На мгновение мне показалось, будто всё это и в самом деле только фантазия, сон, который вот-вот оборвётся пробуждением. Натсэ закрывала себе рот руками, чтобы заглушить стоны, потом что-то беспорядочно шептала. Я разобрал своё имя, потом, кажется, «мама»…
Вдруг она рывком села и схватила меня за голову, потянула к себе.
— Иди сюда, — услышал я хриплый шёпот и подчинился.
На мне всё ещё оставались штаны, но не успел я об этом подумать, как Натсэ ступнями легко стянула их с меня…
Я не сразу осознал, что всё случилось. До такой степени был сосредоточен на ней, что, казалось, утратил способность чувствовать самостоятельно. Но чувства вернула мне Натсэ, легонько вцепившись зубами в шею. Я ощутил, как она напряглась, а потом, прерывисто выдохнув, расслабилась. Зубы разжались.
— Ты?..
— Да! — шепнула она в ответ.
И тут на меня нахлынули собственные ощущения. Именно нахлынули — иначе не скажешь. Меня будто затопило что-то изнутри и снаружи, что-то, забирающее контроль у мозга. Вспышка — и я вижу Искорку. Мы с ней лежим на краю вулкана.
«Теперь ты и я — едины», — шепчет она.
Внутри меня течёт раскалённая лава.
Ещё одна вспышка, и я снова в темноте, чувствую, как Натсэ обвивает меня ногами, сжимает мне плечи и вдруг, откинув голову назад, кричит, не пытаясь сдерживаться.
Переполнявшая меня огненная лава выплеснулась, на мгновение оставив после себя ощущение пустоты. Но вот я вдохнул, и меня заполнил запах Натсэ, теперь внутри меня навеки поселилась она.
Медленно-медленно поднималась створка ракушки. Мы переменили позу: я лёг на левый бок, Натсэ — на правый. Лежали и смотрели друг на друга так, будто никогда раньше не видели, а теперь старались изучить как можно лучше. Смотрели — и удивлялись. И не знали, как быть дальше, что делать…
— А ещё там были вампиры, — сказал я шёпотом.
Натсэ дважды моргнула, не понимая.
— Где?
— В книжке.
Секунда, две, три… И вот она засмеялась. Прильнула ко мне, уткнулась носом в грудь, пытаясь скрыть румянец.
— Дурак ты! — прошептала она.
— Это-то факт, — сказал я, гладя её по голове. — Но книжка уж больно интересная.
***
Чудеса бывают, в том нет никакого сомнения, но им приходится вставать в очередь из обыденностей, а очередь движется очень быстро. Минуты не прошло с тех пор, как открылась ракушка, а в дверь уже забарабанил Логоамар. Мне, однако, пришлось его расстроить, сказав, что нам необходимо ещё минут пять.
Мы пошли в ванную. Я хотел пропустить Натсэ вперёд, но она утащила меня за собой. Ванна была огромная, как раз для двоих. Наполнять её мы не стали — нашли руну, «включающую» душ. Под струями тёплого дождя, идущего с потолка, мы целовались, наверное, минут десять, но в конце концов здравый смысл возобладал.
Я облачился в зелено-синий костюм из гардероба, Натсэ нашла среди своих обновок платье похожего оттенка. И рука об руку, торжественно, как на свадьбе, мы вышли из комнаты. Логоамар, который печально сидел прямо на полу, ожидая нашего явления, тут же вскочил и с упрёком посмотрел на меня:
— Сэр Мортегар, вы разбиваете моё немолодое сердце. Там же сейчас всё-превсё выпьют!
Мы практически бежали бесконечными коридорами за несчастным стариком. На бегу я пытался заставить себя думать в будущее, или хотя бы в настоящее, но мысли сопротивлялись. Они снова и снова хватали за шкирку воспоминание о прошедших волшебных минутах, трясли этим воспоминанием перед моим носом и орали: «Куда ты думаешь? Сюда думай! Смотри, как фантастически всё было, да к тому же с тобой и на самом деле!».
Мыслей было много, а я — один, и исход битвы был предопределён.
Шум пиршества был слышен издалека. Только этот звук заставил меня вынырнуть из будоражащих грёз и задуматься о том, что Логоамар ведь действительно говорил: «пир», а не ужин, не бал и не что-либо подобное. Но разве не все благородные «кланщики» ведут себя одинаково?..
Как видно, нет.
— Кла-а-ан! — взревел Логоамар тем же самым голосом, каким недавно отчитывал дочь. — Вот он! Вот он, мой дорогой гость, Мортегар!
