал мимо.
А вот сейчас остановился и прилип. Губы брюнета искривились. Его дружок, кстати, был таким же противным.
Кира украдкой посмотрела на себя. Ну да, футболка растянулась, обтягивает грудь и завязана на животе, чтобы не мешала ходить. Штаны закатаны до колен, потому что по берегу она всегда ходит босиком. Руки, ноги голые.
Она сжала копьё. Вначале ей хотелось поприветствовать и подбодрить новичков, всё же нелегко перенимать чужой опыт, но тут резко перехотелось.
— Очень даже подойдёт. — Сказал второй. Его улыбка тоже была отвратительно сладкой.
— Для чего подойдёт? — Мрачно спросила Кира.
— У нас для тебя выгодное предложение. — Заявил брюнет. — Мы с другом соскучились по женскому теплу. Ну, сама понимаешь, почти месяц тут торчим по земному времени. Воздержание плохо влияет на здоровье. Да и развлекаться как-то надо? Моё предложение — ты нам помогаешь сбросить пар, а мы тебе по возвращению платим. Много платим. Дофига просто. Сможешь лет десять не работать. За раз ну… тысячу. Чем больше раз, тем больше заработаешь. Так что, согласна?
В тишине ветер шуршал стеблями камыша, и еле слышно шлёпались о берег волны.
— Что? — Просипела Кира. Она судорожно взглянула в сторону Никиты, но тот продолжал сидеть и точить копьё. Даже глаз не поднял.
— Мы не обманем, не бойся. Честный договор, честная оплата. Может, еще доплатим за старательность. — Добавил второй.
Они подошли ближе, от их улыбок подташнивало.
— Соглашайся быстрее, — брюнет схватился за свой аппарат у себя между ног и пошевелил рукой в идиотском ритме. — А то я скоро взорвусь.
Кира в последний раз взглянула на Никиту, но тот никак не реагировал. Будто ничего не происходило.
Вот так просто.
Вот и вся их связь! Тонкая, душевная настройка. Единство. Ну да, ну да.
Тут, в одиночестве, они может и были друг другу кем-то, однако это всё выдумка, дым. В реальности вот цена их отношений — при нём Киру могут оскорблять, делать неприличные предложения, поступать с ней как угодно, а он и слова не скажет.
— Нет. — Еле выдавила Кира и отступила назад.
— Да не ломайся! — Второй подступил ещё быстрей. — Давай по-хорошему. Чего ты цену набиваешь?
А Никита так и сидел в стороне.
У Киры запершило в горле, а потом она схватила копьё и наставила брюнету в живот.
— Я сказала, нет. Отойдите.
Слёзы тут же радостно скопились в уголках глаз, но Кира их сморгнула. Не время расслабляться.
— Ты чего? Совсем берега попутала? — Второй мгновенно разозлился, демонстративно сжал кулаки. — Ты кому угрожаешь?
Брюнет тоже оскалился, медленно достал нож из-за пояса.
— Хочешь обслуживать нас бесплатно? — Зашипел.
— Одному я в живот копьё всадить успею. — Сказала Кира. Так спокойно, что сама себе поразилась. Словно в неё вселилась какая-то бесстрашная воительница. — Второй, может, меня и достанет, но вот первому не повезёт. Без медицины, без элементарных лекарств, без помощи медиков. Долго и мучительно умирать оттого, что кишки гниют… М-м-м. Как представлю, кровь леденеет. Кому же повезёт? Я клянусь, что успею. Понятно? А ну, отошли!
Они не сразу, но стали пятиться к берегу. Как и Кира. Сейчас ей почему-то не было страшно, ей было противно и очень одиноко. Вся радость, накопленная в последние дни, растворилась без следа. Воспоминания о крапинках в чужих тёплых глазах пропали.
Брюнет выругался, второй добавил:
— И откуда только вы такие берётесь? Ещё что-то строит из себя. Да тебя до конца жизни засадят за угрозу убийством такого, как я.
Кира кровожадно улыбнулась.
