По идее я должна была на него злиться, ведь это из-за того проклятого договора и его прихотей страдали сейчас столько людей, но не могла его ни в чем обвинить. Не могла, потому что он и так долго держал оборону и предупреждал меня изначально, что будущего у нас нет. Он был честен со мной. И я надеялась, если он и впрямь собирался выкинуть меня из своей жизни и забыть обо мне, то это он скажет мне тоже в лицо. А сейчас по-другому он не мог поступить, у нас с ним оставались обязательства перед близкими людьми. Я знала на что иду, когда пришла вчера к нему ночью и попросила его о близости. Только вот совсем не ожидала, что этот мой шаг в итоге подстегнет Антона к принятию такого сложного решения относительно всех нас троих.
Глава 40
Нина
Весь вечер меня преследовало странное чувство потерянного счастья. Я находилась в шаге от мечты и готова была притворяться кем угодно лишь бы ничего не менять в наших отношениях с Антоном… Почему он вдруг пришел к этому решению после проведенной вместе ночи? А что сейчас было с Артёмом? Бедный мальчик… Как я буду смотреть ему в глаза и захочет ли он меня видеть после всего, что я сделала? Павлов увез мальчика в Россию, потому что знал, что подросток мог меня морально добить словами? Но я бы все снесла, потому что все, что мы делали с Антоном по отношению к мальчику, какими бы благими намерениями каждый из нас не прикрывался, было крайне неправильно… Но почему именно сейчас, когда я коснулась рукой чего-то прекрасного и красивого? Почему не по приезду домой? С другой стороны, несмотря на боль и непонимание в глубине души я чувствовала легкость оттого, что теперь мне ничего не придется играть. Только ночью сжимая мокрую подушку от слез, которые лились из моих глаз сами собой, я поняла, что привязалась к мальчику и полюбила Антона. И мне было очень больно отпускать их обоих. Я никого не собиралась осуждать или жалеть, потому что сама нарушила все, что только было можно, придя вчера ночью к Антону. Он лишь пытался исправить свои ошибки, которые впоследствии могли бы привести к еще большим недоразумениям.
Я долго ворочалась в кровати и уснула только под утро. Все время ждала хоть какой-то весточки от Антона и несколько раз порывалась позвонить ему сама, но не находила в себе ни сил, ни смелости. Вспоминала нашу вчерашнюю ночь и нежность мужчины, понимая одно: мне предстояло запастись терпением и довериться Антону, какой бы в итоге он не принял выбор в отношении меня.
Сообщение от Павлова я получила только следующим утром. С учетом разницы в часовых поясах они провели в дороге чуть больше суток. Я ответила, что очень переживаю за сложившуюся ситуацию и буду ждать своего возвращения, чтобы увидеться с обоими. Антон ничего не ответил, а я быстро собралась и отправилась в клинику к сестре, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей обо всей сложившейся ситуации.
— Вы еще долго здесь пробудете? — спросила Марина.
Прошло три дня с момента отъезда Антона и Артема. Я не нашла в себе сил рассказать все сестре, да и она все равно не поняла бы меня и моих душевных терзаний. Я приходила к ней каждый день и проводила с ней практически все свободное время, которого у меня теперь появилось очень и очень много.
— Просто странно, что Павлов отпускает тебя так надолго ко мне… Или я что-то не знаю? — Марина посмотрела на меня внимательным взглядом, а я тяжело вздохнула.
— Я и сама ничего толком не знаю, — пожала плечами. — Они улетели с Артёмом, а я осталась с тобой, чтобы дождаться твоего перевода в московскую клинику. Антон обещал уладить все в ближайшие дни.
Может быть, он изначально так и планировал все обставить, чтобы я осталась здесь с сестрой? Хотя нет… Исключено. Откуда он мог знать, что я полезу к нему в постель? Даже я в тот вечер не ожидала от себя такой смелости. Но я ни о чем не жалела! А он?
— На днях? — усмехнулась она, отвлекая меня от моих мыслей о мужчине и той нашей ночи. — Я пробуду в этой больнице недели две — не меньше! Поэтому в скорой встречи с Антоном я бы на твоем месте не была так уверена. Если ты, конечно, и правда решила остаться со мной до возвращения в Москву…
— Две недели? — повторила я за сестрой, ошеломленная услышанной новостью.
