Мужчина выглядел испуганно, женщина гневно стреляла взглядом то в меня, то в Алину. Потом они сдались, подняли руки, как я приказал; одежда тесно облегла их тела, как мне и было нужно. Так проще увидеть, скрывает ли человек что–нибудь под одеждой. Когда они повернулись, я посмотрел, нет ли складок на спине, где может скрываться оружие, но их не было. Не знаю, зачем некоторые люди обыскивают противников: все равно что–нибудь да пропустишь, да к тому же, входя в близкий контакт, ты становишься беззащитен, даже при наличии партнера.
— Всё в порядке, — сказал я, оглядев их. Пока я возвращал клинок в ножны, Алина оттолкнула меня и бросилась к супругам, которые крепко ее обняли. Раджер что–то шепнул ей на ухо, но я не расслышал.
— Где Маттея? — спросила Алина. — Как она?
— Отлично, — ответил Раджер. — С ума сходит от беспокойства, ища тебя, как и все остальные в этом чертовом городе.
— Слава святой Биргиде, мы нашли тебя первыми, — сказала Лета и обняла Алину. — Этот человек… драная шкура… это он забрал тебя.
— Не стоит так говорить, — спокойно заметил я.
— Простите нас, чужестранец, — кивнул Раджер. — Мы не знаем ваших обычаев. Предпочитаете, чтобы вас называли шкурником?
Он был либо изумительным актером, либо и впрямь таким невеждой, поэтому я решил не заострять внимания.
— Предпочитаю, чтобы меня звали по имени. Фалькио.
— Фалькио так Фалькио. Я не хотел вас обидеть, но зачем вы забрали Алину?
— Всю ее семью убили. Девочку разыскивают не слишком любезные лакеи герцога, не говоря уж обо всех стражниках и громилах в Рижу. Больше некому было позаботиться о ней.
— Вы могли привести ее к нам, — сердито заявила Лета и склонилась к девочке. — Милая, почему ты не пришла к нам?
— Я не хотела навлекать страдания на ваш дом, — ответила она. — После того как матушка отпустила Маттею… У нас не было денег, герцог отобрал…
— Глупышка, — сказала Лета и снова обняла девочку. — Неужели ты думаешь, что Маттея сердится на тебя за это? Неужели мы бы захлопнули дверь перед твоим носом?
— Как бы вы сражались с теми, кто хочет ее схватить? — спросил я. — Каким образом вы бы скрестили клинки с громилами и разбойниками, которые мечтают поживиться от щедрот Шивалля?
— А вы ее хорошо защищали? — потребовала ответа женщина.
— Не слишком, — признался я.
— Чужестранец… Фалькио… — Раджер осторожно положил руку мне на плечо, словно коснулся дохлого угря. — Никто не может в одиночку сражаться против целого города. Даже трудно поверить в то, что вам удалось сохранить ей жизнь до сего момента. Мы можем помочь. Она станет переходить из одной семьи в другую, тихо, словно тень, и мы будем прятать ее до конца проклятой Кровавой недели. А затем заберем к себе. Мы позаботимся о ней, я обещаю.
— Мы можем спрятать тебя, — уверенно сказала Лета девочке.
— Но, Лета, я не хочу, чтобы вы или другие люди пострадали, когда они поймут, что вы меня прячете. Или еще хуже…
— Ну–ка цыц! — уморительно сказала Лета, сразу став похожей на старую бабушку — наверное, так говорила няня Маттея. — Они даже не узнают. Простые рижуйцы многие годы прячут кое–что гораздо крупнее тебя, милая.
Я усомнился, что такое возможно: скорее всего, то, что прятали эти несчастные контрабандисты и спекулянты, герцога попросту не интересовало. А на Алину он отчего–то точил зуб.
— Не думаю, что это будет так просто, — сказал я.
— Вы в самом деле считаете, что ей безопасней с вами? — мягко спросил Раджер.
Нет, конечно, но признаться ему в этом я не мог.
— Фалькио, — тихо сказала Алина, дернув меня за рукав. — Думаю… думаю, что стоит попробовать. Не знаю, что еще делать. У меня ведь остался только один выход.
Я вдруг понял, что она сунула что–то мне в руку. Тянучку.
— Хорошо, — сказал я, положив мешочек в карман. — Но я пойду с вами.
Раджер попытался воспротивиться, но я поднял руку.
