Она подмигнула. У меня в животе что-то дрогнуло и затрепетало. Как я тогда подумал — от сладостного предчувствия…
***
— Ты ещё живой? Я немного поспала.
Натсэ, судя по голосу, зевала. Посмотреть на неё я пока не мог. Мой расфокусированный взгляд блуждал по пенному следу от корабля. Только что из моего желудка вылетели туда, вниз, кажется, последние кусочки души, потому что пищи там было взяться уже неоткуда.
— Ты только посмотри, какая красота! — Натсэ встала рядом со мной, оперлась на перила. — Столько звёзд, такие яркие… И как тебе не надоест блевать? На, попей.
В плечо мне что-то ткнулось. Я, не глядя, нащупал фляжку и сделал несколько глотков воды. Ну вот, орудия заряжены, приготовились к сто тридцать четвертому залпу… Угадать бы ещё, откуда он будет. Если верно угадаю — успею доползти до гальюна вовремя, или же наоборот мудро останусь на месте. Эй, интерфейс! Ардок, кто-нибудь?
Оставаться на месте.
От души тебе, интерфейсушка! Вот есть же и от магии какая-то польза. Я обессиленно повалился на палубу, не зная, ничком, или навзничь — всегда путал эти понятия. И писатели меня всегда бесили, когда слова эти употребляли. Скажи ты по-человечески: «на спину». А то поди угадай, как он там валяется…
Надо мной плыли хвалёные звезды. Плыли и качались, чтоб им провалиться. Я печально застонал в небо.
— Впервые вижу, чтобы так страдали от морской болезни. — Надо мной появилось сочувствующее лицо Натсэ. Оно было неподвижно относительно меня, и я с благодарностью сфокусировал на нём взгляд.
— Я вообще круче всех на свете страдаю, от чего бы то ни было, — слабым голосом произнёс я.
— Это я заметила.
Натсэ опустилась на корточки, сложила руки на коленях и примостила на них подбородок. Волосы она убрала в хвост — ветер дул постоянно, и длинная прическа только мешала.
— Слушай, а может, ты проклят?
Я вяло попытался содрогнуться и придал взгляду вопросительное выражение.
— Ну, знаешь, болтают об этом клане Людей, что они могут накладывать проклятия, — принялась развивать мысль Натсэ. — Кого немым сделают, кого бесплодным. Глав кланов, говорят, тоже они прокляли — вырождением. Может, и тебя так же?
— Чем? Тошнотой?
— Да нет. Девственностью.
Я долго смотрел на неё, прежде чем спросить:
— Ты серьезно, или издеваешься?
— Честно? Ещё сама не решила.
Я гордо отвернулся и уставился на доски палубы.
— Не обижайся. — Натсэ тронула меня за плечо. — Ты вообще самый удивительный человек из всех, кого я встречала, вот.
— Да? — повернулся я обратно. — Это чем же?
— Ну, посмотри. Ты дурак — это даже не обсуждается. Здоровье — отсутствует. Ни силы, ни скорости, ни твёрдой жизненной позиции. Да, ты вроде как талантливый маг, но и то под большим вопросом, ты ли это. Добавим сюда абсолютное отсутствие жизненного опыта и бытовой интуиции. Да ко всему прочему — держишь меня на поводке. Я по всем прогнозам должна была убить тебя в первую неделю и умереть рядом, с чувством выполненного долга!
— Но ты подумала, что легко сможешь из меня веревки вить, и решила подождать, а потом…
— Ага, а потом с какого-то перепугу угораздило влюбиться.
— Болото — оно засасывает, — пробормотал я, закрывая глаза.
— Не смей так о себе говорить! — шлепнула она меня ладошкой по лбу. — Никакое ты не болото! В тебе определённо есть какое-то удивительное сокровище, я просто пока не знаю точно, как его назвать.
— Серьезно, что ли? — фыркнул я.
— Серьёзнее не бывает. У каждого человека должен быть какой-то талант. И у тебя он есть! Просто ты его пока не нашёл. О, там идёт кто-то. Сказать, что ты занят?
— Да, запиши на завтра, — попросил я.
Натсэ встала, расправила платье.
— Доброго вечера, — услышал я Сиек-тян. — Надеюсь, не помешала? Мне бы хотелось поговорить…
— Сэр Мортегар просит передать, что он очень сильно занят. Он созерцает звёзды и предаётся размышлениям. Сэр Мортегар очень не любит, когда его отвлекают от таких занятий.
