Паук не спорил. Вместо этого он полез по ноге Хортона, чтобы вновь устроиться у него на плече.
- Между прочим, - отметил мужчина. – Это девочка, и она…
Договорить о том, что там задумал или возжелал арахнид, Джеймс не успел. Внизу громко хлопнула дверь, что-то опасно так зашелестело, и Верена почувствовала, как под её ногами задрожал пол.
А потом Альбин вдруг сбил её с ног, опрокидывая на кровать.
Глава восемнадцатая
Первым желанием было запротестовать, ударить демона, столкнуть его, в конце концов, с себя, но что-то остановило Верену – и, как оказалось, очень вовремя. Краем глаза она увидела, как Джеймс тоже плюхнулся на пол, да ещё и, судя по всему, для верности, забрался под кровать, а мгновение спустя у них над головами пролетело что-то красноватое и смутно напоминающее кровавое лезвие.
Альбин спихнул Верену с кровати на пол, нисколечко не заботясь о её целости и сохранности, но девушка даже не думала сопротивляться. Уже свалившись на прикроватный коврик, она увидела, как это самое красное летело прямо на кровать, как раз на оставшегося там демона, и завизжала, не в силах выдавить из себя какие-либо членораздельные звуки.
Судя по всему, Альбин сигнал понял правильно. Полыхнуло уже знакомой огненной магией, простыня задымилась, и незнакомый острый предмет отшвырнуло к потолку.
Непрочность академии и щели в стенах и потолке наконец-то хоть в чём-то пригодились. Предмет прочно застрял в одной из них и теперь, как ни дёргался, не мог высвободиться.
Теперь Верена наконец-то смогла рассмотреть, что это было – острая гномья секира с красной рукоятью, что-то вроде тех, что девушка видела в своей прошлой жизни в фильмах. Лезвие, попавшее в щель, изо всех сил пыталось выскочить на свободу, чтобы, должно быть, укоротить чей-то рост примерно на одну голову, но освободиться не могло.
Альбин, очевидно, понимал, что это временно, потому и сам скатился с кровати, только на другую сторону, и Верена услышала его шипящее "спрячься".
В ту же секунду секира вспыхнула пламенем. На рукоять это, может быть, и влияло, но железо плавиться не спешило, оставалось таким же острым и опасным. В какое-то мгновение секира наконец-то высвободилась из потолочного плена и полетела вниз на кровать, но в последнюю секунду остановилась, очевидно, поняв, что летит куда-то не туда.
Времени раздумывать не было. Верена вскочила на ноги и отпрыгнула к стене, надеясь, что секира вовремя остановится, а не располовинит затаившегося под кроватью Джеймса.
Впрочем, у оружия были совершенно другие планы. Оно метнулось вниз, собираясь всё-таки расправиться хоть с одним врагом – и тут же выскочило оттуда, как испуганное, если железо вообще может испугаться. Следом за ним вылетела какая-то кость, может быть, даже человеческая, наподдавшая на последок.
Джеймс больше не хотел оставаться в таком опасном месте. Он выбрался наверх и швырнул первым попавшим заклинанием в секиру. Магические искры срикошетили от лезвия и ударились в потолок, чудом не нанеся ему никакого ощутимого вреда, но оружие явно решило, что Джеймс ему не по зубам и лучше заняться целями попроще.
Если б умело смеяться, должно быть, сейчас оно бы мерзко захихикало – а так только со свистом рассекло воздух, направляясь к Верене. Она вскинула руку, и на этот раз ледяная стена появилась будто сама по себе. Секира вгрызлась в лёд, пытаясь пробить в нём дыру, но безуспешно. Магия намерзала слоями, не позволяя оружию пробраться к самой колдунье.
Тогда лезвие вновь изменило своё направление и атаковало Альбина. Демон, уже поднявшийся на ноги, не проронил ни единого слова, только внимательно смотрел на лезвие, и оно каким-то чудом застыло буквально в нескольких сантиметрах от его груди. Огненная волна, хлынувшая на металл, впрочем, нисколечко не навредила ему. Температура была такая, что, казалось, плавился даже воздух, но в ореоле жара лезвие оставалось нетронутым.
- Гномья магия! – воскликнул ошеломлённо Джеймс, пятясь, когда лезвие повернулось обратно к нему, и вскинул руки то ли в защитном жесте, то ли в попытке наколдовать что-нибудь ещё.
