Я открыла вторую сумку и нашла еще больше одежды с рюшами, резинки для волос, сережки и… лак для ногтей? Я переглянулась с ним и подошла обратно к окну.
Лукообразная голова тли моталась из стороны в сторону, острый кончик его гуманоидного рта раздирал к чертям приборную панель и сиденье. Легкий слой волос покрывал его искаженную челюсть, большая серебристая пряжка ремня мелькала под его мутировавшим прессом, где кожа на моих глазах затвердевала и превращалась в чешую.
Страдание не просто виднелось в его широко раскрытых глазах. Я ощущала его смятение и боль, разрывавшую связь между нами.
— Он не так давно был мужчиной, — после укуса для мутации требовалось всего пара часов. — Должно быть, его окружила тля, которую мы только что убили.
Мичио уперся рукой в грузовик возле меня.
— Мужчина собирал еду и женскую одежду.
Крошечные зрачки дрогнули, когда оно раскрыло рот и обнажило насекомные ротовые части в горле. Мужчина, возможно, сбежал в свой грузовик, но все же схлопотал рану в шею. Окровавленное отверстие уже не кровоточило, а к наступлению темноты оно полностью закроется благодаря его новым способностям к исцелению.
— Посмотри на фото, — Мичио показал на изображение, прикрепленное между приборами на панели.
Не сумев рассмотреть с этой стороны, я подошла к стороне водителя. Джесси подошел к нам широкими шагами, держа в одной руке лук, но я сосредоточила внимание на тле, когда она рванулась к другой стороне на своих ногах и руках с двойными суставами. Когда я добралась до окна, оно опять ударилось головой о стекло, оставив в панели трещину.
Я вздрогнула, и мои пальцы крепче сжали карабин. Еще один хороший шмяк, и оно проломится наружу. Но Мичио не просто так не убил его.
Фотография на приборной панели изображала мужчину и женщину, обнимавших друг друга, ее голова приподнята, улыбающиеся губы прижались к его челюсти с бакенбардами. У обоих была смуглая кожа и черные волосы, но именно серебристая пряжка ремня на талии подтвердила, что тля в грузовике — это мужчина на фото.
Если она все еще жива, заточена где-то как нимфа, должно быть, он защищал ее, кормил и собирал для нее красивые вещи. Это типа грустно. И давало надежду.
— На что мы смотрим? — Джесси зеркально повторил мою наклонную позу, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего, когда он посмотрел на тлю и фото.
— Или он был трансвеститом, или он собирал припасы для женщины, — когда я показала на кузов грузовика, мне в голову пришла паническая мысль. — Вся тля, которую мы убили на этой дороге, была полностью мутировавшей, голой и безволосой, верно? — только что обращенная женщина в одежде выделялась бы среди уродских лиц, которые мы уничтожали на своем пути. Бл*дь, если мы по ошибке убили ее…
— Недавно обращенных не было, — он гневно посмотрел на тлю и склонил голову. — Скажем, он держит где-то нимфу. Как ты предлагаешь нам найти ее?
Мичио постучал по боку грузовика, где поблекшей краской из баллончика был нарисован логотип. «Сафари с животными Пайн Маунтайн».
Ладно, но мужчина мог украсть грузовик. Даже если он этого не делал, мы не знали окрестности и не имели роскоши погуглить адрес сафари поблизости. Кроме того, он мог проехать половину страны в поисках припасов.
Мичио сжал мою ладонь.
— Прикажи тле отвести нас к нимфе.
Ага. Я могла контролировать тлю простыми командами и огромной концентрацией, но я не знала, как направлять их помимо «Стой», «Приди», «Уйди». И новые тли вообще понимали команды? Эта, похоже, разрывалась между человечностью и мутацией.
Он забрал карабин из моей хватки, прислонил его к грузовику и кивнул Джесси, который усмехнулся и кивнул в ответ. Это что-то такое? Какой-то безмолвный код братанов? Я достаточно времени провела с ними, чтобы понимать, когда они сговорились против меня. Когда Джесси натянул стрелу на тетиву и навел ее на тлю, Мичио встал позади меня.
Его голые руки обвили середину моего туловища, скользнули под мою майку, и его теплая мягкая кожа прикоснулась к моему животу.
— Попробуй.