— По пути домой вы можете столкнуться с людьми Шивалля. Как только мы доберемся и Алина будет в безопасности, я уйду и постараюсь выбраться из города.
Кажется, мои слова их успокоили, и Раджер повернулся, чтобы показать дорогу.
— Мы живем в полумиле отсюда, если идти прямо по Бродвайнской дороге, — сказал он. — Но мы пойдем переулками на всякий случай.
— Ведите, — сказал я.
Еще полмили, и я буду свободен, смогу, как червяк, прогрызть себе дорогу из города и вернусь к каравану, к Кесту и Брасти. А что потом? Помогу убить малолетнюю принцессу, прежде чем она сумеет еще кому–нибудь навредить? Или сражусь с Кестом и проиграю в безуспешной попытке остановить его?
* * *
Дом Раджера и Леты выглядел так же, как любая другая аптека. Вдоль одной стены стояли огромные деревянные шкафы; сквозь их стеклянные дверцы было видно множество маленьких баночек и горшочков. С потолка свисали высушенные пучки целебных трав. Длинный аптекарский стол служил и для смешивания снадобий, и для денежных расчетов. В задней части дома, за аптекой, находились большая гостиная, две маленькие спальни и толстая дубовая дверь, которая, скорее всего, вела в погреб. А за занавеской в одной из спален скрывалась потайная дверь.
— Если кто–то придет в аптеку, то мы отправим девочку сюда и выведем переулками, — сказал Раджер, отодвигая занавеску.
— Только, скорее всего, они поставят кого–нибудь охранять переулок, — начал я, но он улыбнулся и открыл дверь. Справа от нее стояла высокая стена.
— Видите эту стену? С улицы выглядит так, словно тут глухой тупик, но на самом деле отсюда можно выйти к конторе нотариуса и мастерской плотника Хеба. Стражники могут хоть весь день простоять в переулке, ожидая, когда мы выйдем, но так и не заметят, что нас уже нет.
Я улыбнулся. Только на это надеяться и остается.
— Где Маттея? — спросила Алина.
Было понятно, что старушка много значила для девочки, к этой семье Алина относилась не как к слугам, а скорее, как к родне. Тем лучше.
— Она все еще ищет тебя, — ответила Лета. — Давайте–ка покормим вас обоих. Кажется, у вас давным–давно даже маковой росинки во рту не было.
Лета усадила нас за большой стол в центре гостиной. Усевшись на жесткий деревянный стул, я ощутил себя словно на облаке. Позволить себе отдохнуть я не мог, как бы сильно ни устал. Нужно было сначала убедиться, что девочка в безопасности, потом можно будет уйти задними дворами и крышами как можно дальше. Избегая самых людных мест, добраться до городской стены, а затем… Затем мне придется придумать, как заставить свое уставшее тело подняться на двадцатифутовую каменную преграду. Может, по деревьям… Я обратил внимание, что люди перестали обрезать деревья, растущие у стены, что, на мой взгляд, довольно глупо. Потому что по ним проще как выбраться из города, так и проникнуть в него. А если не получится по деревьям, то, может, удастся найти пролом в стене… может…
— Фалькио, еда остынет! — Голос Алины вырвал меня из дремоты.
— Сколько?.. — настороженно спросил я.
— Почти час. Я подумала, что лучше дать вам поспать. Вы так удобно устроились и больше не собирались убивать любого, кто следующим войдет в дверь. В какой–то миг я даже перестала вас узнавать.
— Очень смешно.
— Хватить разговаривать, — сказала Лета. — Ешьте.
Я ожидал увидеть обычную похлебку, но передо мной стояла пища, не привычная для бедняков. Жареный картофель, зелень, свежий хлеб, масло цвета янтаря, которое так любят в Рижу. Соус и соль. И, наконец, Лета водрузила на стол жареную утку. Я почувствовал запах утиного жира и чуть не разодрал птицу голыми руками.
— Святые угодники, — рассмеялся Раджер, — да вы, похоже, готовы в одиночку расправиться с мясом, которое приготовила Лета! Давайте выпьем. — Он вытащил из буфета стакан и налил в него желтоватый напиток.
Я взял стакан — мужчина смотрел на меня с таким ожиданием, что я даже заколебался.
Лета заметила это и отложила нож, которым разделывала утку.
