Я понятия не имел, есть ли в моих словах какая-то связная мысль, или я просто вывалил поток сознания. Однако мне показалось, что сказал я круто и даже с моралью, за что и вознаградил себя глотком дистиллята. Бр-р-р, ну и гадость всё-таки. Надо всё равно немного притырить, Лореотису обещал, да и так, в хозяйстве пригодится.
Сиек-тян стояла на том же месте, где я её оставил и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Морт, ты чего? — тихо спросила она. — Какая травма? Дракон к тебе даже не приблизился.
— А ты откуда знаешь? — нахмурился я.
— Эм… Ну, Гиптиус рассказал.
— Ага. Ясно. А почему ты стоишь на одном месте?
— Просто…
— А с каких пор зовешь меня Мортом?
— Я думала, это уместно, мы ведь должны некоторым образом сблизиться…
Я поставил стакан рядом с бутылкой и внимательно посмотрел на Сиек-тян.
— Сделай шаг ко мне.
Она шагнула.
— Шаг назад.
Подчинилась.
— Сломай стул одним ударом.
Сиек-тян взмахнула рукой. Ладонь ребром прошла сквозь спинку стула, как нож сквозь масло. Стул крякнул и развалился пополам.
— Да какого… — Я не знал, что подумать.
Сиек-тян обреченно вздохнула и нехотя сняла с пальца кольцо. Не обручальное, нет, это осталось. Она сняла тот самый перстень с руной Воздуха, который я приметил ещё на корабле.
В ту же секунду зеленые волосы почернели и удлинились, глаза сверкнули фиолетовым, изменилась немножко фигура. Появившийся на шее кожаный ремешок с металлическими вставками развеял все сомнения.
— Натсэ? — Я шагнул к ней.
— Морт, погоди, я сейчас всё тебе объясню, — попятилась она, кутаясь в одеяло. — Сиек-тян, она…
— Потом, — шепотом сказал я, положив руки ей на плечи.
— Ч-что «потом»?
— Всё — потом, — сказал я, чувствуя, как внутри меня, там, где только что была пустота, разгорается ревущее пламя.
Одеяло упало на пол. Мгновение спустя к нему присоединилась кружевная ночнушка, потом — зелёный плащ…
***
— Ну… Вот теперь… Можно… Поговорить, — сказал я, тяжело дыша и с тревогой прислушиваясь к своему сердцу, которое, кажется, пыталось выдать нечто в духе дэт-трэш-спид-металла с элементами драм-н-басса.
— Можно, да? — умирающим голосом произнесла лежащая рядом Натсэ. — С… Сп… Спасибо!
Ракушка раскрылась уже давно. Потолок всё так же переливался, и тени скользили по нам. Чуть прищурься, и покажется, что лежишь под водой на мелководье, а по небу бегают облака.
— Морт, — сказала Натсэ, справившись с дыханием, — ты вообще всё перепутал.
— Опять? — флегматично спросил я.
— Благословенная неделя — это семь дней подряд, а не семь раз за ночь!
— Прости… Математика всегда мне плохо давалась.
Натсэ рассмеялась и перекатилась на живот. Подперла руками подбородок и уставилась на меня.
— Так что ты там говорил насчёт дракона? Куда он тебя укусил?
— В Огонь дракона, — отмахнулся я. — Что там насчёт Сиек-тян? Вы это ещё на корабле придумали?
— Да. Ну, не совсем мы — она придумала. — Натсэ нашла на простыне перстень с воздушной руной и надела его на палец.
Я вздрогнул. Рядом со мной лежала самая настоящая Сиек-тян. И вот теперь это осознание меня не отталкивало, скорее даже наоборот…
— Эй! — возмутилась Натсэ чужим голосом, когда я привлёк её к себе. — Вот сейчас обижусь! И вообще, ты не устал, а? Вот уж не думала, что все эти слухи о магах Огня — правда.
— Так в чём смысл? — Я старался смотреть в потолок и думать о бейсболе. — Сиек-тян сейчас с Гиптиусом?
Натсэ вздохнула:
— Нет, Морт, всё несколько сложнее. Вряд ли тебе это понравится… В общем, у Сиектян есть возлюбленный. Я так толком не поняла — либо безродный маг Земли, либо вовсе простолюдин. Он живёт на поверхности, в деревне.
— И она сейчас с ним?
— У него тёмные волосы. Так что, когда родится ребёнок, никто ничего не заподозрит. Ну, до конфирмации. Но и тогда… Никто ведь не гарантировал, что твои уникальные магические способности передадутся по наследству.