— Да, я недавно разговаривала с врачом и медсестрой. У меня в отличии от тебя с английским получше. Они сказали, что мое состояние вызывает у них опасения и предложили понаблюдать какое-то время прежде чем отправлять в Россию. Я не сильна в медицине, это ты у нас медик.
— Две значит две. Если скажут быть три, пробудем на острове три. Человек договорился и помогает нам, не время ставить свои условия, учитывая, как ты его подставила. Думаю, что врачи здесь хорошие и просто так перестраховываться не стали бы.
— Вот… — протянула она. — Ты его снова защищаешь! — сестра закатила глаза.
— Марина, я никого не защищаю. Я вижу ситуацию такой какая она есть на самом деле. Насильно тебя бы никто здесь держать не стал. Поверь мне.
Однако, когда я вернулась из больницы в отель и зашла в номер, достала телефон из сумки и набрала Антона. Теперь мне стало очевидно, что он знал об этих двух неделях заранее, но специально ничего мне не сказал. Он рассчитывал, что пока я проведу время на острове с сестрой вся шумиха уляжется? А сам бы он подумал обо всем вдали от меня и принял какое-то решение?
— Да, Нина, — услышала его спокойный и ровный голос на том конце связи и ощутила нечто вроде эйфории.
Нет, не верю, что он бы мог меня обидеть, взять и просто без объяснений выкинуть из своей жизни… Неужели он не чувствовал искренности с какой я относилась к нему и мальчику?
— Здравствуй, Антон, — приговорила я тихо. — Как дела? Как Артём? Я соскучилась по вам… Обоим.
— Все хорошо, Нина. Я работаю в кабинете. Артём… С ним все сложнее. Он улетел домой и сказал, что ему необходимо время, чтобы осмыслить и принять все, что он узнал от меня.
Сказать, что мне жаль? Но эти слова прозвучали бы крайне глупо, только я не знала, что могла ответить еще.
— Мне жаль, что так получилось. Если бы в моих возможностях было как-то исправить эту ситуацию, я бы сделала все от меня зависящее, чтобы он не испытывал сейчас боль. Я могла бы ему позвонить и поговорить с ним? Подростки импульсивные, но я уверена он простит тебя…
— Нет, — он тяжело вздохнул. — Не стоит никому сейчас звонить. Дай ему время прийти в себя. И не нужно ни в чем себя винить. Находись рядом с сестрой и ни о чем не беспокойся. Договорились?
— А ты? — я представила его лицо в эту минуту. Наверное, Антон выглядел мрачно, а между бровей, как всегда, пролегла глубокая складка.
— А что я? У меня все хорошо. Я занимаюсь работой и практически не располагаю свободным временем. Это я создал такую ситуацию и мне за нее отвечать. Ни тебе, ни Артему, никому другому.
— Марина сказала, что пробудет в клинике еще две недели как минимум… — вполголоса произнесла я.
— Я знаю. Извини, я ничего тебе не сказал о настоящих сроках твоего пребывания на острове, потому что в тот момент мне казалось так будет лучше для всех. Мне и сейчас за тебя спокойнее, зная, что ты находишься рядом с близким человеком. Когда ты вернешься в Москву, я обещаю, мы поговорим обо всем, что случилось. Так или иначе, все свое время я провожу в офисе за бумагами или в разъездах по городу. Я не смог бы уделить тебе должного внимания.
— Я переживаю за тебя, Антон… — дрожь в голосе выдавала мое волнение, но мне было все равно.
В телефоне повисло недолгое молчание.
— Все будет хорошо. В моей жизни случались вещи куда серьезнее, так что твои переживания за меня напрасны, — спокойно ответил он.
Антон не сказал мне ничего ужасного, но на сердце стало так больно и тяжело после нашего разговора. Зачем он отталкивал меня и держал на расстоянии? Я понимала, что должна была находиться рядом с сестрой, но и ему сейчас тоже было плохо и требовалась поддержка — я чувствовала это.
