— Беги.
Игорь кивнул и легким мальчишески шагом ушел.
— Зачем вы выгнали его, ваше Преосвященство?
— Ты почувствовала это? — Митрополит Ладожский повернулся к ней. — Из тебя получается матерая волчица. Пальцем не тычь — укусишь.
Марина ласково улыбнулась, но глаза ее смотрели на Митрополита твердо.
— Нечего дразнить Архиепископа его присутствием, — пояснил Митрополит, — и потом, действительно, ему лучше быть с воинами. Рыцари и оруженосцы его любят и уважают. В конце-концов, я твердо убежден в своих словах, сказанных Игорю, — окончательно все решиться не здесь, а на поле боя.
Марина нехотя кивнула. Старый Митрополит, как всегда, был прав, что ее постоянно злило.
А Игорь выводил Вергуна из конюшни. Прыгнул в седло и, не торопясь, поехал. Сегодня у него не было особых дел в казарме, но он торопился — хотел попасть к отцу Насти — Михаилу Зворинцеву. Надо поговорить о сватовстве. Втайне Игорь надеялся увидеть там и саму Настю. Хоть он и оставил ее больной в Сарматове, но в Зоне люди выздоравливали быстро. А она девчонка бойкая. Он улыбнулся и подумал с теплотой — солнышко.
Погруженный в свои мысли, он едва не врезался в Серебровского. Граф стоял, подбоченясь и не думал уходить с дороги. Вергун не решился на него наступать и резко остановился, Игорь чуть не вылетел из седла и увидел Серебровского.
— Вы случайно, граф, или…
— Или, — подтвердил Серебровский. — Ходят слухи, что на мосту вас пытались задержать.
Игорь удивился. Если не считать стражников, то никто не видел их столкновения на мосту.
Серебровский, глядя на ошарашенное лицо мальчика, засмеялся.
— Игорь, Игорек, — мягко сказал он, — хороший ты полководец, а в остальном салага. Ты думаешь, ходишь по столице, тебя никто не видит. Да все, кому надо, знали об этом через пять минут после твоего появления.
Игорь был неприятно поражен.
— Да, — сказал, как отрубил Серебровский. — Но я не об этом. Как ты собираешься пробраться обратно в город?
Игорь искоса посмотрел на него. Это был самый трудный участок в его плане оказаться в доме Звягинцевых. Замысел был прост — поднять Вергуна в галоп и прорваться. Вот только получится ли?
— Делай, как хочешь, — продолжал Серебровский, — я тут с ребятами собираюсь в город, не поедешь с нами?
Игорь не размышлял долго. Вариант получался самым лучшим, о котором он даже не думал.
— Конечно!
Любой здравомыслящий сто раз подумает, прежде чем решиться встать на пути центурии Магистров. И не только потому, что Магистры очень болезненно реагировали на попытки задеть их воинов. В центурии находились опытные воины, ветераны, которые на спор выходили против трех четырех противников — людей или тварей и побеждали. Они вначале рубили с плеча, а потом спрашивали, почему, собственно, вы встали на дороге?
Отряд рыцарей с десяток человек был готов к выезду из замка и потому Игорь просто присоединился к ним. Его сразу же затолкали в самую гущу. Он попытался посопротивлятся, но его мнением здесь совершенно не интересовались. Он слегка обиделся и молча поехал. Рыцари магистерской центурии не те люди, к которым мальчишка, пусть даже сын Гроссмейстера, может предъявлять свои претензии. Даже Вергун это почувствовал и не пытался укусить или ударить копытом соседей и их хозяев.
Они подошли к мосту мелкой рысью. Мост был перегорожен рогатками с колючей проволокой сверху. Всего под два метра высотой. Игорь хмыкнул. Проехал бы он тут галопом, как же.
Стражников было едва ли не полсотни человек и вели они себя откровенно нагло.
— Куда едем, Господа? — Дорогу рыцарям преградил капитан стражи. За ним уже выстраивалась дежурная десятка, а остальные просто подтягивались ближе.
Серебровский молча посмотрел на него. Капитан засуетился. Авторитет рыцарей Магистров был таким, что он совсем не надеялся на свой отряд.
— Господа рыцари могут проехать, а вот оруженосцы должны предъявить пропуск, разрешающий покинуть казарму.