Мой живот скрутило, мною овладел ужас возможного провала. Но попытаться стоило. Я привалилась спиной к груди Мичио, прижалась щекой к его щеке и закрыла глаза. Его жар, его дыхание, его экзотическая сущность заполонили мои ощущения. Я открыла свое сознание этому яркому свету, который я чувствовала, но не могла видеть, открылась невесомой энергии, которая целенаправленно струилась вниз по моему позвоночнику. Он называл это Ян. Ощущалось это как пламя и кровь, электризующая каждую точку соприкосновения между нами.
Энергия свернулась в моем животе, обвивал невидимую нить, связывающую меня с тлей. Я мысленно уцепилась за нее, проследовала за ней из своего тела как за выдохом воздуха и вытолкнула свой беззвучный посыл. «Домой».
Удар сокрушил дверь, и я открыла глаза. Паутина трещин распространилась по окну. Глаза тли сделались до невозможности белыми, его зрачки сузились почти в ничто, и его деформированное лицо сосредоточилось на мне. В футе от нас Джесси не шевелился в натянутой позе, держа стрелу наготове.
Я запустила руку под рубашку и положила свои предплечья поверх рук Мичио.
— Я не знаю, какую команду отдать.
Его губы скользнули по моей щеке.
— Спроси его о подружке, жене. Попытайся добиться реакции.
Я обернула свои мысли вокруг эфемерной связи, крепко держа воображаемыми пальцами, и сосредоточилась на женщине на фото. «Женщина. Нимфа. Жена. Где?»
Мощный гул врезался в мой живот, пульсируя и растягивая мои внутренности. Я согнулась поверх руки Мичио, хватая ртом воздух, мои ноги ослабели. Дрожь рикошетом прокатывалась по моему телу, и связь натянулась, притягивая болезненными вибрациями. Затем она лопнула.
Стекло вылетело из окна от удара головы тли. Джесси выпустил стрелу, и тля обмякла на дверце машины с оперенным древком, торчавшим из ее черепа. Пульсация в моем животе тут же со свистом испарилась.
— Дерьмо, — я выпрямилась и вытерла пот со лба. — Ну, реакции мы добились.
Мичио убрал от меня руки и поцеловал в висок.
— С большим количеством практики у тебя начнет получаться лучше.
Я не могла поспорить, что такая вероятность существовала. Дрон, монстр, создавший и распространивший вирус, командовал армиями тли и посылал жуков-курьеров на задания. Если бы я смогла овладеть такой силой, мы бы не знали преград.
Джесси вытащил тлю на асфальт, забрал стрелу и обшарил его карманы.
— Бумажника нет.
А значит, нет адреса, нет подтверждения, что этот мужчина… тля вообще из этих мест.
Джесси забрал лук и стрелы из кузова грузовика и сунул мне в руки.
— Самое время тебе научиться пользоваться настоящим оружием.
«Ох, ну уж нет». Я носила карабин за спиной, четыре метательных ножа на руках и пистолет USP 40 калибра на бедре. Если мне добавить еще оружия, я ходить не смогу.
— Я буду придерживаться пистолетов…
— Шум подвергает нас опасности, а боеприпасы сложно найти, — рявкнул он, подтаскивая оленя к задней стенке кузова.
Дело не в том, что он сказал — стрелы проще изготовить, чем пули — а в том, как он это сказал. Его претенциозный тон вызвал у меня желание выстрелить ему в лицо целым арсеналом средних пальцев.
— Я использую ножи…
Он поднял ладонь и закрыл глаза.
— Ты можешь просто… — он повернулся обратно к оленю, — …не спорить со мной хоть один проклятый раз?
Он раздражен из-за того, что я не смогла контролировать тлю? Или это на самом деле из-за моего оружия? Я не совершила ни единого выстрела с тех пор, как мы покинули горы.
Я посмотрела на Мичио, который скрестил руки на груди и пожал плечами. И это от парня, который сражался голыми руками?
Джесси взвалил тушу себе на плечи и зашагал к фургону доставки.
— Я сверюсь с картами, попробую найти заповедник этого животного.
За следующие три часа мы срезали с оленя то, что могли съесть, пожарили стейки на обочине и набили животы. А Жорж все еще не запустил мотор.