— Но не тут, верно?
Теперь они ограничивались лишь презрительными уничтожающими взглядами. Типа, что это за кусок уродливого тела, которая думает, что на неё кто-то позарится? Да они лучше с голодухи подохнут!
Неудачники! Они понятия не имели, что Кире всегда на подобные взгляды было наплевать. Ещё с детства иммунитет. Три месяца, проведённые в распределителе детского приёмника раз и навсегда открыли глаза на то, что другие о тебе говорят. Как они обсуждают твои внешние и внутренние данные, не стесняясь в выражениях, когда им ничего за это не будет. Так, будто ты предмет мебели и не слышишь.
Самое мягкое, что о ней говорили — “короткие ноги — цыплячьи мозги”.
Она пятилась достаточно долго, пока не решила, что отошла достаточно далеко. Никита, кажется, смотрел на неё, но Кире это уже было неинтересно. Только что он наглядно продемонстрировал, что произойдёт, когда они вернутся в цивилизацию. Любой сможет обидеть Киру, сможет обращаться с ней, как с последней швалью, а Никита это позволит. Он сам всего лишь тень да прислуга, чувак с рабским сознанием, и верно, готов делиться с господами даже собственной девушкой.
Конечно, сложно противостоять корпоративным деткам, привыкшим к вседозволенности, кто спорит. Но можно хотя бы не быть на их стороне! Трус, жалкий трус! А она уже было решила, что Никита стоит внимания.
Нет. Этого не будет.
Кира развернулась и убежала прочь, к своей тропинке. Несколько раз оглядывалась, но её никто не преследовал. Её трясло, слёзы текли по щекам и хотелось спрятаться от всего мира. Залезть в какую-нибудь щель и сидеть там, скорчившись, оплакивая свою несчастную судьбу.
Но жизнь уже научила Киру, что прятаться бесполезно. От этого только хуже. Никто не придёт, не поможет и не утешит. Наоборот, ты будешь фонить тоской и привлекать этим ещё больше несчастий. Нет, она сильней обстоятельств!
Поэтому Кира остановилась на берегу и стала думать. Нет, она не сбежит трусливо прочь. Она вдруг поняла, что на самом деле пырнула бы кого-нибудь из этих двоих в живот. Даже дрожь пробрала!
Стоит допустить вариант, что эти двое постараются её подкараулить и отомстить за отказ и за угрозы. Кира проверила нож, на месте. Если это произойдёт, она будет защищаться. Нужно быть осторожней. Хотя… нет, ничего они не станут делать. Побоятся.
В любом случае откладывать насущные дела из-за пары-тройки придурков она не собиралась! Поэтому Кира нашла глазами приметный ориентир, и пошла в глубину луж, в другую сторону, подальше от того места, где раньше они рыбачили с Никитой. Туда она больше ни ногой. Найдёт себе своё место, ещё лучше прежнего.
Ей хотелось сесть и плакать, и даже покричать, и что-нибудь пнуть, ударить, разбить, но она шла и искала подходящую лужу. Представляла по дороге, что она в оболочке, в вакууме, словно окружена светящейся плёнкой, и отсекла всю злобу, которая стремилась к ней присосаться извне, как чёрные щупальца. Теперь она сама по себе, наполняется силами своей души, своего света. И не позволит никому себя запачкать.
Никому!
Добравшись до больших луж, Кира стала ходить вдоль их берегов, исследуя дно. Но нет, тут сразу начиналась глубина. Даже если бы она рискнула зайти в эту воду, места для рыбалки недостаточно. И потом она застряла между двух огромных луж, между которыми вился лишь один узкий извилистый проход, и если идти дальше, то можно заблудиться. Холм, на который Кира ориентировалась почти слился с горизонтом. Дальше идти нельзя. Нужно возвращаться на берет, делать новый ориентир, который можно будет оставить уже здесь, у глубоких луж, и продолжать поиски.
Второй день без рыбы. Печально.
И надо бы поесть. Она забыла про завтрак, и теперь придётся искать еду по дороге в лагерь. Или не есть.