Выйдя на балкон, я вздохнула в легкие вечерний воздух, всматриваясь в красивый закат на горизонте. В Москве уже была глубокая ночь, Антон сидел сейчас в своем кабинете один и работал… Мне стало тоскливо сильнее прежнего, я вернулась в номер и взяла в руки телефон, чтобы написать сообщение Артёму. Долго сомневалась отправлять ли ему свою исповедь, но мне так хотелось, чтобы мальчик узнал и третью сторону всего произошедшего. Я сохранила сообщение в черновиках и решила, что подожду несколько дней, а после, если не перегорю желанием, то отправлю ему это сообщение.
В жизни всегда происходит много разных событий. Одни приносят нам счастье и радость, другие заставляют о многом задуматься, чтобы в итоге принять важное решение. Поступок Антона нельзя было назвать правильным или хорошим, ложь порождала новую ложь; она могла бы разрастись до нереальных размеров и придавить своей тяжестью так сильно, что возможности выбраться на поверхность не оставила бы ни одному из нас Я понимала, чего ему стоило решение сознаться мальчику во всем именно сейчас. Это говорило о многом, а в частности об его отношении ко мне и нашей ночи, об отношении к Артёму, да и своей жизни, в целом. Мне очень хотелось надеяться, что по возвращению в Москву меня не будет ждать расторжение договора и слова, что моя миссия выполнена, а я должна забыть о той ночи. В противном случае эти слова разобьют мне сердце и я очень сомневаюсь, что Антон этого не понимал.
Глава 41
Нина
— Я очень переживаю, Нина, — тихо проговорила Марина. Весь полет я держала сестру за руку и была ее личной медсестрой на борту самолета. — Я боюсь, что останусь навсегда прикованной к инвалидном креслу…
— Все будет хорошо, — я крепче сжала ее ладонь и слабо улыбнулась, чем-то напоминая себе Антона в эту минуту.
Он тоже часто говорил мне эти слова. А еще обещал меня встретить, когда я прилечу в Москву, но я уже в это не верила. Нет, наши отношения не изменились, но и с мертвой точки не сдвинулись. Мы все так же изредка общались с ним по телефону. Иногда наши беседы длились дольше десяти минут, и в такие мгновения я особенно радовалась, что нам удавалось поговорить на какие-то другие темы, которые не касались семейных тем. К тому же о себе давала знать разница в часовых поясах. Когда на острове небо на закате окрашивалось в теплые оттенки, в Москве уже была глубокая ночь.
— Выглядишь так, словно это ты провела две недели в больнице, а не я, — заметила Марина, не спуская с меня глаз. — Бледная и не улыбаешься совсем… Это из-за него, да?
Последняя неделя далась мне особенно тяжело. В моральном плане. Нет, с деньгами и проживанием в отеле проблем не возникло, но на фоне бесконечных стрессов и страха, что Антон решит поставить точку в нашем общении, а следовательно и крест на будущих отношениях, у меня сбился режим сна и пищевых пристрастий. Точнее полностью пропал аппетит, иногда даже воротило от одной только мысли о еде. Зато это время на острове не прошло даром для нас с сестрой и мы с ней очень сблизились. Я практически не выходила с больницы. Иногда ездила на экскурсии по острову, чтобы развеяться, но даже в эти дни все равно приходила к ней.
— Я переживаю за тебя, — ответила я чистую правду. — А еще за Артема, который так мне и не ответил ни на одно сообщение и звонок, и за Антона… Два с половиной месяца назад я ничего не знала об этих людях, а теперь болею душой, как за родных. Как уж тут не огорчаться? — я пожала плечами и грустно потупила взгляд.
Марине пришлось все рассказать и поделиться своей историей. Ведь я же живой человек и мне тоже была необходима поддержка и добрые слова.
— Как думаешь, Павлов станет делать какие-то заявления в прессе о смерти жены? — спросила сестра.
— Пожалуйста, давай не будем, — взмолилась я. — Я даже не знаю встретит ли он меня, не говоря уже о таких глобальных вещах и поступках с его стороны…
По сути, ведь он ничего мне не обещал, а объявить о смерти жены собирался по истечении сроков, указанных в договоре на опеку, и я была уверена, что так он и поступит.
