- Если я не позволю, - наконец-то произнёс Альбин, - ты не сможешь покинуть эту академию.
- Да, - согласился Никки, - но тогда я вынужден буду всем растрепать о том, кто на самом деле дух. Но нам же это не нужно! Я всего лишь проверял, нет ли в академии какого-нибудь лишнего эльфа-шпиона. Меня не устроила биография нашего драгоценного траволога. Моё правительство, коль уж быть откровенным, она тоже не устроила.
- Лайониэлл? – ухмыльнулся Альбин. – Он просто дурак.
- Может быть. По крайней мере, он просто дурак, который не несет никакого вреда эльфийскому государству, - согласился Николас. – Я б на вашем месте обратил внимание на Джерома. Мне кажется, он слишком много времени уделяет одному молодому демону с пятого курса, не так ли?
Альбин спокойно выдержал пытливый эльфийский взгляд, но ничего подтверждать или опровергать не стал – возможно, и вправду задумался о том, не слишком ли часто общается с Джеромом и нет ли в его действиях ничего подозрительного.
- К сожалению, когда появился этот "дух", мне совсем житья не стало. Ещё несколько дней, и он бы раскрыл мою личность, - закончил Николас. – И потому я решил, что мне пора бы сменить место работы. Очень надеюсь, что мне никто не станет в этом плане мешать. И подскажите вашему "духу", кем бы он ни был, что исследованиями своими надо заниматься немного тише, чтобы его не замечали все, кому не лень. Так вы позволите мне спокойно выйти через дверь?
Кивок Альбина выглядел как-то не очень уверенно, словно ему пришлось пересилить себя, дабы согласиться с предложением Николаса.
Эльф вздохнул. Он выглядел очень уставшим, словно внезапно вспомнил о тягости всех тех лет, которые прожил на этом свете, и не знал, как избавиться от этого давившего на него чувства.
- Что ж, - наконец-то произнёс он. – В таком случае, я должен быть благодарен за этот разговор. Он помог мне чувствовать себя не таким предателем, как обычно. Но советую к нашему травологу всё-таки присмотреться. Биография у него какая-то… слишком уж переполнена берёзами.
Николас взмахнул рукой, пробормотал какое-то заклинание, вероятно, собирая вещи, широким жестом описал вокруг себя телепортационный круг. Верена и Альбин молча стояли у двери, наблюдая за движениями эльфа, но того такое повышенное внимание совершенно не смущало.
- Ах да! – заговорил он, когда уже почти всё было готово. – Едва не забыл! Йоахим у нас достаточно забывчивый, должно быть, не предупредил вас, госпожа Лексен?
- Относительно чего? - удивлённо спросила она.
Судя по тому, как заулыбался эльф, новость не должна была её обрадовать и не сулила ничего хорошего.
- Все эти новшества так его утомляют! – вздохнул Николас, открывая сей очевидный факт. – Что он решил как-нибудь отвлечь вас, госпожа Лексен, он всего происходящего в академии.
- И как же он намеревается это сделать?
Никки только хмыкнул.
- У него много способов. Но наш ректор считает, что семейные узы – лучший способ всё исправить…
- Он пригласил сюда мою семью? – голос Верены предательски дрогнул, но она заставила себя успокоиться.
Семья… ведь здесь был Джеймс. И он обещал помочь разобраться с этой проблемой.
- Не совсем так, - покачал головой Николас. – Лайониэлл подсказал ему, что вы были очень близки со священнослужителем, который вас, госпожа Лексен, и воспитал. Кажется, его звали Олаф? Олаф Свеннсен… Так вот, Йоахим пригласил господина Свеннсена в нашу академию, и тот, разумеется, ответил согласием. Должен прибыть со дня на день… Кажется, завтра? Уверен, это будет отличная встреча! А я не смею больше отвлекать вас от мирских забот. Не забывайте о Джероме и будьте осторожнее!
Николас не позволил задать себе ещё хоть один вопрос. Телепортационный круг вспыхнул, и он растворился в вихре золотистых искр, оставив о себе в напоминание только пустую, развороченную комнату, выглядевшую так, словно сюда совсем недавно ворвалась какая-то банда грабителей, унёсшая с собой всё, включая хозяина.
