— Ступай, — наконец промолвил Кит, поглядев на Райду. — Не жди меня. Когда Йала воротится, поговорю ещё с ним.
— Я пирог испекла, — вдруг вспомнила Райда. Это был последний шанс увести супруга домой. — С яблоками.
Кит усмехнулся, опустил глаза, и она поняла, что он на сей раз точно останется.
— Спасибо, милая, — улыбка тронула уста его, когда он снова взглянул на жену. — Но я всё-таки дождусь Йалу. Ступай домой, ложись спать, час уж поздний.
Райда вздохнула. Подошла к нему, чуть наклонившись, коснулась губами его светло-русых растрёпанных волос. В тишине гулко прозвучали её шаги. Дверь негромко скрипнула. Оставшись в одиночестве, Кит уронил голову на руки и сжал виски ладонями. Где же Йала?..
23. Западные земли
Золотистая створка ворот Прави закрылась изнутри, и Йала, убрав меч обратно в ножны, с облегчением выдохнул и оглянулся на своего спутника. Иттрик стоял всё так же молча и в привычной позе — сцепив руки внизу замком, — будто ничего не произошло, будто не он только что прогулялся между мирами. Юный прист последнее время вёл себя категорически непонятно и необъяснимо, и ежели раньше Йала был почти уверен в том, что его хворь постепенно проходит благодаря его отеческой заботе, благодаря вниманию Хозяйки Совета, то теперь у него вдруг мелькнула мысль о том, что после пережитого бедняга уже навряд ли когда-нибудь восстановит силы.
Иттрик дважды оказывался на краю гибели в своей жизни. В Яви его пытались спасти, в Прави спасения от смерти нет. Йала поначалу и сам только удивлялся тому парадоксу, что в загробном мире тоже можно умереть, но позже ему пояснили. Смерть в Прави означает совершенный конец жизни, ведёт туда, откуда нет возвращения. Ежели, погибнув в Яви, ты получаешь шанс прожить ещё одну жизнь, исправить все свои ошибки, договорить и доделать всё то, что не успел на земле, то, умирая в Прави, ты исчезаешь в бесконечности, как песчинка в пустыне, капля в океане, да мало ли, с чем можно сравнить быстротечность, ничтожность одной человеческой жизни…
Одной из таких "песчинок" наполовину стал Иттрик, юный жрец Сварога. Рыжая ведьма из Нави, вечная соперница Даны, как-то раз уже побывала в Прави, пока Врата между Навью и Правью были открыты. Ничего доброго в Правь Астра не принесла, только, уходя, забрала с собою жизни многих. Судьба Иттрика, тогда ещё мальчишки солнцеворотов пятнадцати от покрова, не сложилась иначе. Харальд и Желана, его отец и мать, не нашли покоя и в Прави. Харальд был близок к Дане, из простых стражей Границы довольно быстро поднялся до её телохранителей. Без своей охраны Дана боялась покидать Дворец Звёзд, и верно делала. Однако Харальд, а с ним и Горислав, отец Кита, погибли от рук Астры, которая делала всё, чтобы добраться до королевы. Кит, сын Горислава, стал Отцом Совета, когда пришёл в Правь: это место безоговорочно принадлежало ему как наследнику. А вот Иттрику повезло куда меньше: он едва не сошёл с ума, и ежели бы не внимательная и чуткая Райда, вовремя отыскавшая его, голодного, оборванного, на перевале Ла-Рен, неведомо, что с ним сталось бы. По просьбе Райды Йала взял мальчишку под своё крыло, и с тех пор тот тенью следовал за своим наставником, заменившим ему отца.
— Знаешь, я так рад, что Славка жива, — мимоходом бросил Йала. Песок шелестел и расползался под ногами, быстро идти не получалось, но торопиться им было некуда: разве что сам он хотел успеть домой до рассвета, однако это вряд ли бы вышло. От Граничных земель до Кейне идти пешему было далековато, за ночь бы навряд ли уложились. Путь до горной гряды занимал несколько часов, к тому же следовало пройти через Валех кружным путём, отнимавшим ещё добрый часа три-четыре.
— Ежели бы эта ведьма что-то сделала ещё и с нею, я не пережил бы, — отозвался Иттрик.
— Да ты, никак, влюбился? — Йала хохотнул, провёл ладонью по жёсткой чёрной щетине. Иттрик вспыхнул, резко обернулся, взглянул на него из-под своих густых выгоревших ресниц.