Я замер, широко открыв глаза. Мы прибежали в огромный зал, посреди которого стоял огромный стол, ломившийся от еды и питья. За столом на длинных скамьях сидели люди. Мужчины и женщины клана Воды, роскошно, даже вычурно разодетые.
Некоторые, впрочем, уже валялись рядом со столом. Как мужчины, так и женщины.
От вопля главы клана прекратились разговоры, крики и смех. Кто-то застыл, не донеся до рта кружку, кто-то — с окорочком в зубах. Одна дама сидела на коленях у своего кавалера и страстно с ним целовалась, но и эти двое замерли, глядя на меня.
— А весело у них тут, — сказала Натсэ.
— Мортегар! — громыхнуло, как из пушки. — Да здравствует! Уррррраааа!!!
Пожалуй, только двое человек не разделяли общего восторга: сидящие во главе стола Локвинея и Сиек-тян. Они единственные старались вести себя культурно. Вилка слева, ножик справа, салфетки, всё такое. На лицах обеих застыло выражение благородной му́ки.
— Чарку! Чарку Мортегару! — орал Логоамар, за руку волоча меня к столу.
Забавная пухленькая девушка подскочила и бросилась нам навстречу с кубком вина.
— Нет-нет-нет! — Логоамар выхватил у нее кубок. — Ты не поняла. Сэр Мортегар — рыцарь!
— Ры-ы-ыцарь?! — ахнуло собрание.
Девушка метнулась к столу и вернулась с чаркой, которую едва удерживала в руках. Что-то мне подсказало, что «простите, я не пью» на этом пиру не прокатит. И я принял чарку…
Подробности опускаю по той простой причине, что не помню.
Помню, сидел за столом. Пил, ел. Рядом Логоамар.
— Вы… Вы что, им рсскзли? — орал я ему на ухо заплетающимся языком.
Лицо Логоамар исказилось от ужаса.
— Ни в коем случае! Как вы могли подумать?
— А чму они тк рады?
— Поводу!
Всё меркнет.
Натсэ с озабоченным лицом что-то мне говорит.
Кто-то, грозно матерясь, пытается влить мне вино в горло — кажется, я участвовал в каком-то споре.
Я стою на коленях перед обалдевшей Натсэ и прошу её стать моей женой.
Презрительный взгляд Локвинеи.
Задумчивый взгляд Сиек-тян…
Кто-то носится по залу с верещащей русалкой под мышкой… Искренне надеюсь, что это был не я.
Огненные буквы:
Новый ранг: 2. Текущая сила Огня: 67. Пиковая сила Огня: 98.
— У меня ранг поднялся! — ору я, стоя на столе.
— Урррра! Чарку ему, чарку!
— Свечей мне! Или факелов! Я вам сейчас такое покажу — «Раммштайн» отдыхает!
— Раммштайн отдыхает! И мы отдохнём!
Опять затмение.
Натсэ и Сиек-тян тащат меня по коридору, и я слышу удаляющийся хор: «Du riechst so gut! Ich geh Dir hinterher…».
— Он всегда так напивается? — спрашивает Сиек-тян.
— У него сегодня трудный день, — отвечает Натсэ и чему-то смеётся.
В комнате меня положили в ракушку. Сиек-тян исчезла. Я встал…
Было уже темно, но я где-то нашел руну, включил свет и принялся выгонять Натсэ с дивана на кровать, затирая что-то о рыцарской чести, размахивая мечом и обещая зарубить Логоамара. По итогу я получил пяткой в скулу и услышал крик, исполненный страдания:
— Морт, успокойся, пожалуйста, я спать хочу!
Последнее, что помню — упал на мраморный пол. Он был такой приятный, прохладный…
Глава 23
Пробуждение было мучительным. Нет, у меня, как ни странно, почти не болела голова, ничего такого. Просто, еще до того, как открыть глаза, я начал вспоминать вчерашнее… Нет, правда, это что — был я?! Невозможно. Исключено! Как мне теперь смотреть в глаза Натсэ? Да и вообще кому бы то ни было. Лучше уж вообще глаз не открывать. И не шевелиться. Вот так и останусь лежать мордой в пол: «Йа невидимко».
План был безупречен во всех отношениях, кроме одного. На собрании внутренних органов произошел разлад. Все, даже желудок, поддержали идею невидимости, договоренность уже практически скрепили нерушимой клятвой, но вдруг пришёл он. Его Величество Мочевой Пузырь. Он презрительно посмотрел на Мозг, Сердце, Желудок, Руки, Ноги, Глаза — на всех. И сказал: «Ребята, я даже притворяться не буду, будто ваше мнение что-то для меня значит».
