Я попытался, но не смог выдавить ни звука.
— Никак, — развёл я руками. — Видимо, эта ячейка полностью перезаписалась.
Акулы остановились. Кучер — водный маг на службе у Логоамара — подплыл к двери и распахнул её.
— Дворец, — улыбнулся он. — Желаю хорошо провести время.
***
Пиршественный зал был полон трезвого народа. Столы пока стояли у стен, ждали своего часа. Красиво разодетые люди громко разговаривали и смеялись. Небольшой оркестр в углу тихонько наигрывал незатейливую мелодию.
Появление Натсэ произвело небольшой фурор. Все собравшиеся дамы носили волочащиеся по полу платья и с осуждением глядели на голые коленки Натсэ. Мужчины тоже глядели, но, в основной своей массе, без осуждения. Ну хоть не заорали «Вон отсюда!» — и то хлеб. А вообще, несмотря на склонность к выпивке, водные маги вели себя более целомудренно, чем остальные стихийники. В академии девушки тоже носили длинные форменные юбки.
Мы шли через расступающуюся толпу к серебряной чаше с водой, установленной на каменном возвышении у дальней стены зала. Как-то так само собой получалось. Люди расступались, образовывая коридор, мы шли по этому коридору, не зная, куда ещё приткнуться.
Вдруг кто-то вырвался вперёд, растолкав толпу, схватил меня за руку и куда-то поволок. Я узнал Гиптиуса. Он уже не сутулился и был в тёмно-зелёном, как бутылка шампанского, пиджаке.
— Ты ещё и церемонию за меня пройдёшь? — прошипел он, когда мы оказались в относительно безлюдном углу зала.
Натсэ, услышав агрессию, нервно повела плечами. Меч остался в комнате, Сиек-тян передала, что тут не поймут такого недоверия.
— Я не хотел, оно само, — отпёрся я и бросил взгляд на левую руку Гиптиуса. Забинтованная ладонь выглядывала из зелёного рукава.
— Как ты в целом? — Я решил проявить участие.
Гиптиус дёрнул левой рукой и поморщился:
— Плохо. Но, говорят, руку спасут. Ты понимаешь, о чём я хочу поговорить?
— Догадываюсь, — кивнул я. — Наврал про мертвецов и теперь хочешь, чтобы я молчал. Так?
Короткий кивок в ответ. Я огляделся. Рядом никого не было.
— Гиптиус, ты что творишь? Это ведь не шутки. Это тысяча магов-рыцарей Огня и Земли, без проблем передвигающихся под водой.
— Сегодня вечером я женюсь на дочери главы клана, — сказал Гиптиус, сверля меня безумным взглядом. — Логоамар отдаст мне многое из того, чем сам владеет, а со временем — всё. Он давно хотел отойти от дел.
— Понял. Ты соберёшь армию и пошлёшь к черной скале? Толковый план, дай пять!
— Нет, не понял. Если ты хоть слово скажешь о чёрной скале — тебе конец. Домой не вернёшься.
Я чуть не задохнулся от возмущения пополам с обидой. Натсэ придвинулась ко мне, коснулась рукой ладони.
— Господин Гиптиус, — тихо заговорила она, — вы совершаете большую ошибку. Пока есть время, лучше напасть самим.
— А мы и нападём, — усмехнулся он. — Вернее, вы. Думаешь, я не помню, как ты предлагала скормить меня русалкам? Не помню, как дракон вырвался из песка? Это не я его убил, но вы сказали так. Значит, не хотели, чтобы кто-то узнал? Недоделанный маг Воды с нулевым рангом и парой базовых заклинаний, да рабыня без магических способностей побеждают тотемного зверя Огня. Как? Это хороший вопрос. Я им задался. И все ответы, которые пришли мне в голову, оказались очень некрасивыми.
Я стиснул зубы. Опять… Опять на волоске от провала и смерти. В Гиптиуса будто вселилось что-то. Куда подевался его флегматизм, что сталось с его молчаливостью? Его трясло, глаза горели.
— Как только закончится Благословенная неделя, вы отправитесь туда. Те, кому по силам одолеть дракона, справятся и с армией мертвецов. А если не справитесь — я шепну Логоамару пару слов насчет тайны сэра Мортегара. Тайны, о которой он и сам догадывается.
Вдруг Гиптиус склонился к самому моему уху и прошептал:
— Это моя младшая сестра донесла о секрете Таллены. Как только я узнал — понял, что всё в тебе ложь. И твой мирской брак, и твоё благородство. Ты пришёл сюда, чтобы разбудить зло, и теперь хочешь заманить нас в ловушку. Но ты сам в неё попадёшь, сэр Мортегар. Ты пойдёшь и принесёшь мне тысячу голов, и тогда я позволю тебе уйти живым.
