— У моей матери помимо меня еще трое детей, — закрыл тему Уиндэм, положив ложку в опустевшую миску. — Вы слишком любопытны, мисс Макферсон. Думаю, мне стоит пересмотреть ваше жалование.
Сэмэр скривила рот в ухмылке и взбила длинную платиновую челку.
— Непременно. Вы обещали мне сверхурочные.
Рука, протягивающая экономке опустевшую миску, замерла. Гаррета пронзило воспоминание. Он медленно опустил глаза на свою голую грудь, на кромку одела, и дальше вниз, на спрятанные под одеялом ноги. Сэм проследила за его взглядом, и ей захотелось расхохотаться.
— Не волнуйтесь, так далеко я не зашла, — сказала она, забирая миску и направляясь к двери. — Иначе пострадала бы ваша честь, и мне пришлось бы на вас жениться.
Она вышла, оставив Уиндэма переваривать сказанное. Сэмэр веселилась. Сейчас с ним было так легко говорить, что она не могла себе в этом отказать. Пусть уже завтра или послезавтра он снова станет недосягаемым Герцогом в очках без оправы, но пока он Рет Уиндэм, и с ним можно разговаривать как угодно. И не важно, захочет ли он ее уволить.
* * *
Гаррет все-таки заставил девицу пойти спать. Экономка то и дело врывалась в его личное пространство, он так и чувствовал, как его авторитет трещит по швам. Но с другой стороны она не была обязана его выхаживать. Неизвестно, что случилось бы, не зайди она вечером к нему в спальню.
Гаррет прекрасно знал, что он законченный интроверт. Родители часто допускают много ошибок при воспитании первых детей. Им кажется, что их ребенок должен быть самый-самый во все. Они штудируют учебники и статьи, твердо знают, когда ребенок должен начинать сам держать головку, и если к этому времени малыш запаздывает, его начинают дрессировать. И так во всем. Особенно, когда один родитель военный. Гаррет с самого раннего детства выслушивал, каким он должен и не должен быть, он очень старался соответствовать, но все равно стал разочарованием. Слабый, болезненный, отстающий в росте от своих сверстников. Высокий и сильный отец всегда был недоволен Ретом. С каждым следующим ребенком старший Уиндэм становился добрее, и с рождением дочки, последней, был уже самым лучшим, самым добрым папой. Он носил младших на плечах, подбрасывал их в воздух, но к тому моменту Гаррет уже стал слишком взрослым. Окошко закрылось, на носу появились первые очки, взгляд стал стальным.
И сейчас Сэмэр Макферсон, сама того не подозревая, рушила все его бастионы. Как он станет с нею общаться, когда сможет выйти из своей спальни? Невозмутимость Рета всегда была нерушима, она стала его визитной карточкой, но на данный момент он начал сомневаться в этой своей способности.
В половине седьмого утра экономка снова возникла на пороге. Снова с кофе, который она поставила на прикроватную тумбу. Пощупала лоб больного и недовольно поморщилась.
— Вы давно меряли температуру?
— Давно. Вы вообще спали?
— Немного, — ответила она, скрепила руки в замке за головой и потянулась.
Кофта чуть задралась вверх, джинсы съехали вниз, и на уровне глаз Гаррета оказалась полоска обнаженной кожи плоского живота. С пирсингом в пупке. Он так и знал. Если кто-то когда-то решит создать семейный герб, эту фразу нужно выбить в качестве девиза. Рета окатило горячей волной и вряд ли из-за повышенной температуры. Необходимо выдать этой наглой девице униформу, пока его нервная система не пострадала окончательно.
Сэмэр Макферсон поймала его взгляд и теперь уже нарочно приподняла свитер.
— Нравится? — самодовольно спросила девушка.
— Нет, — отрезал Рет, поджимая губы. Но ему нравилось. Настолько нравилось, что кончики пальцев зачесались от желания потрогать.
Сэм неопределенно хмыкнула и выпустила край кофты.
— Меряйте температуру. Я смешаю вам парацетамол.
Она ушла, Рет взял термометр, хотя и так знал, что увидит на нем. Пик прошел, все утро и весь день он будет чувствовать небольшой жар и тошноту, а к вечеру даже это пройдет, оставив после себя только слабость.
— Ну что, сколько набежало? — на край кровати снова опустились черные облегающие джинсы.
