— Я не отступлю, пока не увижу все своими глазами!
Халлтор замирает. Он не оборачивается, не смотрит на меня и ничего не отвечает. Думает о чем-то своем?
Мне нужна его помощь.
Очень сильно нужна.
Я пообещала ему себя, если волк сделает то, что я прошу, — но достаточно ли этого? Что, если он передумает?
Поднимаюсь с кровати и осторожно подхожу к мужчине. Он такой высокий и настолько широк в плечах, что я могу с легкостью укрыться за его спиной. Литые мышцы перекатываются под плотной тканью рубашки, руки напряжены до предела.
Стоит только коснуться волка ладонями, как он весь каменеет. Хоть я и не могу обхватить его руками за грудь, но обнимаю так крепко, как только получается, и утыкаюсь носом в спину между лопатками.
— Мне нужна помощь.
Халлтор тяжело вздыхает.
— Я знаю. И это только все усложняет.
Глава 4
Волк заставляет меня поесть, хотя кусок в горло не лезет, и все, что хочется сделать, — двинуться в путь, не тратить время попусту и действовать; но Халлтор неумолим и пригрозил с места не сдвинуться, если я не проглочу все, до последней крошки.
Пока я занимаюсь едой, волк аккуратно заплетает мои волосы, и это кажется мне настолько странным и непривычным, что я невольно ежусь от каждого легкого прикосновения. Мужчина будто приучает меня к собственным рукам, к своему присутствию, к физическому контакту и сам получает от этого удовольствие.
Горизонт алеет, скоро должно взойти солнце — и Халлтор касается моего плеча и указывает на окно.
Я вопросительно изгибаю бровь и пытаюсь понять, почему нельзя просто выйти через дверь.
— Пусть люди думают, что мы еще здесь, — Халлтор распахивает тяжелые створки — и в комнату врывается ледяной ветер улицы, бросает в лицо пригоршню колких снежинок. Натягиваю подбитый мехом плащ и смотрю вниз. Второй этаж — не шутки, но волку будто все по плечу. Он перескакивает через подоконник в одно движение и приземляется, взметая вокруг себя белое облако снега.
Задрав голову, он машет мне рукой.
Высоковато для прыжка, нет?
Как наяву слышу треск собственных костей при неудачном приземлении.
Хватит трусить, Нанна!
Не так уж тут и высоко. Всего-то второй этаж…
Усевшись на подоконнике, я свешиваю ноги вниз и, глубоко вздохнув, соскальзываю прямо в руки мужчины, едва сдерживая испуганный крик.
— Ну вот, не так уж и страшно, правда?
Под сапогами хрустит снег, а холод только чуть касается щеки, зарывается в волосы на затылке и жалит кончики пальцев. Одежка не позволяет ледяной стуже коснуться кожи.
Небо над нами медленно светлеет, гаснут гвоздики звезд, а красная полоса у горизонта ширится, и вот-вот покажется огненный край солнца.
— Как мы пройдем мимо стражников? — изо рта вырывается облачко белого пара, а язык пощипывает морозной стужей.
— Нет нужды, — качает головой Халлтор и достает из нагрудного кармана крохотный камешек ярко-красного цвета.
Как застывшая кровь.
Он крутит его перед моим носом так и эдак, показывая вспыхивающие внутри искры и вихри.
— Давай представим, что я к магии не имею никакого отношения, — говорю тихо и осматриваюсь по сторонам — только бы не заметил никто двух истуканов, замерших под окнами трактира.
— Это карманный портал. Врата в миниатюре.
Я удивленно хлопаю глазами и перевожу взгляд с Халлтора на камень.
— Так мы могли переместиться куда угодно, но вместо этого бежали по лесу, притворялись не пойми кем, рискуя попасть в лапы стражи?! И ты этой штукой мог бы забросить меня домой!
— Штучка эта одноразовая и не работает так, как тебе хочется. Она открывает двери только в определенные места, — рычит Халлтор в ответ. — Я собирался сохранить ее до лучших времен, но раз тебе так приспичило спасти семью…
От волка веет таким пренебрежением, что я не могу удержать язык за зубами:
— Можно подумать, для своей семьи ты бы не сделал то же самое!
Халлтор усмехается, сверкая внушительными клыками.
— А ты забавная, ягодка.