Но Верену больше не интересовал эльф. Она ошеломлённо взглянула на Альбина и пошатнулась, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
- Это конец, - прошептала девушка.
- Мы…
- Это конец, - повторила она. – Меня ведь не существует! И есть два варианта. Либо Олаф Свеннсен пришёл приехать, чтобы разобраться, кто тут выдаёт себя за его ученицу…
- Либо он – причина того, почему ты сюда попала, - закончил Альбин. – И второе гораздо хуже первого.
Глава двадцать восьмая
Спала Верена плохо. Мысль о том, что вот-вот должен прибыть священнослужитель, якобы её наставник, совершенно её не радовала, и хотя Альбин уговаривал её не нервничать и нормально отдохнуть перед трудным днём, сказать это было куда легче, чем выполнить. Как бы девушка ни гнала прочь от себя дурные мысли, всё равно в голове то и дело всплывал образ незнакомого ей мужчины, почему-то облачённого в строгую рясу. Альбин так и не рассказал ей, в каком виде тут принято ходить служителям веры, должно быть, даже не задумался о том, что она может этого не знать – а Верена не решилась уточнить напрямую. Всё-таки, любая мысль о предстоящем вызывала у неё отнюдь не благоговейный трепет, а скорее страх.
Тем не менее, выйти из башни пришлось – как минимум потому, что сидеть в четырёх стенах было плохо, а срываться на Альбина не хотелось.
…Выглянув из своей неизменной башни, Верена поразилась тому, как переменились за одну короткую ночь коридоры. Складывалось впечатление, что все до единого работники академии, те, что убирали и готовили есть, вдруг решили поучаствовать в ещё одном мероприятии. Они, ни разу не показавшиеся Верене на глаза с момента их первой встречи, успели укрыться и сейчас, но следы деяний были неизгладимыми.
Академия, всё такая же разваленная и старая, теперь запылала яркими осенними красками. Будто из неоткуда появились венки и гирлянды из листьев, скрывающие особенно уродливые места на стенах, в некоторых залах и на ступеньках кто-то расстелил ковровые дорожки, пусть немного поеденные молью, но всё равно выглядевшие празднично и торжественно.
- Что произошло? – не удержалась от вопроса Верена, когда и в третьем коридоре, который они прошли с Альбином, увидела те же самые украшения.
- Со всеми этими переживаниями мы совсем забыли про осенний бал, - улыбнулся демон. – Должно быть, твоего наставника, или кто он там, пригласили именно к случаю празднества, просто так в академию гостей звать не принято.
Верена поёжилась.
- Может быть, всё ещё можно исправить?
Альбин только пожал плечами, показывая, что понятия не имеет, насколько легко будет минимизировать негативное влияние ректора на их судьбу и как просто будет незнакомца-наставника отправить прочь. Он, собственно, вообще выступал за то, чтобы не подавать виду и притвориться, будто всё идёт так, как должно, но Верена надеялась потребовать у Миллера отозвать приглашение. А вдруг успеют?
Ноги сами собой понесли в преподавательскую. Насколько Верена изучила быт и привычки своих коллег, каждое утро они собирались там, чтобы, если следовать правилам, обсудить будущий день, планы, сверить учебные программы и просто уточнить концепцию проведения занятий.
Занимались ли они хоть чем-нибудь из этого списка? Можно подумать, кто-нибудь на это рассчитывал! Разумеется, нет. Всё, что они могли делать – это придумывать очередные козни или просто безгранично лениться. И Верена ненавидела своих коллег за это. Пожалуй, всё-таки не всех – были среди них и нормальные, - но большинство. По большей мере за то, что они не просто ничего не знали, а ещё и умели придумать какую-нибудь ерунду, чтобы читать студентам не полный бред, а бред более осмысленный.
Не то чтобы она поступала сейчас на занятиях по боевой магии как-нибудь иначе… Но всё равно – она новенькая, ей можно!
…Она так поступала и на своей старой работе, в прошлой жизни, и это тоже было отвратительно и неправильно. Теперь Верене хотя бы хватило сил признать, что тогда она была ужасно неправа. И надеяться, что удастся исправить это здесь.
- Я потребую, чтобы он отозвал приглашение, - решительно сообщила она Альбину. – И пусть делает, что хочет, хоть на голове стоит – мне всё равно! Мне это надоело!