Я сидела на капоте разбитой Феррари GTO и смотрела по сторонам, пока Рорк рылся в отделении для перчаток. Мои пальцы барабанили по карабину, терпение было на исходе.
— Нам придется шагать дальше и найти другой грузовик.
Или несколько машин, которые вместят нас всех. Что отложит наши поиски нимфы. Как долго она протянет без еды.
Он захлопнул дверцу машины и встал возле переднего колеса. Жилы мышц обрисовывали его плечи и бицепсы, его обнаженная, лишенная волос широкая грудь сужалась очерченным клином, который исчезал за поясом его черных солдатских штанов. Сегодня утром он скинул рясу, и хоть солнце опустилось за горизонт, я все еще могла резать влажность ножом.
— Жорж его запустит, — он ослабил ремень и расстегнул штаны, взглядом сосредоточившись на своих руках.
Мой пульс ускорился. Остальные собрались возле грузовика доставки в пределах слышимости, но никто не смотрел в нашу сторону.
Я схватила его за предплечье.
— Ты что делаешь?
— Писаю.
Ага. Его член торчал наружу, проливая желтый ручеек на шину между моих болтавшихся ботинок.
Я перекинула ноги к переднему бамперу, но мой взгляд не отрывался от толстого, замечательного ствола в его руке.
— И зачем ты это делаешь?
Он посмотрел на меня, на свой член, обратно на меня, и широко улыбнулся.
— Всего лишь писаю…
— Ты гребаный дразнилка, — я отвернулась и пробежалась взглядом по тенистой линии леса в поисках движения.
Галька захрустела под его ботинками, когда он обошел машину и втиснулся бедрами между моих ног.
— Так теперь мне надо тебя стесняться? — его акцент усилился от раздражения, отражая мое недовольство.
— Цивилизованные люди не вываливают свое богатство и не писают прямо там, где стоят.
— О, так мы цивилизованные? Я и не знал.
Его член все еще на свободе? Я потерла голову рукой.
— Я знаю, что ты делаешь, возмутитель спокойствия.
Он опустил лоб на мое плечо, скользнул одной ладонью по моей спине, а другой пытался поправить штаны и удержать вес ножен и меча.
— Ты не просто мучаешь себя, — я потянулась к его ремню и отпихнула его руку. — Ты и меня мучаешь.
Черт, он все еще торчал наружу, его теплая длина заполнила мою ладонь. Я засунула его обратно в штаны, но позволила своим пальцам задержаться, скользнуть по мягкой коже. Как мне было этого не сделать? Он — прекрасное искушение, и не я тут дала чертову клятву.
Его губы нашли мою шею, ладони стиснули мои бедра. Но когда он затвердел под моей ладонью, я его отпустила.
Он заглушил стон, уткнувшись в мое плечо.
— Иви.
— Мне нужно нести караул…
— Таллис занимается этим, — он показал кивком за меня.
Выгнув шею, я увидела Таллиса, стоявшего на дороге спиной к нам.
Я дернула вверх молнию на штанах Рорка и застегнула его ремень, полностью осознавая, что это действие противоречит моим словам.
— Необязательно, чтобы все было так, знаешь ли. Ты разве не думаешь, что после всех страданий, которые ты перенес, Бог простит такое? Нас?
Он закрыл глаза, и его выражение сделалось упрямым.
Я пыталась понять его идею Бога, но будь я верующей, я бы подвергала сомнению свою веру, черт подери.
— Ты принес свою клятву Богу в старом мире. В мире, где Бог давал обещания в ответ. Обещания, которые он не сдержал. Я имею в виду, он ведь сказал Ною, что никогда больше не разрушит мир, верно? Но Дрон сделал это, и Бог это не остановил. Вместо этого он позволил нам страдать и вымирать, и вот теперь мы изо всех наших чертовых сил пытаемся начать с нуля.
Его большие пальцы поглаживали впадинки моих бедер.
— Бытие 9:11 гласит: поставляю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли, — он протяжно вздохнул. — Земля не разрушена. Разрушено человечество. И это не из-за потопа.
Заметка на будущее. Никогда не использовать отсылки к Библии при споре со священником.
