Когда-то, еще в начале моего обучения, мы со светлейшим договорились, чтобы он всегда говорил мне правду, ничего не смягчая. Рассказывал все как есть, чтобы я была готова к худшему. Теперь я впервые пожалела об этом.
— Вы боитесь, что я могу сойти с ума? — тихо уточнила, опуская глаза.
— Это будет зависеть от интенсивности видений и кошмаров, которые ты увидишь. Да, возможно, ты лишиться рассудка, — Арахра крепче сжал меня в объятьях.
— А Эрих? Он тоже должен пройти через все это? — я даже о себе забыла, так страшно стало за темного.
— Да, причем его, скорее всего, раньше подкосит, но и страдать он будет меньше, все же он сильнее тебя, и защита у него помощнее, — после слов светлейшего с моих губ сорвался облегченный вздох.
Не прошло и пары минут, как я почувствовала, что меня начинает понемногу потряхивать, руки начали дрожать. Постепенно мне становилось холоднее.
— Кажется, начинается, — неуверенно осведомила я светлейшего.
— Как? Уже?! Не может быть, еще рано, — светлейший аккуратно ощупал мой лоб, заглянул в глаза и быстро осмотрел колебания моего магического фона. — Нет, похоже, действительно началось.
— И что нам… — я не успела договорить, Арахра вскочил со своего места, и с решительным видом подошел к одной из сестер-помощниц.
— У девушки начинается лихорадка, магическое отравление, нужна палата, быстро! — хмуро провожая сестру-помощницу взглядом, светлейший вернулся ко мне.
Не прошло и минуты, как та самая помощница вернулась и проводила нас к моей палате. Светлейшему дальше было нельзя, поэтому пришлось расстаться у входа.
— Не подпускайте никого близко к госпиталю, пока у меня не кончится лихорадка! — твердо, но с умоляющими нотками в голосе сказала я Арахре, имея в виду маму, Лэнда и Лидию, он только кивнул.
Мне становилось хуже, подступала слабость, я с трудом добралась до кровати. Сестра-помощница извинилась и пока обрабатывала и перевязывала мою руку, пояснила, что лекарь сейчас чрезвычайно занят, поэтому осмотрит меня завтра утром. Я не возражала. После этого в палате я осталась одна.
Несмотря на озноб, я смогла заснуть. А когда проснулась, начался кошмар.
Я с трудом понимала, где нахожусь, взгляд был затуманен, что это слезы или пот, я не знала. Мне было тяжело двигаться, но и лежать без движения я не могла, слишком больно. Голова, казалось, сейчас взорвется! Мне было холодно, пробирало до самых костей, а через пять минут уже жарко настолько, что было трудно дышать. Я металась по постели, но не могла ни закричать, ни нормально увидеть, что происходит, я не могла даже связно мыслить. Я не видела ничего, кроме затуманенных очертаний светлой комнаты. Иногда появлялись какие-то неясные фигуры, которые то приближались, то отдалялись, исчезая. Я тянулась к этим фигурам, пыталась попросить о помощи, но ничего не могла сказать или сделать. Только снова корчилась от боли и лихорадки.
Не знаю, сколько прошло времени, периодически я проваливалась в забытье, снова выплывала оттуда, и все повторялось заново: туман, боль, жар, снова боль, холод, дрожь и тишина…
Когда я впервые осмысленно открыла глаза, была глубокая ночь, и лишь месяц, светивший в окно, позволял немного оглядеться. Я лежала на скомканных влажных простынях, кажется, пока спала, меня успели переодеть в больничную сорочку. Меня все еще колотила дрожь, голова болела меньше, зато теперь боль охватила все тело. Желудок сжимался спазмами тошноты, мне было ужасно жарко, словно внутри меня плещется раскаленное железо, которое выжигает изнутри.
Ох, свет помоги! Спасите меня от этого кошмара, кто-нибудь!
Почему здесь нет темнейшего с его замораживающим душу взглядом?!
Кажется, мое воображение решило прийти мне на помощь, как говорил светлейший, видения должны свести меня с ума, но сейчас эти самые видения решили мне помочь.
Опустив голову на подушку, я увидела чей-то силуэт, сидящий на моей постели. В темноте было не разобрать, кто это. Судя по широким плечам и мощной груди, это был мужчина, но ничего больше я понять не могла.
