Я скромно улыбнулся. Знай наших. Это тебе за поца.
Хозяин утер слезу в уголке глаза и помотал головой:
– Ой е… Обожаю ваш менталитет. Отыскать бы еще мастера заложившего в вас это зерно… Хорошо. Уломал, красноречивый. Я куплю у тебя сухофрукты по одной совушке за кило. Это честная цена на базаре второго яруса. А заодно, добавлю от себя – право однократного прохождения Тропы. Подумай, тебе ведь еще возвращаться…
В голосе канцлера мелькнула угроза.
Зло щурю глаза. Чувак, это ты зря. Я из короткоживущих. Еще не успел осознать предстоящие миллиарды лет. Так что за жизнь не цепляюсь. Поднимаю ставки:
– Три права прохода по Тропе.
Хозяин кабинета молчит. Долго молчит. Затем, качает головой.
– Ты безумец. Забудь про сто тысяч лет. Такие как ты, живут словно нестабильная звезда. Никогда не знаешь когда они полыхнут Сверхновой. Главное – чтобы это было подальше отсюда. Хорошо. Я подарю тебе два прохода. Но с условием. Через год, тебя не должно быть на моем уровне. Ты все понял?
– До единого слова. – киваю, выкладывая на стол шесть сухофруктов. О седьмом ведь меня не спрашивали? Вот и славненько…
Хозяин придирчиво взвешивает сушки на материализованных весах. Заодно поясняет:
– Слова имеют вес. Не стоит на пустом месте поганить карму. Итак, ровно два кило. С меня пара совушек. Лови.
О столешницу звякают медяки.
– Теперь далее. Золочение… Не знаю, пока, что у тебя за специализация, это интимное дело каждого. На принудительное считывание личности ты еще не накосячил. Но твои расценки на порядок ниже чем у богов ремесел и покровителей мастерства. А как я уже говорил – инфляция, как и праздничные настроения, нам ни к чему. Поэтому второе условие – снаружи город должен остаться неизменным. Разрешаю красить внутри помещений. Налог на умение – пятьдесят процентов в Канцелярию. В качестве компенсации – прими от меня заказ – позолотить купола Цитадели. Это двенадцать тысяч квадратных метров. Цена?
Я стесняться не стал:
– Золотой на метр. Там слой толстый. Большие накладные расходы.
Хозяин покладисто кивнул.
– Хорошо. Двенадцать тысяч золотых. За вычетом налога – шесть тысяч. Получишь у секретаря. Время выполнения – до заката. О штрафных санкциях стандартного контракта узнаешь у него же. И последний вопрос. Последний по порядку, а не по значимости. Почему от тебя так явственно пахнет мифрилом. А, Глебушка?
Глава 7
Вопрос застал меня врасплох. За миллионы лет Повелитель явно наблатыкался в словесных баталиях и подловил меня в самом расслабленном состоянии духа.
На всякий случай интересуюсь:
– Маза о мифриловых пломбах не прокатит?
Стоединый серьёзен. Культурный сленг его не впечатлил. Скупо качает головой:
– Мифрил – материал дисбалансный и стратегический. Это конечно не адамант, – тут он рефлекторно почесал шрам на виске, – но все же… все же… Каждый грамм подлежит учёту. Я тебе не скажу, сколько металла в хранилищах Цитадели, но поверь – для его хранения достаточно одного сундука.
Не врёт, чувствую я. Правда размеры сундука не уточняет. Так что все эти слезы – ни о чем.
– Не понимаю. – Я искренне наморщил брови. – Мифрил же не способен ранить бога?
Повелитель горестно поднял глаза к небу, прошептал что-то беззвучное. Однако до ответа снизошёл:
– В руках смертного – да. А в руках бога? Да ещё – в нашем отстойнике низкоуровневых отверженных? Ты вот, несчастного зверобога, вообще кулаком упокоил. Совсем видать выдохся девятьсот одиннадцатый, доходягой стал. Да-да, я в курсе. Я всегда в курсе всего. Но ты был в своём праве. За куполом закона нет. Так вот, ты мог ударить кулаком, камнем, ножом… медным, бронзовым, стальным, мифриловым… Следишь за мыслью?
