Вику я узнал издалека. Высокая, статная, с тёмно-коричневыми слегка волнистыми волосами, сейчас, не смотря даже на недавнее горе, случившееся в их семье, она была все так же красива, как я ее и запомнил. Сердце предательски пропустило удар, но я заставил его биться ровно. Нечего убиваться по прошлому, особенно тогда, когда мое будущее столь туманно.
Девушка стояла в компании еще четырех человек, в одном из которых я с огромным неудовольствием узнал ее отца — Михаила Стрельцова. Остальные, судя по характерной комплекции и мордокирпичному виду, были их бодигардами. На мое приближение никто из них не реагировал, пока я не подошел к ним вплотную. Тогда вперед молча выдвинулся один из троицы телохранителей, преграждая мне путь.
— Следует ли мне считать, что ты, Виктория Михайловна, передумала на счет своей просьбы?
— Сергей? — Шатенка удивленно повернула голову. — Я… мы не ожидали тебя увидеть… э-э-э… в таком…
Виде? — Закончил я за нее, не удержавшись от того, чтобы не подбавить в голос немного яда.
Девушка слегка смутилась.
— Не заводись, пожалуйста, — она все еще меня хорошо знала, чтобы заметить, когда я начинаю злиться, — просто ты всегда любил носить костюмы, а тут вдруг… в прочем, не обращай внимания. Я рада тебя видеть.
Она подошла и легко обняла меня, прикоснувшись щекой к моей колючей щетине. И мне стоило больших усилий сохранитьнепринужденный вид в этих объятиях.
— Может, ты его еще и в губы прям тут поцелуешь, а?! — Это уже голос подал сам глава семейства Стрельцовых. У него ко мне всегда была стойкая антипатия, которую он не стеснялся всячески демонстрировать. Но сейчас я был не в том настроении, чтобы делать вид, что меня это никак не трогает.
— А тебя, б…ть, кто спросил?! — Я сверкнул в его сторону глазами с такой ненавистью, что троица охранников мгновенно закрыла своего драгоценного нанимателя своими широкими спинами.
— Отойдите! Идиоты! В сторону! Ты что, совсем страх потерял? Ты как со мной разговариваешь, сопляк?!
— Папа! Сергей! — Вика вклинилась в зарождающуюся перепалку. — Прекратите! Я прошу вас, потерпите друг друга хотя бы сегодня, неужели это так сложно?!
— Мы не договаривались о твоем отце, Виктория. — Перевел я на нее суровый взгляд, под которым она чуть ли не съежилась. — Если б я знал, что он здесь будет, то не стал бы помогать.
— Я знаю, Сергей, знаю, извини. — Похоже, девушка явно перенесла сильный удар со смертью матери. Такой покладистой я редко когда ее видел. — Но именно поэтому и я умолчала о папе, потому что он тоже очень сильно переживает и хочет обмолвится с мамой хоть одним словом…
— Стрельцова, ты прекрасно знаешь мое отношение к недомолвкам. И все равно решила со мной поиграть?
В ответ девушка только смущенно молчала, однако я не ощущал от нее даже слабого отголоска раскаяния. Я уже было собрался развернуться и уйти, когда она вдруг взяла меня за руку и прошептала одними губами:
— Я прошу, Серёж… не уходи…
И во мне не нашлось сил отказать ей. Как минимум, я обязан был ей отплатить за ту жертву, что она принесла, спасая меня от своего же отца.
— Хорошо… веди.
И вся наша процессия двинулась в сторону разномастных оградок, памятников и могил. Проходя по кладбищу, я заметил, что стал ощущать погребенных здесь мертвых. Та часть моего дара, которая помогала читать эмоции живых, теперь схожим образом реагировала и на мертвецов. Из-за этого заурядная прогулка по погосту для меня превращалась в весьма нервное мероприятие.
Я чувствовал, будто в мою сторону обращены тысячи и тысячи пустых мертвых глазниц. В основном в этих незримых взглядах преобладали безразличие, злоба и тоска, что в очередной раз мне дало понять, что в смерти мало есть чего хорошего.
Но некоторые смотрели на меня выжидательно, словно ждали будто я отвечу на какие-то вопросы, волнующие их даже в посмертии. И совсем редки были те, кто смотрел на меня в безмолвной мольбе, прося не проходить мимо, а обратиться к ним. Это было странно и жутко. Настолько жутко, что мой сердечный ритм стал выбивать неровную чечетку, бросая тело то в жар, то в холод.