— Боюсь… — он накрыл мое лицо ладонями, и его кадык дернулся при глотке, когда он опустил свой лоб к моему. — Наш первый трах был колоссальным и изумительным. Если мы сделаем это еще раз… я потеряю себя в тебе. Я потеряю свою любовь к Нему.
«Ого. Ладно». Не зная, что на это ответить, я прибегла к одной из наших любимых шуточек.
— Вуду-вагина?
Он широко улыбнулся, но улыбка быстро померкла. Его ладонь согрела мою щеку, привлекая мое лицо к жестким граням его груди.
— Знаешь, что бы я сделал, если бы что-то случилось с тобой?
— Да.
— Нет, — свирепое возражение. — Ты не знаешь. Через что я прошел, когда Дрон забрал тебя у меня… — стальные руки обвились вокруг меня, лишив возможности дышать. — В тот момент я утратил веру. С чего бы Богу посылать тебя ко мне лишь для того, чтобы забрать тебя?
— С чего бы Богу посылать единственную женщину на планете к половозрелому мужчине, блюдущему целибат?
— Чтобы искусить меня. Я бы продал свою душу, чтобы вернуть тебя.
Не самая успокаивающая мысль, учитывая, что он — страж моей души. Я высвободила свои руки и обняла его за шею.
— Но я вернулась. Ты меня освободил, — и во многих отношениях.
Он издал низкий гортанный звук.
— А, конечно. Но когда ты была у Дрона, я слетел с катушек, воображая жестокие, отчаянные вещи, — его произношение ухудшилось, с его губ слетал сплошной акцент. — Я не мог добраться до тебя. Не знал, что этот больной мудак делал с тобой…
Я заткнула его своими губами, и он обдал меня прерывистым выдохом. Может, его дурные воспоминания служили указанием, что мы слишком долго бездействовали на этой дороге.
Я подалась назад, и он последовал за мной, погнавшись за моими губами и поймав их. Его язык пробежался по моему, ладони обхватили мою шею, наклонили мою голову, чтобы углубить поцелуй. То, как он упивался моим ртом, с какой непрерывной сосредоточенностью он лизал и сосал, показывало, как мой плен на Мальте измучил его.
Когда его лоб прикоснулся к моему, я приблизилась губами к его бакенбардам и замерла у его уха.
— Я здесь. С нами все в порядке. И с нами и дальше все будет хорошо, — если Мичио не придушит нас за это выражение привязанности.
Я рискнула взглянуть через плечо Рорка, и действительно, Мичио стоял на другой стороне улицы, подбородок сделался твердым как камень, в глазах пылало пламя. Видя его таким, я одновременно возбуждалась и испытывала чувство вины.
Рорк поцеловал меня в щеку и потерся носом о мою шею.
— Док в бешенстве?
— Можно и так сказать, — я приподняла брови, спрашивая Мичио «Ты в порядке?»
Он один раз кивнул, но его челюсти оставались напряженными.
Заслонив мне обзор, Рорк поцеловал меня, раскрывая мой рот своими губами.
Я отстранилась.
— Не дразни его.
— Ему надо научиться, любовь моя. Вам обоим.
— Я не…
— Ты любишь троих мужчин, — он приподнял подбородок и посмотрел мне в глаза. — Это не шутки, учитывая, что при нашей первой встрече ты не любила даже себя.
Он спас меня в ночь, когда я ввалилась в тот бар с пустым животом и душой, с располосованной грудью от попытки мастэктомии. С тех пор я преодолела долгий путь. С его помощью. Но он прав.
— Любить троих мужчин… — глупо. Эгоистично. Невозможно поддерживать баланс.
И определенность.
— Люби нас по-равному, — он положил ладонь на мою левую грудь. — И я клянусь охранять каждый кусочек твоего сердца всем своим сердцем.
Это… вот за это я его любила. Может, потому что он боролся с раздвоением между мной и его богом, но когда он смотрел на меня, он видел меня. И он принимал то, что он видел.
— Спасибо тебе, — за то, что веришь в меня. За то, что защищаешь и понимаешь меня. — За то, что ты такой изумительный мужчина.
Когда его большой палец прошелся по моей губе, двигатель грузовика доставки взревел, наполнив улицу энергичным, внушающим надежду эхом. Я закусила щеку изнутри, ожидая, что он сейчас чихнет и сдохнет.