– Уловил. – Понимающе киваю. А ведь у меня в Чертогах ещё золотой кастет лежит. «Первое творение бога», между прочим…
– Так же и в бою, – продолжил Стоединый. – медные клинки против мифриловых не танцуют. Как и медно-золотая броня против мифрилового топора. Да, у богов все чуть сложнее. Пока есть очки веры – все повреждения компенсируются за их счёт. По понятиям твоих виртуальных миров – цифры баланса ПОВ можешь считать хитами и маной одновременно. Единый пул для всего. Чего ты так таращишься? Каждая техногенная цивилизация рано или поздно приходит к виртуалу. Остальное – дело веры.
Я задумался – интересный концепт. У меня сейчас выходит пятьдесят косарей хитоманы. А как получу расчёт за покраску куполов Цитадели – перевалю за полляма. Можно будет впрягаться уже в более серьёзные заварушки. Правда, есть ещё такое понимание как уровень, определяющее предел возможных чудес. Пока что, без надрыва, я могу лишь спамить мелкими деяниями. Но тут ещё в мозги и фантазию многое упирается. Чтобы правильно выбрать точку приложения сил. Посеяв ветер, пожать бурю.
Повелитель, сморщив лицо как озабоченный шарпей, продолжил:
– А ведь у нас не все спокойно. И речь не о тихой резне в полумраке шахт. Это эволюция, а не преступление. Речь о тех, кто создаёт угрозу всему уровню. Оппозиционеры, упокой чума их паству. Борцы за все хорошее, против всего плохого. Всеобщее равенство, совушки по талонам, централизованное распределение и они, на вершине социальной пирамиды. Не удивляйся, есть у нас и такие…
Я внимательно слушаю, с видом бывалого интервьюера киваю в такт предложениям. Сам же, тем временем, торопливо разогреваю материализованную в руке мифриловую монету. Плавил же их как-то Павший?
Повелитель на секунду замолчал. Пришлось тут же поддакнуть:
– А кто будет сторожить сторожей?
– Вот! – хозяин кабинета пришёл в восторг. – Адамантовые слова! У нас ведь как? Амброзией не корми – дай лишь право занять место в пантеоне повыше. А зачем? Чтобы срать сверху на голову тех, кто ниже? Эх… Творили бы лучше… Созидатели криворукие. Их поделками и Хаос подавится! Короче, к чему я вёл? К стратегической важности мифрила. Но есть ещё и вторая сторона медали – проблема дисбаланса. Мифриловая кирка на порядок продуктивней медной. Через год – она себя окупит. Через сто – последнему чухану будут вручать мифриловый инструмент в качестве подъёмных. В результате – на уровне останется полтора землекопа. Остальные уйдут наверх. А оно нам надо?
– Не надо. – Покладисто согласился я, усилием воли и с помощью очей веры, заживляя обожжённую руку.
– Умница. Тогда колись – откуда мифрил?
– Вот, – демонстрирую Повелителю средний палец. Одетое на нем широкое мифриловое кольцо предательски сверкает рубленным монетным гуртом. – Имел децл на кармане. Бабушкино наследство. Это все, что есть.
Стоединый жадно всматривается мне в глаза, затем резко скучнеет лицом:
– В главном – не врёшь… А жаль… Ну что ж. Тогда, на этом, все. И не забудь – через один стандартный год Древа, то есть ровно через пятьсот дней, чтобы духу твоего здесь не было. Также, на всякий случай, напомню тебе сто седьмой пункт городского кодекса: «мифриловые предметы массой свыше ста грамм, а также составные предметы с соответствующей мифриловой компонентой, подлежат обязательной регистрации в Канцелярии. Отсутствие регистрации, утеря, либо пропуск даты ежевековой перерегистрации – влекут за собой конфискацию спорного объекта и наложение штрафа в размере десятикратной стоимости оного». Вопросы есть?
– Никак нет.
– Свободен! – Повелитель раздражённо машет рукой в сторону распахнувшейся двери.
Стул подо мной дематериализуется, и я едва успеваю вскочить. Закруживший вокруг фей-секретарь делает страшные глаза, указывая на дверной проем. С радостью ретируюсь, с трудом заставив себя повернуться спиной к склонившемуся над бумагами… Берии? Точно! Вот он кого мне напоминал! Косплейщик чёртов…
Следующий час – парад удивлённых глаз.