— Неправда! К тому же… В неё уже влюблён тот парень, — добавил он гораздо тише.
Йала не стал его расспрашивать, однако заалевшие щёки, заметно дрожащий голос говорили сами за себя. Иттрику явно нравилась эта девчонка, но сказать он об этом не мог — или же не захотел.
Небо уже светлело, когда вдали показался частокол, окружавший крепость Валеха. Воздух, довольно тёплый и влажный после дождя, стал более сухим. За ночь под ногами заметно подморозило, и на траве серебрилась тонкая корочка светлого инея. Иттрик снова погрузился в себя, греясь, спрятал руки в противоположные рукава, отчего могло показаться, что от него осталась только тёмная безжизненная тень: из-под капюшона, сползшего на затылок, виднелось бледное лицо, из-под неровно отрезанного края чёрного балахона виднелась грубая обувка, и на этом всё. Иттрик последнее время ходил, как привидение, иногда настолько уходил в свои мысли, что не замечал ничего, что происходило вокруг. А вокруг происходило много важного, и ежели бы он был близок к престолу Смерти, то давно бы выбыл из игры.
Йале нравился этот мальчишка, правда, в качестве ученика он был совершенно никудышным. После того, как страж был ранен в грудь и его вторая жизнь едва не оборвалась, Райда настояла, упросила Кита, чтобы тот позволил её брату хотя бы ненадолго оставить службу в Граничных землях. Йала же и сам был рад остаться, и тогда сестра заставила взять его под опеку этого слабого, ничего не умеющего мальчишку, который жил, словно слепой новорождённый котёнок.
Кружной путь отнял куда больше времени, нежели Йала изначально предполагал. Рассвет уже пронзил серые клочья облаков алой полосою, разогнал тучи. Холодное предзимнее солнце ненадолго показалось над острыми вершинами горной гряды, тускло сверкнуло на начищенных лезвиях и снова скрылось. Холода подбирались уже совсем близко. Йала вспомнил о своём обещании перед Советом: на зиму он должен был оставить Кейне и уехать в Халлу, вроде как тайным дозорным. Там, в землях Халлы, к западу от Границы, можно было разузнать много всего, особенно ситуацию усугубляло то, что Кейне и Халла последнее время жили отнюдь не мирно. Эта холодная, молчаливая война затянулась, и Кит хотел поскорее разрешить её, чтобы бросить все силы на решение куда более важного вопроса: Дана, а значит, Корона Звёзд, а значит, и сама Правь были в опасности. Врата Нави кто-то открыл — кроме рыжей ведьмы, помощницы духа Свартрейна, это сделать было некому. Кит и остальные члены Совета давно собирались заняться ею, отыскать, привезти в Кейне и обезвредить. Ведь ежели не станет Астры, то не станет и Свартрейна: он без неё ни на что не способен после того, как в Яви князь Белогор загнал его обратно в преисподнюю.
Когда Иттрик и Йала добрались, наконец, до Кейне, уже давно рассвело. Раннее осеннее утро неприветливо встретило грустным, прохладным, моросящим дождём и густым покровом тяжёлых свинцовых туч. Йала поднял воротник плаща, Иттрик спрятался под капюшон и от этого совсем превратился в чёрную печальную тень. Деревенька уже просыпалась, на узких улочках появлялись поселяне, торопившиеся по своим делам. Йала отправил Иттрика в дом, а сам направился к Райде. Перед тем, как заходить в Совет, он хотел рассказать сестре о том, что их задумка удалась, и девочка с её другом живы и в полном здравии.
В избе Кита было тихо и пусто: хозяин до сих пор не возвращался из Совета, и Йала быстро сообразил, что за столь значительную задержку ему грозит выговор, и то ежели Отец Совета в благополучном расположении духа. Йала взлетел на второй пол по крепкой деревянной лестнице (надо же, прошло уже солнцеворотов пятнадцать, а то и того больше, а она до сих пор стоит, точно новая), остановился перед запертой горницей хозяйки, немного постоял, переводя дух, и постучался. Сначала ответа ему не было, и он постучался громче. В горнице за запертой дверью послышался шорох шагов и одёжи, дверь отворилась, и на порог вышла Райда. Она выглядела так, будто только проснулась, и Йала понял, что разбудил её.