- Человечья, - возразил Альбин, посылая ещё одним боевым заклинанием вслед секире.
Он едва успел подпрыгнуть, когда коварное оружие, изменяя тактику, попыталось ударить его по ногам, рубануть по лодыжкам, и скривился, когда лезвие с грохотом ударило в шкаф. Верена едва успела отскочить в сторону, когда секира, судя по всему, разрубившая пополам висевшее внутри платье Сири, попыталась ударить её точно в шею, и испуганно вскрикнула в ответ на непонятный грохот – подумала, что сейчас шкаф на неё и свалится. Но нет, дело было не в шкафе, тот всё ещё стоял на месте. Гремело что-то другое.
Секира насторожилась, предчувствуя следующую жертву, и, нисколечко не заботясь о том, что оставила как минимум трёх жертв, ринулась вниз.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Первым одумался Альбин.
- Кто-то пришёл, - выдохнул он и бросился вниз по ступенькам. – Скорее!
Верена бросилась следом за ним. Третьим бежал бравый журналист, кажется, всё ещё не сориентировавшийся и не осознавший, что именно вокруг него происходило.
Да девушка и сама поняла, что секира напала на её незваных гостей, только тогда, когда увидела застывшего в дверях Миллера и толпившихся за его спиной преподавателей. Лезвие мчалось с такой скоростью, словно собиралось выкосить одним махом целую толпу, и брошенное вдогонку Альбином заклинание нисколечко его не остановило.
Йоахим понял, что происходит, только в последнее мгновение – и издал дикий визг, больше напоминающий поросячий. А секира уже находилась в нескольких миллиметрах от его горла…
Верена зажмурилась, понимая, что смерти не избежать.
…И открыла глаза, когда прошло секунд тридцать, а визг так и не прекратился.
Признаться, глаза она открывала с огромной опаской, словно боясь, что голова Миллера уже валяется на полу, а визжит кто-то другой, просто обладающий похожим тембром. Но, во-первых, чтобы повторить такой звук, нужна была хорошая, здоровая, а не перерубленная глотка, а во-вторых, больше желающих исполнить оперную арию во имя страха не нашлось – крик издавал всё тот же Йоахим, вытаращивший глаза и ошеломлённо смотревший на зависшее в воздухе лезвие секиры.
Сверху, нисколечко не опасаясь, что металл может быть раскалён, восседал паук. Места ему – или ей, Джеймс вроде бы говорил, что это девочка? – явно не хватало, лапы соскальзывали, но арахнид упорно оплетал своё новоявленное лежбище паутиной. Опора – длинная паутина, свисавшая с потолка, - уже крепко приклеилась к лезвию и застыла, словно тот стальной столб. Как бы лезвие ни дёргалось, оно было уже намертво прицеплено пауком, а теперь ещё и пряталось за плотными слоями паутины.
Первым очнулся Зорах. Он оттеснил других преподавателей, всё ещё пребывающих в состоянии лёгкого шока, кое-как протиснулся в дверь, в целом, не рассчитанную на тролльи объёмы, и бросился к паучку.
- Моя ты бусинка! – ласково проворковал он. – Моя ты прелесть! Ты ж моя хорошая! Ты ж наша спасительница! Наша ж ты прелесть! Ох, какая она милая… Мы обязаны найти ей паучка! Кого-нибудь, с кем можно будет дать потомство… Ох ты ж ласочка наша!
Паучиха – авторитетному в плане животных мнению Зораха Верена доверяла, потому решила, что паук всё-таки женского пола, если так вообще можно выразиться, - уже настолько плотным коконом оплела несчастное лезвие секиры, что о том напоминала только выгнутая форма.
- У них очень прочная паутина, - заворковал Зорах. – Безумно полезное свойство! И липкая, если паук перед этим кого-то кусал. Кого кусал паук?
Джеймс, всё ещё топтавшийся у Верены и Альбина за спиной, по-ученически вытянул руку, показывая, что это всё он.
- И живой? – прищурившись, уточнил тролль. – Замечательно! Да, моя хорошая? – он почесал паучиху под первой лапой и заулыбался. – Наша ты хорошая… с такой красоткой никакие враги не страшны, правда? И дом оплетёт паутиной, и всё на свете, да, прелесть ты моя золотистая?
