— Вы никогда ее не любили… — прошептала я едва шевеля губами, не спрашивая, а утверждая.
— Почему ты так считаешь? — отозвался Павлов.
— Потому что это дико. Она… Вы… Я не представляю насколько нужно быть бесчувственным и хладнокровным человеком, чтобы решиться на такой шаг. Чтобы ежедневно смотреть на копию своей погибшей жены и играть роль влюбленного супруга… я думала у вас есть сердце, а теперь не уверена в этом… — с трудом произнесла я.
— Именно потому что любил, я хочу, чтобы смерть моей жены в глазах общественности выглядела иначе, чем та, которой она умерла на самом деле. На твоем месте я бы радовался, что срок договора не такой уж большой, а я не заставляю тебя играть роль своей супруги до конца моих дней со всеми вытекающими из этого последствиями. Ты же этого не хочешь, Нина? — голос Павлова был уверенным и спокойным.
Я смотрела в лицо мужчины и у меня от взгляда каким он смотрел на меня мурашки бегали по коже, не прекращая.
— Не смогли бы, — я покачала головой. — Удерживать рядом с собой человека против воли долгое время весьма затруднительно, а в вашем положении к тому же еще и опасно. Но я никуда не сбегу, потому что все для себя решила. Я исправлю ошибку сестры, получу оставшуюся часть денег на руки и забуду об этой истории, будто ее никогда не было…
— Мне бы хотелось, чтобы все оказалось именно так, как ты сказала, — он внимательно разглядывал меня. — Вопросы?
— Их очень много. И я не уверена, что вытяну эту роль… Смерть вашей жены многое меняет в моем представлении…
— Вытянешь, — он кивнул на мое плечо, которое находилось в фиксирующей повязке. Я совершенно забыла о боли и дискомфортных ощущениях. — Твое падение сыграет нам на руку. Скажем, что упала дома на лестнице, ударилась головой и у тебя кратковременная потеря памяти. Или провалы в ней. В случае возникших недоразумений тебе это поможет. В остальном мы жили спокойной и размеренной жизнью за исключением последних лет, когда все пошло наперекосяк, а Юля… — Павлов осекся и тяжело вздохнул. — Просто веди себя скромно и дружелюбно, большего от тебя я не требую.
— А воспоминания? А общее прошлое? Какие-то привычки вашей жены? А все ваши знакомые, друзья… — перечисляла я.
— Смотря что ты под этим подразумеваешь. Родителей и других родственников у нас нет. Я и Юля детдомовские. Небольшую характеристику и вводную часть на нашу прошлую жизнь ты получишь от Сергея. В другом же можешь импровизировать, человеку свойственно меняться и увлекаться разными вещами, изменять внешность. Это нормально. В современном обществе на это уже почти не обращают внимания.
— Я должна буду находится круглыми сутками дома? Разве ваша жена нигде не работала? А мальчик? Неужели он не заметит очевидных перемен?
— Нигде Юля не работала. Последние годы не припомню такого желания с ее стороны. Но если ты захочешь чем-то заняться, то, конечно, я препятствовать не стану. Повторюсь, людям свойственно менять интересы, увлекаться новыми вещами. Но во всём необходима мера. Артём недавно потерял отца и я бы не хотел вот так сразу травмировать его ещё одной смертью. Мальчику нужны поддержка и внимание, а не новые психологические травмы.
Я поежилась и обняла себя руками. Вечера были прохладными, а время и место для нашей встречи Павлов выбрал не совсем удачное. Я не была суеверной, но в эту минуту с радостью бы вернулась в машину и продолжила наш разговор в другой обстановке.
— Ладно, поехали, — мужчина снял с себя пиджак и накинул мне на плечи, заметив как я дрожу.
— Здесь похоронены наши родители с Мариной, я бы хотела их навестить раз мы здесь. Всего лишь минута? — я подняла лицо и наши глаза встретились. — И… я хотела бы спросить о Марине… О ней что-то известно? Вы ей тоже показывали это место, она поэтому сбежала?
Он некоторое время молчал, как-будто производил какие-то расчеты в своей голове, а потом ответил:
— Нет, рассказывать об этом не входило в мои планы ни одной живой душе. А Марина… что-то подсказывает мне, что ближайшие полгода она не покажет и носа в Россию. Если хочешь навестить родителей, идем, у меня еще есть дела, которым мне необходимо уделить внимание.
