Обеспокоенный взгляд Альбина превратился в испуганный.
- Дух! – завопил Йоахим, первым пришедший в себя. – На них напал дух!
- Какой к чертям собачьим дух?! – рявкнул Джеймс, подцепивший это ругательство от Верены. – А я тут кто, по-вашему? Восковая статуя?
- Но на них напали!
- Если на них и напали, - зло прищурившись, выпалил Джеймс, - то только потолки этой разваливающейся на куски академии. Потому что кто-то, не будем тыкать пальцем, кто, вместо того, чтобы вбивать гвозди в стены, предпочитает прятать их под своим столом!
От этого обвинения Йоахим покраснел, как варёный рак, и попятился.
- Это ложное обвинение!
- Так чего ж вы принимаете его на свой счёт, господин ректор?! – возмутился Джеймс, и Верена поняла – тянет время. Всё ещё считает, что их эксперимент может закончиться удачно. – Или, возможно, если я попрошу коррупционеров поднять руку, вы вскинете её только для того, чтобы высказаться о невозможности коррупции в академии?!
- Это хамство!
- Надо же! А доводить мою академию до такого состояния – не хамство?
- Попрошу! – Йоахим, кажется, не на шутку разозлился. – Это не ваша, господин дух, академия. Это моя академия! А вы тут только служащий, работающий на меня!
Преподаватели в один голос ахнули. Кажется, подобного восклицания они не ждали – в конце концов, разве не о появлении духа все мечтали столько лет, когда академия разваливалась на части?
- Я работаю не на вас, а на это здание! – ткнул пальцем в потолок Джеймс. – Я – независимый дух! И имею право написать в общество жалобу на отвратительного, мелочного директора, не справляющегося со своими обязанностями.
- В таком случае, я тоже напишу встречную жалобу! – пригрозил Йоахим. – Мне тоже есть о чём рассказать! Пострадавшие Сири и Данелия, бедные пропавшие девушки, невесть куда подевавшиеся!
- Пишите-пишите, - хмыкнул Джеймс. – Мне-то всё равно ничего не будет, ведь я…
- Молчать!
Хортон так и умолк на полуслове, да и Йоахим не посмел больше проронить ни слова. Они оба ошеломлённо уставились на Альбина, словно вспомнили, что тут бывают ещё какие-то люди.
- Кто там? – внимательно глядя на Верену, спросил Альбин. – Кто?!
Девушка попятилась. Глаза Альбина вновь покраснели, и в них, казалось, горела неподдельная ненависть и редкий, не виданный ещё гнев. Он так плотно сжал губы, что те превратились в одну слитую полосу, и медленно шагнул к Верене. В каждом движении чувствовалась нешуточная угроза, такая, что не испугаться не смог бы даже самый большой смельчак на свете.
- Сири и Алехандро, - прошептала Верена, так тихо, что этого не мог услышать никто – но Альбин всё равно разобрал или, может быть, прочитал по губам. Он побледнел, так, словно услышал самое ужасное, что только мог, только что узрел подтверждение всех своих самых страшных опасений – и метнулся к двери.
На ладони демона вспыхнул огненный шар, и он поднёс его к двери, кажется, даже не задаваясь вопросом, не удастся ли открыть её просто так, потянув дверную ручку на себя.
- Это порча имущества! – попытался возмутиться Йоахим. – Я тебя отчислю!
- Она его загрызёт, - зло щурясь, прошептал Альбин – словно его должны были услышать, - а потом сорвался на крик: - И я должен их там оставить? Вдвоём?!
Миллер открыл рот, чтобы заявить, что имущество куда важнее каких-то там преподавателей, но Джеймс успел первым:
- Я разрешаю!
Не то чтобы Альбину нужно было это разрешение, в конце концов, это он был духом, а не Джеймс, но прозвучавшие два коротких слова послужили, должно быть, неким триггером, подтверждением, что нет смысла медлить. И демон не просто поднёс огненный шар к двери – он швырнул его в деревянную, покрытую тонкой коркой льда поверхность и тут же сам отпрыгнул назад.
Дерево вспыхнуло, как спичка. Что-то зашипело, вступая в реакцию с демонической магией, но Альбин не позволил пламени погаснуть. Он швырнул ещё и второй шар, уничтоживший остатки двери. Теперь та превратилась в огненную стену.