Верена понятия не имела, с какой это стороны паучиха стала золотистой, но, разумеется, уточнять не стала. С Зораха станется ещё демонстрировать на наглядном примере, а для Верены и так сегодня было слишком много общения с пауками, наглыми мужчинами и всем остальным. Она вообще с удовольствием выставила бы всех, кто успел за несколько минут набиться в её башню, прочь и отправилась бы спать.
Но ректор, кажется, был совершенно иного мнения.
- Нас пытались убить! – истерично воскликнул он. – Это всё сделал дух! И вы, госпожа Лексен, в этом виноваты!
- Я?! – ахнула Верена.
- А как же! – возмутился Йоахим. – Вы недостаточно ласковы! Я уж молчу о том, что вместо того, чтобы проводить время с духом, вы бегаете по университету и читаете лекции! Слишком много активности! Духи любят покорных женщин…
- Но это не точно, - кашлянул в кулак Альбин, явно пряча улыбку.
- Почему?! – удивился Миллер, поворачиваясь к демону.
- Ну, - демон усмехнулся, - собственно говоря, вы этого духа в глаза не видели. Вы не можете гарантировать, что он любит именно покорных женщин. Я б, например, сказал, что совсем наоборот. Иначе госпожа Лексен погибла бы ещё в первый день.
- А ты вообще не лезь! – грубо оборвал его Йоахим. – Из-за твоего повышенного внимания к этой женщине дух ревнует! Он, должно быть, считает, что мы обнаглели, ещё и собираемся отобрать у него его избранницу! Вот обрушит тебе на голову потолок – увидишь!
- Я, конечно, не стал бы спорить с вашим авторитетным мнением, но если ничего не ремонтировать, то оно что с духом, что без духа упадёт, - скривился Альбин. – А если оттуда не убрать моего придурка-соседа, то он ещё и взорвёт какую-то гадость, которая разрушит вам половину академии. Я оставлял уже три заявки на ремонт.
- И, желая ремонта, ещё смеешь прикасаться к госпоже Лексен?! – ахнул Йоахим. – И ты думаешь, что кто-то удовлетворит твою просьбу?!
- Ремонт делает не дух! – возмутился Альбин. – И это уже точно!
- Да за такие слова… За такие слова тебя отчислить даже мало будет! – топнул ногой Миллер.
Выглядел он до смешного воинственно и, кажется, даже потерял интерес к Верене. Определившись всё-таки с жертвой, он гневно наступал на демона и сотрясал воздух кулаком, очевидно, собираясь напугать Альбина.
Демон, судя по всему, совершенно не вдохновился наглостью своего оппонента, взгляд у него был равнодушный и какой-то особенно раздражённый, Верена даже подумала, что сейчас случится что-то плохое. Например, случайно лопнет паутина, и секира, перед тем, как паучиха опять за неё возьмётся, всё-таки уменьшит поголовье преподавателей на одного толстого противного ректора.
Но Миллер так и не дошёл до Альбина. Он вдруг остановился на полпути и повернулся на девяносто градусов. Кардинальному изменению направления посодействовало то, что он вдруг увидел Джеймса, доселе не привлекавшего ни грамма ректорского внимания.
- А это ещё кто?! – возмутился Миллер.
- Я? – удивился Хортон. – Кто я?!
Верена зажмурилась. Сейчас он представится важным журналистом, наговорит всякой ерунды, и у них будут такие проблемы, что не разгрести и вовсе…
- Я, - гордо отозвался Джеймс, - между прочим, ваш дух-хранитель!
Казалось, что можно такого сделать, чтобы за какие-то считанные секунды привлечь внимание абсолютно всех? Джеймс Хортон определённо нашёл путь к успеху. Теперь на него вытаращили глаза все, за исключением разве что Альбина.
Верена сама растерянно посмотрела на демона, словно пытаясь спросить его, может ли такое быть правдой, или же Джеймс просто солгал.
Альбин осторожно сделал шаг в сторону, чтобы оказаться ближе к Верене, и жестом поманил её к себе. Пока Миллер, равно как и все остальные, бросился к Джеймсу и, кажется, путём ощупывания пытался понять, что он из плоти и крови, а не соткан из воздуха, можно было даже сбежать из башни, не то что незаметно подойти друг к другу.
- Как же это! – громко ахал Миллер. – Мы ж столько времени искали…
- Думаешь, и правда? – прошептала Верена на ухо Альбину, когда он наконец-то оказался достаточно близко к ней.
