— А если Льен согласится? Тебя, надеюсь, уговаривать не придётся? Не зазорно тебе станет работать под моим началом? Я в сторону не отойду. Мне помощь нужна, а не замена.
— Княгиня, я ведь не дурак. Уже понял, ты и без меня способна справиться. Но, если хочешь, помогу. Я за Радеж перед своей судьбой в ответе. Меня князь Рдын многому научил, жаль на Льена его не хватило. Порой мне кажется, он, хоть сына и любил, сквозь его неприязнь и юношескую нетерпимость пробиться не мог. Ему проще со мной было. Потому, захворав, меня, а не его, обучать начал. Сил у него мало было, хворь высасывала, порой, досуха. Он с ней воевал. На преодоление сопротивления сына, князя уже не хватало.
— Вот, и ладно. Я где-то так всё и понимала. А меня, — вдруг непреодолимо своей печалью- обидой поделиться захотелось, — отец из Ассии выпроводил, чтобы на власть брата не посягала.
— А ты могла? — улыбнулся так широко и заразительно, что я обхватила его руками, положила голову на грудь.
— Могла, — вздохнула протяжно. — Но не хотела. Так уж вышло, что король, вот как в тебя князь Рдын, вложил в меня все необходимые правителю знания и навыки. А потом сам испугался им сотворённого. И купил, уж извини за правду, для меня Радеж. Вот только князь Льен негодным, всё портящим довеском прицепился.
— Он твой муж.
— Не напоминай. От одной мысли о том воротит.
Ян хотел возразить. Остановила. Не хочу сейчас об этом.
— Давай потом поговорим. Вернусь из Соло, тогда, ладно?
— Ладно… А что тебе в портовом Соло надобно?
— А я нашла способ занять внимание князя, переключить его с себя и с Радежа.
Добавлять, что хочу навязчивого мужа нейтрализовать и от нас с тобой отвлечь, не стала. Если умный, сам поймёт и оценит. Но это потом. Всему своё время. И торопить его не стоит. Чревато потерями и пустыми сожалениями. А я в свою жизнь радость впустить хочу. Мне это обязательно нужно. Иначе дар мой так и не раскроется. Веды ведь для счастья рождаются. Без него они гибнут.
Глава 11.
Дастарьян.
Жизнь бывает к нам щедра, а дары её столь ошеломительны, что просто сложно поверить в реальность происходящего. Я больше не был изгнанником, даже не мечтающим о возвращении в родной дом. Я снова канцлер Радежа, в моих руках управление сложным государственным механизмом, и я рад взвалить на себя ответственность за процветание, вверенного моим заботам, княжества.
Цена вопроса? Да, всего лишь клятва в том, что интересы князя Льена будут для меня превыше собственных интересов и желаний.
И ведь когда Льен с меня её стребовал, смотрел в глаза с лёгкой издёвкой, упиваясь охватившим меня на миг отчаяньем. Неужели понял, заметил мой интерес к княгине Вельдаре? Мог, конечно, и заметить. Никудышный из меня конспиратор, всё что чувствую, наружу просится. Льен странно так на нас с Вельдарой на балу поглядывал. Ещё я ничего для себя не решил, а он уже понял. Наблюдательный!
И почему мне кажется, что сложившаяся ситуация забавляет князя? Он сегодня источал столько самодовольства, что от его усмешек, мне скулы сводило.
Радеж превыше всего. Я знаю, отец. Потому, и не задумываясь, произнёс, что твой наследник от меня потребовал.
Да, и без той клятвы, я знал, как бесконечно далека от меня княгиня Вельдара. Даже её интерес ко мне мало что менял. Я не был намерен становиться забавой, постельной игрушкой для своей госпожи. Может и к лучшему эта клятва, она поможет мне не поддаться искушению, сохранит самоуважение. Я, если так посмотреть, ещё и благодарен должен быть Льену, вынудившему меня опомниться, очнуться от, накрывшего меня, чувственного безумия.
Со дня отъезда княжеской четы прошло почти два месяца. В навалившихся на меня делах и заботах, я потерялся во времени, не осознавая его стремительную быстротечность. Было тяжело? Возможно. Не знаю. Слишком я соскучился по такой работе. Только вернувшись к ней, понял, как же мне всего этого не хватало. Ещё в прошлый раз, наступив на свою гордость, нужно было начистоту поговорить с Льеном, а не сваливать на княгиню серьёзное мужское дело.