— Хорошо, я просто вижу, что ты места себе не находишь. Ну ведь видно же как ты влюбилась. Вон даже осунулась от своей любви. Так нельзя!
— В данном случае тебя не мое состояние должно волновать…
— Ладно, я поняла. Не будем о грустном. Хотя почему не будем? Мама и папа были бы рады наладившимся взаимоотношениям между нами. Как встану на ноги, пойдем к ним на кладбище. Даже и не помню, когда была у них в последний раз…
— Обязательно пойдем, — я слабо улыбнулась. — А теперь давай немного поспим. Нам еще предстоит пересадка и несколько часов другого перелета. Не думала, что это окажется так тяжело. Перелет на остров дался мне куда легче.
Я вернулась в кресло с мыслями, что просплю до самой посадки самолета и, кажется, на самом деле отключилась.
— Думаю, что теперь я напутешествовалась на несколько лет вперед, — улыбнулась Марина молодому врачу скорой помощи, который вез ее на каталке к машине скорой помощи, чтобы отвезти в Склифосовского.
Они о чем-то переговаривались, а я наблюдала за Мариной со стороны и диву давалась ее неунывающей натуре. Даже в таком критическом состоянии она пыталась флиртовать с симпатичным мужчиной.
Отвернувшись от сестры, я принялась высматривать знакомый силуэт среди людей, но Антона нигде не было видно. Звонить ему и спрашивать — не забыл ли он о моем возвращении в Москву — было крайнее глупо. Наконец, я заметила его фигуру в толпе и мое сердце затрепетало в груди. Я бросилась к нему навстречу, наплевав, как это все будет выглядеть со стороны. Возможно, что его появление в аэропорту было всего лишь жестом вежливости и не более того, но сейчас я не могла ни о чем думать. Подбежала к нему, прижимаясь всем телом, дрожа от всех своих чувств, что испытывала, и глубоко втянула его запах. Если бы он только мог себе представить, как я соскучилась по нему за эти дни!
Антон погладил меня рукой по спине, я чувствовала, что он улыбался в этот момент. Подняла лицо и, встретившись с его слабой ухмылкой, широко улыбнулась в ответ. Он жадно рассматривал мое лицо темными глазами, затем поднял руку и, аккуратно приподняв за подбородок, прижался к моему рту своими влажными губами. Хорошо, что я уже держалась за его плечи, не иначе меня бы повело в сторону от головокружения и слабости, что образовалась в ногах от такой простой ласки. Он целовал меня медленно и на виду у всех, крепко держал за талию и впивался в мои губы чувственным поцелуем.
— Я приехал один, поехали со мной? — предложил он. — Заодно расскажешь, как прошло твое путешествие. Надеюсь, ты ни в чем себе не отказывала? Выглядишь загорелой, но сильно уставшей.
— Ни в чем не отказывала, — счастливо улыбнулась, и прежде чем продолжить с шумом втянула в себя воздух. — Я только скажу Марине, что поеду в больницу с тобой, — Антон кивнул и остался меня ждать.
Через полчаса мы уже стояли в пробке, а я то и дело поглядывала в сторону мужчины и не могла отвести от него глаз. Мне столько всего хотелось у него спросить и столько ему рассказать, меня буквально распирало от желания, но я молчала и боялась показаться ему назойливой.
— Артем тебе так и не ответил? — вдруг спросил Антон, взглянув в мою сторону.
— Нет… — улыбка сползла с моего лица и я раздосадованно покачала головой.
На днях я рассказала Антону, что не удержалась и написала мальчику электронное письмо. Но ответом на все мои откровения была тишина…
— Мне тоже не звонит. Я решил не трогать его и оставить в покое. Сергея отправил в Австралию присматривать за ним. Обратно он его не сослал. И на том спасибо.
— В Австралию? — удивилась я.
— Да, он сейчас на соревнованиях, забыла? — улыбнулся он, а я кивнула. — Он подросток и с довольно горячим темпераментом, я переживаю за него, потому что не знаю, что у него на уме.
— А та авария, в которую ты попал около месяца назад? — вспомнила я.