Альбин ответил спокойной улыбкой, как будто понимал, что они узнали эту новость слишком поздно, чтобы успеть что-нибудь исправить.
- Он предложит тебе просто наслаждаться праздником в компании любимого наставника, - покачал головой он. – Отправиться с ним под ручку на бал…
- Что? – ошеломлённо произнесла Верена. – На бал под ручку?
- Ну, - Альбин вдруг остановился и опёрся плечом о стену, точнее, единственный свободный от разнообразного осеннего декора её участок, - на бал все дамы ходят парами. Как известно, дам у нас очень мало. Сири уже занята, и вряд ли кто-то вздумает прислать ей приглашение. Данелия, как ты понимаешь, не пользуется популярностью, её опять пригласит Зорах, а она будет рыдать над этим приглашением, потому что хочет, чтобы это сделал Лайониэлл.
- А ты-то откуда знаешь?
- Ну, я ж дух, - пожал плечами Альбин. – Я всё про всех знаю. Куда больше, чем они пытаются показывать… Но, продолжим. Итак, Данелия будет рыдать, что её не пригласил наш драгоценный любитель берёз, а все оставшиеся молодые мужчины академии сочтут должным прислать приглашение тебе. Миллера это раздражает. Раньше так дрались за Сири, все те, кто не боялся её укусов.
- Вот как, - скривилась Верена.
- Но рассылать приглашения можно только когда развесят всё это, - дёрнул за пушистую лиственную гирлянду демон. – Студентам участвовать в этом запрещено, мол, не для них задача.
Верена оглянулась, посмотрела на дверь преподавательской, маячившую в конце коридора, и протянула:
- Но практикантам ведь можно?
- Практикантам – можно, - согласился Альбин. – Но разве ты не хочешь, чтобы за тебя сражались благородные мужи академии?
- Кто? Лайониэлл пойдёт в бой с Миллером? А Джером, воспользовавшись моментом, помчится с цветами признаваться мне в любви? Прихромает, точнее, потому что из него уже песок сыплется, - Верена некстати вспомнила, что бессмертные не должны выглядеть настолько старо, но так и не сказала об этом Альбину – довольно с них подозрений, тут и факта приезда священнослужителя достаточно. – А потом Миллер попросит меня сходить на бал с драгоценным гостем? Я надеюсь, что к тому моменту у меня уже будет более приличная пара, - она помолчала секунду. – Если надумаешь меня пригласить, то я согласна.
Демон смерил её оценивающим взглядом – Верена аж покраснела от раздражения, в какой-то момент подумав, что зря она была о нём такого хорошего мнения, - а потом рассмеялся, заставив её облегчённо вздохнуть.
- Ну, конечно же, - промолвил он. – Разве я могу проигнорировать свою будущую супругу?
Девушка скривилась, но говорить, что ни на какой брак не соглашалась, не стала – сейчас и без ссор с Альбином хватало проблем. Вместо этого она направилась к двери в преподавательскую, гордо и одновременно разгневанно распахнула её и обнаружила, что уже катастрофически опоздала. Исправлять что-либо больше не представлялось возможным.
В преподавательской тоже многое изменилось, и дело было не в декоре, а в том, что у коллектива "элитной" академии боевой магии появился новый предмет интереса. Если б не он, то, конечно же, внимание уделили бы каким-нибудь другим изменившимся аспектам. Восторгались бы ободранным венком, висевшим на люстре – они что, не могли взять свежие листья?! – вздыхали бы возле счастливых Сири и Алехандро, казалось, теперь всюду ходивших вдвоём и под ручку…
Если бы этого оказалось недостаточно, всегда можно обсудить вчерашнюю новость, как Зорах встал на защиту Данелии, и она наконец-то перестала отодвигаться от него на заседаниях преподавательского коллектива, покрутить пальцем у виска, указывая на Лайониэлла, приволочившего с собой погибшую из-за болота, выдранную с корнем юную берёзку или в крайнем случае рассказать Миллеру, что у него очень красивая гномья кольчуга, подаренная самим Коллумом… Впрочем, последнее – вообще сенсация, потому что Коллум своего коллегу терпеть не мог. Как каждый чистокровный гном, он был не в восторге от полукровок – а Йоахим, насколько помнила Верена по рассказам Альбина, был полугном-получеловек.