Похоже, ей понравилось здесь сидеть. Экономка отдала Рету раствор парацетамола с цитрусовым запахом, а сама потянулась за своим кофе, стоящим на тумбе. После бессонной ночи выглядела она не слишком хорошо, но голос сохраняла бодрым, ни на минуту не показала своей усталости.
— Не страшно, — ответил Гаррет на ее вопрос, откладывая градусник на тумбу.
— Расскажите про жену, — внезапно выпалила Сэмэр Макферсон.
Уиндэм замер и уставился на нее с непроницаемым лицом. Сэм так и видела, как брешь в его броне быстро-быстро затягивается и покрывается защитным панцирем. Он молчал. Опустил взгляд в чашку, сделал глоток парацетамола с ароматом апельсина, и продолжал молчать. В этом деле он профессионал. Молчать и сверлить прозрачными глазами собеседника, было для Уиндэма нормой.
— Что именно вам рассказать? — внезапно спросил он, когда Сэм уже не ждала ответа.
— Почему она ушла?
Выражение лица не изменилось. Осталось таким же непроницаемым.
— Не знаю. Вы мне скажите.
— Я? — удивленно вздернула брови Сэм.
— Вы женщина. Вам лучше знать, — проговорил Гаррет, отпивая лекарство.
Сэм раздраженно отмахнулась.
— Не морочьте мне голову. Я при всем желании никогда не пойму, как можно было уйти от мужа и ребенка.
— Я не подарок, если вы не заметили, — безразлично сказал Рет. — Я много думал об этом раньше, и пришел к выводу, что подавлял ее. Линдси была огнем, который я постоянно тушил. Она не выдержала меня и нашла того, кто будет возводить ее на пьедестал.
— А вы не возводили?
— У нас были странные отношения.
Уиндэм снова замолчал, и невозможно было понять что он чувствует. О бывшей жене он говорил как о погоде за окном.
— У меня со всеми женщинами были странные отношения, раз уж на то пошло, — заговорил он после паузы. — Я их чем-то привлекал, возможно кошельком, но они быстро сдавались. Линдси продержалась дольше всех, и тогда я сделал предложение. Я знал, что и она уйдет. Надеялся на обратное, но все-таки знал.
— «Гаррет знает все», — тихо протянула Сэм, глядя куда-то в пустоту.
— Где вы это услышали?
— Трой рассказал. Он вообще болтун страшный. Это у него точно не от вас. Почему она не забрала ребенка?
Рет поставил пустую чашку на тумбу и скрестил руки на груди.
— Новый муж не захотел.
Сэм невольно залюбовалась голыми плечами, на которых при нехитром движении заходили крепкие мышцы.
— Ну и дура, — выдала девушка, не отрывая глаз от плеч нанимателя.
Гаррет проследил за ее взглядом и слегка дернул бровью.
— Нравится? — спросил он.
Сэмэр прищурилась и посмотрела в лицо нанимателю.
— Нет, — отрезала она, делая глоток остывшего кофе. — Уже светает. Мне нужно разбудить Троя и отвести в школу.
Отработанным жестом она притронулась ко лбу Рета, после чего деловито добавила:
— Постарайтесь не умереть пока меня не будет. Я умею разделывать только трупы животных.
— Я слишком хорошо воспитан, чтобы доставить вам такое неудобство, — спокойно ответил Гаррет.
ГЛАВА 6
После обеда телефон Сэм зазвонил. Она с опаской покосилась на экран, но это была всего лишь предыдущая квартирная хозяйка. Та проскрипела своим неприятным голосом, что нашла вещи, которые никто из жильцов не опознал. И женщина сделала вывод, что они принадлежат Сэмэр. Это было странно. Сэм была уверена, что в ее чемодан вместились все ее немногочисленные вещички, но согласилась приехать посмотреть. И должна бы мелькнуть какая-то отрезвляющая мысль, но нет, инстинкт самосохранения мирно спал.
Уиндэм чувствовал себя терпимо. Его мутило, но он уже оделся и выполз из лазарета в гостиную, на диван. Поэтому около пяти часов вечера Сэм брела по улицам Северного Вулиджа, стараясь не смотреть по сторонам. Вид перевернутых мусорных баков и потрепанных магазинных вывесок производил гнетущее впечатление. Контраст с чистеньким, старинным, дышащим историей Вестминстером был просто колоссальный. Северный Вулидж — это как синоним к ругательству. В любой пословице, где есть брань можно вставлять "северный вулидж" и смысл сохранится. Можно использовать как междометие, прилагательное и даже посылать «в северный вулидж». Последнее будет особенно обидно.