— Да? Кгхм… — откашлялась Сиек-тян. — Ну, ясно, как скажешь. Но, если не сложно, передай сэру Мортегару, что я хотела поговорить с тобой. Если он, конечно, не возражает.
— Со мной? — удивилась Натсэ.
Она нерешительно посмотрела на меня. Я дернул плечами — мол, почему бы нет.
— Я вернусь, — пообещала Натсэ.
— Буду ждать здесь, — пообещал и я.
Девушки ушли. Я уставился на звезды. Качаются, падлы… Так, Мортегар, ты сильный человек. Давай уже, хватит валяться. Соберись, встань в полный рост и иди к перилам блевать. Ты сможешь, я в тебя верю! Пусть никто не верит, а я — буду!
***
Разбудили меня солнечный луч, направленный в глаз, и подозрительная вибрация. Я нехотя перенёс себя в мир живых. Так, локация та же: я лежу на палубе, только вместо звёзд на небе этот подлый апельсин. Впрочем, на меня не угодишь.
Тошнота вроде бы улеглась, но думать о еде всё ещё неприятно. Натсэ рядом не было, однако её любовь и заботу демонстрировал мой плащ, которым она меня и укрыла. Вибрировало что-то в плаще.
Я пошевелил рукой и достал из Хранилища свой вещмешок, распустил тесьму. Сверху лежало зеркальце. Сейчас оно демонстрировало радостное личико Авеллы, под которым красовалась надпись: «Авелла Кенса. Коснитесь, чтобы принять».
— Да вы что, издеваетесь? — пробормотал я.
Коснулся стекла и машинально поднёс зеркальце к уху.
— Да?
— Что «да»? — немедленно удивился тихий, но неискажённый голос Авеллы. — Мортегар, я вижу твою щёку!
Хм… Логично.
Я поставил зеркальце себе на грудь и всмотрелся в изображение. Авелла сидела на полу, спиной к погасшему камину. Камин выглядел знакомо.
— Вот, теперь вижу тебя! — заулыбалась Авелла.
— Привет! — Я тоже попытался придать своим губам улыбчатое выражение. — Ты у Талли? Как она?
— Да, мы с Ганлой тут заночевали. Талли жива-здорова, хотя и очень грустит. Мы с ней почти всю ночь разговаривали. Мортегар! С твоей стороны было неблагоразумно умолчать о том, что она в тебя влюблена. Я, конечно, догадывалась, но не была уверена. Она плакала, представляешь?! Говорила о какой-то страшной преграде, которая встала между вами. А что это за преграда — так и не объяснила.
— Просто я люблю её, как сестру, — попробовал объяснить я.
Авелла сделалась мрачной.
— Вы страшно жестокий человек, сэр Мортегар! Если девушка вам безразлична, лучше так сразу и сказать. А «сестра» тут совершенно ни при чём!
— Еще как при чём. — Я, морщась, поднялся и сел, повертел головой, оценивая обстановку.
Водные маги постепенно выползали на палубу, зевали, щурились на раннее солнце. Согласно моему интерфейсу, было только шесть утра. Эх, и рано же светает, когда ты не в горах и не в подземелье…
— Сэр Мортегар! — привлекла моё внимание Авелла. — Я хочу сказать, что нахожу ваше поведение бесчестным и… И вообще…
Я прищурился.
— Авелла? — прошептал я. — Ты что, пьяная?
— Как вы могли подумать такое обо мне! — покраснела Авелла. — Я почти ничего не выпила, это всё она!
— Ясно, — вздохнул я. — Вы всю ночь пили вино и разговаривали, теперь Талли вырубилась, а ты захотела меня отругать. Так?
— Так! — тряхнула головой Авелла.
— А что ещё обо мне говорила Талли?
— Она только о тебе и говорила! Ей даже отчисление не принесло столько боли. Говорила, какой ты добрый, чуткий, весёлый и заботливый, маг Огня, на тебя всегда можно положить…
— Стоп-стоп-стоп, что?! — шепотом воскликнул я, выпучив глаза.
— На тебя всегда можно положиться! — повторила Авелла.
— Нет-нет, раньше!
— А-а-а… Маг Огня? Ну да. Или мне это приснилось? Мортегар! — вдруг округлила она глаза. — А… А сейчас я не сплю?
— Спишь, — сказал я дрожащим голосом. — Конечно же спишь.
На ее губы вернулась блаженная улыбка. Авелла встала, куда-то пошла… Мельком я увидел знакомый диван. Авелла шлёпнулась на него и подняла зеркальце над собой.