Игорь похолодел. Все-таки за ним охотятся и утренняя сценка была не случайной. И множественная формы не должна обманывать — охотятся за одним — единственным оруженосцем в отряде.
Серебровский это тоже прекрасно понимал.
— Со мной, — коротко сказал он.
Капитан уперся.
— В городе объявлено чрезвычайное положение.
— Ты мог бы пожить еще немного, — вздохнул Серебровский. Он приподнялся на стременах, одним красивым движении вырвали меч из ножен и рубанул по шее капитана. Голова покатилась по мостовой, тело еще стояло несколько секунд, как бы раздумывая, что ему делать. А потом рухнуло.
— Он сам виноват, — объявил Серебровский, — вздумал усомниться в моей честности. Кто-нибудь желает обвинить меня в напрасной смерти?
Стражники молча стояли, желая только одно — чтобы эти страшные рыцари поскорее уехали. Какое уж там обвинение.
— Мы не можем уехать, потому что дорога закрыта, — пояснил Серебровский.
Чуть ли не половина стражников бросилась растаскивать рогатки.
Рыцари тронулись дальше. На развилке они расстались.
— Спасибо, граф, я не забуду вашей помощи, — поблагодарил Игорь.
Граф только отдал честь. За ним этот жест повторили остальные рыцари, не проронившие почти ни одного слова. Они поехали рысью в казармы легиона, а Игорь, как и хотел, в дом Звягинцевых.
Ворота во внутренний двор были распахнуты. Игорь встревожился. Не случилось ли чего. Он торопливо привязал поводья к столбу ворот и поспешил в дом.
— А вот и Игорь, — радостно встретил Михаил. — Ты как чувствовал, что Настенька приедет. Или знал?
— Ну откуда, — развел руки Игорь и вздрогнул. В комнату торопливо зашла Настя, услышав голос Игоря. Он торопливо сжал ее ладонь и влюблено посмотрел в лицо Насти. Девушка посмотрела не менее влюблено.
Михаил почувствовал, что он здесь, безусловно, лишний.
— Пойду-ка я лошадей проверю, — невнятно сослался он на заботы во дворе.
Они почти не расслышали его, взявшись за руки.
— Не смотри на меня так, — смущенно попросила она, чтобы хоть что-то сказать, — я еще худая, кости да кожа.
— Ты хорошая, — ласково поправил Игорь.
В соседней комнате мелькнул силуэт Елены.
— Пройдем в мою комнату, — предложила Настя, — расскажешь, как тут без меня жил. Бросил меня в Сарматово, негодный мальчишка.
— Пойдем, а то всем мешаемся.
В ее маленькой комнате, в которой с трудом размещалась кровать и необходимый минимум мебели, им двоим было тесновато. Игорь воспользовался этим и прижался к Насте.
— Ну-ка, — предупреждающе сказала Настя. Она вроде бы оттолкнула его от себя, но получилось, что оказалась к нему еще ближе.
Они замолчали, наслаждаясь теплом друг друга.
— Настенька, — вдруг встрепенулся Игорь, — ты не будешь слишком ругаться, я тут без тебя сделал одно своевольство.
— Что? — мягко, умиротворенно спросила она.
— Ну понимаешь, у меня тут возникли проблемы, и мне пришлось, — невнятно стал рассказывать Игорь.
— Так, — насторожилась Настя. Она взяла его голову в свои руки. — Сосредоточься и скажи четко, что ты сделал. тебя нельзя одного оставлять.
Да не бросил я тебя. Надо было срочно ехать, а ты оказалась еще слишком слаба. Знаешь ведь, понадобилось еще четыре дня, чтобы вылечиться. — Он помолчал. — Я сделал свидетельство о нашем обручении.
Хлесткая пощечина была наградой за признание.
— Ты что, — обиделся Игорь, — как я покажусь на людях?!
— Действительно, — ядовито пробормотала Настя, — одна щека красная, а вторая нет. И она врезала ему по другой щеке.
Игорь терпеливо вынес экзекуцию.
— Вот теперь порядок, — мстительно сказала Настя. — Как же ты сумел сделать свидетельство — подписи, печать?
Она посмотрела на него почти восхищенно. Каков ее Игорек!
— Ты ведь не сердишься на меня? — пробормотал он.
— Гадина такая, я что тебе рабыня, взял и выдал замуж.