Дрожь и боль не отпускали, жар усилился, я заметалась по постели, но не смогла даже поднять руку. Вдруг силуэт наклонился и погладил меня по щеке. Его рука… такая прохладная!
Этот, пусть будет просто силуэт, обхватил мое лицо своими ладонями, от его рук шел приятный холодок.
Краем сознания я понимала, что он мне мерещится, мой мозг видимо создал подобную картину в надежде уменьшить боль. И это помогло.
Руки переместились с лица на шею и лоб, мое тело немного расслабилось, и желудок прекратил конвульсивно сжиматься. Ладони дарили блаженную прохладу. Силуэт вдруг склонился ко мне вплотную, и лицо обдало морозным дыханием. По колебанию воздуха около меня, я поняла, что он шепчет мне что-то. Его шепот был для меня не громче шелеста простыней, я совершенно ничего не поняла.
Вдруг моей ключицы коснулись холодные губы! Всего на мгновение, но мне этого достаточно, по всему телу пробежал спасительный холодок, и я провалилась в темноту.
Я свободна… — последняя мысль, которая посетила мою голову, прежде чем я отключилась.
Глава 6
Проснулась оттого, что в моей палате кто-то тихо переговаривался. Я не двигалась и не открывала глаза, мне было настолько хорошо без жара и боли, что я просто позволила себе отдохнуть.
— Как проходила лихорадка? — тихо спросил знакомый мужской голос.
— Без физических осложнений. Она явно мучилась от боли, металась по постели и постоянно шептала: «пожалуйста…», — ответил тихий женский голос. — В какой-то момент, когда она уснула, мы вымыли и переодели ее, потому что ранее ее рвало, но она, думаю, этого не вспомнит, слишком нестабильным было ее состояние. Так и продолжалось до глубокой ночи, она то засыпала, то снова просыпалась, постоянно металась в лихорадке, мы следили за ней довольно долго.
— А что ночью? — снова спросил мужчина, кто же это? Уж очень знакомый голос.
— Она проснулась всего один раз, немного дрожала, но шептать перестала. Ей опять было жарко, но жар, кажется, отступал, потому что в какой-то момент она шепнула что-то вроде: «свободна», и заснула глубоким крепким сном.
— Она не кричала это странно.
— Да, — ответила женщина, — но возможно это из-за сильной боли.
— Или кошмары были слишком сильными, — отчаяние просквозило в мужском голосе. Это же светлейший! Я, наконец, узнала его!
Я тут же зашевелилась и открыла глаза.
— Смотрите, — сестра-помощница, а это была именно она, не закончила, потому что Арахра уже оказался рядом со мной.
— Аниса? — со страхом шепнул светлейший, заглядывая мне в глаза. Пытаясь найти изменения во мне.
— Здравствуйте, светлейший, — поприветствовала.
— Аниса, дорогая, как ты себя чувствуешь? С тобой все нормально? Может, голова болит? Нет провалов в памяти? — светлейший завалил меня вопросами.
— Учитель, успокойтесь. Я чувствую себя прекрасно, разве что совсем не выспалась. Голова не болит, как и все остальное. Помню все прекрасно, помню даже то, что было во время лихорадки, — отчиталась я, и улыбнулась. — А еще я безумно хочу есть.
— Правда? — радостно переспросила сестра-помощница. Я кивнула. — Так это же замечательно! Погоди, через несколько минут я принесу тебе завтрак, — и женщина скрылась за дверью.
Арахра присел на край моей кровати. Я пока еще не решалась садиться, вдруг голова опять заболит.
— Я вижу, что с тобой действительно все хорошо, — светлейший облегченно похлопал меня по руке. — Я понимаю, что тебе неприятно вспоминать об этом, но что ты видела?
— Вы имеете в виду, какие видения меня посещали? — нисколько не смущаясь, уточнила я.
— Да, — сам же Арахра наоборот сильнее напрягся.
— Ничего, мне они никакого неудобства не доставляют, особенно сейчас. Я не видела ничего кроме тумана, этой комнаты и неясных человеческих фигур вплоть до глубокой ночи, а ночью мне привиделся темный силуэт на моей постели. Он словно был соткан из холода, его прикосновения прогнали жар и боль, — я улыбнулась, вспоминая, насколько успокаивающими были ощущения. — А потом он шепнул мне что-то, я не разобрала и просто заснула.