И собрание закончилось. Вот что называется «рычаг давления»…
Я робко открыл один глаз и тут же его закрыл. Мысленно сосчитал до десяти.
— Ты уже минут пять, как проснулся, — спокойно сказала Натсэ. — А вот меня учили контролировать дыхание. Если бы я притворялась, ты бы не узнал.
Ага, ясно. Она решила начинать не с «между нами всё кончено». Издалека зашла. Коварная…
Я опять приоткрыл глаз. Натсэ лежала на животе, подперев подбородок руками, и смотрела на меня. На ней была привычная форма Атрэма — белая блузка и черная юбка.
— Если очень нужно, я могу даже мертвой прикинуться — не отличишь. Но мой максимум — три минуты. Потом — либо правда умирать, либо начинать дышать, — сказала она, беззаботно болтая в воздухе босыми ногами.
— Скажи честно, — просипел я. — Ты на что-то намекаешь?
— Намекаю? — удивилась она. — Нет, просто говорю. Это беседа. Ну, знаешь… Ты из другого мира, о котором толком ничего не помнишь, а я с детства только и делала, что училась убивать, а потом убивала. О чём-то же нам нужно разговаривать.
— Ты хочешь сказать, что твоё сердце не переполняет презрение после того, что было вчера?
— Морт! — Она перестала болтать ногами и серьезно на меня посмотрела, даже слегка покраснев. — Вчера всё было чудесно.
Я мысленно отмотал запись вчерашнего дня назад и обнаружил там и вправду нечто чудесное.
— Я не об этом. Я про то, что было на пиру…
— На пиру? — Натсэ удивилась и, похоже, сразу перестала смущаться. — А что там такого было? Ты нажрался вдребезги.
— Вот! Я как раз об этом.
В её взгляде появилось недоумение.
— И почему я должна тебя презирать? Как говорили у нас в Ордене: хочешь узнать человека настоящего — посмотри, каков он пьяный.
— И?..
— Морт, ты нажрался и вёл себя, как дурак. Поверь, я ничего нового для себя не открыла. Хотя, конечно, предлагать устроить огненное представление — это было слишком. Но к этому времени все уже перепились до такой степени, что никто даже внимания не обратил. Хватит страдать, иди и приведи себя в порядок. Логоамар уже заглядывал, скоро нас повезут в академию. Завтра начинаются занятия.
Она помогла мне подняться. Всё тело затекло, я еле волочил ноги. Однако у дверей ванной комнаты я сделал над собой усилие и дальше двинул своим ходом. Сначала прошёл в уборную, потом умылся, причесался. Поглядел на себя в зеркало — вроде ничего. Только переодеться, конечно, надо.
— Морт, у тебя что-то жужжит! — позвала из-за двери Натсэ.
Талли! Вернее, Авелла. Вот ещё повод для головной боли… Эх, а я на сестрёнку сердился. Нам с ней обоим нельзя пить, категорически противопоказано!
Я выскочил из ванной, нашел в мешке зеркальце и увидел суровый лик Лореотиса. Коснулся, чтобы ответить, и машинально вернулся в ванную, прикрыв за собой дверь.
— Первое, оно же главнейшее, — без лишних приветствий начал Лореотис. — Вчера вечером я ощутил, как моё сердце переполняет светлая радость, хотя я ничего специально для этого не пил. Скажи мне правду: ты прошёл тропой достойных?
Мозг спросонок работал плохо, и мне понадобилось две-три секунды, чтобы сообразить, о чем речь.
— Прошёл, — кивнул я.
— Есть! — выдохнул Лореотис и ударил кулаком в ладонь. — Я знал! Я чувствовал. Видишь, как я за тебя переживаю, Мортегар? Моё сердце бьётся в унисон с твоим, брат! Которая из двух? Впрочем, молчи, и так ясно. Была бы Сиектян — у тебя бы сейчас на лице был след от удара мечом. Но я вижу на лице твоем озабоченность. В чём дело? Поделись с братом тревогой.
— Вчера был пир. И, боюсь, я вёл себя неподобающим для рыцаря образом.
— Это как? — заинтересовался Лореотис. — Матом ругался прилюдно?
— Кажется, нет.
— Ну так чего ты мне тогда мозг тревожишь? — разозлился он. — Ладно, давай о серьезном. С сестрой твоей я разобрался, вып… вылил все её запасы и поговорил с нужными людьми в городе. Если ей хоть стакан кто нальёт — будут иметь дело со мной.