Хмурюсь и отступаю назад, краем глаза замечаю какую-то тень, но стоит только попытаться ее рассмотреть, как темнота растворяется без следа.
Показалось, наверное…
— И куда мы направляемся?
— В Нерех.
— Это же другой остров!
Я готова препираться до последнего — как мы потом вернемся, если камешек одноразовый? Что, если вообще застрянем там? И зачем Нерех?! Это так далеко от дома, а матушка не сможет ждать! Неужели необходимое оружие можно отыскать только там?
Но Халлтор прикладывает палец к губам и тянет меня в сторону соседних домов, петляет в узких улочках и постоянно осматривается, будто боится преследования. Мы крадемся так несколько минут, выискиваем что-то, а мужчина пристально рассматривает каждое жилище и закуток, пытаясь найти невидимые моему глазу знаки.
Когда уже кажется, что поиски не увенчаются успехом, Халлтор останавливается в крохотном тупике, где дома стоят так плотно, что между ними может проскользнуть разве что мышь. И то не очень большая.
— Мой брат нам поможет, Нанна, тебе нужно мне довериться.
— Твой брат вообще в курсе, что мы ему вот-вот свалимся как снег на голову?
— Не переживай, Виго знает, что я могу заявиться в любое время.
Что-то трещит за спиной, но, резко обернувшись, я не вижу ничего, кроме обшарпанных боков домов и наших следов на снегу.
Чувство, что кто-то постоянно крутится поблизости, следит и высматривает, никуда не пропадает — оно только растет, как катящийся с горы снежный ком, но Халлтор ничего не замечает, занятый своими мыслями.
Он подходит к одной из стен, чертит что-то в воздухе и приговаривает слова на неизвестном мне языке. Камень в его ладони вспыхивает крохотным солнцем — и весь тупичок, где мы стоим, заливает золотистой вспышкой.
Проморгавшись и вытерев набежавшие слезы, я во все глаза рассматриваю самую настоящую дверь, появившуюся там, где до этого была лишь голая каменная кладка.
Толкнув створки, Халлтор подзывает меня и указывает вперед, через дверной проем, откуда веет теплом и нос щекочут запахи незнакомых специй, жгучего перца и разогретого солнцем песка. По ту сторону тоже брезжит рассвет, но нестерпимый жар песков еще не вошел в полную силу.
Тени вьются под ногами, цепляются за одежду и скользят по рукам, а в спину упирается крепкая ладонь волка и подталкивает вперед, вынуждая шагнуть в портал.
Песок под подошвами сапог расходится в разные стороны, кажется зыбким, как жидкое тесто, — и я кубарем качусь вниз, когда ноги цепляются друг за друга и подкашиваются от того, что опора просто исчезает, будто ее и нет вовсе.
Растянувшись на песке, я слышу, как хлопает дверь и тихие, шуршащие шаги волка.
— Устала? — хмыкает Халлтор и протягивает мне руку.
— Как здесь вообще можно стоять? — ворчу недовольно и цепляюсь за мужчину мертвой хваткой.
— Ты привыкнешь, — он осматривается и указывает на дым в нескольких милях от того места, где мы находимся. — Идем. Познакомишься с моим братом.
Рядом скользит какая-то тень, и я резко поворачиваюсь, потому что кажется, что нечто пристально за нами наблюдает.
Ведь у обычных теней не бывает ярко-желтых глаз, сверкнувших в рассветных лучах совсем рядом, в нескольких шагах от Халлтора.
Волк напрягается и сжимает мою руку в широкой ладони, но среди бесконечных песчаных волн растекаются сотни, тысячи теней и ни одной — подозрительной.
— Я тебя в обиду не дам, — говорит мужчина, а я невольно вздрагиваю.
Это просто мое воображение, вот и все.
Нет здесь никаких опасностей. Правда?
Когда мы подходим к импровизированной стоянке, где весело потрескивает костер и во всю что-то жарится, насаженное на вертел, я застываю и во все глаза рассматриваю массивный корпус летающего корабля. Блестящее черное дерево, покрытое замысловатой резьбой, отполированное долгими годами скольжения по бескрайним пескам Нереха.