— За любовь предков! — Она взяла второй стакан, наполнила его из той же бутыли и отпила. — Видите? Я не умерла. Это просто лимонный сок, настоянный на корне цина, бодрящий напиток.
— Тогда за ваше здоровье! — сказал я, выдохнул и с благодарностью выпил.
— Хорошо, хватит глупостей, — твердо сказала Лета. — Давайте поедим.
Пока она раскладывала еду по тарелкам, я понял, что корень цина помог мне проснуться. Святые угодники, руки мои совсем затекли — на самом деле все тело затекло. И я старался не думать, что произойдет потом, когда я уйду из дома аптекаря.
— Маттея скоро вернется? — спросила Алина с набитым ртом.
— Наверное, через несколько часов, — ответила Лета.
Я почти не слушал разговора, очарованный жареной уткой на тарелке.
— Очень вкусно, — похвалил я.
Алина кивнула, улыбаясь, по подбородку ее тек утиный жир. Она не слишком походила на девушку из благородной семьи, но уже и не была тем отчаявшимся существом, готовым расстаться с жизнью. Святой Кавейл, чего стоит мой клинок, если он несет так мало добра этому миру?
— Рада, что мы нашли вас, — сказала Лета. — Искали–искали, а потом раз — и вы прямо перед …
— Лета, — прервал ее Раджер. — Не стоит вспоминать об этом. Нам несказанно повезло, а если повезет еще немного, то мы сможем как следует позаботиться об Алине.
— Жизнь научила меня не полагаться на удачу, — возразил я, насадив картошку на вилку, но тут же выронил ее из руки. — Прошу прощения.
Затекшим мыщцам и суставам еда и питье отчего–то не помогли. Совсем. Я снова посмотрел на Раджера с женой.
— Так где же Маттея?
— Как мы и сказали, ищет Алину вместе с остальными.
Лета начала убирать со стола пустые тарелки. Вы бы даже не успели намазать масло на хлеб, а мы уже практически уничтожили всё обильное угощение.
— А вы до сих пор не сообщили своим друзьям, что нашли нас?
— Ну их… их же здесь нет. Некому говорить пока. Никто не думал, что мы вас так быстро найдем.
— Но нашли.
— Удача, дарованная святыми, — с благочестивым видом сказал Раджер.
Алина смотрела то на меня, то на него, не понимая, о чем мы.
— Такой вкусной еды я давненько не пробовал, — сказал я, кладя ладони на столешницу. Я чувствовал слабость в руках, но они не дрожали, зато затекли, побаливали и почти не слушались. Все остальные, включая Лету, выглядели нормально, женщина снова села за стол справа от меня. Алина сидела слева, Раджер напротив.
— Рада, что вы наконец–то как следует поели, — сказала хозяйка, улыбаясь. Нервничает, до сих пор нервничает.
Она знает, но не уверена, сколько мне осталось.
— Накормили на пиру — может, скоро я помру, — весело пропел я.
Алина хихикнула, услышав старинную детскую песенку, но остальные молчали.
— Осталась лишь одна проблема, — сказал я с улыбкой.
— Какая? — спросила Лета.
— Хочется сладкого.
Они рассмеялись, но все равно немного скованно.
— У нас не было времени приготовить… Могу намазать варенья на хлеб, — предложила Лета.
— Фалькио, это невежливо, — сказала Алина.
Я покачал головой.
— Не стоит, я всегда всё ношу с собой. Алина, милая, можешь оказать услугу усталому, старому, изможденному и избитому человеку? Сунь руку мне в карман и достань–ка сласти.
Совершенно сбитая с толку, она растерянно поглядела на меня.
— Давай, я же так удобно устроился. Хочу теперь отведать конфет. Достань–ка леденец.
Она встала; Раджер потянулся к ней, но, заметив, что я смотрю, остановился. Я улыбнулся. Едва мог шевелиться, поэтому изо всех сил старался показать, что еще на что–то способен. Полагаю, тут уместно упомянуть, что в самых страшных ночных кошмарах я до сих пор вижу, как меня парализует.
Алина неловко сунула руку во внутренний карман плаща и вытащила один мешочек.
— Нет, милая, я хочу леденец. У тянучки вкус клубники, он не слишком сочетается с уткой.
Она опустила руку в другой карман. Девочка дрожала, но пыталась скрыть это: либо всё поняла, либо думала, что я теряю рассудок.
— Так, — сказал я. — Это он.