— И это все?
— Все, а что этого мало?
— Н-нет, конечно, просто обычно при таких отравлениях посещают несколько иные видения, — Арахра опустил взгляд.
— Знаете, мне хватило лихорадки и жуткой боли в голове, — поморщилась.
— Конечно, извини. Я рад, что с тобой все в порядке, — не совладав со своими чувствами, светлейший крепко сжал меня в объятьях и поцеловал в лоб. Я же облегченно рассмеялась. — Кстати, через пять дней будет прием, в память о пятерых погибших вчера, и тебя, как мне сообщили, там очень ждут.
— Меня?
— Да, и Эриха, ведь именно благодаря вам жертв не стало больше. Вы спасли много жизней.
— Хорошо, думаю, детали мы сможем обсудить после того, как я полностью поправлюсь, — сообщила я, чтобы светлейший понял — сейчас я не намерена даже думать об этом официальном мероприятии. Я еще морально не готова к этому. Светлейший согласился со мной.
В это время вернулась сестра-помощница и принесла мне завтрак. Арахра тактично покинул меня, перед этим предупредив, что скоро придет моя мать.
Когда я осталась одна, то, поедая завтрак, смогла в ясном сознании задуматься о том, что со мной произошло. Несмотря на то, что сказала учителю, меня очень удивило отсутствие устрашающих видений. После того, что увидела на поле сражения, после той боли, которую почувствовала, я должна была сойти с ума… хотя эти мысли и были пропитаны эгоизмом, я не могла думать как-то иначе. Но смогла просто порадоваться, что все обошлось.
Жуткая лихорадка и все остальные последствия магического отравления заставили меня задуматься о моей жизни, как заставляет задуматься и любая другая чрезвычайная ситуация. Понимая, что можешь не дожить до рассвета в здравом уме, начинаешь задумываться о многом. Я практически ни о чем подумать не успела, зато сейчас, когда все обошлось, мысли могли спокойно течь своим чередом.
В такие вот моменты, не когда весь ужас только начинается, нет, когда все уже закончилось, понимаешь, что в жизни бывают случаи, когда неважно насколько хороший ты человек, и сколько у тебя верных друзей и любящих близких. Иногда только ты сам, единственный, можешь себе помочь, никто другой только ты. Осознаешь, что есть проблемы, с которыми придется справляться в одиночку.
Ни светлейший, ни моя мать, ни тем более Лидия или Лэнд никак не смогли бы мне помочь, если бы я не справилась, никакие их усилия не вернули бы мне разум. Я осознала, что можно быть в одиночестве среди самых дорогих людей.
Никто, кроме меня, никогда не узнает об этом, потому что даже если ты сам чувствуешь одиночество, это совершенно не значит, что ты всем безразличен. Наоборот, в такие моменты наши близкие волнуются за нас еще сильнее, а я хотела как можно скорее успокоить маму и друзей.
Когда закончила завтракать, поняла, что мне стало гораздо легче, даже вялость от недосыпания пропала.
После завтрака ко мне, наконец, заглянул лекарь, убедившись, что я удачно перенесла отравление, он занялся моей рукой.
Исцеляющая магия одна из самых сложных, лекарей и целителей, как и наставников, учат в отдельной академии, так же отдельно учатся боевые маги. Остальным же всевозможным профессиям и специальностям обучают в четвертой, но самой большой — Общей светлой академии.
Целитель довольно долго и кропотливо что-то наколдовывал над моей рукой, и узоры, которые он выводил, моментально впитывались в больную конечность. После всех манипуляций моя рука приобрела нормальный вид, спал отек и краснота. Лекарю не удалось до конца снять боль в мышцах, но теперь она была терпимой.
Меня обещали выписать через пару дней, когда колебания моего магического фона придут в норму, и эти дни лекарь посоветовал мне носить эластичную повязку на руке, чтобы мышцы поскорее перестали болеть. Именно эту самую повязку он и закрепил на моей руке перед тем, как уйти.
Не прошло и получаса с ухода целителя, как в дверях моей палаты появилась мама, а за ней Ландор и Лидия. Я тут же отложила книгу, недавно принесенную заботливой сестрой-помощницей, и села на постели.
Мама всего в пару шагов оказалась рядом и, заключив меня в железные объятья, расплакалась.