— Отлично, — кивнул я и вздохнул с облегчением.
— «Отлично» там даже рядом не стояло. Максимум — «удовлетворительно», и то — с огромным минусом. Тебя не озадачило то, что я говорю с тобой через артефакт магов Воздуха?
Сердце ёкнуло. Я вообще-то думал, что Лореотис говорит из домика Талли, несмотря на то, что с каждым мигом замечал всё больше деталей, опровергающих эту мысль. Нет… Он говорил из моего дома. Вернее — из подземного дома Мелаирима. Из моей комнаты!
Лореотис встал и повернул зеркальце. Изображение замелькало, потом остановилось.
— Привет! — улыбнулась мне стоящая у стены Авелла и помахала руками.
Цепи, приковывающие её к стене, забренчали.
— Да твою ж!.. — воскликнул я, поскольку больше мне по поводу увиденного сказать было нечего.
***
Из дворца мы выехали в карете, запряжённой акулами. Сама карета формой тоже больше напоминала акулу. Карету совсем не напоминала, разве что изнутри. Там мы сидели вместе с Натсэ, почти не глядя в окна, на проносящиеся мимо глубинные красоты.
— И что он собирается делать? — спросила Натсэ.
— Сам не знает, — буркнул я. — Авелла Кенса не может просто так исчезнуть, как Ардок. Её искать будут. И ой как будут…
— Это её пока и спасает, — кивнула Натсэ. — Однако если завтра она не явится на занятия…
Я промолчал, закрыв глаза. У нас оставались сутки, чтобы что-то решить. А что мы могли решить?.. Мелаирим пока был не в курсе ситуации, но если — когда! — узнает, скорее всего, предпочтёт пролить кровь и перетерпеть последствия. Я представил, как в реке находят разбитое о камни тело Авеллы. Несчастный случай, или самоубийство… В последнее, пожалуй, нетрудно будет поверить Тарлинису, Акади, Зовану. Авелла всегда улыбается, но что у неё при этом происходит внутри…
И не будет никакого шума. Расследование очень быстро свернут, чтобы не бросить тень на честь рода.
— Ганле стирали память, — вспомнил я.
— Угу, только Ганла — не маг. Память мага можно извлечь и прочитать только с его согласия, либо под пытками. А уж изменить… Вариант поверить ей на слово, что будет молчать, Лореотис не рассматривал?
— Он им не доверяет, — сказал я.
— Девушкам?
— Магам Воздуха. Говорит, у них что на уме — то на языке.
— Отчасти так. Но тайны они хранить умеют, это я точно знаю.
— Ты ему это объясни!
Карета-акула совершила резкий поворот. Меня бросило на дверь, Натсэ — на меня.
— Да какого ***? — крикнул я. — Мы же под водой! Что, нельзя просто проплыть по прямой?
— Наверное, акулы что-то вкусное увидели и дёрнули, — предположила Натсэ. — Не отвлекайся. Ты готов начать войну с Лореотисом?
Я вытаращил на нее глаза.
— Войну?
— Ну да. Пытаюсь понять твои приоритеты. Думать ли, например, как сообщить о ситуации Тарлинису, или Акади? Чтобы решить задачу, надо понять, какими ресурсами мы можем позволить себе воспользоваться.
— Не знаю… Нет! Если навести на логово Мелаирима Тарлиниса… Это — всё. Вообще — всё!
— То же самое можно сказать и о любом другом маге, — подытожила Натсэ. — Довериться ты мог бы Ямосу, но от него толку никакого. Зовану… Но я сомневаюсь, что его слово что-то будет значить для Лореотиса, он теперь даже не брат по Ордену.
— С какого перепугу я могу довериться Зовану? — изумился я.
— В последний раз он говорил, обращаясь к тебе. Он как бы предлагал вместе посмеяться над женихом Авеллы. Ты не заметил?
— Заметил, но это ведь ничего не значит…
— Для таких, как Зован, значит. Что у него в башке щёлкнуло — я не знаю, но он тебя принял.
— Стоп! — Я шарахнул кулаком по двери. — А клятва? Мелаирим давал мне какую-то нерушимую магическую клятву, что вернёт мне сестру. Авелла может принести такую же?
— Такую клятву может дать только маг Огня. Огонь — единственная стихия, несущая разрушение, остальные не будут убивать магов своего клана. На этом, кстати, погорел Анемуруд. Он опрометчиво поклялся, что всё сделает ради процветания клана. Однако, когда началась атака трех кланов, он попросту не отдал никаких приказов и сгорел дотла, сидя на троне.