На улице было пасмурно (впрочем, как всегда), в подъезде дома стояли потемки. Чтобы не споткнуться на лестнице, Сэм приходилось напрягать глаза и держаться за перила. Лифт как обычно был сломан. Как она прожила здесь два месяца? Декорации точно для фильма ужасов, по закону жанра из-за поворота должен выпрыгнуть маньяк с ножом. Ну, или кто там обычно набрасывается на глупых любопытных героинь?
Поднявшись на этаж и дойдя до квартиры, Сэм собралась постучать, но заметила, что дверь приоткрыта. Девушка хотела уже войти, однако внезапно на ум снова пришел кадр из стандартного хоррора. Сэмэр понимала всю абсурдность своих мыслей, но все-таки взялась за ручку и тихо просочилась в квартиру. Что-то ее настораживало, волосы на затылке зашевелились. Бесшумно продвигаясь, девушка услышала голоса, доносившиеся предположительно из кухни.
— Вы уверены, что она придет, миссис? — спросил незнакомый мужской голос с шотландским акцентом.
— Миссис Гибсон, — зло проговорила хозяйка квартиры. — Я хоть и стара, но не дура. Она ясно сказала, что заберет мальчика, отпросится с работы и приедет.
— Какого еще мальчика? — подозрительно спросил мужчина.
— Почем я знаю? — раздраженно рявкнула женщина. — Она не отчиталась, когда съезжала.
— А она не упоминала, куда переезжает? — задал вопрос другой мужской голос. Очень-очень знакомый голос. Этот голос рассказывал Сэм сказки в детстве.
— Кажись, говорила про Вестминстер.
Незнакомый мужчина неприятно хохотнул.
— Откуда у нее деньги на Вестминстер?
— Это не мое дело, — снова зло зашипела хозяйка. — Может, нашла себе дружка.
Незнакомец издал что-то наподобие яростного рыка. Сэм услышала достаточно. Она стала медленно пятиться назад, радуясь тому, что догадалась не стучать. Как оказалось, преждевременно. Уже у самого выхода она неловко повернулась и задела рюкзаком уродливую напольную вазу. Та покачнулась, завертелась на месте, и стала падать. Сэм завороженно следила за траекторией полета. Секунда — и в тишине квартиры раздался грохот. На кухне воцарилось молчание, а через мгновение в темном коридоре показалась знакомая низкорослая фигура. Карие глаза Сэм встретились с такими же глазами мужчины, и тут девушка бросилась бежать.
— Сэмэр! — услышала она уже на лестнице, но даже и не подумала обернуться.
За ней гнались. Их громкий топот и ругательства, казалось, были слышны даже на другом конце Лондона. Сэм выскочила из подъезда и шмыгнула за угол. Два месяца жизни в этом злачном месте не прошли даром, она знала все ближайшие переулки, через которые можно было сократить путь и не нарваться на неприятности. Сэмэр бежала со всех ног, на ее стороне был перевес в виде форы и молодого возраста, но она боялась остановиться и обернуться.
Она запрыгнула в автобус и только тогда задышала часто и глубоко, пытаясь выровнять дыхание. Естественно, преследователи давно отстали, но при одной мысли о них по телу бежала нервная дрожь. Сэм села на свободное кресло и уперлась лбом в стекло.
Ее нашли. Когда они доберутся до Вестминстера — всего лишь вопрос времени.
Вернулась Сэмэр только в восемь. Она гуляла по опустевшим улицам и пыталась взять себя в руки, чтобы спокойно встретиться с Уиндэмом. Прелесть района в том, что с наступлением сумерек он пустеет. Расходятся туристы, у служащих заканчивается рабочий день, а жилой фонд слишком мал, большинство строений отдано под офисы. В Вестминстере нет ночной жизни, только история. Поэтому здесь можно бродить, не боясь сомнительных личностей.
Плана в голове не было, мысли не шли. Хотелось просто зарыться в подушки, укрыться с головой одеялом и никогда-никогда не вылезать. Но Сэмэр не могла себе такого позволить. Ее ждут двое голодных мужчин, перед которыми нужно держать лицо. Именно так Сэм и поступит. Зайдет в квартиру и будет безмятежно держать лицо.
Но как-то не сложилось. Как только за Сэм закрылась дверь, на девушку накатила ужасная усталость. Она привалилась к двери, опустила плечи, бросила на пол рюкзак, да так и осталась стоять. Опомнилась только когда услышала топот Троя.