Верена и сама бы с удовольствием обсудила бы какую-нибудь из этих тем.
Но в центре комнаты стоял тот, кто однозначно и безповоротно отобрал всё внимание.
…И лучше бы это был Джеймс с очередной его инициативой!
Увы, но нет. В центре комнаты, под прицелом преподавательских взглядов, стоял незнакомец. На вид ему можно было дать лет пятьдесят-пятьдесят пять, хотя Верена ни за что в этом мире не ручалась. Определённо, даже она чувствовала, что мужчина был обыкновенным человеком, хотя, возможно, одарённым – но не особенно, не так, как Джеймс. Она настолько привыкла, что от каждого, с кем доводилось сталкиваться, веяло магией, что теперь, наблюдая за мужчиной, у которого не было ни капельки волшебства, почувствовала странную пустоту.
Странно… Неужели у него совершенно нет магии?
Но спрашивать это было бы очень некультурно, и Верена предпочла держать язык за зубами – нечего допытываться и лезть человеку в душу. Тем более, она предпочла бы вообще с ним не говорить – потому что этот мужчина совершенно точно был Олафом Свеннсеном, тем самым, приезда которого она так боялась.
Лысоватый, с мелкими и не слишком приятными чертами лица и злыми мышиными глазами, он старался смотреть на неё с благодушным узнаванием и даже выдавил из себя более-менее искреннюю улыбку, но Верена не могла заставить себя поверить ни единому жесту этого человека. Она уже с первого взгляда записала его в потенциальные враги.
Святости у него оказалось ни на грош. Венок, висевший аккурат над лысеющей макушкой, совершенно не походил на нимб и не добавлял ни грамма достоверности образу. Наряд – а это всё-таки оказалась грязно-серого цвета ряса, подрезанная чем-то, напоминающим обычный пояс для брюк, - висел, как тот мешок, потому что был слишком велик для настолько худого мужчины. Улыбка выглядела ещё неискреннее, чем восторги, которые активно выражал скачущий вокруг священнослужителя Йоахим.
- Мы в таком восторге от вашей подопечной! – восклицал Миллер. – Госпожа Лексен – просто находка для нашей академии! Вы видели, какая чистая вода в нашем рве? И насколько прочный мост! А если бы госпожа Лексен не уговорила господина духа, - он ткнул пальцем в какого-то удивительно спокойного и равнодушного Джеймса, стоявшего у стены и скрестившего руки на груди, - всё-таки заняться академией, вы бы узрели только болото… Госпожа Лексен! Вы всё-таки пришли!
Верена криво улыбнулась. Прошло уже, должно быть, минут пять, как она стояла в преподавательской, когда Миллер наконец-то изволил её заметить и, не сбавляя оборотов, бросился к девушке.
- Моя вы дорогая! – воскликнул он с таким видом, словно и вправду был невероятно рад появлению Верены. – Мы хотели сделать вам сюрприз и пригласили господина Олафа Свеннсена, вашего наставника! Как раз к осеннему балу, когда принято приезжать гостям в нашу прекрасную академию! Как я рад, как я рад…
Олаф смотрел на Верену с каким-то особенным интересом, и она однозначно определила – да, этот мужчина её знает. Нельзя так хорошо притворяться и так пытливо всматриваться в черты лица какой-нибудь незнакомки. Складывалось такое впечатление, словно священнослужитель сравнивал её с кем-нибудь – возможно, с Иреной, её сестрой? – и, отмечая про себя какие-то отличительные черты, хотел улыбнуться шире, но не давал себе в этом свободы.
Он сделал шаг вперёд, и Верена почувствовала, как её саму что-то толкнуло в спину. Сначала подумала на какие-то высокие силы, требовавшие поклониться наставнику и проявить по отношению к нему гостеприимство, но вовремя поняла, что это был всего лишь Альбин, требовавший от неё более достоверного поведения.
- Разве это не чудесно? – воскликнул Йоахим, по своей старой дурной привычке наматывая круги вокруг Верены – доселе он делал точно то же самое, только с Олафом. – Разве вы не рады, драгоценная госпожа Лексен, что ваш наставник согласился прибыть? Мы боялись, что он не успеет к балу, но всё сложилось отлично…