Нет, она будет есть. Она сохранит свои силы, своё здоровье и своё умение давать отпор!
Кира вернулась к берегу, внимательно смотря по сторонам. Людей не было. Эта волшебная троица испарилась. Чем бы они сейчас не занимались, к рыбалке это не имело ни малейшего отношения.
Сжимая копьё, она прошла через полосу камышей к зарослям, чтобы найти подходящую палку. Заодно набрала свежей воды, умылась. Заставила себя не сидеть, тупо смотря на течение ручья, а действовать дальше.
Она нашла палку, приделала к ней гриву из травы, которая будет развиваться на ветру, и отправилась обратно. В камышах двигалась очень осторожно, чтобы успеть увидеть или услышать чужаков. Шла и ругалась вполголоса. Они хрен знает где! Тут не на кого рассчитывать, только друг на друга. И что? И что, мать вашу?! Вот что они творят…
Когда Кира выбралась на берег, первым делом, конечно же, посмотрела в сторону, где на берег выходил Никита. И увидела его. Он шёл к ней без вещей и без копья, а когда увидел, что она появилась из камышей, побежал.
Подбежал, запыхавшись. Остановился за несколько метров, будто боялся подойти. Может и правда боялся. Кира сжимала копьё так, что костяшки побелели. Смотрела на него и думала, как могла что-то найти в таком трусе! Что она там разглядела-то?
Первое впечатление ведь самое верное. А оно сложилось в тот миг, когда Никита не позволил ей рассказать полковнику о заговоре студентов. Послушный беспринципный прислужник, который по приказу хозяина готов идти на всё, даже на нарушение закона. Вот её первое впечатление.
Следовало его оставить.
— Прости меня.
Кира посмотрела на него, словно ослышалась. Потом подошла и заехала ему пощёчину. От души! Он даже не пошевелился. Посмел поднять глаза и спокойно сказал:
— Многие бы на твоём месте согласились. Это огромные деньги. Кто я такой, чтобы вас судить?
Кира отвернулась и сплюнула. Некрасивый поступок, девушка должна быть женственной, а не плеваться, как быдло. А что, если женственной быть не для кого?
— Хорошего же ты обо мне мнения! Рядом не противно стоять?
— Я не знал, что ты не согласишься.
— Что?!
Он словно перестал видеть Киру, взгляд расплылся.
— Я много раз видел людей, которые соглашаются.
Она покачала головой, разочарованная не только в нём и его мерзком поступке, а и в самой себе, в своём ожидании хорошего от этого человека, а после развернулась и пошла прочь.
— Стой!
Зря Кира обернулась, ох, зря! Никита вдруг вынул нож, а потом с силой полоснул лезвием по другой руке, не по запястью, а снаружи. На землю тотчас закапала кровь, порез разошёлся, раскрылся, как голодный красный рот.
Кира чуть не задохнулась от возмущения:
— Ты в своём вообще уме? Что ты творишь?!
— Тебе же хочется, чтобы мне было больно?
Все слова, которые она собиралась сказать ещё, куда-то делись. Кира покачала головой, прошептала.
— Ну ты и придурок! Вы с Саблезубом друг друга стоите.
Нет, прочь отсюда, прочь! Кира почти бежала, но всё же услышала, как он догоняет. Что опять? Она встала, как вкопанная и обернулась.
— Ну?
— Что мне сделать? — Он дышал тяжело, но говорил твёрдо. — Что я должен сделать в следующий раз, скажи. Мне их убить? Если они, или кто-нибудь ещё посмеет предложить тебе что-нибудь подобное — мне их убить?
— Убить? Да что у тебя за каша в голове?!
Кира осеклась, когда в голову пришла дикая, но яркая идея.
Охранник?
Она оглядела его сверху донизу. Никогда бы не подумала, но это по крайней мере оправдывает его поведение.