Игорь почувствовал, что ее голос стал мягче. Он упал на колени:
— Я буду носить тебя на руках!
Игорь встал, а Настя вдруг оказалась него на руках, чудом не задев ничего в комнате.
— Ах, пусти!
— Неа, — упрямо сказал Игорь.
— Тогда держи, — согласилась Настя. Она обхватила руками его за шею.
— Молодые, — послышался из соседней комнаты голос Михаила. — Пойдемте обедать.
Руки Насти, как две шаловливые змеи залезли под ворот рубахи, погладили спину:
— Пойдем, поедим. Я уже так хочу, тебя съем.
— Да я в общем не против, — лукаво сказал Игорь, дольный, что Настя на него не сильно обиделась. А пощечины, что от них будет, пустяк. Он мельком посмотрел в зеркальце на столе. Щеки были красные, но следы пальцев уже прошли — Зона!
В соседней комнате стоял стол, по количеству блюд явно праздничный.
— Садитесь, — показал Михаил на центральное место. — Настенька сказала, что вы стали мужем и женой, когда ж вы успели?
Ни один мускул не дрогнул на лице Чингачкука. Он помог сесть Настеньке, потом сел рядом сам. Настя тихо ойкнула, видимо стукнулась коленкой о стул. Михаил подумал, что дом стал слишком мал для выросшей молодежи.
А Игорь мстительно потер руки под столом. Пощечины он давать не умеет, зато щипнул за мягкое место. За что же он получил по лицу, да еще два раза, когда она сама объявила их мужем и женой?
Он не удержался и двинул ногой по ее ноге.
Настя обворожительно улыбнулась.
— Ваша Милость, — Михаил поднял бокал с шампанским, — я рад, что вы стали моим зятем. Долг любого вассала следовать за своим синьором…
— Папа, — перебила его Настя, — опять ты за свое.
— Ну да, — немного засмущался Михаил, — кстати, я ведь по отношению к тебе тоже стал вассалом.
— Да? — заинтересованно спросила Настя. Об этом она как-то не подумала. В глазах ее запрыгали озорные зайчики.
— Но я еще и твой отец, — поспешил добавить Михаил.
— Ешьте, — вмешалась Елена, — проболтаете, опять мясо остынет. — А ты, молодая, тем более. Тебе надо набираться сил.
— Это затем еще? — поинтересовалась Настя, краснея.
— Замужем обычно рожают, — сказала, как отрубила Елена и вышла.
Игорь покраснел не меньше, чем Настя.
После обеда, чувствуя в животе приятную тяжесть, Игорь предложил Насте:
— Ты не хочешь прогуляться по улицам? А то наши лошади уже застоялись в конюшнях.
— Конечно, — охотно согласилась она, стараясь сгладить, как она считала, его обиду после двух пощечин.
Настя думала, что прогулка будет по многолюдным улицам, они поедут в упоении славой и хвалебными криками, но Игорь предпочел небольшие улицы окраины, поросшие деревьями и кустарником.
Тем лучше. Он будет смотреть только на нее. На прогулку Настя одела роскошное белое платье, щедро покрытое золотом и серебром. На Анели она выглядела божественно. Игорь пожирал ее глазами. Его любимая была прекрасней всех девушек на свете. А она загадочно молчала, лишь изредка, когда он поворачивался в сторону, бросала на него взгляды. Так они и ехали молча.
Анель и Вергун, наоборот то и дело умильно фыркали. Лошади не мучались излишними чувствами. Анель игриво цапнула за шею Воргуна, на что тот не менее игриво шлепнул ее копытом по крупу. У лошадей роман шел, и Настя подумала, что Анель, похоже, вскоре принесет ей жеребенка.
Неспешно они подъехали к Рыночным воротам, названным так из-за находившегося поблизости рынка. Крестьяне непрерывно пополняли город запасами даже в условиях окружения нечисти, горожане торговались и уносили покупки. Галдеж стоял такой, что он даже не обратил внимания на громкий храп Вергуна.
Жеребец не страдал самомнением. Когда хозяин ничего не понял, он цапнул его за ногу.
— А что б тебя! Настя, спрячься за меня!
Если первое относилось к Вергуну, то прятаться за него Игорь потребовал, увидев по подсказке жеребца кентавров. Твари совсем обнаглели, парой забредя в столицу, как в глухую деревню.