Не спрашивая, что делать дальше, она развернула леденец и сунула мне в рот — я почувствовал резкий, почти металлический привкус. Достаточно понюхать это средство, и оно выведет вас из самого глубокого обморока. Маленький кусочек позволит двигаться без перерыва двое суток. Того количества, которое проглотил я, хватило бы, чтобы остановить паралич сердца — если, конечно, оно не лопнет у меня в груди. Я издал такой звук, словно приложился к сосцам святой Лайны, Ставшей шлюхой ради богов.
— Вижу, вы большой сладкоежка, — сухо сказала Лета.
— О да, сударыня, еще какой. Я бы и вам предложил, но это был последний леденец. Возможно, вам придется по вкусу тянучка со вкусом клубники.
— Спасибо, но я откажусь. Кажется, вы говорили, что клубника плохо сочетается с уткой.
Алина села на свое место; она глядела на нас с выражением ужаса на лице и пыталась придвинуться ко мне. Раджер смотрел на меня пустыми, ничего не выражающими глазами: просто ждал.
Что ж, подождем. Руки меня все еще не слушались.
— Так где, вы говорите, старушка? — спросил я.
— Мы уже вам три раза сказали, что она ищет Алину вместе с остальными. — В голосе Леты появилось раздражение, но поза выдавала страх. Раджер встал и направился к шкафчику, стоявшему в углу.
— Точно–точно, вы уж извините меня. И как вы нас нашли?
— Мы же говорили. Нам повезло. Просто повезло.
— Конечно. Как тут не понять.
— Фалькио… — начала Алина.
— Вы угостили меня таким вкусным напитком! Что в нем? Корень цина?
— Да. — Лета посмотрела на мужа, не зная, что ей делать.
— Дело в стакане, — спокойно сказал Раджер. В руке он держал толстый металлический прут длиной с руку. Концы были обмотаны выделанной кожей.
— Если вы все еще не поняли, яд находился в стакане, а не в напитке.
— Ах, в стакане, — пробормотал я, чувствуя, как зелье завладевает конечностями и внутренними органами. — Нужно было сообразить.
— Мало кто догадывается, — сказал Раджер. — Так мы иногда помогаем детям принять лекарство, когда они отказываются. Наносим его на край стакана и наливаем обычную воду. А сами пьем воду из чистого стакана, чтобы они не боялись.
— Раджер! Что ты делаешь? — спросила Алина.
— Цыц, детка. Ты сейчас пойдешь со мной, — сказала Лета, вставая из–за стола.
Алина соскочила со стула и спряталась за моей спиной, достала из внутреннего кармана ножны, вытащила один клинок и выставила перед собой.
— Не глупи, девчонка, — крикнула Лета.
Раждер шагнул к нам, и Алина метнула нож. Промахнулась, понятно, но нож с приятным стуком вонзился в стену. Она тут же достала второй, прежде чем Лета успела схватить ее за руку, и принялась им размахивать.
— Где Маттея?
— Давай успокоимся, милочка моя, — сказал Раджер.
— Где она? Только не говорите, что это она придумала. Нет!
Левой рукой она трясла меня за плечо, пытаясь расшевелить, но я сидел неподвижный, как камень.
— Алина, — сказал Раджер и сделал еще шаг. — Пора бы повзрослеть. В крови этого человека столько лимерота, что он бы и целую свору собак остановил. Поэтому иди с Летой, а я сделаю то, что должен. Я не собираюсь причинять тебе боль, но мне придется, если ты не будешь паинькой.
— К черту! — закричала Алина, размахивая ножом. Раджер сделал еще один шаг, Лета попыталась схватить девочку за руку. — Будьте вы прокляты! Вы же говорили, что мы друзья!
Она снова сунула руку в мой карман, и я понял, что девочка ищет тянучку.
— Нет, — сказал я. — Это не понадобится. Оставь и отойди на несколько шагов назад, Алина.
Девочка замерла и послушалась, но нож все равно крепко сжимала в руке.
Раджер и Лета с облегчением вздохнули.
— Правильно, слушайся его, — подтвердил Раджер. — Он понимает, что все кончено. Не нужно поднимать шум из–за этого.
— Если вы еще не поняли, это была конфета.
— Что?
— Конфета. Вы же аптекарь, — удивился я. — Неужели вы не слышали о королевских леденцах?
— Это миф, — ответил он. — Никто бы не смог создать подобный рецепт.