Мужское дело? Стоило об этом подумать, почувствовал себя виноватым. Словно оскорбил своими мыслями княгиню Вельдару. Представилась снисходительно-ехидная улыбка на недовольно нахмуренном лице Вельды.
— Мне помощь нужна, я в сторону отходить не собираюсь, — так, вроде, княгинюшка сказала.
Вспомнил проведенный вместе с нею день перед зимним балом и следующие два накануне их с князем поездки. И вынужден был признать очевидное, мы с княгиней Вельдарой из одного теста вылеплены. Только она пожёстче меня будет. В этом княгиня со Рдыном схожа. Да и в хватке, государственном мышлении мало чем ему уступает. У такой, как она, проще жизнь отнять, чем власть из цепких и умелых рук вырвать. Придёт день, заискрит между нею и Льеном, рано или поздно, вспыхнет пожар. Кто только в том огне уцелеет?
Мысли о Вельдаре тревожили меня не часто. Я им особой воли не давал, да и некогда было. Пока источник соблазна был далеко, я мог справляться со своими дерзкими мечтами о смутившей мой покой, но запретной для меня женщине.
Близился первый месяц весны, а правящая чета всё ещё не вернулась в Райт. От них пришла весточка, что по причине внезапно проявившихся обстоятельств, вынуждены задержаться и вернутся в столицу, когда на Хане сойдёт лёд и она станет судоходной.
Радежу повезло иметь не только выход к морю, но и впадающие в него, глубокие, полноводные, пригодные для судоходства реки Хану и Ставь. Райт был выстроен на берегу Ханы. Видич, второй по величине город княжества, расположился вблизи Стави. Кроме Райта и Видича, в окрестностях рек, обеспечивающих удобную доставку товаров, имелось несколько городов поменьше. А ещё разрастались селения, которые городами не называли, но и деревнями их считать было уже не совсем правильно. Если бы не война, в благополучном до неё Радеже, на сегодняшний день процветающих городов было бы ещё больше.
Коммерческий флот Радежа не принадлежал государству. У тех кораблей имелись хозяева, крупные и мелкие судовладельцы. В большинстве своём корабли ходили по рекам. Но находились смельчаки не страшащиеся и морских просторов.
Морская граница, хоть и была спокойной, но охранять её тоже требовалось. И потому три стареньких фрегата и два барка несли пограничное дежурство в Соло, портовом городе знаменитом своими верфями, и в его окрестностях.
Бриг, подаренный князю женой, мог при необходимости стать единицей боевого флота, а мог, по воле хозяина, исполнить его давние мечты о путешествиях, как в пределах княжества, так и о более дальних, морских, ну, хоть бы с дипломатической миссией в соседние дружественные королевства.
Я решил, что Льен попросту не желает расстаться с новой игрушкой, и потому князь с княгиней возвращаются в столицу по реке. А оказалось, что на то имелась очень даже веская причина, взбудоражившая всех, кому стало о том ведомо.
Когда, по прибытию правящей четы во дворец, я смог более внимательно рассмотреть княгиню, она показалась мне бледной и измученной, в глазах её плескались смятение и тревога. Такой ранимой и беспомощной я Вельдару ещё не видел. Её взгляд отыскал меня среди встречающих. Я собирался лишь вежливо поклониться, как положено по этикету. Но от её усталой улыбки мой разум полностью отключился. Не помню, как оказался совсем рядом.
— Нам нужно поговорить, — сказала Вельдара так тихо, что я скорее догадался, чем услышал. — Жди ночью у Марта.
Можно много чего говорить и обещать себе. И благоразумным быть в мыслях легко. Но не придти, когда позовёт пленившая сердце и разум женщина, кто бы смог? Конечно же, я явился. Хоть уже и знал, что заставило князя с княгиней так задержаться в дороге.
Вельдара ждала меня у стойла Марта, угощала моего жеребца яблоком, которое он благосклонно снимал губами с ее протянутой ладони. И это Март?! Да он никого, кроме меня и приставленного мною к нему конюха, вообще к себе не подпускает.