Я молчал, гладя по спине не то Натсэ, не то Сиек-тян, и думал. Думал о том, сколько человек в этом подводном мире сходят с ума от любви, бросая на её алтарь всё, вплоть до судьбы клана. Гиптиус врёт про побеждённую армию, чтобы заслужить улыбку Сиек-тян и поквитаться со мной. Сама Сиек-тян обвела вокруг пальца вообще всех, чтобы провести неделю со своим любовником. И Натсэ…
— И как ты на это согласилась?
Она ответила не сразу. Покашляла, поёрзала.
— Не то чтобы я этим гордилась. По сути, мы совершили преступление против клана, даже двух, но… Что я должна была ей ответить, Морт? «Нет, спасибо, спи с ним сама?».
Что ж, я прекрасно её понимал.
— А почему сразу не сказала?
Натсэ смутилась ещё больше.
— Хотела тебя испытать, — пробормотала она.
— И как, я прошёл?
Вместо ответа она потянулась к моему лицу и поцеловала.
— Натсэ, — шепотом сказал я.
— М-м?
— А мы сможем оставить кольцо себе?..
Далее два события произошли одновременно. Я кубарем скатился с кровати на пол от сильного пинка, и в дверь забарабанили.
— Дерьмо! — прошипела Натсэ, вскакивая. — Мне срочно нужно в душ!
Она сгребла в кучу постельное бельё, заметалась, схватила что-то из одежды.
— Мне тоже, — сказал я, потирая ушибленный бок.
— Не валяй дурака, ты вообще не потеешь. Оденься. Сделай «осушение».
С этими словами она влетела в ванную и заперлась.
Стучать продолжали. Похоже, колотили уже ногами. Да кто ж там такой нетерпеливый?
Я «осушился» на свободном от легковоспламеняющихся вещей месте, потом быстро оделся, только плащ надевать не стал. Тонкую ночнушку Сиек-тян аккуратно сложил и засунул в карман, дабы не раздражать лишними деталями внезапного гостя. Кто бы там ни был. Локвинея, наверное. При всём моём уважении к Логоамару (нет), он уже наверняка скачет на белой лошади в погоню за Исхат-Траходуром. Свадьба дочери — не шутки.
— Иду! — крикнул я и поспешил откинуть засов.
В комнату вломился Гиптиус. Оттолкнув меня, он пробежал круг, заглянул в ракушку и остановился.
— Где? — коротко рыкнул он, сжав кулак.
Ответить я не успел — из ванной донесся звук льющейся воды. Гиптиус метнулся туда и снова забарабанил по двери кулаком.
— Сиектян? Сиектян! Ты в порядке?
— Да! — послышался приглушенный голос. — Жить буду.
— Почему не выходила так долго? Он что, удерживал тебя?
— Гиптиус, дорогой, во имя Воды, откуда тебе знать, сколько это должно длиться? — Натсэ, говорящая голосом раздраженной Сиек-тян, — это было нечто.
— Я… Ну… Хм… — смешался Гиптиус.
Да, вопрос-то с подвохом. Рабынь под водой не держат, хентай не показывают. Так что действительно, где же парню из приличной семьи получить сексуальное образование до свадьбы.
Он посмотрел на меня. Такой несчастный и растерянный, что я почти забыл о нашем недавнем разговоре.
— Она заснула, — сказал я. — Ну, знаешь… Шок и всё такое. И… И во сне она шептала твоё имя. И улыбалась. Вот.
Вопреки ожиданию взгляд Гиптиуса сделался колючим.
— А ты что же? Лежал рядом и смотрел, как она спит?
Вот что ему, мало страданий, что ли? Начнёт ещё подробности выспрашивать. Неужели не понимает, что о некоторых вещах лучше не знать, не касаться их даже пятнадцатиметровой палкой. Я вот точно не хочу знать о том, что случилось у Натсэ с Искаром. Хотя по некоторым признакам можно догадаться, что не так уж много.
— Нет, смотрел в потолок и думал о мертвецах, — съязвил я.
— Это ты правильно, — прошептал в ответ Гиптиус. — Шесть дней, и тебе конец. Шесть дней!
Всему бывает предел. Моей мягкотелости — тоже. Однажды ты ударишь меня в очередной раз, ожидая попасть в мягкую подушку, но лупанёшь по каменной стене, горячей от Огня.
— Сделай милость, завтра не прибегай так рано, — сказал я. — Хочу понаслаждаться жизнью напоследок.