— Слава богам, — вздохнула женщина. — Я за тебя тревожилась. Ты заходил в Совет?
— Нет ещё, — ответил Йала.
— Кит ждал тебя с полуночи, — по лицу Райды промелькнула озабоченная тень. — Так что ты бы сперва к нему зашёл, а после уж сюда. Что они? В порядке?
— Теперь уже да, в полном. Только им нужно восстановить силы. Это нелегко, они столько пережили… Будь моя воля, я бы дал им передышку.
— Ты рассказал Славке об отце?
— Да, — Йала нетерпеливо оглянулся: ежели, по словам Райды, Кит столь долго ждал его, то основательной взбучки ему точно не миновать. — Огорчилась, но что уж тут поделаешь. Ольгерд сейчас будет куда полезнее здесь, в Совете.
— Согласна, — Райда кивнула. — Знаешь что, ступай и расскажи всё Киту. Я сейчас мало что соображаю.
Она улыбнулась, опустив взор, и аккуратно зевнула, прикрыв рот ладонью. Йала кивнул, погладил её по плечу.
— Спокойной ночи.
— Уже почти утро, — усмехнулась Райда.
— Ты бы отдохнула ещё, — Йала улыбнулся краем губ и вышел. Неторопливо спустился по лестнице, у самых дверей остановился, посмотрел на сестру, ещё раз махнул ей рукою, вышел и припустил бегом к Совету.
С Китом они были вполне дружны, но в силу того, что тот был Отцом Совета, практически первым человеком в Кейне после Даны, Йала считался всё-таки его подчинённым. Кит стал одним из телохранителей Даны, заняв место отца, однако если власть той распространялась как на Кейне, так и на Халлу (правда, последняя всё заметнее выходила из повиновения), то Кит был хозяином только на территории Северных земель.
Йала пришёл, когда люди уже собирались. В основном это были члены младшего Совета, но в конце длинной галереи, тянувшейся от главного входа, Йале встретился Хольд. Обменявшись короткими приветствиями, они разошлись, да на большее и врмени-то не было. Йала недолюбливал Хольда, он казался ему тёмным человеком, непонятным, закрытым.
В главную залу, к счастью воина, никто не направлялся, и он проскользнул незамеченным. Кит сидел за столом на своём привычном месте, положив голову на руки. Подойдя поближе, Йала увидел, что Отец Совета спит, и спит, кажется, давно и крепко. Недолго подумав, он тронул его за плечо и слегка потряс. Кит вскинулся, открыл глаза, смахнул со лба упавшие волосы.
— Йала! Отчего так долго?
— Путь от Границы неблизок, ты и сам знаешь, — отозвался Йала, опустившись на лавку напротив Кита. — К тому же мы немного задержались там, со Славкой и её другом. Они молодцы, я, признаться честно, худшего ожидал.
— Что же в ней возобладало, Свет или Тьма? — Кит поднялся с места, потянулся, разминая затёкшие за ночь в одном положении суставы, сделал пару наклонов в разные стороны, хрустнул пальцами. Йала невольно поморщился: уж чего-чего не любил, так этого звука…
— Мы так и не поняли, — сказал он. — Я велел ей пройти сквозь огонь рун, а она взяла и перепрыгнула через него.
Вопреки всем ожиданиям, Кит засмеялся. Захохотал так, что у Йалы возникло даже непреодолимое желание принести ему воды. Выскочив в полутёмный коридор, он схватил ковш, висевший на стене на вбитом гвозде, зачерпнул из кадки колодезной воды и вернулся в пустую залу. Кит всё ещё хохотал, правда, уже не столь сильно, и Йала протянул ему ковш с водой.
— Спасибо, — проговорил Отец Совета, отсмеявшись. — Прости. Я не хотел, так… вышло. Смешная девчонка…
— Смешного мало, она просто ничему не обучена, — Йала пожал плечами. — Я бы начал учить её, ежели бы остался… Или ежели бы она пришла сюда.
— Не надо, — сурово перебил его Кит. — Она должна быть там. Ты бы мог не спасать её, ежели бы Дана тебе не приказала, и тогда она бы пришла сюда сама. Они оба.
Йала бросил ковш на стол, заложил руки за спину, прошёлся из угла в угол. Славка стала бы хорошей ученицей, намного, намного лучше Иттрика, который то и дело ищет причину уклониться от занятий.