Чуть подрагивают золотистые паруса, почти прозрачные, похожие на паутину или пчелиные соты с массивными “ячейками”, где солнечный свет путается, вязнет, как в смоле; носовая фигура в виде попугая раскинула огромные крылья, обняла ими корабль почти до середины и гордо смотрит вперед, туда, где с минуты на минуту должно подняться раскаленное солнце. Каждое перышко экзотической птицы любовно раскрашено в разные цвета, отчего кажется, что попугай вот-вот оторвется от парусника и рванет в бледно-синее небо.
Вначале я не замечаю, но присмотревшись понимаю, что корабль висит над песком. Пестрый красавец поднят всего на пять-шесть дюймов, но совершенно точно не касается шуршащих под ним барханов.
Халлтор окончательно расслабляется, и я впервые вижу на его лице широкую улыбку. Настоящую, открытую, как у человека, вернувшегося домой после долгого изматывающего путешествия.
Я невольно любуюсь этими изменениями, заглядываю в синие глаза и замечаю там только радость и золотистые искры.
Мужчина крепко обнимает меня за плечи, прижимает к боку и целует в макушку, глубоко вдыхает травяной запах волос и трется носом о щеку, будто мы уже тысячу лет вместе и все совсем не так страшно, как кажется.
И все проблемы обязательно решатся и отойдут на второй план.
Нежность Халлтора удивляет меня. Я теряюсь в мягких прикосновениях, поднимаю голову — и мы с волком сталкиваемся взглядами, почти соприкасаемся носами.
Слишком близко…
Отойти бы в сторону, но ноги не держат, а рука сама тянется к лицу мужчины — напряженному и бледному — застывшему в ожидании ласки.
Поглаживая кончиками пальцев колючую щеку, стараюсь не отводить взгляд. Это кажется мне очень важным — смотреть в его глаза без сомнений, показать, что совсем это не страшно — ласкать волка. Смелею и дотрагиваюсь до чувственных губ, а Халлтор неожиданно открывает рот и касается пальцев языком — горячим, как угольки костра.
Волк прикусывает кожу до легкой боли и позволяет почувствовать клыки.
Острые. Будет больно, если он меня по-настоящему укусит.
— Нанна. — Не могу отрицать — мне нравится, как он произносит мое имя. На выдохе, перекатывая слово на языке, как шарик застывшей карамели. Смакует его, пробует на вкус.
Ветер оглаживает лицо, и я чувствую пряный запах можжевельника и дикого меда. И чем сильнее волк прижимает меня к груди, тем глубже под кожу проникает эта горько-терпкая сладость.
Именно в этот момент, в это короткое мгновение покоя и открытости, ничто не имеет значения.
В стороне раздается шуршание ткани, и из небольшого цветастого шатра нам навстречу выходит высокий мужчина. Он под стать своему кораблю — такой же “разноцветный”, пестрый, как тот раскрашенный попугай, и я бы сказала “воздушный”, если бы не внушительное телосложение, почти такое же, как у волка. Впрочем, незнакомец двигается легко и быстро, как и Халлтор. Широкий разворот мускулистых плеч и высокий рост совершенно его не сковывают.
Ветер дергает его за огненно-рыжие волосы и зарывается невидимыми пальцами в короткий хвост, стянутый на затылке кожаным ремешком. Из-под широких рыжих бровей вразлет меня рассматривают совершенно нечеловеческие янтарные глаза — и в них куда больше насмешливости и веселости, чем какого-то интереса.
Мужчина будто всем своим видом говорит: “Я знаю, кто ты”.
Незнакомец крепко обнимает волка и хлопает его по мощному плечу. Оба мужчины обмениваются репликами на языке, которого я совершенно не понимаю, и даже не могу предположить, что это за наречие.
— Жизнь тебя хорошо потрепала, Виго! — хохочет Халлтор. — Щетиной зарос, в пустыне живешь. Чем тебя городские стены так обидели?
— Мерай ненавидит города, — голос у Виго низкий, но в нем нет той скрытой, затаенной агрессии, как у волка. Он будто не говорит, а напевает, слова даются ему легко, вообще не задерживаются на языке. — Я не могу ей отказать.
— Дядя Халлтор! — раздается со стороны второй цветастой палатки, и на песок выкатывается девчонка лет двенадцати, с растрепанной копной черных кудряшек. Она недовольно сопит, поднимается на ноги и смотрит на меня так настороженно, будто перед ней хищник какой-нибудь.