— Скажите, сэр Мортегар, а я? Я вам нравлюсь?
— Ты самое прекрасное видение из всех, что у меня были, — заверил её я.
— Вы такой милый, сэр Мортегар…
— Спи…
— А вы споёте мне колыбельную?..
— У меня слуха нет.
— А как мы с вами танцева-а-а…
Она выронила зеркальце, и связь оборвалась. Я увидел своё обалдевшее отражение.
— Нет, ну это уже вообще финиш какой-то, — пробормотал я и вскочил на ноги.
Накинул плащ, спрятал зеркальце, достал булыжник. А, проклятье! Ранг-то… Так, что делать, что делать… О! Ректор Дамонт вышел из каюты.
К нему я и заторопился.
— О, сэр Мортегар! — приветливо улыбнулся он мне. — Слышал, вас поразила морская болезнь? Прискорбно. Потерпите, осталось немного, к вечеру вы будете на месте. А я вас покидаю.
— П… Покидаете?
— Да. Вот она, моя цитадель. Столица магов Земли.
Я бросил взгляд за борт. Мы плыли по реке, не в пример более широкой, чем та, что текла мимо Сезана. На берегу раскинулся огромный город, обнесенный стеной. Я заметил высокие разноцветные здания, острыми крышами бьющие в беззащитное небо, но приглядываться особо не стал.
— Господин Дамонт, вы не могли бы мне помочь? Мне срочно нужно отправить письмо.
— Конечно, почему бы и нет! — Он забрал у меня булыжник. — Диктуйте.
— Спасибо! Так… Мортегар — Лореотису. Лично.
— Эдак не получится, — покачал головой Дамонт.
На камне появилось: «Дамонт — Лореотису. Лично. Сообщение от сэра Мортегара».
Ректор посмотрел на меня и кивнул.
— Э-э-э… — задумался я. — «Сестра болтает. Никакого спиртного. Вмешайтесь скорей!».
— И всё? — удивился Дамонт.
— Всё, — кивнул я.
— Похоже на какой-то шифр…
— Что вы! Нет, это… Это называется «хокку». Такие особенные стихи. Сэр Лореотис обучает меня стихосложению, и вот, кажется, получается что-то… Хочу похвастаться.
— Занятно, — сказал Дамонт. — Хокку… Трехстишие. Что-то в этом есть.
Слова исчезли. Дамонт вернул мне камень.
— Огромное вам спасибо! — поклонился я. — Вы замечательный человек.
Глава 21
Корабль, словно специально для того, чтобы дать мне возможность полюбоваться дворцом, изменил курс и поплыл кругом. Мы с Натсэ практически прилипли к окошку, рассматривая это невероятнейшее строение, которое казалось живым.
Это был полноценный коралловый риф, только такой высокий, такой огромный, что закрадывались серьезные сомнения в том, что над ним трудилась матушка-природа. Чем ближе подплывал корабль, тем сильнее множились сомнения. Потому что становились заметны окна — высокие и низкие, узкие и широкие. Наружные лестницы и галереи, опоясывающие дворец. По галереям прохаживались люди, приветственно махая своему вернувшемуся главе.
Стены дворца были живыми. Они, казалось, колыхались вместе с течением. Но это были кораллы и прочие полипы, среди которых сновали бойкие рыбёшки. Почти все кораллы немного светились разными цветами, и поэтому дворец отчасти походил на новогоднюю ёлку. Я почувствовал, как против воли мне в душу закрадывается ощущение праздника…
— Если бы мне ради такого зрелища предстояло провести семь ночей с Сиектян — я бы согласилась, не раздумывая, — сказала Натсэ. А когда я на неё покосился, она нашла мою руку и легонько её пожала.
Чудеса не кончались. Корабль продолжал торжественный круг. Я увидел пастбище акул. На некоторых из них ездили люди. Просто садились сверху и — плыли. Акулы выглядели смирными, дисциплинированно толпились перед кормушкой, из которой небольшими порциями выпускали мелких рыбок.
Чуть подальше «паслись» русалки. Видимо, окультуренные. Во-первых, они были в купальниках, а во-вторых, на шеях у них были ошейники, такие же, как у Натсэ.
— Они что, порабощают русалок? — удивился я.
— Слышала, что да, — отозвалась Натсэ. — Говорят, научить их выполнять простую работу вполне себе можно, они очень сильные эмпаты и улавливают человеческие желания даже без ошейников. Тем и кормятся. В основном их, наверное, держат для красоты.