— Пришёл, — выдохнула она, жадно окинув меня тоскливым взглядом.
Я попытался остаться благоразумным и ничего особенного в её глазах не заметить.
— Княгиня, вам невозможно отказать. Вот, даже Март…
— Я так скучала!
Миг, и её руки легли мне на плечи, голова уткнулась в грудь.
Я обнял прильнувшую ко мне женщину, обещая остаткам своего разума на этом и остановиться.
Мои губы ответили на прикосновение её губ, неосознанно потянувшись им навстречу. Я смутно отдавал себе отчёт в том, что творю. Я просто дышал Вельдарой и не мог надышаться, мои руки бродили по её горячему телу, отчаянно спеша заявить на него свои права, пока им позволено было это счастье.
— Я тоже скучал, Вельда.
Скучал? Да, скучал. Пусть и не хотел признаваться себе в этом.
Первой отстранилась она.
— Ты уже слышал новость?
Меня словно холодной водой окатило. Я замер, всё ещё тяжело дыша. Моё сознание стремительно возвращалось в реальность.
— Позвольте поздравить вас, княгиня. Для Радежа это большая радость.
— А для тебя, Ян? — Вельдара с нескрываемым интересом смотрела на меня.
— У Радежа должен быть наследник. В нём залог спокойствия и стабильности для государства. Так что, да, я рад, княгиня.
— Уже не Вельда. Княгиня, — она смотрела на меня с совершенно непонятным выражением прищуренных глаз. — Рад, говоришь? Понимаешь всю важность? Вот, только нет никакого наследника. И не будет.
— Но ваш муж сам объявил об этом?
— Сам придумал, сам поверил… А я не стала разубеждать. Так мне проще было избежать его похотливого внимания… Не могу я с ним. Меня мутит не от беременности, от его прикосновений, — Вельдара рассмеялась резко, зло, беспомощно. — Не могу, слышишь? Ни с кем не могу.
— Но, мы же только, — начал я и замер, не желая понимать и принимать то, что она пыталась мне сказать.
Вельдара промолчала. Вздохнула устало. Прикрыла глаза.
— Мне нужно идти. Спасибо, что не отказался встретиться со мной.
— Мы не должны…
— Потом.
— Вельда, я…
Её теплые нежные губы легко коснулись моих. Всего на миг.
— Спасибо, — прошептала, уходя.
Я стоял и молча смотрел ей во след. Плохо соображая. Не способный понять, что же сейчас произошло, и что мне со всем этим делать?
Утром я пришёл с докладом к княгине. Потом к нам и барон Дахар присоединился. Вельдара, не дав себе времени на отдых, сразу включилась в работу, стремясь наверстать упущенное. Внимательно выслушала меня, потом министра-казначея. Задавала уточняющие вопросы. Согласно кивала, чаще соглашаясь, и только изредка хмурясь.
Когда мы почти уже закончили, в кабинет княгини вломился недовольный Льен.
— И не совестно вам, господа, утруждать всей этой рутиной женщину в тягости? Справлялись же, пока нас не было. Так что теперь? В княжестве имеются серьёзные проблемы, с которыми вам самим не справиться?
Княгиня поднялась из-за стола. Подошла к мужу. Её взгляд красноречиво требовал от нас молчания. Потому, мы и не стали ввязываться в их семейные разборки.
— Спасибо за заботу, князь, — голос Вельдары дрогнул от с трудом подавляемого ею раздражения. Но она взяла себя в руки.
— Да вы присаживайтесь, князь, — такая искренняя улыбка на побледневшем, от придушенного гнева, прекрасном лице. — В моё кресло. А я на диванчике сяду. Заодно и отдохну немного.
Князь и опомниться не успел, как был усажен за заваленный бумагами стол. И как Льен не понимает, что за его счёт сейчас умело развлекутся?
С напускной усталостью и легкой томностью Вельдара продолжила, не сводя с мужа восхищённо — преданных глаз.
— Я с радостью переложу державные заботы на ваши надёжные плечи. Как, вы думаете, нам должно поступить в такой вот ситуации?