Посчитав, что сказал всё, он развернулся, но я схватил его за руку — левую. Зашипев от боли, Гиптиус посмотрел на меня. Я убрал руку.
— Не слишком большая цена за поцелуй в щёчку?
Он моргнул. Я учуял запах своей смерти, исходящий от него.
— Что ты сказал?
— Я ведь погибну там — у меня это запросто. Я не герой, мне просто иногда везёт, но не до такой же степени. А когда я погибну, мертвецы придут сюда. Ты собираешься стать главой клана и подвергаешь его смертельной опасности только ради того, чтобы хоть неделю выглядеть героем в глазах своей жены.
Он ударил. Я при всём желании не успел бы уклониться. Кулак летел прямо в лицо. Но для Натсэ такая скорость была смешной. Она перехватила кулак, перенаправила его, отклонилась…
Несколько голов повернулись на резкое движение, но увидели только, как растерявшийся Гиптиус движется с Натсэ, будто танцуя вальс, держа за руку.
— Только один танец, господин Гиптиус, — звонким голосом произнесла Натсэ. — Вам нужно поберечь руку.
Все засмеялись, захлопали, оркестр заиграл красивую музыку, и пара неуверенно закружилась. Наверное, только трое человек в зале поняли, что говорила Натсэ отнюдь не о левой руке «убийцы драконов».
***
Церемонию проводил Логоамар. Он стоял у алтаря, держа на синей бархатной подушечке два серебряных кольца, и с улыбкой смотрел, как Гиптиус и Сиек-тян медленно идут к нему.
— Дети мои, — провозгласил он, когда они остановились перед чашей. — Сегодня я счастлив заключить магический брак между двумя членами нашего клана. Да будет он процветать вечно!
«Угу, я постараюсь», — проворчал я мысленно. Мы стояли в первом ряду и прекрасно видели каждое движение брачующихся. Вот Сиек-тян осторожно отпустила больную руку Гиптиуса. Они сделали по шагу в разные стороны, повернулись лицом друг к другу. Чаша оказалась между ними.
— Сегодня вы станете единым целым. Два могучих рода сольются в один. Со временем именно вы возглавите клан. Ваш союз — гораздо больше, чем брак двух магов. Это — новая надежда и опора, новая страница в истории. Эти кольца соединят ваши тела, а эта вода — ваши души. Прошу, испейте из брачной чаши, чтобы доказать…
— Морт! — зашептала Натсэ, дёргая меня за рукав. — Мне нужно выйти.
— Сейчас? — удивился я.
Натсэ красноречиво сжала коленки и чуть присела. Я отпустил её руку, и она ускользнула, незаметной тенью. Как-то пусто и одиноко стало… Я повернулся к алтарю.
Сиек-тян и Гиптиус в четыре руки держали серебряную чашу. Сначала чаша наклонилась к Сиек-тян, она коснулась губами края и сделала глоток. Потом то же самое повторил Гиптиус.
— А теперь, — провозгласил Логоамар, — обменяйтесь кольцами!
Дальнейшее мало чем отличалось от свадеб моего мира. Обмен кольцами, поцелуй, рёв толпы, столы на середину зала и, наконец-то, началась основная часть, ради которой, кажется, все и собрались.
Вино хлынуло рекой. Дистиллят — ручьями. Мне показалось, что большая часть магов пришли в состояние нестояния тотчас, как уселись за стол.
Урвать местечко для Натсэ у меня не получилось. Меня зажали на скамье между двумя гогочущими мужиками. Я за минуту раз сорок отказался выпить и, наконец, про меня забыли. Стол ломился от всяческих кушаний. Мясо, птица, фаршированное то, жареное это. Единственное, чего я не заметил, — морепродуктов. Похоже, на серьёзных мероприятиях на столы выставлялись только «деликатесы» с поверхности.
Сиек-тян со счастливым супругом сидели во главе стола, стоящего посередине. Новоиспеченная супруга мастерски удерживала на лице подобающую случаю маску семейного счастья. А Гиптиус — тот просто сиял. То и дело наклонялся к супруге, что-то ей шептал. Она благосклонно кивала в ответ. Меня затошнило, и я отвернулся.
Десяти минут не прошло, а Логоамар встал и уже изрядно нетвёрдым голосом произнёс:
— Ну, друзья мои, соклановцы дорогие! Мы с вами тут отдыхаем, а у молодых есть важные дела. Не будем их дольше задерживать.