Приглядевшись к ближайшей рыбо-девушке, я заметил у неё на животе серебристую печать с руной. Словно почувствовав мой взгляд, русалка махнула хвостом и поплыла наперерез кораблю, простирая ко мне руки в жесте, похожем на мольбу. Но когда она пересекла почти незаметную границу своего пастбища, лицо её исказилось му́кой, руки дёрнулись к ошейнику, а печать засветилась зловещим зеленоватым светом. Словно какая-то неведомая сила потащила русалку назад.
— Я серьёзно говорю, Морт, — нахмурилась Натсэ. — Не вздумай к ним лезть!
— Да я даже не собирался!
— Они даже с такого расстояния чувствуют твоё отношение, вот и кидаются. Это их обычная схема: обольстить внешним видом, схватить и сожрать. Горло в первую секунду перегрызёт, ты даже крикнуть не успеешь. Это самые опасные хищники в океане.
Что ж, врать было бы глупо. Русалки действительно вызывали у меня симпатию и сочувствие. Красивые девушки с такими жалобными лицами, которых держат, как животных…
Но вот их пастбище осталось позади, мелькнули плантации морской капусты, ещё чего-то, и цикл завершился. Корабль мягко опустился в песок перед расположенной вертикально гигантской морской раковиной. Это, должно быть, вход.
— Сэр Мортегар? — Логоамар постучал в нашу дверь. — Мы прибыли, прошу вас, будьте моим дорогим гостем.
Дверь наружу открывалась прямо из борта корабля. Выходили мы вчетвером: Логоамар с дочерью, я и Натсэ. Сиек-тян мастерски игнорировала моё присутствие как рядом с ней, так и в мире в целом.
— Пап, надеюсь, ты не собираешься закатывать пир прямо сейчас? — со вздохом сказала она.
— Эм… — смешался Логоамар. — Через часок?
Сиек-тян только головой покачала.
За открытой дверью стояла морская вода. Мы сгрудились вокруг Логоамара. Он шагнул вперёд с вытянутой рукой, я поспешил следом. Шаг за порог — и я повис… в воздухе. Всю нашу компанию упаковало в большой пузырь, который величественно поплыл к огромной ракушке.
Створки медленно растворились нам навстречу, и пузырь устремился внутрь. Как только мы пересекли границу входа, пузырь будто лопнул, и я почувствовал, как ноги оказались на твёрдом камне.
— Вот мы и дома! — провозгласил Логоамар.
Вслед за ним мы пошли по длинному коридору, стены которого покрывали окаменевшие кораллы и морские звезды. Выглядело красиво, но вот с практической точки зрения… Я поёжился. Как тут вообще жить? Всё на вид такое колючее и хрупкое, ни к чему не прислонишься…
Я сделал шаг в сторону и провел ладонью по стене. Оказалось, я ошибался. Орнамент был гладко отшлифован, и все морские чудеса, навеки застывшие, были прочными. Вообще, сложилось впечатление, будто всё это вылеплено специально. Разбираться я не стал, ибо какая мне разница? Вокруг и живых прелестей хватает. Вот, например, русалки. Опять.
Коридор повернул, теперь стены были стеклянными. По ту сторону в огромных аквариумах плавали русалки. Без ошейников и печатей. Они подплывали к стёклам, скользили вдоль них, следя за нами любопытными глазами. Логоамар остановился и с улыбкой посмотрел на меня.
— Эти особи отлично выдрессированы. Мы отняли у них всю агрессию, теперь они просто милые зверушки. Если отважитесь — можете с ними поплавать.
— Вот ещё! — фыркнула Сиек-тян. — Никаких магов Земли в этом прекрасном бассейне. Потом за месяц не очистишь…
— Что ты себе позволяешь? — рявкнул Логоамар таким страшным голосом, какого от него нельзя было ожидать. — Чего ты хочешь добиться, невоспитанная девчонка? Хочешь опозорить меня перед гостем? Или ты хочешь, чтобы он смотрел, как я тебя наказываю?
От последней фразы Сиек-тян побледнела. Она торопливо поклонилась сначала отцу, потом — мне.
— Прошу меня простить, я забылась, — пролепетала она.
— Убирайся прочь, — взмахнул рукой Логоамар. — Через час выйдешь к пиру и будешь вести себя достойно.
Сиек-тян тут же улизнула. Мы же ещё немного полюбовались русалками, пока неприятное впечатление постепенно таяло. Хвостатые девушки были только рады такому вниманию. Красовались, как могли, исполняли целые танцевальные номера.