- Гаси! – распорядился демон, даже не поворачиваясь к Верене, но она и так поняла, что обращались именно к ней. Холодная, уже ставшая родной магия метнулась к огню – и лёд, превратившийся в капельки льда, затушил остатки пламени.
Огонь ещё тлел, когда Альбин, ни о чём больше не заботясь, метнулся внутрь комнаты. Верена, подобрав юбки, бросилась следом за ним – казалось, она только сейчас поняла, к чему могли привести её действия. Следом поплелись и остальные преподаватели, кто-то, пытаясь отвоевать себе более удобное для наблюдения место, даже толкнул Верену в спину, но она не обратила на это внимания – просто не смогла отвести взгляд от Сири и Алехандро.
…У полудемона не была прокушена шея. Зато на щеке алело пятно от пощёчины, и за губу он, кажется, тоже был укушен, только уж точно вампирские клыки тут были ни при чём.
Сири, растерянная, стояла совсем рядом, даже боялась отвести от Алехандро взгляд. Потом подняла ставшую ещё более тонкой и изящной руку, прикоснулась к своей губе, проверяя, что изменилось.
Если Верена считала её прежде красивой, то сейчас просто не могла отвести взгляд. Даже ей, женщине, было понятно, что найти кого-либо великолепнее Сири, должно быть, невозможно. Густые чёрные волосы, белая кожа, сверкающие тёмные глаза – образ Белоснежки теперь дополнялся розовым румянцем на щеках, белозубой улыбкой… И острыми эльфийскими ушами.
- Проклятье спало! – прошептала в неверии Верена, Ей до последнего казалось, что что-то могло пойти не так, но теперь, неотрывно глядя на Сири, она понимала – сработало. Короткий поцелуй, на который, должно быть, ни Алех, ни сама вампирша не могли решиться, всё-таки состоялся. Может быть, благодаря случайности или потому, что они слишком долго себя сдерживали.
Сири не проронила ни слова, не попыталась ни опровергнуть, ни подтвердить восклицание Верены о проклятии. Она сама словно не понимала, что произошло.
- Вот видишь, - наконец-то севшим голосом произнесла она. – Я тебя не укусила. А ты боялся… Трус ты, Алех.
Алехандро даже рта не раскрыт, чтобы как-нибудь возразить, словно сам наконец-то понял, что столько времени обрекал свою любимую женщину на страдания.
- Сволочь, - прошептала Сири и повернулась к толпе преподавателей. – Интересное представление, не так ли?
Щеки её порозовели ещё сильнее, чего никогда не случалось при бытности Сири вампиршей. Она криво улыбнулась, будто пытаясь продемонстрировать, что правда изменилась, а потом сорвалась с места и не прошла – промчалась вихрем сквозь преподавательскую толпу. Верена едва успела отскочить в сторону, те же, кто не был столь прыток, только вскрикивал, сталкиваясь с Сири. Но остановить её не решались, только Йоахим что-то там забормотал о том, что он очень рад, и, может быть, господин дух соблаговолил ради истинной любви всё-таки избавить её от проклятия.
"Господин дух" выглядел донельзя довольным. И Альбин, и Верена, и сам Джеймс прекрасно понимали, что он не имеет никакого отношения к случившемуся, но журналист, тем не менее, аж лучился от деланного счастья. Его блокнот и самопишущее перо висели рядом, и, как заметила Верена, даже сейчас Хортон не прекращал работу, стремительно записывая какую-то информацию обо всём произошедшем.
Вот только настоящий дух совершенно не выглядел таким довольным. Альбин стоял, словно в воду опущенный, расстроенный, с погасшим взглядом.
- Ты разве не рад? – потянулась к нему Верена, но демон только высвободил руку из её цепких пальцев и смерил девушку смертоносным взглядом.
- Я рад, - произнёс он, - но ты понимаешь, что могла попросту убить их? Тебе не пришло в голову, что случилось бы с Сири, если б она не сдержалась и всё-таки укусила?
Верена вздрогнула.
- Но ведь она…
- Только за это не тебе надо говорить спасибо, а её выдержке. Помни об этом, - сухо произнес он. – А тебе совершенно нечем гордиться, Верена.
Он так стремительно отвернулся от неё, что девушка даже не успела понять, что произошло, только поняла, что Альбин куда-то исчез. Демон же, не теряя ни секунды, зашагал прочь из подвала, только досадливо отмахнулся по дороге, когда Миллер попытался схватить его и втолковать о том, почему нельзя сжигать двери в аудитории и портить имущество академии.