— Послушай, скажи правду. Ты что, телохранитель? Телохранитель Саблезуба, да? Из каких-нибудь безумных кланов на крови? Ну, у которых кукушка напрочь отсутствует, только какие-то древние понятия чести. Тебя продали его семье в младенчестве и растили так, что вся твоя жизнь принадлежит лишь ему?
Ведь всё сходится… Эта слепая преданность Саблезубу, постоянное нахождение возле хозяина, этот лакейский взгляд и привычки, будто своей собственной жизни у него вовсе нет. Все знают, что эти фанатики отдают свои жизни хозяевам, и отказываются испытывать малейшие эмоции. И слово “убью”, сказанное так легко, мимоходом, и так серьёзно, даже мурашки по коже.
— Телохранитель? Это же выдумка, их не бывает.
— Точно не бывает? Стой! Не заговаривай мне зубы! Да или нет?
— Нет, — он дёрнул головой. — Я не телохранитель. Я не имею отношения к кланам и древним понятиям чести. Меня никому не продавали ни в младенчестве, ни в сознательном возрасте. И я никогда не убивал человека.
— Почему ты тогда заговорил про убийство?
— Потому что мне хотелось это сделать.
Кире пришлось резко отвернуться. В его голосе прозвучало что-то жуткое, от этой странной подспудной угрозы стало тепло, но это неправильная, неверная реакция!
Говорить можно что угодно. Толку-то? Значение имеют только действия, только поступки. А поступки мы видели.
Она сглотнула и сказала:
— Да ладно пыжиться! Ты работаешь на человека, который ведёт себя таким же образом ежесекундно, я уверена. Раньше не хотелось?
— Это просто работа.
— Нет, не просто. Саблезуб делает тебя похожим на себя самого. Ты постепенно становишься таким же. Разве не понятно?
— Это не так.
— Тогда просто скажи, какого чёрта ты на него работаешь? — С досадой воскликнула Кира. — На этого мерзотника? Тебе так нужны деньги?
Оставалась надежда, вдруг кто-то смертельно болен? И Никита вынужден вкалывать и идти на всё, только бы спасти жизнь родному человеку. В таком случае он даже достоин уважения!
— Нет. Дело не в деньгах.
— А в чём?
Никита помедлил пару секунд, а потом просто пожал плечами — вот и весь ответ. По сути, никто никому и не обязан отчитываться, но на миг Кира подумала, что он ответит. Нет, ничего подобного!
— Понятно. — Разочарованно протянула она. — Твоя позиция — сиди тихо и не отсвечивай? Да? Но знаешь, что? Мне плевать! Не подходи больше ко мне.
— Кира…
— Что непонятного? Пошёл вон! — Она угрожающе оскалилась и подняла копьё. — Ты меня разочаровал. Я не хочу тебя больше видеть. Отвали!
Последнее она прокричала с такой силой, что в горле запершило. Хотелось срочно хлебнуть водички, раз уж нет ничего крепче. Но Кира стояла и ждала.
Смотрела, как он замер, опустил голову. Глаза на миг переместили на руку, по которой текла кровь, но она снова оскалилась и отвела взгляд. Ей плевать. Его голова полна какой-то бредятины, и она не собирается с этим разбираться.
Через несколько секунд Никита медленно поднял руку и спрятал нож. Поднял голову, но на Киру не посмотрел.
— Я нашёл другое место рыбалки ближе к лагерю. Это место твоё. Мне больше нет нужды здесь появляться. Но если что…
— Вали! — Перебила Кира.
И он ушёл. А она опустила копьё, сглотнула комок в горле и заплакала. Злясь и на него, и на себя.
И всё же Кира была уверена, что поступила правильно. И если попадёт в такую же ситуацию ещё раз — поступит так же.
***
Сидеть и горевать она не стала. Отправилась рыбачить на прежнее место. Если Никита из-за угрызений совести вдруг решил уступить ей поляну — его проблемы, Кира не станет попусту тупить и воспользуется случаем. Ну и что, что он первым нашёл это место? Лужи общие, он их в аренду не забирал! Особенно если сам отказался.