Он понёсся на меня, сопя, как разъяренный бык. Я шагнул назад, вскинул руки и приготовился вызвать боевые навыки Ардока, но в этот момент так удачно распахнулась дверь в ванную, и на пороге, завернутая в халат, появилась вылитая (а также вымытая и раскрасневшаяся от горячей воды) Сиек-тян.
— Ах, — сказала она, покачнувшись. — Меня ноги не держат. Дорогой, проводи меня в опочивальню.
Гиптиус мгновенно превратился в покладистого щеночка. Забыл обо мне, подскочил к Сиек-тян, подставил ей плечо. Я нервно сглотнул, глядя, как они выходят. Запоздало подумал: а что если Гиптиус захочет урвать кусочек раньше положенного срока? Я не сомневался, что это для него закончится парой-тройкой переломов, но всё же… Всё же мысль была неприятной.
«Дождись меня!» — одними губами произнесла «Сиек-тян», улучив момент, и выразительно посмотрела мне под ноги. «Внизу», — догадался я и кивнул.
***
На задний двор меня вывела госпожа Локвинея. Вряд ли она получала от этого большое удовольствие, просто о подробностях моего пребывания во дворце, по понятным причинам, знали немногие, и расширять этот круг никому не хотелось. А слуг и рабов, как я уже заметил, тут не водилось. Даже каретами правили маги. Наверное, местные безродные, или типа того.
— Запомните! Вы были на пиру и теперь торопитесь домой, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям, — сказала Локвинея и, активировав голубую печать, открыла передо мной рифовую дверь в глухой стене. — Кстати, где ваша рабыня?
— Кажется, пошла в туалет. Наверное, заблудилась. Я подожду её.
— Подождите снаружи.
Я вышел в прохладную воду, и стена за мной закрылась. Вдох — вода заполняет лёгкие. Ну, во второй раз уже не такое дикое ощущение. Похоже на затяжку крепкой сигаретой. Пробовал однажды…
Слева от меня был акулий загон, где эти неутомимые торпеды наворачивали круг за кругом. Справа, в таком же загоне, дремали русалки в ошейниках. Они просто висели в воде с закрытыми глазами, изредка шевеля руками и хвостом.
Дворец неярко светился разными цветами. Светились кораллы и полипы. Луны сегодня не было — должно быть, тучи на небе. Я плыл над тропинкой, уводящей во мрак, но на самой границе света видел запряжённую карету с открытой дверцей. Одна закутанная в зелёный плащ фигура сидела на козлах, сдерживая поводьями рыщущих акул. Другая фигура, в таком же плаще, стояла рядом с дверью.
Я прокашлял лёгкие, чтобы не свинячить в карете, и быстро забрался внутрь.
— Концентрация, — пробормотал я и выбросил водный шарик в проём, после чего обратился к застывшему у двери человеку: — Можно чуть подождать? Натсэ сейчас подойдёт, и…
Человек залез в карету. Вода ручьями потекла с его насквозь мокрого плаща. Дверь за собой он захлопнул. В тот же миг карета сорвалась с места так резко, что меня вдавило в спинку сиденья.
— Вы что? — заорал я, пока больше возмущённый, чем напуганный. — Я же просил подождать!
Человек, сидящий рядом со мной, откинул мокрый капюшон, и я заткнулся.
— Здравствуй, владыка, — шевельнулись тронутые гниением губы. — Да не погаснет твоё пламя во веки веков.
— Ага, — только и сказал я, глядя в лишённые век налитые кровью глаза на полуразложившемся лице.
Глава 35
Что-то мне всё это напоминало. Есть такое чувство: «дежавю». Означает мерзкое ощущение того, что в эту конкретную кучу дерьма ты уже вляпывался. Запах узнаёшь, консистенцию, логику. Ну да, как же я мог забыть! Та придурочная лягушка, что похитила меня из-под носа у Талли и Натсэ. Она приволокла меня к своему жабьему царю, и никто толком не мог понять, то ли поклоняться мне из-за того, что я восстановлю баланс стихий, то ли сожрать меня, как представителя враждебной стихии. Тогда инстинкты одержали верх над похитителями. Но сейчас я стоял не перед животными, а перед людьми. Пусть даже с поправкой на то, что люди эти были мёртвыми.
Они окружили меня со всех сторон. Тысяча зомби собрались в том самом зале, где недавно жил себе и не тужил дракон. Стояли и смотрели на меня. У одних были глаза, губы и кожа на лице, у других — нет. Воду из помещения опять каким-то образом откачали. И теперь здесь совершенно не пахло мертвечиной.