Секретарь, запнувшийся на полуслове при виде засиявших золотом куполов Цитадели. А ведь он так и не успел дочитать вслух список кар за срыв контракта. На сорок третьем пункте споткнулся.
Казначей, чуть ли не со слезами на глазах отсчитывающий монеты и раз за разом вздымающий вопрошающие очи на секретаря. Мол, нет ошибки? Мы точно ОТДАЁМ золото? Обычно ж наоборот…
Стражи – провожающие меня на выход. Тот, что тупенький, даже привычно свернул к подвалам, затем хлопнул себя по медному лбу и вновь потопал на выход. Правда, не позабыл попросить меня напомнить охране у ворот, чтобы переслали обещанный бочонок пива.
Мне не тяжело. Я напомнил. И вновь удивлённые глаза. Вот у них разборки вечером в караулке будут…
Ав, недоверчиво ощупывающий меня, а затем спешно осматривающий на предмет метки Цитадели. Бывают и такие случаи.
И горожане, поражённо уставившиеся на сверкание золотых куполов. Многие – со слезами на глазах. Ведь у большинства из них когда-то были свои золотые замки, чертоги и дворцы…
Под этими взглядами у меня и апнулся следующий уровень. Все же есть разница, что золотить. Одно дело – тысячи километров пустыни. Другое – задницы зверобогам и крыши божественной Цитадели. Это уже серьёзный поступок, впечатливший многих.
В таверне, куда мы направились заедать подточенные канцлером нервы, на меня с потолка свалилась пьяная от макового чая фейка.
– Мой бог! – вцепившись в моё ухо, слюняво мурчала крылатая домогательница. – Я знала, что ты вернёшься! Достоин награды! В номера! Неси меня в номера!
Осторожно отодрав от себя уже вовсю елозящую горячей попкой фею, я с облегчением вручил её подлетевшим собратьям.
– Извинения просим… – синхронно буркнули они, и, подхватив богиню, взмыли вверх.
– Дурдом… – покачав головой, резюмировал я и повернулся к зависшему у плеча официанту. – Оливье, классику, пожалуйста – на докторской колбасе, с майонезом и сметаной. Жареная картошка по-домашнему – на сале, с чесноком, луком и четырьмя яйцами, желтки целые, жидкие. Пиво – марки «12», от монахов ордена цистерцианцев из монастыря Святого Сикста. Ну и закуски к нему. Деликатесный стандарт какого-нибудь продвинутого мира.
– Мясо, – коротко бросил Авось. Затем, все же решил не полагаться сам на себя, и уточнил. – Не сотворённое, на мозговой косточке, средней прожарки. На закуску – лаворские крекеры с зябками.
– Не располагаем, – вежливо отказал летающий божок.
Ав возмутился:
– Ну, я же позволял вам считать из своей головы кухню моего мира!
Официант скривил губы:
– Приносим извинения, но кроме «сухариков по-бедняцки», вы не помните ни одного рецепта.
Ав горестно махнул рукой:
– А повара тогда зачем? Для антуража?! Ладно, несите и мне эту хаосячью мешанину… оливье, которое. Только подпишите каждый кубик: «Славься Авось Великий бог стратегического планирования».
Официант степенно кивнул, но на всякий случай уточнил:
– Это увеличит стоимость блюда на семьдесят монет. Подтверждаете?
Ав тихо зарычал.
– Гррр… Нет в жизни счастья. Не надо, не подписывайте. Несите как есть. Рискну здоровьем.
Авось рискнул. А затем ещё раз… и ещё… А вскоре я услышал, как квадратного вида пузатый божок прокричал официанту: «Эй, подай-ка и мне этой бурды! Уж больно жадно они её глотают!»
Оливье, начало своё неудержимое шествие по Древу Миров…
После ужина, вместе с меню горячих напитков и десертов, нам подали табачную карту.
Как оказалось, в массе своей, боги особо не заморачивались. Локальные творцы беззастенчиво плагиатили друг у друга флору и фауну, не говоря уже о физико-магических законах мира и таблице химических элементов. Базовые шаблоны: рыбки-птички-зверюшки-насекомые. Травка-цветочки-деревья. Медь-серебро-золото.