Отряхнув темно-синие шаровары от песка, она радостно смеется и бежит навстречу волку, совершенно без страха бросается в раскрытые объятья и обвивает шею мужчины руками.
Дочка Виго? Значит ли это, что свое проклятие он снял?
Хотя они совсем не похожи.
Девчонка светлокожая, черноволосая, курносая, почти невесомая в этих своих цветастых штанах и свободной рубахе. Фея из далеких земель, не иначе. И лицо у нее чистое, сияющее, а не как у отца — обсыпанное золотистыми веснушками.
— Я давно ждал от тебя вестей, Халлтор, — Виго подталкивает девочку к шатру, не обращая внимания на ее недовольное ворчание, а сам идет к кораблю. Малышка дует губы и скрывается за пологом разноцветной палатки, но я вижу, что она наблюдает за происходящим через небольшую щель.
Любопытная какая.
— Но совершенно не ожидал, что ты будешь не один, — мужчина бросает на меня красноречивый взгляд, осматривает так пристально, что становится не по себе. — И не думал, что боги одарят и тебя.
— Тут больше наказали, чем одарили, — ворчит волк, а мне становится смешно.
Совершенно неожиданно, совсем чуть-чуть.
Кто-то определенно точно мнит себя невероятным подарком.
Заметив слабую улыбку, Халлтор только раздраженно фыркает и продолжает разговор с братом.
Я внимательно прислушиваюсь к беседе, собираю по крупицам все, что можно урвать. Судя по всему, волк поддерживает какие-никакие отношения с другими братьями. Отправляет им весточки, знает о них последние новости, следит, наблюдает, пусть даже из-за угла, не вмешиваясь в ход вещей.
Не назвала бы девчонка его “дядей Халлтором”, если бы видела впервые, не бросилась бы обнимать, если бы знала — перед ней чужак, который тащит за собой целый хвост проблем.
Для нее он родной и близкий человек, а уж дети, как никто другой, чувствуют острее. Они всегда больше полагаются на чутье.
— Можно подумать, для своей семьи ты бы не сделал то же самое!
— А ты забавная, ягодка.
И кто из нас теперь “забавный”, волк? Ведь я вижу, что ты бы ради них прыгнул даже в объятья кромешного мрака.
— Так зачем ты здесь, брат? — Виго останавливается у корабля и похлопывает его по гладкому боку.
— Мне нужно добраться до старого схрона нашей семьи.
Мужчина удивленно вскидывает брови и смотрит на Халлтора так, будто вообще видит впервые.
— Ты с ума сошел?
— Сейчас оружие из огневика не достать, а у меня нет времени искать мастера, чтобы изготовить его.
Виго скрещивает руки на груди и переводит взгляд на меня. Халлтор, уловив его настроение, хочет вмешаться, но брат останавливает его взмахом руки.
— Ничего не хочешь мне рассказать, м?
Я запинаюсь на полуслове, потому что вижу в глубине янтарных радужек самые настоящие бури, что вот-вот обрушатся на мою голову.
— Моя семья попала в беду из-за меня, — слова даются с трудом, будто я выталкиваю из горла колючки. — Они могут оказаться в заложниках у капитана-регента Таселау, — понижаю голос до шепота и утыкаюсь взглядом под ноги, где песчинки, гонимые ветром, вертятся в причудливом танце. — Я попросила помощи у Халлтора.
— Очень удобно, учитывая, что он не может отказать!
— Виго, не надо…
— Что “не надо”? — мужчина опирается спиной на борт корабля и закидывает руки за голову. — Она ведь про Альгира говорит, очнись! Я даже не думал, что ты в Таселау за женщиной идешь, а теперь все на места встало. Это самоубийство — он только и ждет, когда ты попадешь в его сети! Этот сукин выродок охотится за тобой слишком давно.
— Я пообещал, — отрезал волк. — И сдержу слово.
Виго сплевывает на землю, и кажется, что сейчас он испепелит меня на месте.
— Чтоб тебя, Халл, — мужчина ведет плечами и тяжело вздыхает. — Я дам ей оружие. Не спорь! Раз уж ты не обеспокоился ее снаряжением, то я сам это сделаю. Нечего за нашими спинами отсиживаться, раз это ее семья.