Тут и меня толкнули в плечо. Я повернулся, увидел знакомое лицо. Мать Сиек-тян грозно смотрела на меня. Не успел я рта раскрыть, как она дёрнула головой: пошли, мол.
Мы вышли через одну дверь, новобрачные — через другую. Вряд ли кто-то увидел здесь связь…
Я оглянулся напоследок. Натсэ так и не появилась. Может, оно и к лучшему… Что бы мы могли друг другу сказать на прощание?
***
Перед хорошо известной мне дверью мы остановились. Госпожа Локвинея пристально посмотрела мне в глаза.
— Надейтесь, что вам никогда не доведётся поступить так со своей дочерью, сэр Мортегар, — процедила она сквозь зубы. — Сейчас мне придётся вернуться к гостям и изображать счастливую мать.
— Мне жаль. — Ну а что ещё я мог сказать?
— Вам жаль. Пройдёт несколько минут, и вы забудете о своей «жалости». Я хорошо знаю, какой орган является мыслящим у мужчин, когда они входят в спальню к девушке.
Тут меня, что называется, немного перекрыло. Чаша терпения переполнилась, и я выплеснул излишки на госпожу Локвинею:
— Не я всё это придумал. Не я уничтожил клан Огня, нарушив баланс стихий. При всём моём уважении, эту ситуацию создали главы кланов, а значит, отчасти и вы. Если я чему и научился за свою недолгую жизнь, так это тому, что за каждое решение приходится платить. И очень часто платить приходится тем, кто вообще ни в чём не виноват. Надеюсь, вам никогда не доведётся узнать, каково это — входить в спальню к чужому человеку, когда ваш муж, который всё знает, льёт слёзы в туалете. Вернее, не муж, а жена… Ну, в общем, вы меня поняли.
Я думал, она меня ударит, но лицо женщины внезапно смягчилось.
— Что ж… Возможно, вы не такой негодяй, каким показались мне. Идите! Нет смысла оттягивать неизбежное. Об одном молю: не обидьте мою девочку.
Она удалилась. Я проводил её взглядом и, глубоко вдохнув, толкнул дверь.
Ожидал увидеть съёжившуюся, злую Сиек-тян где-нибудь в углу. Допускал, что в меня с порога полетит что-то тяжелое. Но увиденное порвало все шаблоны.
Потолок в комнате чуть теплился, переливаясь водной рябью, наполняя помещение интимным мягким светом. Таинственные тени змеились по стенам и полу. Они заползали на раскрытую ракушку, ласкали сидящую на разобранной постели девушку.
Сиек-тян была в кружевной ночной рубашке на тонких бретельках. Голубая рубашка была настолько кружевной, что я мгновенно понял: под ней на Сиек-тян ничего не надето. Распущенные волосы водопадами стекали на плечи.
— Наконец-то, сэр Мортегар, — произнесла она чуть хриплым не то от волнения, не то от возбуждения голосом. — Иди ко мне, скорее!
Она подалась вперёд, сложив руки так, чтобы подчеркнуть грудь.
Я тяжело сглотнул и запер дверь на засов. Сердце начало менять свой ритм.
— Скажи, Мортегар, ты сам хочешь меня раздеть, или мне это сделать?
Я повернулся, заглянул в бесстыдные зелёные глаза. Они, казалось, потемнели от желания.
— Ну? Решай скорее, или я решу за тебя.
Она медленно потянула рубашку вверх, обнажая бёдра.
— Сам, — вырвалось у меня.
Пальцы разжались, лёгкая ткань упала обратно.
— Ну тогда иди сюда. Не мешкай! — И Сиек-тян протянула ко мне руки.
Глава 34
Всё было как-то неправильно, и всё надо было как-то исправлять. Вот спроси меня кто-нибудь в тот момент — я бы час убил, чтоб объяснить, что меня не устраивает. Но если вкратце, то — Сиек-тян вела себя не так.
И спрашивается, какое дело мне, озабоченному подростку, до того, какие мотивы заставляют вести себя так девушку, которая пару недель назад швырялась в меня водным шариком и обзывала невоспитанным мужланом? Дают — бери, всё ведь просто!
Но у меня всё не как у людей. Я подумал с сочувствием о Гиптиусе (эх, видел бы он сейчас свою благоверную!), о Натсэ, о Логоамаре и Локвинее.