Чтобы скрыть свое состояние, я поглубже натянул капюшон олимпийки, закрывая глаза настолько, что видел одну только землю и шагающие впереди меня начищенные ботинки Стрельцова. Он, кстати, после моей небольшой вспышки больше не пытался отпускать никаких комментариев в мой адрес, и вообще всячески делал вид, что меня тут не существует.
Наконец, спустя десяток минут, (интересно, сколько стоит земля на кладбище так близко от центрального входа?) мы подошли к двухметровой черной гранитной стеле, на которой было выгравировано изображение красивой женщины, стоящей в полный рост. Она кокетливо улыбалась, держа в руках маленький клатч. Под гравировкой скромно значились имя и годы жизни. А всю остальную поверхность памятника занимала длинная эпитафия, расписанная витиеватым курсивом с затейливыми вензелями.
Попросив отойти всех на пару метров, я присел прямо над могилой, опуская руку на землю, но заметив, что Стрельцов даже не подумал шевелиться, повернулся к нему.
— Я неясно выразился?
Тот в ответ только фыркнул.
— Я буду стоять там, где посчитаю нужным.
К сожалению, такой расклад меня не устраивал, ведь во время пробуждения мертвых случалось разное. На таком расстоянии очень тяжело контролировать напор Силы, так что нередко получалось, что из-за излишков энергии мертвые начинали царапать свои крышки гроба с такой силой, что звуки доносилось аж до поверхности. И чтобы кто-то стоял в этот момент рядом и слышал всю эту мертвецкую возню, мне было совершенно не нужно.
— Нет, ты отойдешь на два метра, или я просто развернусь и уйду отсюда.
Стрельцов сверкнул гневным взглядом, но снова не сдвинулся с места.
— Папа, — подключилась Вика, — пожалуйста…
Полыхнув целым спектром эмоций от упрямства до раздражения, он все-таки отошел к дочери и обнял ее за плечи. А я успел уловить во время этого перепада эмоций тот короткий миг, когда внутри Стрельцова промелькнуло глубоко запрятанные горе и мрачное сожаление. Надо же, даже не думал, что этот человек способен на такие чувства. Тот, кто готов отдать свою дочь, ради каких-то… ладно, не о том сейчас.
Когда место для работы освободилось, я продолжил. Выпуская Силу, я не мог не отметить, что манипуляции с ней мне давались куда легче, чем раньше. И ее поток был более стабильным и не таким прерывистым, да даже ощущалась она иначе, и с легкостью проходила сквозь землю, что раньше за ней не замечалось. Вот только…
— Это что, какая-то шутка? — Я поднялся, отряхивая ладони от налипшей земли, и вперил угрюмый взгляд в Викторию, требуя объяснений.
— Что? В смысле? Ты о чем? — Она искренне недоумевала о чем я говорю, тогда я перевел взгляд на Стрельцова.
— А ты, Михаил, ничего не хочешь мне рассказать?
— Ты мне «потыкай» еще тут! Какого хрена ты вообще здесь устроил? Ты работать будешь, или как?!
Не смотря на все свое отношение ко мне, сомнений в моих способностях Михаил не выказывал. В его окружении достаточно людей, кто пользовался моими услугами, а слова на ветер на таком высоком уровне мало кто бросает. По крайней мере, не по подобному поводу. Но, как и его дочь, Стрельцов тоже не понимал о чем я говорю.
— Что ж, — я отошел от могилы к ожидавшим меня людям, — я не хотел бы никого из здесь присутствующих шокировать, но ТАМ, — указал пальцем себе за спину, — никого не похоронено.
Эффект от этих слов был подобен взорвавшейся бомбе. Даже вечно невозмутимые семейные охранники о чем-то оживленно между собой загомонили.
— Ч-ч-чего-о-о?! — Стрельцов с раскрасневшимся лицом бросился ко мне, пытаясь взять за грудки, но я легко увернулся и чувствительно шлепнул ему по рукам. — Что ты такое говоришь?! Да я сам лично гроб закрывал, крыса ты кладбищенская!
— Серёжа, ты уверен? — Вика подошла и оттеснила от меня своего отца, взволнованно заглядывая в мои глаза.