Чтобы прийти в себя, Верене понадобилось несколько секунд. Только услышав громкие крики Йоахима, требовавшего возместить ущерб, она осознала, что происходит, и направилась следом за Альбином.
- Это возмутительно! – причитал Миллер. – Такая порча имущества…
- Закройте рот! – грубо распорядилась она. – У Альбина не было другого выхода. А вам следует озаботиться проверкой дверей, если уж они сгорают от огня обыкновенного студента и захлопываются за преподавателями без стороннего вмешательства! Иначе мне, как проректору, придётся проверить все аудитории и, возможно, окончательно остановить занятия! И заняться финансовыми документами!
И хотя Йоахим был всяко выше Верены по статусу, он, кажется, не нашёл, что на это сказать. Должно быть, Джеймс не ошибался, когда говорил о грешках Миллера и его причастности к ужасному состоянию академии! Да Верена уже и сама в этом не сомневалась, только тратить на такую ерунду время тоже больше не собиралась.
Она направилась вверх по ступенькам, гонимая твёрдым намерением остановить Альбина и объяснить ему, для чего всё-таки это сделала. В какой-то момент девушке даже показалось, что демон маячил всего лишь в одном лестничном пролёте от неё, но убедиться в этом или развенчать иллюзию она не успела.
- Госпожа Лексен! – радостный вопль Лайониэлла звучал по меньшей мере неуместно. – Госпожа Лексен, постойте же! Вы видели? Вы видели? То, что не смогла сделать магия, сделала истинная любовь! Всего один поцелуй!
Верена бы проигнорировала его восклицания и ушла, но эльф уже успел схватить её за запястье.
- Вы видели?! – наседал он. – Это потрясающий эффект!
- Видела, - скривилась девушка. – И вправду, потрясающий, но оставьте, будьте добры, меня в покое! Я спешу!
- Да как же? А мне казалось, вам приятно моё общество, - пригорюнился Лайониэлл. – Вы – полуэльфийка, - он попытался приобнять её за талию, - и мы могли бы составить прекрасную пару!
Верена очень хотела рассказать ему, что думает о составлении прекрасных пар в целом и о неадекватном эльфе в частности, но, к своему огромному сожалению, не успела проронить ни слова. Потому что прежде чем она выдохнула хоть слово, между ними вклинилась острая боевая шпага.
Глава двадцать третья
Верена узнала её. Это была та самая шпага, которая так помогла ей в первые дни пребывания в академии.
Только вот сегодня оружие было настроено отнюдь не так благодушно.
Верена помнила, что в последний раз пользовалась ею уже очень давно, несколько недель назад, когда ещё только-только начинала выходить на занятия. А потом забросила и даже забыла, где именно оставила.
Очевидно, зря.
Шпага явно обиделась. Ну, или ею руководил кто-то обиженный. Потому что то, с какой скоростью она ввинтилась между Вереной и Лаониэллом, не могло не пугать.
- Небеса пресветлые! – возопил эльф, аж попискивая от ужаса. – Деревья презелёные! Ох, березы мои прекрасные, помоги-и-и-ите!
Но шпагу совершенно не интересовал эльф. Развернувшись на девяносто градусов, она направила своё острие к Верене и полетела на преподавательницу.
Девушка попятилась, сначала медленно, до конца не понимая, что происходит, потом – быстрее, и, уже оказавшись у стены, в последнее мгновение успела отпрыгнуть в сторону. Шпага врезалась в холодную каменную стену, но даже не изволила там застрять, а, стремительно сменив своё направление, полетела на Верену.
Пришлось присесть, и оружие не тронуло её, только просвистело над головой. Очевидно, решив сменить своё направление, оно описало стремительный круг и полетело на Лайониэлла.
Эльф завизжал, словно сумасшедший, бросился в сторону, свалился на ступеньках и, пролетев несколько метров, чудом успел пригнуться и прижаться к поверхности лестницы. Повезло – шпага пронеслась у него над головой и, не причинив ни грамма вреда, развернулась и полетела к своей прежней цели.
Верена поняла: если просто будет убегать, спастись совершенно точно не сможет. Она вскинула руку, призывая собственное колдовство, и на этот раз магия отозвалась не просто с лёгкостью, а и с забытой уже мощью.