И на несчастный неподготовленный ум князя Льена обрушился сокрушительный поток информации. Княгиня говорила вначале сама, пока не выдохлась. Потом, повинуясь её требованию, и я подключился. А что? Мне понравилось «избиение младенца». Вот просто не мог отказать себе в этом удовольствии. А уж когда, со всем почтением, к разговору подключился барон, обрадованный возможностью поиметь с князя денег, которых на все нужды и идеи постоянно не хватало, Льен окончательно сдулся, сдался, и попытался с наименьшими потерями покинуть место бесславно проигранного сражения.
Княгиня не стала его больше мучить. И даже, разумно щадя княжеское самолюбие, удалилась вместе с ним. На ходу подарив нам озорную улыбку, заставившую мое сердце дрогнуть, а ум восхититься этой удивительной женщиной.
Дахар, похоже, наконец понял, чему стал не только свидетелем, но и невольным соучастником. На уходящую княгиню он смотрел с таким восхищением, что я даже почувствовал укол ревности, добивший меня окончательно. Вот уж этого я от себя точно не ожидал.
Больше оспаривать право княгини самой решать, чем развлекаться, Льен не пытался. Главное, чтобы она его к делам державным не привлекала и голову ему всякими глупостями и сложностями не морочила.
Так прошел месяц. Ничего непредвиденного за это время не случилось. Налаженный государственный механизм работал исправно, иногда пробуксовывая, но с рабочими моментами не сложно было справляться.
Я, помня данную Льену клятву, не искал сближения с Вельдарой. Она тоже к тому нашему разговору на конюшне, в день её прибытия из Соло, не возвращалась. Вела себя со мною ровно, не отталкивая холодностью, но и не провоцируя, не пытаясь что-либо изменить в наших отношениях. И только изредка, я ловил на себе её задумчивый грустный взгляд, который тут же сменялся на вдумчиво-деловой или демонстративно усталый. При этом, княгиня всегда находила повод отвлечь мое внимание. Свои чувства Вельдара не желала выставлять напоказ.
Я часто думал о своём отношении к этой необычной женщине. Что же, помимо естественного мужского интереса, я к ней испытывал? Восхищение её умом? Да, женский ум меня не пугал и не смущал. Всегда преклонялся перед незаурядным интеллектом.
А ещё я восторгался её свободным независимым нравом. И даже невольно завидовал её смелости всегда поступать по-своему, не страшась последствий. Вельдара и в клетке из условностей, неизбежной при её положении жены правящего князя, была вольной птицей, оставалась сама собой. Создавая иллюзию, что подстраивается под обстоятельства, княгиня Вельдара незаметно для окружающих меняла, подстраивала любую ситуацию под себя.
Вот только вопрос с её мнимой беременностью скоро станет невозможно игнорировать.
Появление во дворце Серафимы-травницы, в свете этой проблемы, ничуть меня не удивило. Как и сымитированное княгиней падение с лестницы, от якобы внезапного головокружения.
Почему я так уверен, что Вельдара всех разыграла? Так подхватил на руки падающую княгиню именно я. Она выбрала удачное время, когда внизу лестницы стояли, собирающиеся на малый совет, члены правящего кабинета. И, вначале поймала мой, невольно следящий за ней взгляд, молчаливо призывая к вниманию, а потом изобразила падение, неплохо сгруппировавшись, как на мой, опытного воина, взгляд. Грамотно падать нас ведь обучают ещё на первых занятиях. Вот и Вельдара тому была несомненно обучена.
Князь Льен, вернувшись с охоты, нашел жену лежащей в постели, со скорбным выражением на бледном лице.
Гнев князя удалось смягчить только заверениями Серафимы, что его жена не утратила способность вынашивать и рожать детей. И непременно ещё порадует мужа приятным известием.
В сказанном травницей Серафимой никто не усомнился. Вот только я задался вопросом, а с чего это вдруг она покрывает обман княгини? О чем и спросил напрямую, взявшись проводить свою бабушку до её хутора.
Ответила мне Серафима с непонятной резкостью.
— А что мне, внучок, оставалось делать, если ты так непробиваемо упрям. Не надоело тешить свою гордость? Счастья-то она тебе не добавляет. Или всё настолько устраивает, что рисковать не хочется?
Я опешил. Это она о чем? Не может быть, чтобы обо мне с Вельдарой. Это чего же она от меня ждёт? На что толкает?
— Ба? И как тебя понимать?