Я настороженно переводил взгляд с одного на другую и пытался уловить в их эмоциях хотя бы намек на фальшь. Но и отец, и дочь были предельно искренни. Значит, все-таки не розыгрыш. Похоже, я снова невольно впутался в какую-то непонятную историю.
— Я уверен на все сто процентов. В этой могиле нет ничьего тела.
— Да как такое возможно? — В запале Вика ухватила меня за рукав, больно защипнув кожу, но сама даже не заметила этого. — Я же сама была на похоронах, я сама видела… видела маму! Как?! КАК?!
— Я понятия не имею, — мягко высвобождаясь из ее хватки, я секунду поколебался, прежде чем отпустить ее ладонь, — это все вопросы не по адресу, Вик.
Она отвернулась и о чем-то напряженно задумалась на несколько минут.
— Раз уж я больше здесь не нужен, тогда…
Я попытался совсем ненавязчиво покинуть эту компанию, потому что вся эта мистическая ерундистика не была мне сейчас интересна. Хватало и своих проблем, знаете ли. Но у Стрельцовой было другое мнение на этот счет, так что она сразу вскинулась:
— Серёжа, нет, пожалуйста! Подожди! — Она перевела взгляд на отца, — папа, я ему верю.
— Ты что, рехнулась, дочь?! — Глава семейства чуть не подавился, услышав такое заявление. — Да он же просто не хочет тебе помогать, вот и все. Я тебе давно про него говорил, что это лживая скоти…
— Папа, прекрати! — К моему удивлению Михаил действительно замолк. — Сергей не стал бы так шутить. Ни со мной, ни с кем-либо другим!
— А со мной? — Олигарх скептически задрал бровь, намекая на все те неприглядные события, что происходили между мной и им в прошлом. И, кстати, исключительно по его инициативе, так что я не совсем понял сути его претензий, но в семейные разборки предпочел не лезть.
— Да и с тобой тоже! Он не такой человек! Я прошу, пап, ради меня. Давай… давай раскопаем могилу?
— Дочь!!! Ты о чем таком говоришь?! Там похоронена твоя мать, как ты смеешь вообще заикаться о таком?!
— Сергей сказал, что там никого нет, и я не смогу спать спокойно, если не узнаю наверняка! — Разговор давно уже перешел допустимые в таком месте децибелы, так что на нашу небольшую группу то и дело оборачивались многочисленные прохожие. — Если ты не согласен, то я сделаю это сама, без тебя!
— Виктория, — Стрельцов зашипел, как раскаленный мангал, на который плеснули водой, — ну-ка прекрати говорить такие вещи! — Затем повернулся ко мне, испепеляя глазами. — Скажи ей немедленно!
— Что сказать?
— Что ты брешешь, как последняя собака!
— Сожалею, — развел я руками, — но я говорю то, что чувствую.
— Значит, твои чувства тебя обманывают! Все, вопрос закрыт!
— Отец!
— Нет! Я все сказал!
Она внезапно бросилась к отцу и повисла на его шее, содрогаясь от слез и рыданий. Девушка что-то ему втолковывала, размазывая влагу по щекам, а тот хмурился все больше. Не знаю, почему я продолжал на это все смотреть и не ушел, пока был шанс, но уже через пару минут все закончилось.
Михаил отошел на пару шагов и принялся кому-то яростно названивать, а его дочь подошла ко мне. Раскрасневшаяся от слез, с потекшей тушью на глазах и слегка красноватым носиком она все равно была такой прекрасной, что я ощутил почти физическую боль, глядя на нее.
— Сергей, я уговорила отца, он согласен на эксгумацию.
— Разве для этого не требуется какое-то разрешение?
— Папа сейчас все уладит. Я хотела тебя попросить о другом. Ты… ты можешь побыть со мной, когда это все произойдет? Пожалуйста, я хочу, чтобы ты был рядом…
— Я… — слова отказа так и не сорвались с моего языка. Ощущая эмоции Вики, я понимал, что она действительно нуждается во мне. — Хорошо. Я буду рядом.
