Любовь Обманщика
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Ты в порядке? – спросил меня брат, наклонившись ко мне. Океанский бриз трепал его волосы, выгоревшие почти добела за годы серфинга и работы на открытом воздухе.
Не знаю, подумала я. Вероятно, в прошлом месяце я встретила Бога. Или, возможно, я схожу с ума.
- Спасибо, что спас меня сегодня утром, - сказала я, избегая его вопроса.
Было Рождество и солнечно, в Сан-Диего стояла идеальная погода с температурой семьдесят пять градусов1. Мы шли босиком по пляжу Коронадо, мои джинсы были закатаны до колен. Я прилетела из Чикаго прошлой ночью, и мама целых двенадцать часов выражала сочувствие мне по поводу разрыва с Дагом. Но как только сегодня утром открылись подарки, она вернулась к своему списку предложений о том, как я могу стать меньшим разочарованием для семьи.
- Каролина, ты могла бы хоть немного подкрасить губы, - сказала мама.
Я кивнула под ярким светом белой алюминиевой елки. Мама выдала мне косметичку «Мэри Кей» размером и формой со шлакоблок, и я не особо устойчиво положила ее на свои колени, чтобы дотянуться до «Мимозы».
- Ты просто должна вернуться в струю, - продолжала она. - Уверена, что в Чикаго полно хороших парней. Сходи на пару свиданий!
Я снова кивнула, одним глотком осушив «Мимозу». Я почувствовала, как набор косметики перекрывает кровообращение в ногах.
- И знаешь, Каролина, - сказала она, понизив голос до театрального шепота, - не помешало бы найти кого-нибудь, кто хорошо зарабатывает. Потому что, честно говоря, не знаю, на что ты собираешься жить, изучая греческих богов.
- Скандинавских, мам, - пробормотала я. - Я изучаю скандинавскую мифологию.
Мама всплеснула руками и закатила глаза.
Мой брат Джефф пришел на помощь, предложив вырвать нас обоих из цепких маминых рук на час или около того, пообещав вернуться вовремя, чтобы помочь приготовить рождественский ужин. И мы приехали сюда, в мое любимое место во всем Сан-Диего - длинный, золотой полумесяц пляжа Коронадо.
Он кивнул, глядя на океан. Я проследила за его взглядом, прикрывая ладонью глаза и глядя на волны. На горизонте виднелось грузовое судно, казавшееся карликом на фоне залитого солнцем Тихого океана.
- Этой осенью со мной случилось довольно странное дерьмо, - сказала я.
- Страннее, чем обычно?
Я фыркнула. Страннее, чем обычно. Страннее, чем то, что я - единственная в семье с черными волосами и бледной кожей? Та, которая провела свои сладкие шестнадцать лет, изучая немецкий, в то время как все остальные сбежали в Мексику и получили волшебные первые поцелуи на пляже? Та, кто решила переехать в Чикаго, чтобы изучать древних богов викингов, в то время как все мои родственники Капелло работали в семейной компании, занимающейся ландшафтным дизайном?
- Да, - сказала я. - Страннее, чем обычно.
Брат кивнул.
- Странное дерьмо случается с нашей семьей, - сказал он. - Хочешь поговорить об этом?
Я посмотрела на Тихий океан. Чайки кружились и ныряли в волны, их одинокие крики эхом отражались от берега. За бурунами простирался бледно-голубой океан. Как и его глаза, подумала я. Как и его глаза. Сердце болезненно сжалось в груди.
- Пока нет, - ответила я.
Я не спешила рассказывать брату о Локи.
***
- Похоже, вечеринка началась, - сказал брат, заезжая на своей белой «Джетте» на подъездную дорожку к дому родителей.
Я увидела «Фольксваген-Жук» тети Адрианны, припаркованный на улице, а дядя Тони и тетя Мишель уже стояли на подъездной дорожке, выгружая несколько огромных закрытых мисок из багажника голубой «Камри».
- Каролина! - Дядя Тони помахал мне, как только я вышла из машины.
Я подошла, поцеловала тетю Мишель в обе щеки и схватила последнюю огромную салатницу из их багажника. Я вздрогнула, когда дядя Тони хлопнул меня по плечу.