Сумерки уже окончательно опустились на город, я шла, сосредоточив внимание на дороге, чтобы ненароком не споткнуться и не распластаться по асфальту. Могила моих родителей находилась чуть дальше могилы жены Павлова. Мужчина остался стоять в сторонке, пока я подошла к памятнику и провела ладонью по пыльному камню. Впервые я ощущала себя не в своей тарелке в этом месте и приходила с пустыми руками. Обычно я приносила любимые мамины сладости, а папе газету с новостями, какую он выходил покупать в ближайший киоск каждое утро. Я не стала долго находиться у родителей на могиле, помня слова Павлова, что ему необходимо решить какие-то важные дела и, мысленно попрощавшись с родителями, подошла к мужчине.
— Все? — спросил он.
— Да, — кивнула я и мы продолжили движение по узкой аллее. Павлов шел впереди, а я немного позади него. — А что… — я сглотнула огромный ком, собираясь сказать следующие слова: — Что… если я заявлю в полицию, и…
Павлов вдруг резко остановился, я не успела затормозить и впечаталась в его мощную спину. Мужчина медленно повернулся ко мне и долго смотрел в мое лицо. Мне от этого устрашающего взгляда захотелось вырыть себе какую-нибудь норку прямо здесь же и спрятаться в ней. Я конечно же никуда заявлять не собиралась и меня сильно поразил этот поступок со стороны мужчины, что он открыл мне всю правду, свою страшную тайну, с которой не собирался ни с кем делиться. Но ведь не просто же так говорят, что сила мужчины в его слабости. Как бы не хотелось Павлову показывать мне это место и говорить о своей жене, но он на это пошел, тонко прочувствовав мою сердобольную натуру, которая всегда принимала сторону тех, кто нуждался в помощи. Но что, если бы это оказалось не так, а я совершенно хладнокровным человеком?
— Во-первых, мне пришлось бы смириться с тем, что я разучился разбираться в людях, а во-вторых, экстренно подстраиваться под новую ситуацию. Наверное… — он на секунду задумался, — сказал бы, что моя жена тронулась умом, а ты вместо свободы и профессии акушерки получила вакантное место в больнице для душевнобольных. Как ты понимаешь это была бы должность не штатного врача…
Я машинально кивнула, ожидая услышать нечто подобное. Павлов был значительно старше и опытнее меня, что я рассчитывала услышать?
— Нина, в делах, где замешаны большие деньги и связи, самое большое и лучшее что ты можешь сделать — это играть по заданным правилам. На твоем месте я бы прыгал от счастья, что тебе предстоит исполнять ограниченную версию моей жены, а за исполнением супружеского долга я не приду к тебе в спальню в одну из ночей. Но я бы советовал тебе не провоцировать меня.
— Намекаете, что впоследствии мне все же придется заниматься чем-то таким… — мои щеки вспыхнули румянцем, а в голосе помимо воли снова появились дерзкие нотки.
— Если не присмиришь пыл и дерзость, то вполне сможешь сгодится на роль моей любовницы, — пригрозил он, но отчего-то я не верила его тону и словам. — Тебе двадцать два… — задумчиво протянул он. — Ты ведь в курсе, что сестра часто подрабатывала в эскорте? Как знать, насколько далеко заходили ваши подмены и с какой периодичностью. В твою искренность, увы, я не верю… — холодным и отстраненным голосом проговорил Павлов.
— Нет, верите! Иначе меня бы здесь не было! — с вызовом бросила я, чувствуя себя несколько увереннее после того, что узнала об этом мужчине, но испытывая при этом странные ощущения.
Павлов ничего не ответил, лишь хмыкнул и отвернулся, продолжая движение.
— Идем, скоро совсем стемнеет, — сказал он, прибавляя шаг.
Глава 21
Нина
За все свои двадцать два года мне еще не приходилось чувствовать себя такой наивной девчонкой. Почему мне не хватило ума ни во что не вмешиваться? Ах да… Марина. Сестра, увы, не оставила мне никакого выбора. Теперь же я предчувствовала, что ничем хорошим эта история для меня не закончится.