— Ладно, Перун с тобою, я всё понял, — наконец промолвил Кит, скрестив руки на груди. — Ступай, выспись хорошенько. Завтрешним утром, ежели остальной Совет будет согласен, отправим тебя и Ардона в Халлу.
Йала ничего не ответил, коротко поклонился и поспешно вышел. Удивительно, что Кит даже не сказал ему ничего такого за задержку, хотя, вероятно, слишком устал, чтобы тратить силы ещё и на то, чтобы ругаться со своим первым помощником. Слова о том, что его собираются послать на чужие земли со старым товарищем, куда как успокаивала Йалу. С Ардоном, сыном воеводы Мелея из Великой Рати, они были хорошими друзьями. В ходе первого военного столкновения с Халлой, случившегося солнцеворота три назад, Йала был назначен сотником, а Ардон был ещё в подчинении у отца. Так сложились обстоятельства, что на спуске с восточных склонов перевала Ла-Рен отряды, сражавшиеся под командованием Йалы, были разгромлены, а сам Йала — тяжело ранен: обе ноги у него были перебиты. Плен в Халле грозил ему просто-напросто загубленной жизнью: из стража Границ он мог превратиться в обыкновенного слугу, к тому же путь обратно в земли Кейне был бы закрыт для него, ведь навряд ли его примут обратно просто так, ежели бы он провёл некоторое время на чужой земле. Неизвестно, какими судьбами на перевале оказалась сотня, которой командовал Мелей, но так или иначе, остатки отрядов Йалы были спасены и выведены из окружения, а самого их командира вытащил на себе Ардон. С тех пор и началась их дружба, и, несмотря на то, что сотник был солнцеворотов на десять моложе Йалы, они держались вполне на равных. Мысль отправиться на чужие земли с другом не пугала Йалу: в одиночку обосноваться там и исполнять поручение Совета было бы куда труднее.
24. Испытание
Ни Ярико, ни Славке до утра не удалось уснуть. Они проговорили до рассвета, пока первые лучи солнца не пробились сквозь плотную белую холстину. Оказалось, что они незаметно для самих себя собрали почти все руны, оставалась только одна — та самая, знак Стрибога, который мог находиться где угодно, и они пока что не могли даже предположить, где. Однако с нею можно было не торопиться: до Ночи Серебра ещё оставалось добрых полгода.
Однако когда день уже вступил в свои права, их снова не оставили в покое. В тишине скрипнула дверь, и в горницу проскользнула Велена, босая, в одной рубахе, подхваченной чёрным витым пояском, как платье. Ярико приподнял одну бровь.
— Ты бы хоть оделась, что ли, — буркнул он, отворачиваясь. Всякое видал, конечно, но лучше бы Велена надела платье: из рубахи она давно успела вырасти. Однако, не обращая внимания на его смущение, девушка забралась с ногами на лавку, придвинутую к тёплому, нагретому боку печки. Повисло неловкое молчание.
— Ярико, ты послушай… в общем… я… мы… — у Велены на щеках расцвёл румянец, она опустила взор и снова, взмахнув светлыми ресничками, взглянула на брата.
— Ну чего, говори, — поторопил он, нахмурившись. Обыкновенно сестрёнка сбивалась и путалась в словах, ежели случалось что-то из ряда вон выходящее, худое ли, хорошее, — не важно. Так и на сей раз: Велена отчего-то не могла сказать сразу, что собиралась, и теперь снова сидела, смущённая, то краснея, то бледнея, и крутя в пальцах тонкий поясок.
— Ну?
— Мы с Всемиром остаться хотим, — наконец отмолвила она, точно в воду прыгнула. Ярико неопределённо хмыкнул. Молчание грозило снова затянуться, но тут девушка подсела к нему поближе, взяла за руку, заглянула в глаза.
— Не серчай на нас. А только нам это всё не надобно. Я видела, кто приходил ночью, слышала ваш разговор, ты уж прости, всё никак уснуть не выходило, ворочалась, да и подслушала ненароком… Мне страшно, Ярико, — прошептала она уже гораздо тише. — Очень страшно. Я смерти боюсь… Гнева богов боюсь… А они, ну, те, что приходили, они ведь из самой Прави…
Голос Велены задрожал и прервался, она невольно всхлипнула и тут же смахнула слёзы ладошкой, влажной от волнения.
— Да и не по нам всё это. Я поначалу думала, поищем, не выйдет, да и бросим. Домой воротимся…