- Ты хорошо выглядишь, - сказал он, когда мы вошли внутрь. - Как Чикаго?
- Здорово, - пробормотала я.
Я слышала громоподобные приветствия тети Адрианны от входной двери, когда вся семья вышла из кухни, чтобы обнять и поцеловать друг друга. У моего отца было три сестры, и все они работали на него. Все их мужья работали на него. Моя мама, мой брат, даже невеста моего брата Ди - все они работали в семейной компании ландшафтного дизайна. Мне казалось, что семья проводила достаточно времени вместе, но каждый раз, когда кто-то приходил в дом, было похоже на то, что все они только что воссоединились после десятилетий разлуки.
К тому времени, как Тони и Мишель закончили целовать и обнимать всех, хвалить Адрианну за новую прическу, сетовать моему отцу, какой позор, что «Чарджерс» не попадут в плей-офф, и снова поздравлять Ди и Джеффа, говоря, как они счастливы помолвке, входная дверь распахнулась, впуская дядю Донни, тетю Джулии и их четырех кричащих детей. И весь процесс начался снова.
Как только приветствия, наконец, улеглись, мама позвала меня на кухню и назначила главной за напитки, в то время как Ди заканчивала готовить соус бешамель.
Она даже не итальянка, подумала я, но она может сделать бешамель. Я даже не могу приготовить спагетти аль денте, а я Капелло. Вот почему мама сказала мне раздавать напитки, она хотела, чтобы я была как можно дальше от реальной кулинарии.
Ди улыбнулась мне, когда я очень осторожно обошла два лимонных торта, которые она испекла вчера вечером. Я улыбнулась в ответ и медленно вышла из кухни.
Не то чтобы мне не нравилась Ди. Я даже не думала, что кто-то мог не любить Ди, она идеальна. Совершенно очаровательная, совершенная помощница, совершенно красивая. Если бы мой брат не сделал ей предложение этим летом, думаю, моя мама купила бы кольцо и сделала бы его сама.
С таким совершенством сложновато тягаться. Я была счастлива заниматься единственной работой, которую мне доверили: принимать заказы на напитки на заднем дворе.
- Кэрол! - Дядя Тони снова хлопнул меня по спине. - Знаешь, что тебе следует изучать?
Я знала, что будет дальше. Дядя Тони - самый патриотичный наполовину итальянец во всей Южной Калифорнии.
- Могу я предложить вам выпить? - спросила я.
- Римлян! - прогремел Тони. - Величайшая цивилизация в мире! Это же самая важная тема для изучения, не так ли? И это твоя кровь!
- Я бы выпила белого, - сказала тетя Мишель, вставая перед мужем.
- А ты пробовала ту мерзость, которую они называют пиццей? - спросил дядя Тони, подмигнув.
- Э-э, нет, - сказала я, - я не часто выхожу. Была очень занята.
К нам подошел дядя Донни.
- Значит, ты начала болеть за «медведей»? - спросил он меня.
- Хм, я все еще не большая поклонница баскетбола, - сказала я ему. – Так я могу предложить вам выпить?
Донни и Тони, казалось, находили это забавным.
- Ладно, - сказала я, - белое вино для Мишель.
Тетя Мишель обняла меня за плечи, и мы направились на кухню.
- Нам было так жаль слышать о Даге, - сказала она мне. - Я просто хочу, чтобы ты знала: это его потеря. На самом деле. Я на сто процентов уверена, что там, в Чикаго, тебя ждет милый, сладенький мальчик.
- Спасибо, - пробормотала я, протягивая Мишель вино, прежде чем налить себе бокал. Налив при этом до краев.
Я осушила три бокала прежде, чем мы сели за рождественский ужин, и к тому времени я полностью наслаждалась всей моей семьей. Я даже находила забавным и очаровательным, когда трехлетние близнецы откусывали одинаковые кусочки от пирожных Ди, и я была неожиданно согласна с разглагольствованиями дяди Тони о том, что греки получают слишком много кредитов, когда римляне на самом деле основали западную цивилизацию. К тому времени, как солнце село и тети, дяди, племянницы и племянники направились к двери, я даже начала испытывать ностальгию по годам, проведенным в офисе семейной компании Капелло.