Мы покинули территорию кладбища, я все время шла позади мужчины. Павлов остановился возле машины, на которой привез меня Сергей и повернулся ко мне.
— Поедешь с водителем домой, — спокойно произнес он. — Встретимся немного позднее и ты задашь мне все интересующие тебя вопросы. В отличие от сестры, ты с договором, надеюсь, ознакомилась? — спросил он с мягкой иронией, на что я утвердительно кивнула и с тоской поглядела в сторону его черного и большого внедорожника.
Мне не хотелось опять оставаться с Сергеем, за этот день я уже устала от его общества. Пиджак Павлова все еще был на моих плечах, я стянула его здоровой рукой и протянула мужчине, избавляясь от шлейфа приятного запаха его туалетной воды.
— Домой так домой, — задумчиво ответила я. — Мне потребуется немного времени, чтобы подумать обо всем, что я узнала.
Павлов открыл для меня дверцу машины, только в этом жесте не было ничего вежливого. Меня все время не покидало чувство, что со мной обращались, как с рабыней, которую этот мужчина купил себе на ближайшие полгода в безграничное пользование. Стоп, кажется, в его мире это называлось деловыми отношениями, а не рабством?
Я забралась на пассажирское сиденье рядом с водителем. Дверь захлопнулась, а Павлов, развернувшись, направился к своему внедорожнику. Мельком поглядев в сторону Сергея, я поймала на себе его заинтересованный и довольный взгляд.
— Все нормально? — спросил он.
— Более чем, — отозвалась, тяжело вздохнув. — Надеюсь, следующее наше свидание Павлов устроит в более романтическом месте… — как же я мечтала стереть с лица амбала эту самодовольную ухмылку и знала только один способ как это сделать.
— Да, — кивнул он, не давая мне продолжить, — в следующий раз он возьмет свечи и будет изгонять из тебя дьявола.
У меня совершенно не осталось сил на словесные перепалки, но становиться паинькой, по крайней мере, с Сергеем, я точно не собиралась. Будет терпеть меня, как и я терпела его резкие и обидные издевки весь сегодняшний день. Амбал ухмыльнулся своей глупой шутке, завел двигатель и мы поехали следом за машиной Павлова. Дорогу до дома я запомнила отлично, благо черный мешок на голову мне никто из них не додумался надеть. А еще пара вот таких откровенных эпизодов со стороны моего «мужа» и я вполне смогу дойти до мыслей о своей высокой значимости в жизни этого человека.
Всю дорогу я смотрела перед собой, а точнее на машину Павлова, что ехала впереди и прокручивала в голове наш разговор у могилы его жены. Да, Антон был весьма привлекательным мужчиной, не пустышкой, каким я представляла его все это время, но в первую очередь он оставался моим «деловым партнером». Мне не следовало думать об истинных чувствах этого человека, о том, как тяжело дались ему сегодняшние откровения, а главное, что подтолкнуло его об этом всем мне рассказать, но загвоздка заключалась в том, что я не могла перестать размышлять на эту тему. Столько противоречивых чувств было внутри… И ни в коем случае не стоило забывать, что Павлов — стратег, он быстро сообразил, когда исчезла Марина, что для него ничего не изменится, если я займу ее место, и сделал меня копией своей жены.
Внезапно нашу машину обогнала черная иномарка и подрезала автомобиль Павлова. Антону не удалось удержать транспортное средство на дороге, его внедорожник вылетел на обочину на высокой скорости и перевернулся — это все, что я успела заметить, но этих нескольких секунд мне хватит на всю оставшуюся жизнь, потому что на моих глазах впервые случалась авария. За считанные секунды произошли страшные вещи, которые никто не ожидал.
Сергей резко вдарил по тормозам, остановил машину и выпрыгнул из нее.
— Сидеть на месте, — скомандовал он и послышался звук блокировки замков.