- Да какое там! – покачал головой демон. – Джеймс Хортон – это двадцатипятилетний оболтус, которого знает полстолицы за его "гениальные" статьи, которые далеко не всегда…
- А как же вас зовут, спаситель вы наш?! – продолжал охать Йоахим. – Как я могу обращаться к достопочтённому…
- Имя моё слишком простое, чтобы его можно было забыть, и слишком известное, чтобы мне приходилось представляться… - таинственно ответил Джеймс. – И, коль уж я здесь, а вы не знакомы со мной, хоть и совершаете нынче акт поклонения…
- Акт поклонения? – по-своему понял это Йоахим. – Сейчас-сейчас, конечно же!
Он плюхнулся на колени и, кажется, попытался поцеловать Джеймсу ботинок, да проделал всё это до того быстро, что Хортон едва успел отскочить, дабы не попасть в плен к любвеобильному ректору, желающему высказать ему свою признательность.
- Не стоит! – запротестовал он. – Встаньте, встаньте немедленно… Я приказываю вам встать!
Подействовало. Верена с удивлением наблюдала за тем, как ректор выпрямился, подскочил, будто внутри него была спрятана пружина, и теперь наматывал вокруг несчастного Джеймса круги.
- Как это прекрасно! Как это замечательно! – продолжал он. – Ну же, коллеги, вы скажете хоть слово?! Как это мило... Альбин! Ты, скотина, что до сих пор здесь делаешь! Немедленно отойди от госпожи Лексен! Убери от госпожи Лексен руки! Это женщина нашего драгоценного духа! А тебе вообще здесь нечего делать! Пшёл, пшёл вон!
Кажется, даже демон растерялся от такой внезапной перемены настроения. По крайней мере, ответить, не задумываясь, он не смог, только гневно уставился на ректора. Зато Миллер, чувствуя себя хозяином ситуации, повернулся к Джеймсу.
- Вы больше никогда его не увидите, клянусь вам! Я немедленно отчислю этого…
- Стоп, - прервал его Джеймс, уже вжившийся в роль духа. – Кто вам дал право отчислять этого молодого человека? И вообще, почему вы распоряжаетесь судьбой лучших в моей академии?
Миллер попятился.
- Но я же ректор…
- Так это быстро можно исправить, - сверкнул глазами Хортон. – И если вы не хотите, чтобы я озаботился этим вопросом, то не будете говорить глупости! Во-первых, я хочу обозначить ситуацию. М-м-м…
- Я – Альбин, - подсказал демон.
- Альбин, - благодарно кивнул Джеймс, - спас мне жизнь. Кто-то в вашей академии пытался на меня напасть, послал эту секиру – между прочим, я ещё не настолько стар, чтобы не узнать гномью боевую секиру! И поэтому его судьба в этой академии должна быть такой, какой он сам пожелает. А он желает…
- Быть практикантом госпожи Лексен, - выпалил Альбин прежде, чем кто-либо успел высказаться за него.
- Вот. А он хочет быть практикантом госпожи Лексен, - послушно повторил Джеймс.
- …И проживать в этой башне, - продолжил Альбин. – Чтобы быть ближе к наставнице.
- Да, и это тоже, - кивнул Хортон, которому до Верены не было никакого дела. – Во-вторых, госпожа Лексен мне не… Кхм, любовница. Она – мой идейный вдохновитель! А это значит, что не надо называть её моей женщиной!
- Вы хотите, - заискивающе поинтересовался Миллер, - чтобы мы подыскали каких-то других кандидаток? Освободить для них проректорское кресло.
Джеймс так дружелюбно улыбнулся, что не заподозрить подвох мог только Миллер. И это радостное выражение не сходило с его лица, пока он приближался к ректору и опустил руку ему на плечо, осторожно повернул лицом в направлении двери и подтолкнул.
- Я хочу, - ласково прошептал он, - чтобы вы оставили меня в покое, и госпожу Лексен тоже. И рассчитываю на то, что вы будете её, мою идейную вдохновительницу, слушать, потому что иначе я палец о палец не ударю ради этого прогнившего здания. Надеюсь, это ясно? А теперь, цитирую: "Пшёл вон"!
Он вытолкнул ректора в коридор, ещё и, не сдержавшись, отвесил ему пинок. Миллер охнул, перепрыгивая через порог, а когда обернулся, то понял, что следом за ним Джеймс выталкивал и других преподавателей.