Кентавры мягко вышли на открытую площадку. Еще немного и они начнут рвать ничего не подозревающих людей. Начнется паника, от которой пострадает еще больше крестьян и горожан.
Он свистнул, призывая Вергуна в атаку. Боевой жеребец сам рвался вперед, и уговаривать его не требовалось. Он прыгнул к ближайшему кентавру, угрожая острыми железными подковами и зубами.
Как ни крепка была кожа этих тварей, но боль они чувствовали и кентавр не мог не видеть угрозу. Он повернулся к атакующим, опасаясь скорее жеребца, чем человека.
Напрасно. Игорь метнул нож, поразив мозг через глазницу. И сразу выхватил из ножен меч. Со стороны казалось, что кентавр рухнул, ослепленный огнем лезвия.
А Игорь уже атаковал второго кентавра. Страшный рыцарь с огненным мечом так напугал его, что кентавр почти по-человечески завопил и попятился, даже не пытаясь защищаться. Клинок вонзился в пасть, заставив его прерваться в крике.
— Слабые какие-то кентавры пошли, — посетовал Игорь про себя.
Очнувшись, люди постепенно двигались ближе. Сначала тише, а затем на весь рынок они начали славить сына Гроссмейстера. Только что наследник с легкостью уничтожил двух кентавров, словно недоумков орков. Разве он не достоин быть Гроссмейстером?
— Ваша Милость, — воскликнул здоровенный рыцарь, — какая честь служить под вашей рукой!
— Под моей рукой, — подумал Игорь, — а почему бы и нет? Он перестал быть Его Величеством, но набирать вассалов по-прежнему может. Ему не поручали набирать войско, с другой стороны, Магистры проигрывали войну. Если постоянно на них оглядываться, так и вслед за ними начнешь проигрывать войну.
— Кто хочет вступить в ополчение под мою руку? — громко спросил он.
— Я, я! Возьмите меня! — завопили десятки голосов. Крестьяне, мясники, кузнецы, мелкие рыцари и оруженосцы, не попавшие в Орденское войско — все желали служить под его победоносной рукой. В суматохе и невзгоде последних дней народ увидел в нем Богом избранного вождя. Человека, которому почетно служить и который спасет их Родину.
И он, их вождь, привстал на стременах, поднял меч и громко сказал:
— Мы пойдем к победе. Мы уничтожим нечисть и снова сделаем Орден сильным и могучим.
В какой-то момент, в лучах заходящего солнца он стал похож на памятник Владимиру I — такой же стремительный и великий — и люди попадали на колени, видя в нем вознесшееся над ними великое предзнаменование Победы и Жизни.
Глава 4
Прошла неделя. Центурион Кудрявцев, лишившись поста Диктатора и Спасителя Ордена, имел около полусотни воинов. За семь дней его вассальное войско выросло почти до трех тысяч человек. А люди шли и шли, и не было никакой силы их остановить. Ни приказ Совета Магистров, объявленный глашатаями, ни просьба самого Игоря. Они знали, что у рынка находится Вождь, собирающийся победить и уничтожить врага, и собирались сделать это вместе с ним. Пусть даже путем своей смерти. У него набирался легион. И он не сомневался, что может появиться второй.
Плохо было в Ордене. Накануне, когда он устраивал тренировки ополчению, Орденский отряд из трех когорт, возглавленный магистром Александром Низвольским, в короткой ожесточенной схватке был оттеснен в столицу, под защиту стен. Ничто не помогло — ни неистовость и ругань Магистра, ни прочные доспехи рыцарей. И хотя потери оказались небольшими, но очередное поражение окончательно отвернуло население от Магистров. Только будущий Гроссмейстер, — а иначе, Игоря уже не называли, — мог победить нечисть.
Он ничуть не удивился, когда около него появился вездесущий Семенов и осторожно, — помнил о поддельных подписях и двусмысленном обещании наградить — попросил:
— Ваше Величество, господин мэр желал бы, если вы соизволите, встретиться с вами.
Игорь прикинул — день забит заботами, как бочка сельдями.
— Где бы хотел меня видеть господин Дементьев?
— Господин мэр рассчитывает, что вы сами укажите место. Единственно, он просил бы менее людно.
Хм, если место определяет он, тогда другой разговор. Безлюдное ему. Боится, что Архиепископ узнает. Хотя может, это к лучшему.