Оно и логично – работающих схем не так уж и много. Проще развернуть готовый, пусть и честно подсмотренный конструкт локальной Вселенной, чем создавать что-то новое, с нуля. Даже малейшая игра с настройками – и созданный тобой мир, скорее всего, коллапсирует, добавив работы на нижних уровнях.
Конечно, это познавательно и интересно, создать Вселенную с плавающей «постоянной Планка», либо с числом «Пи» равному четырём. Интересно, но очень затратно.
Поэтому клепали миры по стандартным лекалам, сверяясь с самиздатовской брошюркой: «Своя Вселенная для чайников». Но даже так – одно только проставление галочек в пошаговом помощнике для создания простенького мира на одну звёздную систему – могло отнять годы.
В общем – такие базовые ценности как чай, кофе, табак, алкоголь – в том или ином виде существовали практически во всех мирах. Вот и в клоаке Древа у меня оказалась возможность заказать некое подобие кальяна и хороший аналог чёрного чая с бергамотом. Выбор был излишне обширен, но удобен – достаточно ткнуть пальцем в строчку меню, чтобы ощутить вкус и запах блюда. Трудность одна – объём выборки, кое-как скомпенсированный толковой разбивкой по томам, разделам и подразделам.
Травяные взвары. Том 12. Взвары сушёных листьев. Часть 3…
Для комфортного дымления нас провели на открытую террасу. Среди многообразия посадочных мест – столики, гамаки, ложа, завалинки и скальные выступы а-ля «Акела промахнулся» – я выбрал невысокий полулежачий топчан. Следовавший за мной Ав доверился полностью. Махнув рукой на индивидуальность, он повторил заказ и выразил готовность пробовать все, что угодно. Хоть «живых слузней в собственном поту». Авось не отравят.
Кальян прикатили на тележке. Специально обученный мелкий кальянщик давал стране угля, хоть мелкого, но… дофуя… В смысле – подбрасывал брикеты белого пальмового угля в медную топку.
Металл грел букет табаков, те послушно парили дымом, а дым – пробулькивался через три сосуда – молочный, винный и коньячный. Ароматно и чуть расслабляюще. Смертного бы разорвало – как лошадь от капли никотина. А богу – ничего так, лишь слегка подтекают очки веры. Курение вредит вашему балансу. Факт.
Картинка в меню не передавала истинные размеры этой паровой машины, инструктированной золотом и мерцающими каменьями. Сразу видно – агрегат не натуральный, а сотворённый. Впрочем, как и табак. Есть и курить такое можно, но со временем, начинает нарастать чувство внутренней пустоты и неудовлетворённости. Это как с поддельными ёлочными игрушками. На вид – как настоящие, а радости никакой.
Пригубив чай, я удовлетворённо кивнул. Выпустив же первую струю дыма блаженно закрыл глаза. Нет, все же есть жизнь на дне миров! Дорого только, налог на роскошь Цитадель устанавливает сумасшедший. И с нарушителей аскетизма – берет его жизнями. Так что дворцами и гаремом не обрасти. Но, что для бога нищета – то для вчерашнего смертного – лакшери.
Закашлявшийся после затяжки Ав ткнул меня в плечо и указал мундштуком на здание напротив.
Вглядываюсь. Три этажа, резные балкончики, на некоторых сидят девушки – всех рас, размеров и возрастов, а кое-где и парни. Расчёсывают волосы, глядят в зеркала, строят глазки прохожим. Светящаяся красным вывеска над входом не оставляет сомнений: «Дом тысячи божественных удовольствий».
Брезгливо кривлюсь:
– Ав, я не фанат платной любви. Мы, русские, за бесплатный секс.
Авось отмахнулся:
– Нам повезло. Время заката, сейчас Лана будет петь.
И действительно. Красивая светловолосая девушка, на ближнем к нам балкончике, прекратила расчёсывать волосы и бездумно смотреть на плазменное солнце. Как только последние отблески покинули её щеки, она отложила гребень и достала костяную свирель. Печальная музыка полилась над кварталом. Сидящие на террасе затихли, прекращая чавкать, и невольно прислушиваясь. Будь ты хоть трижды сухарём – но божественная игра – поневоле задевают душевные струны.