***
Была уже поздняя Рождественская ночь, когда в доме снова воцарилась тишина. В качестве извинения перед мамой за свои недостатки из-за неумения готовить, я помыла посуду, а после потягивала кофе, чтобы протрезветь. Теперь я сидела на заднем дворе, наслаждаясь мягкой, тихой ночью.
Когда я впервые сошла с самолета из Чикаго, то с удивлением поняла, что чувствую запах океана. Но я, должно быть, акклиматизировалась, потому что теперь я могла чувствовать только запах ночного жасмина, маленьких скрытых цветов на лимонном дереве, мягкой свежескошенной травы. Тени двигались и танцевали на заднем дворе, излучая свет, льющийся из кухонного окна.
Задний двор моего отца - его шедевр. Капелло владели ландшафтным бизнесом со времен моего деда, и этот двор - его самая лучшая реклама. У него здесь проходило много вечеринок, здесь он принимал потенциальных клиентов. И он начинал каждую вечеринку с одной и той же истории: когда я начинал...
Я услышала, как позади меня открылась раздвижная дверь.
- Знаешь, когда я начинал... - сказал папа позади меня.
- Это было просто дерево и четверть акра голой земли? - спросила я, улыбаясь.
- Ну, там могли быть камень или два, - сказал он, садясь рядом со мной и протягивая мне дымящуюся кружку. Пахло ромашковым чаем.
- Спасибо, - произнесла я.
Некоторое время мы сидели, молча, прислушиваясь к стрекоту сверчков. Я смотрела, как темные листья калифорнийского ясеня шелестят на фоне звезд. Мой брат Джефф любит шутить, что наш калифорнийский ясень принадлежит другому миру, потому что его листья кружатся и танцуют, даже когда воздух неподвижен.
- Твоя мать желает тебе добра, - деликатно сказал отец.
Я закатила глаза, надеясь, что было слишком темно, чтобы он заметил.
- Ты уверен, что меня не удочерили? - спросила я, обхватывая дымящуюся кружку.
- Ну, раз уж ты об этом заговорила... - он улыбнулся мне в теплом желтом свете, льющемся из кухонного окна. - Конечно, я помню, как твоя мать рожала…
- Сорок восемь часов! - сказала я. - И она никогда не позволит мне забыть об этом!
- И она гордится тобой, - сказал он. - Мы оба. Черт, я только один год учился в колледже, а твоя мама вообще там не была. Когда ты закончила университет Дэвиса, она так гордилась тобой, как никогда в жизни.
Потому что у меня был парень, подумала я. Потому что все еще оставалась надежда, что я смогу вести что-то смутно напоминающее нормальную жизнь.
- Не знаю, - ответила я. - Просто... хочу сказать, мама была королевой бала.
- А ты пропустила выпускной, чтобы учиться, - усмехнулся он. - Это не значит, что тебя удочерили.
Я пожала плечами. Мама рыдала, когда я пропустила выпускной. Она купила мне платье и заказала макияж, даже после того, как я сказала ей, что не пойду. Когда я получила высший балл на всех экзаменах, она фыркнула и сказала, что я бы справилась, даже если бы пошла на выпускной.
- И мне жаль насчет Дага, - сказал он. - Но, честно говоря, я всегда думал, что ты сможешь найти лучше.
Я рассмеялась.
- Папа, я думала, тебе нравится Даг!
Папа улыбнулся мне в желтом свете кухонной лампы.
- Милая, - сказал он, - я люблю тебя. - Потом встал, потянулся и поцеловал меня в макушку. Я услышала, как скользящая стеклянная дверь открылась и закрылась.
Я сидела в саду в течение длительного времени после того, как папа вошел внутрь, прислушиваясь к шуршанию маленьких животных, шелесту ветвей во дворе, пытаясь почувствовать запах океана.
Надеясь, что не сошла с ума.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Месяц назад я была в Чикаго. Стоял ноябрь.
А ноябрь в Чикаго ужасен.