Ну какая, какая разница?! Всё равно ведь исход один, так неужели обязательно стискивать зубы, жмуриться и шептать друг другу проклятия?! Сиек-тян права, со всех сторон права, и мне бы расслабиться, нырнуть с головой в текущий миг, получить бездну удовольствия… Но нет. В груди и животе появилась какая-то мерзкая пустота. И на это можно было бы плюнуть, мало ли, чего там, внутри, происходит. Но проблемы не замедлили выбраться наружу. Я вдруг понял, что не смогу. Вот никак, абсолютно. Что хочу оказаться сейчас где угодно, хоть перед армией зомби, лишь бы не здесь, один на один с этой привлекательнейшей, но совершенно для меня не понятной девушкой.
Поднялась лёгкая паника. Я попытался подумать о чем-нибудь возбуждающем, но мысли там не задержались. Гиптиус, Натсэ, доклад по значениям рун… Эх, завтра сдавать, как же я успею? Ну и не сдам, пусть отчисляют, вернёмся домой, гори оно всё Огнём! Правда, Мелаирим… И Искорке свечу обещал. Сколько дел, в голове не укладывается…
— Морт?
Я вздрогнул. В реальности прошло уже, наверное, секунд пять. Сиек-тян смотрела на меня озадаченно, однако попыток раздеться самостоятельно пока не делала. За что я был ей благодарен.
— Как ты так можешь? — непроизвольно перешёл я в нападение.
— «Так» — это как? — Она склонила голову набок.
— Это вот так. Вести себя, как будто это мы с тобой только что поженились.
— Слушай, ну ты нашёл момент выяснять отношения… — вздохнула Сиек-тян и, накинув на плечи одеяло, встала с кровати. — Что тебя так волнует? Гиптиус? Это магический брак. Магия, политика, честь. Никакой любви. Все это знают.
— Да, но он-то от тебя с ума сходит!
Кажется, такой идиомы в местном наречии тоже не было, однако Сиек-тян меня поняла. Отвернулась.
— Это его проблема, меня она не касается, — буркнула она.
Меня зато касается. Опять двадцать пять, меж двух Огней. Либо соглашайся на самоубийство, либо умрёшь. Тоже мне, нашли самурая.
— Не вредничай. — Сиек-тян подошла и погладила меня по щеке. — Давай покончим с разговорами и сделаем то, чего от нас требуют обязательства. Или ты переживаешь из-за рабыни? — Тут в её голос просочилось презрение. — Выброси из головы! Она никуда не денется, как грязь под ногами. А я… Семь дней, Мортегар. Неделя, о которой ты, возможно, будешь вспоминать до конца жизни.
Говоря, она прижималась ко мне, её дыхание щекотало мне кожу, руки ползали по моей рубахе. Но чем дольше всё это продолжалось, тем, казалось, дальше я улетал в своих мыслях, и тем отчетливей понимал, что мне, по крайней мере сегодня, просто нечем ответить на ласку Сиек-тян. И лучше не залезать в эту дурацкую ракушку, если, конечно, не рассматривать это как изощрённый способ самоубийства.
— Остановись, — сказал я. — Никакая она не грязь.
Я шагнул в сторону, Сиек-тян осталась на месте. Уже тогда колокольчик подозрения неуверенно звякнул у меня в голове, но я не придал этому значения. Ведь рядом с ним грохотала целая барабанная установка, телеграфируя азбукой Морзе: «Ты облажался, облажался, потому что ты жалкий чмошник, таким ты был, таким ты и подохнешь, и это напишут на твоём надгробии».
Я понятия не имел, как сохранить лицо в подобной ситуации, и возможно ли такое в принципе. Всерьёз рассчитывать, что вотпрямщаз грянет зомби-апокалипсис не приходилось. Зомби-апокалипсис — он всегда не вовремя, сперва даст облажаться по-полной, и уж потом…
Эх, вот если бы у меня была нормальная мужская ролевая модель для подражания… Но мой отец научил меня только одному: «В любой непонятной ситуации будь на работе». Это сейчас не прокатит. Значит, придётся импровизировать.
— Извини. — Я понуро подошёл к мини-бару, налил себе в стакан светло-коричневого дистиллята и сделал скорбный глоток. — Тот дракон нанёс мне серьёзную травму, о которой я никому не сказал. Нет-нет, уже почти совсем не больно, однако я, к сожалению, бессилен. Прости. Я лично объясню всё Логоамару. Постарайся быть счастлива с Гиптиусом. Он, конечно, придурок похуже меня, но знаешь, что? — Воспламенившись каким-то идиотским чувством, я резко повернулся к Сиек-тян, слегка расплескав дистиллят. — Знаешь, что? Если тебе всё равно плевать, так хоть попробуй получше притворяться! Нельзя быть такой равнодушной сукой, когда тебя так любят! И плевать на это дурацкое вырождение, есть миры и вообще без магии, ничего, живут как-то. А вот мир без любви не имеет права на существование!