— Тише, тише, успокойся, — я гладила маму по плечам и старалась обнять покрепче.
— Боже, Иса, милая, эта была худшая ночь в моей жизни! Арахра заставил Лидию и Лэнда прийти к нам домой. Сама Лидия могла сказать только, что ты осталась на поле сражения, когда они вывели оттуда детей, и не знала, что с тобой произошло. Мы каких только ужасов себе не выдумали! А потом пришел сам Арахра и рассказал, что случилось, — мама постепенно приходила в себя. — Мы тут же хотели бежать к тебе в госпиталь, но светлейший запер нас в доме с помощью магии. Он сказал, это по твоей просьбе, мы не могли выйти до самого утра, я места себе не находила!
— Я попросила, чтобы учитель никого из вас даже близко к госпиталю не подпускал, пока не кончится лихорадка и не станет известно, в своем ли я уме, — при этих словах заплакала уже Лидия, она успела встать у изголовья моей кровати и теперь судорожно сжимала мое плечо, Лэнд занял место у изножья. — Я даже не думала, что он пойдет на такие кардинальные меры, хотя, думаю, поступи он по-другому, вы бы точно еще с вечера караулили у моей палаты.
— Даже не сомневайся, — твердо ответила Лидия.
— К счастью, все обошлось, я жива, и практически здорова, — помахала рукой в повязке.
— Мы так испугались! — мама смотрела на меня заплаканными глазами и, кажется, неосознанно гладила мои волосы. — Даже светлейший, он места себе не мог найти, ведь твоя лихорадка началась очень рано, а это могло закончиться… плохо, — мама снова обняла меня, и опять заплакала.
— Эверия, с вами точно все нормально? — поинтересовался Лэнд осторожно, он всегда называл маму полным именем, большинство светлых сокращали ее имя до простого Эви. — Может попросить успокаивающую настойку у сестры-помощницы?
— Ничего, Лэнд, все нормально, я почти успокоилась — заверила его мама, и облегченно улыбнулась, стирая слезы платочком.
— Все закончилось, не переживайте, уже через два дня я буду дома.
— Ниса, ты не представляешь, что творилось в городе, когда узнали о нападении злых тварей. Когда мы прибежали вместе с детьми, тут же оповестили и городских жителей, и все академии, — начала Лиди, — я ужасно переживала за тебя, знала же, что ты там, в самой гуще со своими девочками.
Теперь я попала в дрожащие объятья Лидии.
— Ну, девочек я сумела обезопасить. Их защите позавидовало бы даже золотое хранилище в Ардхарате, — усмехнулась.
— Я так горжусь тобой, — прошептала мама, — но молюсь, чтобы больше мне такую гордость никогда не испытать!
— Жаль, что совсем без жертв не обошлось, — печально прошептал Лэнд, мы молчаливо согласились.
Вдруг Лидия о чем-то вспомнила и охнула около меня.
— Чуть не забыла! Вчера вечером объявили, что все, кто успел поучаствовать в экзамене, сдали, — осведомила меня подруга. Я радостно хлопнула в ладоши. — Твоих девочек даже отметили особо, сказали что-то вроде: этим светлым девушкам не удалось покинуть место сражения, но именно поэтому они показали невероятно высокий уровень владения защитной магией, — Лидия усмехнулась, — а то! Возводить высший стихийный щит это вам не крестиком вышивать!
Мы рассмеялись после реплики подруги.
Мама, подхватив Лидию, покинула мою палату, пояснив, что пойдет за обедом, но на самом деле все понимали: она давала нам с Лэндом возможность поговорить наедине.
Ландор сразу же присел на мою кровать.
— Я боялся, что все это никогда не кончится, — тихо сообщил мне Лэнд.
— Ага, и что тебе придется стать супругом сумасшедшей, — лукаво обронила я, за что удостоилась убийственно хмурого взгляда. Все же темные словечки… ух!
— Я боялся, что больше никогда не смогу посмотреть в глаза тебе, а не твоему безумному варианту, — Лэнд аккуратно взял меня за руку, и крепко сжал мою ладонь. Это прикосновение было совсем-совсем не дружеским. Я снова почувствовала порхание бабочек в животе, и щемящую нежность где-то в глубине души. Хотя мы еще не стали официальной парой, я не высвободила руку.