Прильнув к окну, я смотрела, как Сергей бежал к перевернувшемуся внедорожнику Павлова. Но разве могла я оставаться на месте, когда человеку требовалась помощь? А что если… Нет, с мужчиной все будет хорошо! Думать о том, что с ним случились ужасные вещи было невыносимо. Я дернула на себя ручку, но та мне не поддалась. Кое-как я нашла нужную кнопку на приборной панели, и, услышав, как сработали замки разблокировки, выскочила на улицу. Ноги сами понеслись в сторону покореженного автомобиля. Перед тем как попасть в роддом несколько месяцев я подрабатывала медсестрой в приемном отделении городской больницы и пару раз видела, как на скорой привозили изувеченные тела после аварий… Не хотелось бы, чтобы Павлов сейчас пострадал или стал инвалидом.
Изо всех сил напрягая зрение, я вглядывалась в сумерки. Мимо проезжали машины, почти никто не останавливался, по большему счету всем было наплевать на эту аварию, люди торопились по своим делам, не обращая внимания на чужую беду. Мертвенно-бледный и трясущийся Сергей в одиночку доставал Павлова из автомобиля, завалившегося на бок. А когда я увидела Антона, как он держался одной рукой за ребра и сильно шатался, в моей голове зашумело от напряжения. Жив! Я стояла, как мраморная статуя, переводя заторможенный взгляд то на помятую машину, то на Павлова и не могла сдвинуться с места, осмысливая произошедшее. Лицо Антона было в крови, бровь рассечена, а сам он едва перебирал ногами.
Наконец я отмерла и подбежала к мужчинам, подставив пострадавшему Павлову здоровое плечо.
— У него может быть травма головы и ушибы внутренних органов… Ему нужно в больницу… Лучше положить его на землю и дождаться бригады скорой помощи.
— Я же сказал оставаться в машине, — Сергей раздраженно оборвал мою речь, заметив меня рядом.
— Я подумала, что моя помощь не будет лишней…
— Ничья помощь мне не понадобится. Со мной все будет хорошо, — произнес Павлов слабым голосом.
Он избавился от нашей опоры, пошатнулся и прикрыл глаза на секунду, скривив губы. Затем повернулся в сторону перевернувшейся машины и долгим взглядом смотрел на нее, держась за ребра.
— Я слышала, как кто-то из людей вызвал скорую и полицию, — сказала я. — Вам нужно в больницу…
— Номера запомнил? — Павлов вполоборота повернулся к Сергею, не обращая на меня и мои слова никакого внимания.
— Номера были заляпаны грязью.
— Так… — вздохнул он. — Вы с Сергеем едете домой, — он мельком взглянул в мое бледное лицо, задерживая взгляд на плотно сжатых губах. — Я как все утрясу тут, вернусь.
— А свидетели? Ведь мы все видели и могли бы помочь следствию… Тот лихач даже не остановился… Его необходимо найти и привлечь к ответственности… И вам нужно в больницу, я настаиваю, чтобы вас осмотрел врач!
— Повторить еще раз? — от его голоса веяло арктическим холодом.
Антон сурово поглядел на меня, а потом перевел взгляд на Сергея. Как ему только удавалось, едва стоя на ногах, оставаться таким сдержанным и серьезным?
Я поняла, что мужчины не станут при мне говорить о своих проблемах и в частности об этой ситуации. Но только я под криминал не подписывалась! Хотя, возможно, это все было просто ужасным стечением обстоятельств, вон сколько аварий на дороге случалось ежедневно.
— Идем, — Сергей схватил меня за руку и повел к машине. — Я ведь говорил оставаться на месте? Завтра на всех заголовках второсортных газет будет твое лицо!
— Ну и что? Мне нечего скрывать, к тому же я в образе, а на улице сильные сумерки! И… в данном случае я не заслужила такого тона. Я могла бы и вовсе… сбежать, а пришла к вам на помощь… Чувствуете разницу?
— Сбежать? — хмыкнул он. — Как только Павлов обыграет все с документами на опеку, проваливай на все четыре стороны. А пока будь любезна слушать и делать то, что тебе говорят, — я вырвала свою руку и остановилась, пронизывая амбала презрительным взглядом.
— Я не собиралась и не собираюсь никуда сбегать, — уже спокойнее произнесла я. — Но с моим мнением и желаниями считаться в конечном счете придется, если вы хотите обрести союзника, а не врага. Это была случайная авария или на жизнь Павлова кто-то покушается?
Я взглянула в сторону Антона. На секунду мне показалось, что он сейчас упадет, его сильно штормило и выглядел он плохо. К чему все это геройство?