— Спасибо…
Она так крепко обняла и прижалась ко мне, что аж хрустнул позвоночник. А я на секунду вернулся в прошлый год, когда мы были вместе и наслаждались друг другом. Жаль, что недолго…
Глава 11
Стрельцов действительно все организовал достаточно быстро и обо всем договорился с администрацией кладбища. В течение часа здесь поставили ширмы, похожие на больничные, пригнали рабочих с инструментом и растащили в разные стороны огромный ворох могильных венков и цветов, которые мешали эксгумации.
Еще спустя час, рабочие откопали элегантный дубовый гроб и приступили к его извлечению из земли. Они краснели от натуги, вытягивая его из земли.
— Тяжелый, зараза…
— Ага, да еще и ручками за края цепляется!
Пока они корячились, на меня бросал весьма красноречивые взгляды Стрельцов. Дубовый гроб, конечно, тяжелый, но не настолько, чтобы четверо взрослых мужиков доставали его с таким напрягом. И я был согласен с этим мнением. Что-то тут нечисто…
Когда, наконец, извлекли этот огромный саркофаг, по какому-то недоразумению названный гробом, вокруг собрались все причастные, в том числе и охранники.
— Все, — сказал старший из рабочих, — дальше вы сами. Мы уже таким не занимается…
К гробу подошел Стрельцов, не доверяя никому подобное действо, без колебаний ухватился за металлическую вычурную ручку, он резко распахнул верхнюю крышку.
Несколько секунд царила абсолютная тишина, которую нарушали только звуки шагов и разговоров, доносящиеся из-за ширмы. А потом меня захлестнуло волной чужого гнева.
— Ублюдок!!! — Кричал Стрельцов. — Это, по-твоему, смешно?! Да я тебя в порошок сотру, гнида!!!
— Сергей, как ты мог?! — Огромные полные боли глаза Виктории обратились ко мне с нескрываемым осуждением, смотря как на вероломного предателя.
М-да, в гробу, к моему огромному удивлению, действительно лежала женщина. Но даже сейчас, видя тело собственными глазами, я не ощущал вблизи себя присутствия мертвеца. Что-то тут было не так…
— ТИХО! — Рявкнул я, выпуская на волю капельку Силы, потому что Стрельцов уже явно намеревался броситься на меня с кулаками, а это должно было хоть немного, но остудить его пыл.
Все вокруг замерли, забыв как дышать. Их души захлестнул ужас от прикосновения чуждой любому живому человеку темной энергии, а тела сковал страх. Пока оцепенение не спало, я подошел к раскрытому гробу и склонился над трупом. Вернее будет сказать «трупом», в больших и жирных кавычках.
Дотронувшись до лица «покойной», я понял, что моя догадка оказалась верной. Поскребя ногтем щеку лежащего «тела», я поднял вверх палец, демонстрируя всем светлую стружку.
— Это воск.
— Что?!
— Как это?
— Ни ху…
— Охренеть!!!
Со всех сторон начали раздаваться возгласы удивления. Стрельцовы не удержались и бросились к гробу проверять самолично, и вскоре убедились, что я не вру. Там действительно лежала ростовая восковая кукла, чьи черты лица с фотографической точностью повторяли внешность якобы покойной супруги Олигарха. Хотя, кто знает, может, ее и самой уже нет в живых, а кому-то просто понадобилось тело… хотя нет, звучит не очень правдоподобно.
На Михаила сейчас было жалко смотреть. Он стоял на коленях, пачкая землей непомерно дорогие брюки, и с ошарашенным видом ощупывал содержимое гроба. От него несло таким смятением, что я невольно отошел на пару шагов, чтобы меня оно не задевало так сильно.
Вика же, убедившись в том, что я не солгал ни единым словом, подошла ко мне, ухватила за ладонь и повела меня за ширмы, прочь от гомонящей толпы.
До самого выхода с кладбища мы не обменялись ни словом, и только за воротами она развернулась ко мне всем телом, но все же избегала смотреть в глаза.
— Спасибо тебе… за все. Извини, что я хоть и на одно мгновение, но засомневалась в тебе. Просто это было так…
— Не извиняйся, я все понимаю. Первую секунду я и сам в себе засомневался.
— Мне странно это говорить, но мне как будто бы стало немного легче… теперь мне хочется думать, что мама жива, просто с ней приключилась какая-то неприятная история.
Или ее труп похитили и заменили восковой фигурой, преследуя непонятные мотивы. Но, естественно, вслух я этого говорить не стал.