— Если вы насчёт дракона, то я почти даже не виноват, — решился я первым нарушить молчание. — Разозлил его не я. Я только защищался.
Они молчали. Сзади послышалось шлёпанье мокрой ткани. Тот мертвец, что сидел со мной в карете, обошёл меня и остановился.
— Вы поглотили пламя дракона, владыка, — сказал он. — Вы доказали свою силу. Простите молчание остальных, многие из них ещё не восстановили свои тела, чтобы должным образом поприветствовать вас. Мы долго находились здесь, и время пировало среди нас. Говорить с вами буду я, Райхерт. Ваш смиренный слуга.
Он поклонился. Я в ответ медленно кивнул, усваивая новые вводные. За дракона меня штрафовать не собирались — это плюс. Меня здесь, кажется, уважают — это тоже плюс. Меня не просто уважают — мне подчиняются. Это эпический плюс. Но надо бы разведать границы дозволенного.
— На колени! — отважно пискнул я.
Голос меня подвёл, сломался в самый неподходящий миг, и я тут же грозно закашлялся, пытаясь поднять уроненное достоинство.
Они опустились на колени — все, как один. Я, конечно, не тщеславен, это даже близко не в моём характере. Но, тем не менее, увидев коленопреклоненных зомби-рыцарей, я мысленно поставил себе ещё один плюс. Где-то должен крыться подвох, и я не я буду, если его не найду. Пока продолжу наглеть.
— Вы зачем сожгли деревню? Даже две!
Райхерт, не дожидаясь приказа, поднялся с колен. Его примеру последовали остальные.
— Мы забрали Огонь их жизней, владыка, чтобы наполнить жизнью наши тела. Но Огня в простолюдинах слишком мало. Мы сожжём ещё деревни, чтобы восстановиться и отомстить за падение клана!
Его поддержали нечленораздельным гулом. Голоса звучали так, что меня затошнило. Разлагающиеся глотки пытались говорить…
— Так. Ясно. Вы называете меня владыкой. Значит, я вами владею. Слушайте мой приказ: вы больше не будете жечь деревни и убивать людей.
Мертвецы начали молча переглядываться. Райхерт опустил голову, как будто ему трудно было начать некий разговор.
— Разве вы можете приказать своему плащу не мараться, владыка? — тихо произнёс он. — Разве вы можете приказать своим ботинкам не ступать по земле? Вы владеете нами, но не повелеваете. Нас ведёт воля Анемуруда, да не погаснет никогда его дух в пламени Яргара.
Ага, вот и границы. Ладно, усвоил, буду работать с этим.
— И зачем тогда я вам нужен? Зачем вы меня сюда притащили?
Хоть бы не для того, чтобы принести в жертву, хоть бы не для того, чтобы принести в жертву!
— Здесь вы будете в безопасности, владыка, — ответил Райхерт. — Дни клана Воды сочтены. Мы здесь только для того, чтобы уничтожить его и защитить вас.
— А если я захочу уйти?
— Этого не будет.
Плохо. Ой как плохо. Нет, за себя-то мне не страшно, на себя я давно рукой махнул, классе в девятом точно. Но, как всегда, за меня цепляется слишком многое. И вот это «слишком многое» не находит меня во дворце. Следующий шаг — «слишком многое», раздобыв печать, плывёт в общежитие, скрежеща зубами и обещая отпинать меня до полусмерти. Третий шаг — в общежитии меня нет. Четвёртый шаг — наверное, «слишком многое» подождёт хоть полчасика, прежде чем поймёт, что дело неладно. А где у нас цитадель неладности? Правильно, здесь. Итак, пятым шагом Натсэ, вооружившись своим неизменным мечом, рванёт сюда. Непременно рванёт и непременно одна. Плевать ей на тысячу врагов, она и на миллион бросится, в этом нет никаких сомнений. И никакого смысла…
Я нашарил в интерфейсе сначала жену, потом рабыню, надеясь открыть какой-нибудь магический канал связи, пусть даже односторонний. Нет, ничего. Я мог призвать раба-телохранителя, но таким образом только ускорил бы процесс. Но, возможно, я смогу… Да. Да, я смогу вычеркнуть её из списка рабов. Что тогда будет?
Раб без хозяина впадает в состояние временной смерти. Остаётся бездумным и неподвижным до тех пор, пока любой человек, оказавшись рядом, не признает раба своим.
Это было бы идеально, знай я точно, где Натсэ в это время. Пусть её парализует у меня в комнате, согласен. Но если это случится в море? Сколько я тут просижу? Сутки, двое, неделю, месяц? Не пойдёт. Так я рисковать не стану.