Ледяная волна прокатилась перед девушкой, ограждая её и от шпаги, и от Лайониэлла, пищавшего где-то там внизу и призывавшего на помощь всех духов этого мира, включая местного, академического, и умолял спасти его ради несчастных неизлеченных берез. На какие-то несколько секунд стало тихо, и Верена попятилась, спиной вперёд поднимаясь по ступенькам.
С одной стороны, надо было убегать поскорее, с другой – она опасалась, что, как только повернётся спиной, пропустит атаку стены. Это казалось просто ужасным.
Что-то мерзко просвистело, и шпага наконец-то пробилась сквозь ледяную толщу. Верена едва успела отпрыгнуть в сторону и полить шпагу очередной дозой льда.
На сей раз замёрзшая вода застала оружие прямо в воздухе. То застыло, словно секира на паутине, но эта защита, увы, оказалась не очень надежной. Шпага заметалась и теперь полетела за Вереной прямо со всем намерзшим на неё льдом.
Верена помчалась вверх по ступенькам, путаясь в собственных юбках и проклиная приобретённое платье. Несомненно, оно было очень красивым, но каким же неудобным! Сюда бы брюки да кроссовки вместо этих отвратительных туфель на высоком каблуке! И чем она думала, когда надевала их перед спуском в подвалы? О красоте, но только не об удобстве.
А шпага, очевидно, красивых не любила, считала, что это отвлекает от неё внимание, потому с медлительной мстительностью двигалась следом за Вереной. Да, ужалить больше не могла, потому что льда на ней оказалось сверх меры, но прибить, обрушившись жертве на голову, вполне.
Верена надеялась, что сумеет добежать до башни и скрыться внутри, но, чтобы добраться туда, надо было передвигаться куда быстрее. Шпага настигла её ещё на полдороге, когда девушка пробегала по одном из длинных коридоров, и она едва успела отскочить в сторону, чтобы не стать жертвой собственной магии.
Увы, но пол решил сдаться в самый неподходящий момент. В отличие от большинства залов академии, здесь он оказался паркетным, точнее, был таковым много лет назад. Сейчас же доски под Вереной проломились, и она с визгом провалилась под пол.
Падать было некуда, разумеется, она даже не ушиблась, но каблук безвозвратно застрял в щели между камнями. Девушка дёрнула ногой, пытаясь высвободиться, и запоздало вспомнила, что туфли не слетели с её ног только благодаря невидимым колдовским ремешкам.
Она потянулась к туфле, пытаясь нащупать пальцами защёлку и избавиться от плена обуви, дёрнула ногой, но ничего не смогла сделать. Шпага летела прямо ей в голову, неумолимо, и Верена вдруг осознала, что даже колдовством воспользоваться не успеет. Она была совершенно бессильна – магия куда-то пропала, должно быть, подверженная страху, - и чувствовала себя такой идиоткой… Ничего не успела, ничего не смогла сделать, а единственное доброе дело – помощь Сири, - и то оказалось довольно сомнительным в трактовке того же Альбина. Идиотка! Почему она не могла сделать всё так, как надо? Зачем…
Шпаге оставалось всего несколько сантиметров до головы Верены, когда её вдруг что-то дёрнуло назад. Оружие застыло, как будто задумалось, стоит ли продолжать нападение, а потом едва заметно содрогнулось от врезавшегося в него огненного шара.
Верена прижалась к полу и испуганными глазами наблюдала за тем, как шпага, освободившаяся от ледяного плена, теперь медленно плыла к её горлу – и застыла, прижимая своё острие к бьющейся на шее жилке. Одно мгновение – и с жизнью, этой новой и, оказывается, такой прекрасной жизнью можно было попрощаться.
От осознания этого глаза наполнились слезами, и Верена едва смогла различить тёмный силуэт. Альбин? Должно быть, он…
Сейчас она вернётся в свой прошлый мир, вновь станет старой, никому не нужной, отвратительной… Мёртвой.
Потому что Верена вдруг поняла, почему ей было так плохо под одеялом. И в голове огненными буквами вспыхнул диагноз, который ей поставили перед этим – говорили, что нельзя нервничать, надо пить лекарства, гулять на свежем воздухе. А она была так зла после работы, когда поняла, что с карьерой покончено, что даже забыла выпить таблетки.