— Привет, — улыбнулась она мальчику, выглянувшему из проема гостиной. — Я задержалась, но сейчас быстро что-нибудь приготовлю, идет?
Вместо Троя ответил его отец, вышедший вслед за мальчиком:
— Не стоит, мы уже заказали пиццу. Вы свободны на остаток вечера.
Вот так вот. Рет Уиндэм снова исчез, Герцог вернулся. Как будто и не было прошлой ночи. Сэм вздохнула, подобрала сумку, и прошла мимо них в свою комнату. Выдерживать на себе пронизывающие взгляды не было сил.
Переодевшись в майку Хард Рок Кафе и мягкие фланелевые штаны на завязках, Сэмэр нырнула под одеяло, сильно зажмурилась. Спать. Надо поспать и все снова будет хорошо. Ведь было же хорошо, началась светлая полоса, нужен только план. Которого нет. Черт! Сэм с силой отбросила назад одеяло, села в кровати и замерла. Уиндэм стоял на пороге спальни, скрестив руки за спиной. Носы его тапок доходили ровно до линии дверного откоса, как у вампира, который не входит в чужое жилище без приглашения.
— Что-то случилось? — недоуменно спросила Сэм.
Прозрачные глаза пробежали по ней цепким взглядом сквозь стекла очков.
— Мне кажется, это я у вас должен спросить, — тихо проговорил Уиндэм.
Что она опять сделала не так? Ее же отпустили, это было сказано прямым текстом! Хотя речь, конечно, шла не о том. Не зря в его семейке ходит поговорка «Гаррет знает все». У этого человека просто нюх на неприятности.
— Я вас не понимаю, — сказала Сэм, напуская на себя невозмутимый вид и разглаживая края одеяла на коленях.
Гаррет прищурился.
— Мисс Макферсон, вы очень хотите мне что-то рассказать.
— Не хочу.
— Разве? — выгнулась черная бровь.
Сэмэр попыталась вложить во взгляд все свое возмущение, но, как и ожидала, Уиндэму было все равно. Он просто стоял там, на пороге, заложив руки за спину, сверлил ее своими прозрачными глазами и ждал. Сэм сдалась. Слишком быстро, но этому человеку невозможно сопротивляться. Она уронила голову в ладони и глухо простонала:
— Господи, это просто какой-то бред.
Гаррет не шевельнулся.
— Вы можете зайти, я не всажу вам в сердце осиновый кол, — проговорила девушка, глядя на него сквозь пальцы.
Он сделал несколько шагов и остановился возле окна. На экономку он больше не смотрел. Рет прекрасно знал, когда стоит прекратить давить на человека, чтобы тот говорил свободно.
— Кхм, — откашлялась Сэмэр, спуская ноги с кровати и зажимая ладони между коленями. — В общем… Нет я не могу.
Гаррет отвернулся от окна, оперся спиной о подоконник. Ждать он умел. Молчать, ждать и слушать. Молчаливые люди обычно очень хорошие слушатели.
— Я не знаю с чего начать, — тихо проговорила девушка и невесело рассмеялась. — Все это похоже на средневековую драму.
Она нервно провела рукой по светлым волосам, подергала себя за мочку уха.
— В общем… Мой папаша должен большие деньги одному своему знакомому. И… Он собирается выдать меня за него замуж, чтобы закрыть вопрос, — наконец выпалила Сэм и снова уронила голову в ладони.
Ну вот. Она сказала это. Ну что за идиотская ситуация! Неужели в двадцать первом веке еще живет такая тирания и патриархат? А между тем в комнате стояла гнетущая тишина. Сэм нехотя посмотрела в сторону Уиндэма, и поймала пристальный взгляд.
— Он не может вас заставить, — спокойно проговорил Уиндэм.
Сэмэр невесело хохотнула.
— Серьезно? — навзничь упала на кровать девушка и закрыла лицо руками. — Он втихаря забрал папку со всеми моими документами и вытащил из сумки паспорт!
— Мы заключали контракт, при вас был паспорт.
— Потому что я его нашла, побросала вещи в чемодан и удрала.
Сэм снова резко села на кровати.
— Судя по всему, папуля в отчаянии, потому что он все это время меня искал. Вместе с моим «женихом», — она сделала пальцами «кавычки».
— И нашел, как я понимаю, — констатировал Гаррет.