Солнце вставало поздно и садилось рано, и даже когда оно светило, свет падал под странным углом, всегда прямо мне в глаза. Я знала, что в Чикаго будет холодно, но ветер с озера Мичиган был таким сильным, что у меня перехватывало дыхание, когда я открывала тяжелые дубовые двери Свифт-Холла. Ветер пронзал меня насквозь, когда я шла домой в полной темноте в шесть вечера. Даже сам университет, с его высокими готическими шпилями и горгульями, с темными деревянными панелями и витражами, университет, который ощущался как приключение в солнечном сентябре, теперь казался темным и зловещим.
Я пыталась сосредоточиться на мыслях. Пыталась. Но темнота, холод и скручивающиеся, сморщивающиеся, пожухлые листья, кружащиеся вокруг моих ног, беспокоили меня. Мне казалось, что весь мир умирает.
Я пнула кучу опавших листьев, лежавших передо мной на дороге, и вступила под длинную тень библиотеки. Университетская библиотека представляла собой огромный, агрессивно уродливый бетонный блок, похожий на тюрьму, построенный над тем, что раньше было футбольным полем. Это место выглядело ужасно неуместным среди шпилей и горгулий, и в последнее время я начала возмущаться всем зданием. Я запросила эти книги в сентябре, черт возьми, подумала я, а они все еще не прибыли.
Горстка дрожащих студентов, от которых несло сигаретным дымом, стояла около столика у дверей библиотеки и продавала стопку свитеров с надписью: "Чикагский университет: где веселье приводит к смерти". Это даже не смешно, подумала я, толкнув дверь. Войдя, я подошла к столу запросов.
- Да? - Библиотекарь строго посмотрела на меня, хотя я бывала здесь каждый день в течение последних двух месяцев.
- Пришли ли книги для Каролины Капелло?
Она вернулась к металлическим полкам.
- О да, - сказала она с деловитой оперативностью. – Три, правильно?
Я улыбнулась. Наконец-то ноябрь начинает быть томным.
***
Когда мне было тринадцать, я нашла книгу по скандинавской мифологии в библиотеке средней школы. Я прочитала ее за одну ночь, очарованная рассказами о восьминогих лошадях и змеях, опоясывающих миры, об Одине, крадущем мед поэзии у великанов, и о Торе, проливающем свет на троллей. Когда я вернула книгу в библиотеку, я знала все истории наизусть.
На следующий день я принесла домой остальные книги по мифологии из библиотеки, а еще через несколько недель начала ходить в Публичную библиотеку Сан-Диего. Как только я прочитала все, что смогла найти, то провела лето, изучая немецкий, чтобы открыть для себя более широкий мир мифов и легенд.
Брат сказал мне, что у меня никогда не будет парня.
- Джефф, не говори так, - кричала мама. Это была одна из немногих вещей, чем старший брат мог раздражать нашу мать. - Каролина так красива, когда прикладывает к этому немного усилий. У нее будет много парней на выбор!
Как оказалось, ни один из них не был прав. У меня никогда не было большого выбора парней, но, в конце концов, мне удалось заполучить одного парня, прежде чем я окончила Калифорнийский университет в Дэвисе - Дага Макиннеса, студента факультета философии из Сан-Франциско.
И сейчас он был единственной частью моей жизни, которая не соответствовала моим планам.
***
Я добралась до своего унылого, серого дома и поднялась на пять лестничных пролетов в свою унылую, серую, однокомнатную квартиру. Здесь, как обычно, царила катастрофа: грязная одежда валялась на полу, раковина была забита посудой, спутанный клубок заплесневелых полотенец висел за дверью ванной комнаты размером со шкаф. Завтра, сказала я себе, я избавлюсь от беспорядка. Я сгребла несколько тарелок с дешевого квадратного стола, служившего одновременно кухонным и письменным столом, и осторожно вытащила книги из сумки.
«Викинги и их боги». «Воспоминания о языческих верованиях жителей Скандинавии». И «Sem Guði Hátíð» или «Пиршество Богов». Это был рассказ о праздновании скандинавских богов в Свартальфахейме, и он никогда не переводился на английский язык.
Я собиралась это сделать. Я собиралась быть первым человеком, кто переведет его.
Для этого мне нужно было научиться читать по-исландски.
Но сначала я вытащила телефон из кармана. Даг ответил после четвертого гудка.